Глава девятнадцатая

Дамблдор в последнее время выглядел обеспокоенным и порой отсутствовал в школе. Снейп был рад тому, что в эти дни на нем не останавливался проницательный взгляд директора. Он чувствовал себя слишком неуютно, когда ловил его на себе. Тянуло напроситься в кабинет Дамблдора и выложить все, что происходило с Севером за всю его недолгую жизнь. Когда директор был далеко, Снейп ничуть не мучился тревожным чувством вины и ощущением совершения непоправимой ошибки. А рядом с Волдемортом он и вовсе как будто обретал новую жизнь. Свободную, яркую, наполненную событиями и красками. Подумаешь, Люциус. Переживет. Подумаешь, Беллатрикс. От нее не убудет. Главное – свитки, книги и знания.

Снейп успешно заговаривал себе зубы подобным образом, и с легкостью оставлял за плечом переживания, волнения и сочувствия. Лишний груз, как говорил Лорд. Обуза.

Внушать себе как правильные и естественные те принципы, что проповедовал Волдеморт, было очень удобно и в целом не трудно. Нужно было лишь закрыть глаза, забыть все, чему кто-то когда-то пытался его научить, и принять как единственно разумную новую систему мира.

Нет законов, нет правил, нет рамок кроме тех, что ты устанавливаешь для себя сам. Нет других целей, кроме тех, что ты сам себе ставишь в соответствии со своими желаниями. Отношения должны строиться исключительно на принципе обоюдной выгоды. А в идеале выгоду должен получать лишь ты – но никак не соперник. Разве что можно бросить ему обещание выгоды, как приманку, чтобы его удобнее было использовать, когда он поверит тебе, расслабится и размякнет.

Снейп учился виртуозно врать, глядя в глаза и не выдавая себя ни одним движением лицевых мускулов. Это просто: на короткое время заставить себя принять тот факт, что твоя ложь – реальна. Поверить в нее. Заставить поверить в нее другого. Ради пользы дела забыть самому о том, что есть на самом деле. А потом – спокойно пожинать плоды своей лжи.

Снейп учился тому, что для достижения цели хороши любые средства. Главное – чтобы они работали. Ведь каждый думает лишь о себе. И если кто-то думает о себе успешнее остальных – честь ему и хвала. Пусть те, кто глупее, остаются в дураках. Пусть те, кто верит в «бескорыстие», «преданность», «честь», «любовь» и прочие пустые понятия – пусть они продолжают поклоняться своим божкам, оставаясь у разбитого корыта. Таких глупцов легче легкого обвести вокруг пальца – нужно лишь притвориться, что ты разделяешь их убеждения. Поддакивать, кивать, поддерживать их сентенции. Тем легче будет предать их, когда они будут уверены, что они – в полной безопасности. Снейп чувствовал, что мир готов лечь к его ногам, как верная собачонка. Он был счастлив тем, что его одиночество наконец-то обрело объяснение. Объяснение было простым: только тот, кто думает лишь о себе и не отвлекается на посторонних, способен достичь цели. Он создан быть великим магом. Он создан быть в одиночестве. Любые люди, которые потребуются ему для удовлетворения своих потребностей – это лишь вещи, которые он использует так же, как котел, что греет воду или нож, что разделывает требуху.

Снейп был счастлив тем, как легко ему дышалось после того, как он оставил в прошлом такие понятия, как «долг», «обязательство», «совесть», «дружба». Правда, ему по-прежнему не хотелось попадаться на глаза Дамблдору, но он списывал это на остаточные явления от искоренения ненужных принципов. И вообще, какая разница? Не хочется ему, чтобы его видел директор – и все, он не должен никому ничего объяснять! Даже себе.

Тем временем приближалось время зимнего солнцестояния, на которое было назначено Посвящение. Снейп ждал его с радостью и со страхом. Он знал, что его дела после церемонии должны были взлететь в гору. Не пойти, а именно взлететь. Останутся последние экзамены, последние месяцы учебы – и его ум, его руки, его способности будут целиком и полностью принадлежать Темному Лорду, которого он про себя уже называл учителем. Снейп даже был готов снисходительно простить Люциуса за свои обиды – в конце концов, им придется работать бок о бок с Лордом. Правда, сферы их деятельности лежали в совершенно разных плоскостях. Люциус занимался вербовкой новых людей в круг Упивающихся. Он обладал талантом находить и привлекать к Лорду способных магов – или тех, кто должен был в будущем стать способным. Именно так он и привел к Лорду Снейпа.

Решив поговорить с Малфоем, Снейп подгадал момент, когда тот окажется в своей комнате в одиночестве. Придуманный Севером план разговора был прост и обязательно должен был сработать.

- Привет, Люциус.

Малфой, высокомерно поджав губы, одарил Снейпа весьма нелюбезным взглядом. Опустив на колени какую-то книгу, прокомментировал:

- Надо же, кто соизволил нанести визит. Я решил, ты брезгуешь даже смотреть на меня.

Удивленный таким приветствием, Снейп запоздало подумал, что его желание повременить насильно навязываться после того, что Малфоя заставил сделать Лорд, могло быть истолковано как отвращение.

- Нет, Люциус, ты меня не так понял.

Снейп замялся. Что, так прямо и сказать – «я перестал хватать тебя за задницу и трахать в коридоре потому, что мне не хотелось заставлять тебя делать то, что унижает тебя»? Чушь собачья. Однако Малфой уже истолковал паузу в речи по-своему, и скривился еще больше.

- Я не хочу тебя видеть, убирайся отсюда.

Люциус закинул ноги на тумбочку возле кровати и отгородился от Снейпа книгой.

- Люциус, погоди… Выслушай хотя бы для начала. – Подойдя ближе, Снейп присел на край кровати и постарался говорить как можно более убедительно: - Мы с тобой оба работаем на Лорда, мы в одной команде… Давай не будем обижаться друг на друга и устраивать грызню из-за мелочей. Нам будет выгоднее, если мы будем сотрудничать вместе.

- Нюниус, с каких пор тебя стало интересовать мое мнение? – нервно спросил Малфой, едва сдерживая дрожь в голосе. - У тебя есть официальное разрешение Лорда пользоваться мной в любое время суток – так что либо не тяни время и приступай к делу, либо вали отсюда и не мешай.

Такого отпора Снейп не ожидал. Он даже не знал, что ответить на это. Пользоваться Люциусом ему было не по вкусу – да, ему нравилось его заставлять, нравилось подчинять, но при этом он совершенно точно знал, что самому Малфою это доставляло не меньшее удовольствие. Получив подтверждение тому, что эта великолепная задница может быть доступна в любое время суток, Снейп моментально потерял интерес. Он хотел охотиться, преследовать, караулить добычу – ему не нужно было одолжение, поднесенное на блюдечке. Снейп почувствовал себя в тупике: с одной стороны, Малфой продолжал привлекать его к себе, с другой – эта неожиданная доступность оказалась пресной, безвкусной и разочаровывающей.

Чувствуя себя во всем, что касалось выстраивания схемы взаимоотношений, как корова на льду, Снейп решил сменить тему:

- Послушай, ты сейчас очень занят делами Лорда, так? Может, я тебе чем-нибудь помогу? Экзамены никуда не деваются, а у тебя наверняка мало времени на подготовку. Хочешь, что-нибудь напишу за тебя? – предложил он, надеясь очутиться в привычной роли спасающего. Однако Малфой, побледнев больше обычного, яростно прошипел:

- Мне не нужны твои подачки, Нюниус. Высоко взлетел, решил облагодетельствовать? Засунь свои рефераты себе в задницу. Ты мне противен.

Оскорбившись таким ответом на искренний порыв, Снейп бросил что-то типа «Ну и не очень-то и хотелось» и вылетел из комнаты. Каков мерзавец, а?!.. Какая скотина!.. Ему совершенно искренне предложили помощь, а он еще будет морщить нос и отворачиваться! Пылая праведным гневом, Снейп тут же забыл свое желание больше не трогать Малфоя, и на следующий же день, воспользовавшись тем, что Люциус задержался в классе, припер его лицом к стенке. Сжав ладонями упругую задницу, через одежду прижался к ней зудящим от нетерпения членом. И вдруг неожиданно осознал, что безумно соскучился по Люциусу. По его нежной молочно-белой коже, рассыпающимся по плечам прядям волос, по его запаху, по его сдавленным проклятиям, хриплым отрывистым стонам, по совместному экстазу, по звуку его успокаивающегося дыхания после секса… Развернув Малфоя лицом к себе, Снейп прижался к его губам, проникая в рот, требовательно лаская языком и давая понять, что нет и не было ни отвращения, ни презрения. Малфой минуту покорно позволял себя целовать, потом его руки легли на плечи Снейпа, обняли, добровольно притягивая к себе, пальцы погладили затылок и зарылись в волосы.

С этого момента Снейп ни секунды не сомневался в том, что Малфой – один Мерлин знает, почему – хочет его с такой же силой, с какой он сам хочет Малфоя. Их встречи, как бы это ни выглядело со стороны, совершались теперь по взаимному согласию. И неважно, что Люциуса трахал еще и Лорд – а может быть, кто-то и помимо Лорда – Снейп считал Малфоя своим, своей собственностью, от пяток до корней волос. Они не врали друг другу ни о какой любви – их связывал только секс, зато какой восхитительной была эта связь. Как сладко было знать, что этот гордый и высокомерный аристократ принадлежал ему, как невыразимо-нежно щемило в груди, когда он сам, по своей воле, подставлял Снейпу задницу, вставая на четвереньки и прогибаясь в пояснице. Как ласково скользили руки по стройной спине, оглаживая бока или вцепляясь в бедра. Как приятно было потом целовать крохотные соленые капельки пота, выступающие на переносице Люциуса, когда он падал ничком в подушки и со стоном разворачивался на спину, выскальзывая из-под Снейпа. Север любовался им, своим прекрасным любовником, и ему почему-то даже в голову не приходила мысль о том, что он должен держать эмоции и чувства в узде, руководствуясь лишь выгодой и холодным рассудком. А если и приходила, то он отмахивался от нее тем, что все его действия были направлены исключительно на достижение цели: получения приятных эмоций и хорошего секса.

Вне постели они оба продолжали вести себя так, будто между ними ничего не происходило. И это положение вещей полностью устраивало обоих.

Дата добавления: 2015-11-14