11 страница

Пятница, 6 декабря

НАСТРОЕНИЕ: Невероятно напряженное. ВОЛОСЫ: Хммм. См. подробнее ниже. САМОЧУВСТВИЕ: Кружится голова? Высокое давление? ГОРОСКОП: «Сегодня удачный день для крупных покупок. Закончите свой поход по магазинам пораньше. Не сорите деньгами». СКОЛЬКО РАЗ ВИДЕЛА ДЖЕЙ ТИ: Без понятия.
Самые важные события сегодняшнего дня, которые могут изменить всю жизнь: 1. Суд над папой. 2. Я обедаю с мамой. 3. Иду выбирать платье для бала. 4. Собираюсь на Зимний бал. С Брэдом.
Я решила, что надо покончить со всеми делами одним махом. Как минимум, я смогу описать самый худший день в моей жизни. И у меня есть уважительная причина прогулять уроки.
Ровно 9:00 Оказывается, суд — это не такое зрелищное и интересное событие, как показывают по телику. Почему-то (потому что я дурочка?) я, можно сказать, ожидала, что папин адвокат окажется похожим на Элли Макбил, а судья будет выглядеть как Эми Грэй из сериала «Армия правосудия». Чтоб вы знали, в реальной жизни судьи не бывают так неестественно красивы. А адвокаты? Блин. Папин адвокат — низкорослый хлюпик в очках, на вид ему лет двенадцать, и он постоянно пялился на мою шею. А у меня даже засосов больше не осталось (ну, только один), так что это просто грубость. Я начинаю верить, что на самом деле у меня чудовищно уродливая шея, поэтому народ постоянно смотрит на нее. Я наградила адвоката убийственным взглядом, означавшим «а ну перестань зырить на меня, ты, жалкий осел». Потом попыталась взять этот взгляд обратно, ведь он, в конце концов, на нашей стороне. Не хочу портить себе карму. Хотя, как оказалось, это не так уж и важно. Судья: а) уже задолбался рассматривать дела, связанные с марихуаной (у нас полный город хиппи), или б) сам покуривает, или в) у него сегодня такой день, когда ему на все плевать. Короче, я была очень разочарована. Но это даже и хорошо. Папу осудили условно, предписав ему выполнять какие-то общественные работы. Понятия не имею, почему. Признаюсь, я проспала часть слушаний, которые даже близко не были такими интересными или оживленными, как по телику. Сегодня я плохо спала, потому что очень волновалась. Я знаю: то, что здесь происходит, очень важно, и мне вовсе не наплевать. Я горжусь папой и его свежевыбритым лицом. Он не надел костюма или чего-то, соответствующего моменту, но, по крайней мере, на нем не было и: 1. Моей пижамы; 2. Футболки с надписью; 3. Разных носков; 4. Сандалий а-ля хиппи.
— Все будет хорошо, — сказал он, обнимая меня крепко-крепко (если бы в тот момент что-то застряло у меня в горле, он определенно спас бы меня). — Ура! — воскликнула я. — Поздравляю! И обняла его. Вот так-то. Тут его мерзкий адвокатишка тоже попытался обхватить меня ручонками, но я «нечаянно» со всей дури стукнула его локтем в грудь, когда он приблизился за своей порцией объятий; малыш охнул и согнулся пополам. А я засмеялась. Парень тоже засмеялся, но не могу сказать, что его смех был искренним. Но кому какое дело? Мне точно никакого. Мы вышли из зала суда с таким видом, словно нас сейчас покажут в прямом эфире. Ну, по крайней мере я вышла именно так. Папа прихрамывал, потому что у него нелады со спиной. Мне было его очень жалко, но, кроме этого, я была невероятно счастлива. Разумеется, это означает, что ему придется найти настоящую работу. И мне тоже. Ничего страшного. Мне хочется найти работу, причем в самое ближайшее время.
Новый список поводов для беспокойства: 1. Работа. 2. Деньги. 3. Как мы выплатим арендную плату. 4. Социальная служба, которая все еще «оценивает, хорошо ли мой папа справляется со своими отцовскими обязанностями». 5. Деньги. 6. Деньги. 7. Папина спина. Кто возьмет его на работу с больной спиной? 8. Деньги.
Около 12:00 Я позвонила Кики, стоя на углу. Было холодно, и только что пошел снег. Можно было бы им полюбоваться, если бы только я так сильно не боялась. Я. Мне очень плохо. Кики. Успокойся. Я. Не могу. Мне нужна сигаретка. Кики. Ты же не куришь! Я. Сейчас и начну. Кики. Врушка. Я. Хорошо. Просто скажи, что все будет нормально. Кики. Все будет нормально. Обещаю. Позвони мне, как только все закончится. Я. Я тебе позвоню между делом. Из туалета. Кики. Успокойся, дорогая. Я. Я спокойна. Кики. Нет, у тебя гипервентиляция. Дыши так: вдох — выдох — вдох — выход. Я (дышу). Позвоню тебе, как только смогу.
Я убрала мобильник в карман. Потом снова достала и набрала номер Брэда. Он ответил тут же.
Брэд. Хэйли? Я. Да. Брэд. Как я рад, что ты позвонила. Как дела у твоего папы? Я. Отлично. Просто отлично. Он отмазался. Брэд. А ты где? Я. Я… на углу. Не знаю какой улицы. Представляешь… Брэд. Что? Я. Снег идет. Брэд. Все будет хорошо, ты же знаешь. Я. Да. Брэд. Увидимся. Все хорошо. И не нервничай.
Я звонила ему на мобильный, потому раздался негромкий звук, который издают мобильники, когда закрываешь их, не нажимая кнопку «отбой». Я послушала еще на всякий случай, вдруг услышу, как он говорит с кем-то еще, но связь прервалась. Я оставила отпечатки своих ботинок на снежном покрове, тонким слоем устилавшем тротуар. Жаль, что снега так мало, а то можно было бы сделать что-то замечательное. Например, слепить снеговика, снежного ангела или просто снежок. Хоть что-нибудь. Но я уже опаздывала. Немного. С этого места виден был ресторан. Симпатичный маленький ресторанчик. Окна запотели, видно, внутри что-то готовили. Наверное суп, подумала я. Или просто кофе. Ресторан выглядел по-домашнему и казался безопасным местом. Сердце пыталось выскочить из груди. Я сняла перчатки, подняла руки и подставила ладони падающему снегу. Он шел все сильнее и быстрее. На секунду я задумалась обо всем снеге, который видела в своей жизни. Обо всех тех снеговиках, которых слепила вместе с папой. О снежных крепостях. Он всегда застегивал на мне комбинезончик, и мы шли убирать снег с дорожки у дома. А моя мама все это пропустила. На минуту я по-настоящему испугалась, но потом это ощущение прошло. Я положила пальцы левой руки на запястье правой и нащупала пульс. Посчитала его. Это привычка. Так я понимаю, что я в норме. Пульс был семьдесят пять ударов в минуту. Тук-тук. «Ладно, — сказала я себе. — Неважно, что случится, но эта улица останется здесь. И снег тоже. А сердце будет по-прежнему биться. И все будет хорошо». Я посмотрела на часы. 12:11. Я опоздала на одиннадцать минут. Я выпрямилась и побежала по улице. Решила, что если побегу быстро, то не смогу остановиться. Или свернуть и побежать в другую сторону. Я практически ворвалась в ресторан и пулей метнулась мимо столиков в туалет. Ни на кого не глядя. Я не могла дышать. Казалось, я вот-вот грохнусь в обморок. Никогда в жизни так не нервничала. Я побрызгала себе в лицо водой, окончательно смазав косметику. Не понимаю, как женщины в кино умудряются это делать, не портя макияж, и потом выглядят свежо с капельками воды на коже. Кроме испорченного макияжа, все остальное было в норме. Вчера вечером Джул покрасила мне волосы в темно-каштановый цвет, когда я зашла к ней одолжить какую-нибудь одежду. Разумеется, немного краски оказалось и на моем лице, и, кажется, ее теперь не смыть, но зато волосы блестят и имеют здоровый вид. — У тебя чудесные волосы, — сказала Джул. — Правда. Они выглядят необычно. Она валялась на кровати посреди горы одежды, которую я мерила и отбраковывала. — Ты похожа на Эшли Джадд в том фильме, где она снималась с симпатичным австралийцем. — Да? — с сомнением в голосе спросила я. — Не думаю. Мне кажется, у нее в том фильме совсем короткая стрижка. — Хорошо, — не сдавалась Джул. — Тогда это вариация прически Рене Руссо, в темном цвете, как в том фильме, где еще был Джеймс Бонд, но фильм был не про него. Там она еще все время ходила в красивых платьях. — Хм. Хотелось бы верить в это. У Рене Руссо в том фильме были действительно красивые волосы. — Мне нечего надеть. — Да ей плевать будет на твой прикид, — заметила Джул. — Наверное, она сейчас нервничает еще больше твоего. В конце концов, это ведь она ушла от вас. — Ты права. Джул соскочила с кровати, свалив кучу свитеров на пол. — Ты же не на свидание идешь, — сказала она, внимательно разглядывая мой свитер. — Этот свитер для свиданий, а не для встреч с мамами. Почему-то из-за этих слов я расплакалась. — Не реви, — велела Джул и обняла меня. Отчего я заплакала пуще прежнего. Джул никогда меня не обнимала. По крайней мере, уже давно. С тех пор, как мы были маленькими. — Но что же мне надеть? — завыла я. — Мне нечего наде-е-е-еть! — Не знаю, — Джул пожала плечами. — Может, этот? — Она просунула руку в глубь кучи и вытащила черный свитерок с высоким горлом. — Ну, вообще-то, тебе не нужен такой воротник, — добавила она, с пристрастием разглядывая мою шею. — В последнее время не виделась с Брэдом, да? — Ха-ха. — Я смущенно дотронулась до шеи. Без засосов шея казалась голой. — Может, мы позвоним Кики? Она-то точно знает, что мне надеть. — Хорошо, — сказала Джул и потянулась за телефоном. Когда Кики взяла трубку, Джул заверещала: — Срочное собрание у меня! И Кики тоже прибежала. В прямом смысле слова прибежала. Но ни капельки не вспотела. Как обычно. Иногда я ненавижу Кики. Ну почему она не потеет? Я потею уже от того, что надеваю и снимаю столько тряпок. Тем не менее, Кики оказалась молодцом. Она отправилась прямиком к шкафу и обнаружила: 1. Черные брючки (вся кошачья шерсть была счищена с них позже); 2. Темно-синий топик, в котором я кажусь: а) голубоглазой и б) хорошенькой; 3. Черные ботинки на низком каблуке; 4. Кожаную куртку.
Именно это и было на мне, когда я прислонилась к стенке в туалете и снова измерила пульс. Девяносто два удара в минуту. Я стала дышать медленно и постаралась успокоиться. В голове я составила список, какой может оказаться моя мама: 1. Старой. 2. Толстой. 3. Уродливой. 4. Молодой. 5. Миниатюрной. 6. Красивой. 7. Странной. 8. Психованной. 9. Эксцентричной. 10. Страшной. 11. Счастливой. 12. Печальной. 13. Придурковатой. 14. Занудной. 15. Кем-то, кого я знаю. 16. Кем-то, кого я видела. 17. Хиппи (это хорошо?). 18. Бомжихой. 19. Шлюхой. 20. Очень неприятной дамой. 21. Похожей на меня. Еще мама может быть: 22. Совершенно не похожей на меня. 23. И ее вообще может не оказаться.
Я сделала глубокий вдох, открыла дверь и вышла в зал. Несмотря на обилие пара на стеклах, в ресторане почти никого не было. Молодая семья с ребенком за одним столом. Монашка. Пожилой мужчина. И две молодые женщины. Может, она одна из них? Я изучила их. Но женщины казались практически моими ровесницами, не намного старше. И они были очень хорошенькими. Не могу представить, чтобы кто-то из них стал встречаться с моим папашей. Или выходить за него замуж. И тут кто-то дотронулся до моего плеча. О гос-по-ди. О боже мой. Моя мама — монашка. Вы меня понимаете? Всегда остается какой-то сценарий развития событий, который вам и в голову прийти не может. Такого в моем списке не было. Я тут же узнала ее. Ну, не сразу, потому что, как она мне потом сказала, люди сначала смотрят на рясу, а уж потом на лицо. Но как только я увидела ее лицо, я поняла, что это она. Мне бы хотелось рассказать, как мы бросились друг к другу в объятия, но этого не произошло. А произошло вот что: Она. Ты — Хэйли? Я. Да… Она. Я — твоя мать. Я. Мать-настоятельница? Она. Нет, твоя настоящая мать. Я. А это просто такой костюм? Она. Нет, я — монашка. Я. Ой. Она. Можно я присяду? Я. Можно. Она. Должно быть, ты сбита с толку? Я. Хм, вообще-то да.
Молчание. Мы разглядывали друг друга. Она была довольно обычной, эта моя вновь обретенная мама-монашка. Я. Полагаю, вы верите в бога? Она. Конечно. Я. Знаете, мой папа не очень верующий. Она. Знаю. Я. Так что меня не воспитывали… Она. Понимаю. Но я и не рассчитывала, что ты станешь верующей.
Снова молчание. Мы изучали меню. Все названия блюд были для меня похожи как две капли воды. Я не могла сосредоточиться. Внезапно мне нестерпимо захотелось засмеяться. Смех застрял где-то в горле и вырвался оттуда в виде громкого кашля. Она. Ты в порядке? Я (задыхаясь). Да. Она. Тебе хотелось бы со мной о чем-то поговорить? Я. ……………………………………… Ну, понимаете, мне много о чем хотелось бы сейчас поговорить, но казалось неправильным заводить подобные разговоры с монашкой.
Вещи, о которых я никогда не смогу по душам поговорить со своей мамой: 1. Парни. 2. Секс. 3. Все остальное.
Только представьте, кто она! Что я могу сказать монашке? Появилось ощущение, что мне стоит исповедаться. Или что-то в этом духе. Я. А интересно быть монахиней? Она. Это умиротворяет. Я. Понятно. Она. Это призвание. Я. Звание? Она. Нет, призвание, призвание свыше. Я. А — а — а. Она. Ты о чем-то хочешь спросить меня? Я. Да. Нет. Не знаю. Мне нужно подумать минутку.
Я выпила стакан воды. Потом мы сделали заказ. И стали есть. Я выбрала для себя сэндвич с яичным салатом и картофельное пюре, а она — тарелку супа и сухари. Я не шучу: она ела «монашескую еду». Мы так и не поговорили. Я смотрела, как она ест. Маленькая женщина с темными волосами и густыми бровями. С такими бровями нужно что-то делать. Губы у нее слегка подрагивали, пока она ела. Как будто она по-настоящему испугалась или ей было очень грустно. Или и то и другое. А может, у нее какая-то болезнь, например синдром Паркинсона. Я смогу посмотреть по возвращении домой в Интернете. И тут я поняла, что в последнее время не лазала по медицинским сайтам. С октября. Странно. А зубы у нее были великолепные — белые и прямые. Мне они очень понравились. Интересно, она их отбеливает? Ой, ну она же монашка. Разумеется, она не отбеливает зубы. Официант унес тарелки, и мы посидели еще несколько минут. Мне хотелось спросить ее, почему она бросила нас, почему стала монашкой. Правда. Но я не могла. Каждый раз, когда я открывала рот, чтобы задать этот вопрос, горло сжималось, и я не могла вымолвить ни слова. — Мне пора возвращаться, — сказала мама. На минуту возникло странное чувство, что сейчас ее засосет в какой-то другой мир, откуда она пришла. И все это окажется понарошку. Как в кино. — Возвращаться, — повторила я. — Возвращаться в монастырь, может, мы могли бы… — Давайте встретимся еще раз, — сказала я. Должно быть, я плакала, потому что она протянула руку и вытерла слезинку. Это было дико. Мамин жест, но в исполнении незнакомки. — Я хотела спросить… — Я знаю, о чем ты хотела спросить, — ответила она. — Может, я и монашка, но я же человек. И понимаю, что ты хочешь знать. Но не могу ответить. — Не можете ответить? — Нет. Мне самой хотелось бы знать ответ. Просто так случилось. — Просто так случилось, — эхом повторила я. — Знаю, этого недостаточно. Прости, мне хотелось бы, чтобы ты меня поняла, но я сама себя не понимаю. Думаю, это просто воля божья. — Я не верю в бога, — сказала я так тихо, чуть слышно. — Да. Я так и знала. Мне хотелось сообщить маме, что мне обещал гороскоп на сегодня. Он обещал, что сегодня судьба припасла для меня замечательный сюрприз. И все встанет на свои места. Я получу ответы на все свои вопросы. Но гороскоп ошибся. Ничто на свои места не встало. Просто эти предсказания разбередили мои раны. А все мои вопросы остались при мне. Я прошла мимо нее на улицу, где шел снег, и по пути похлопала маму по руке. Она ведь не из тех, к кому можно лезть с нежностями. Интересно, она хоть раз обнимала меня? В ответ мама подняла руку. Вид у нее был печальный. Словно она понимала, что не достаточно дала мне. И я ушла. Никому звонить я не стала. На улице темнело, хотя на часах не было еще и трех. Я прошла несколько кварталов мимо магазинов, торгующих всякой рождественской ерундой. Руки я засунула поглубже в карманы, чтобы не мерзли. Чтобы никто не заметил, как сильно меня трясет. В конце концов, я вспомнила, что мне еще нужно купить платье. А потом пойти домой и привести себя в порядок перед балом. Я зашла в первый попавшийся магазин, в витрине которого висели платья. Очень симпатичные. Но это было нереально. Я не могла себя представить в подобном платье. И просто купила первое, которое подошло. Я даже толком не видела, как оно выглядит. Словно между мной и зеркалом стояла стена тумана. Продавщица без конца спрашивала, все ли со мной в порядке, а я повторяла «да», имея в виду «нет». Знаю, это глупо, но у меня была дурацкая фантазия, что мы пойдем за платьем вместе с мамой. В моих мечтах это было грандиозным мероприятием. И вот, нате вам, я одна, мокрые волосы прилипли к голове, руки трясутся. Я пытаюсь извлечь деньги из кошелька, а продавщицы с подозрением поглядывают на меня, словно я могу сбежать из магазина вместе со всеми их кружевными платьями, расшитыми бисером. Купленное мной платье было черным. Это все, что я заметила. Наверное, оно было мрачновато, но мне плевать. У нас был «черно-белый» бал. И другие девчонки, наверное, купили себе белые платья, думая, что будут не такие, как все. Но я не хочу быть «не такой». Хочется хоть раз быть похожей на всех. Я взяла пакет с покупкой и, вместо того чтобы сесть на первый же автобус, решила прогуляться. Не понимаю, о чем я только думала. Я шла, пока не добралась до школы, а она была довольно далеко. На это я потратила час. Я села на футбольном поле и сидела так долго, сколько смогла выдержать (то есть не очень долго). Все же было холодновато. Если бы я просидела там подольше, то наверняка заработала бы пневмонию. Одного опасного для жизни заболевания в год вполне достаточно. В школе горел свет, и я подошла к окну, размышляя, не зайти ли мне внутрь и не воспользоваться ли туалетом перед тем, как я отправлюсь домой. И тут я поняла, что свет горит из-за того, что дурачки из школьного совета бегают по школе и украшают ее перед балом. — Что за черт, — сказала я и вошла. Только никому не говорите. Просто у меня было ощущение, что я должна внести свою лепту. Вот и все. Ничего особенного. По дороге домой я позвонила Кики, но ее мама сообщила, что Кики в душе, и спросила, что передать. — Ничего, спасибо. Я увижусь с ней сегодня вечером. Я была слегка разочарована. Теперь мне хочется поговорить о маме, но не с кем. Я набрала номер Джул, но мама Джул сказала, что она уже ушла. Я взглянула на часы. 19:02. Я опоздаю, если не потороплюсь. Брэд заедет за мной ровно в восемь.
Что я чувствую после встречи с мамой: 1. То же, что и раньше. 2. Что-то другое. 3. Мне грустно. 4. Я рада. 5. Облегчение. 6. Опустошенность.
Очень, очень поздно Дорогой Джуниор! Бал прошел просто замечательно. Я бы написала о нем длинный абзац, но это будет глупо. И слащаво. А вы же знаете, что я не хочу выглядеть сентиментальной. На мне было самое ужасное платье. Черное, длинное, с перышками, пришитыми к лифу. Крошечными такими перышками. Если честно, я сама себе напоминала большую ворону. Но Брэд сказал, что я выглядела потрясно. Лучше всех присутствовавших девушек, но это глупость, поскольку Кики и Джул были просто принцессами. Лебедями. В красивых белых платьях, расшитых блестками. Они были потрясающи. А я напоминала гадкого утенка, но ничего страшного: я хорошо провела время. С любовью, Хэйли Андромеда (сокращенно ХА) Эпилог

С Новым годом! Извините, мне было так лень делать записи каждый день, я была очень занята. На Рождество я призналась Брэду, что, когда он сказал мне: «У такого парня, как я, не может быть такой девушки, как ты», — поняла, что он — Тот Самый Парень. И что он будет моим бойфрендом. Ха! Бойфренд! Смешно звучит, если произнести вслух. Не думаю, что у меня теперь будет время, чтобы делать записи. Я ужасно занята. Знаете, школа и все такое. Жизнь не стоит на месте, пока я тут печатаю, и это мешает мне вести дневник. Итак.
СЛГМЖ (до сегодняшнего дня) Успехи: 1. Травка исчезла из подвала. 2. Я потеряла четыре кило. 3. Зубы — белее некуда. 4. У меня появился парень. 5. Отличная прическа. 6. Познакомилась с мамой. 7. Заставила папу отказаться от мяса (или он только так говорит). 8. Помирилась с Джул. 9. Выяснила, за какое время проходят засосы (в зависимости от степени повреждения и размера: от семи до шестнадцати дней). 10. Пережила ветрянку, менингит и собрания школьного совета.
Что еще нужно сделать: 1. Написать сочинение «Как я провела лето». 2. Перестать постоянно думать о своем бойфренде Брэде и сделать домашку. 3. Найти работу. 4. Скопить денег. 5. Поступить в колледж. 6. Окончить колледж. 7. Составить план выпускного вечера. Господи, спаси меня от этого. Как я в это вляпалась? Напомните, пожалуйста. И путь мистер Член перестанет вешать на мой шкафчик записки с вопросами, как продвигается подготовка к выпускному, умоляю. 8. Запланировать вечеринку после выпускного, которая официально будет называться Самая Лучшая Вечеринка Лучшего Года в Нашей Жизни (пока что).
Окончательный анализ
ВОЛОСЫ: Отличные, в стиле Ваноны Райдер в том фильме, где она умирает в разгаре романа с Ричардом Гиром. НАСТРОЕНИЕ: Превосходное. САМОЧУВСТВИЕ: Знаете, как говорится — «все, что тебя не убивает, делает тебя сильнее». Если это правда, то я практически супергерой. ГОРОСКОП: Отличный. «Сегодня — первый день вашей новой жизни, Близнецы, смело вперед! И подумайте о новом хобби, занятиях спортом или же просто наслаждайтесь, занимаясь тем, что вам нравится». ЧТО Я ЛЮБЛЮ: Брэда, свои волосы, бег. Теперь я могу пробежать пять километров без остановки и не а) сблевать, б) упасть в обморок. Ну ладно, бег я ненавижу, но никому не скажу. Но сама идея бега мне по-прежнему нравится. ВОЗМОЖНЫЕ ВАРИАНТЫ НОВОГО ХОББИ: Рукоделие? У меня замечательная идея — вышить «У такого ня, как я, не может быть такой девушки, как ты» на подушке и подарить ее Брэду в честь окончания школы. Сколько времени на этой уйдет? Уверена, я могла бы сделать это. И это рассмешило бы Брэда. По крайней мере, я так думаю. Надо позвонить девочкам и спросить их мнение. Через час мы увидимся так или иначе, поскольку записались к хироманту. Гадалка по ладони расскажет нам, кого что ждет. ВЫГЛЯЖУ: Превосходно. ЗАСОСЫ: Один. ПРИМЕРНОЕ ВРЕМЯ ИХ ИСЧЕЗНОВЕНИЯ: Еще через четыре дня. notes

1

Район в центральной части Сан-Франциско, ставший известным в 1960-е годы как место сборищ хиппи и центр наркокультуры, что отразилось в одном из его неформальных названий — «Гашишбери». 2

Фестиваль рок-музыки, состоявшийся 15–17 августа 1969 года на ферме недалеко от городка Бетел, штат Нью-Йорк (первоначально планировалось провести в поселке Вудсток), и проходивший под проливным дождем. 3

Американский бестселлер, учебник по межличностным отношениям. 4

Лава-лампа — стеклянный сосуд, в котором находится цветная жидкость с твердыми компонентами. Когда вы включаете ее, жидкость нагревается, и твердые частицы приходят в движение. Через некоторое время со дна сосуда начинают подниматься цветные шарики. Приближаясь к поверхности, они охлаждаются и начинают плавно опускаться. 5

Популярный ежемесячный журнал для девушек-подростков.

Дата добавления: 2015-11-16