Everything I am 17 страница

Его рука высвобождается из моей и исчезает из поля зрения, скользя по мочке уха, по шее… А потом возвращается, и я вижу кровь на подушечках пальцев.
Я недоуменно гляжу на густую, уже начавшую сворачиваться субстанцию, потом повторяю маршрут его руки - и слабо усмехаюсь, найдя разгадку беззвучия.
Вот оно что. Я оглох. В таком случае, наверное, опять половина сосудов в глазах полопалась, раз даже барабанные перепонки не выдержали.
Ну и видок у меня, должно быть. Как ему не противно…

- Я оглох? - я думаю, что спрашиваю вслух, потому что начинаю кашлять. Снейп хмурится, затем кивает и отстраняется, пристраивая меня у стены. Потом поднимается на ноги, глядя на меня сверху вниз.
А мне было теплее, пока мы сидели на полу вместе. Я все еще усмехаюсь, теперь уже, пожалуй, над собой.

Снейп протягивает руку, я принимаю ее и встаю. То есть мне хочется думать, что встаю. На самом деле я собираюсь упасть, как только принимаю вертикальное положение.
Он обхватывает меня за талию, и наши лица оказываются рядом, так, что я вижу его медленно сужающиеся-расширяющиеся зрачки.

Если бы я не оглох, тишина точно звенела бы. А так я могу только осязать тепло его тела в непосредственной близости от своего. Хорошо, что после встреч с Волдемортом надолго исчезают мысли о либидо.
Нет, в самом деле хорошо.

Он начинает что-то говорить, потом смотрит на меня. Я отвечаю насупленным взглядом. Я не умею читать по губам.
Снейп раздраженно взмахивает рукой, отпуская меня, и достает палочку. Хм, он что - собрался меня левитировать? Я торопливо трясу головой и едва не падаю снова - ему приходится вернуть руку на мою спину, чтобы поддержать.

На лице зельевара проступает явственная досада, но палочку он прячет. Потом кивком задает направление. Ну да, я понимаю, что мне надо к мадам Помфри.
- Вы меня отведете?

Я не слышу своих слов, но приступ кашля подтверждает, что я их произнес. Снейп склоняет голову в знак согласия - и его рука обнимает меня, помогая держаться ровно.

Кажется, меня никогда так не поддерживали. Я всегда так или иначе был предоставлен самому себе во время встреч с Риддлом.

«Брось, Поттер… Тебя никогда так не обнимали».

Я приказываю внутреннему голосу оставить гипотезы при себе и лишь с тенью прежнего ужаса думаю о том, что произойдет, когда воспоминания об этих руках вернутся ко мне среди ночи… в уюте постели.

Мы идем к госпиталю по коридорам Хогвартса. Где-то идут уроки, где-то беспокоятся Рон и Гермиона… А я направляюсь к больничному крылу и могу чувствовать только тепло, будто впитавшееся в мое тело от соприкосновения с телом Снейпа.

Его мантия иногда задевает меня по ногам. В глаза друг другу мы больше не смотрим.

Глава 19. Урок хорошего тона.

Мадам Помфри приходит в ужас от нашего появления. Она воздевает руки, заводит глаза к небу и начинает что-то непрерывно говорить, переводя взгляд с меня на Снейпа и обратно. Снейп отвечает ей, видимо, не слишком ласково, потому что врач резко закрывает рот и направляется к шкафу, в котором хранятся медикаменты. Снейп с неприязненным выражением лица наблюдает за ее перемещениями.

Помфри разжигает в камине огонь - очень кстати, поскольку меня вновь начал сотрясать озноб, едва Снейп помог мне опуститься в кресло и отошел в сторону. Теперь он подходит снова и жестом показывает, что мне лучше перебраться в кресло, стоящее у камина. Я честно пытаюсь подняться, опираясь на локти, но терплю поражение - тем более досадное, что он когда-то на моих глазах справился с этой задачей лучше.

Передо мной возникает рука - и я после секундного колебания принимаю помощь. Снейп усаживает меня возле огня и вновь обращается к Помфри - или она его окликнула? Так или иначе, он поворачивается к женщине, перебирающей флаконы и пузырьки с лекарственными зельями, а я смотрю на его черты, кажущиеся еще более угрюмыми и резкими в отсветах камина. Крупный нос, упрямый подбородок, тонкие губы. Сейчас, когда его взгляд обращен не на меня, ничто не скрашивает картину.
Кстати, не забыть бы потом поинтересоваться у внутреннего голоса, когда глаза Снейпа начали скрашивать его облик.
Не иначе тогда, когда я в них полчаса назад посмотрел.

Они перестают пререкаться - или совещаться - и декан Слизерина исчезает в камине. Я озадаченно смотрю ему вслед, потом перевожу взгляд на мадам Помфри. Она выглядит не особо довольной.
Потом приближается ко мне и начинает осмотр.

Когда я уже натерт разного рода заживляющими мазями, в глаза закапано не меньше литра восстанавливающих зрение лекарств, а на языке горчит десятое зелье, из камина вновь появляется Снейп. Он держит в ладони прозрачную высокую склянку с чем-то черным, пахнущим хвоей. Я машинально отмечаю, что на его правой руке два пальца аккуратно заклеены целебным пластырем - каждый по отдельности, чтобы не лишать кисть работоспособности.
Я опускаю голову, вспоминая привкус крови во рту. Если бы я знал, что это его пальцы…
А что бы ты сделал, Гарри? В конце концов, именно это спасло тебя от Волдеморта.

Мадам Помфри принимает у Снейпа принесенное - пару флаконов он достает из карманов - и начинает смешивать, не переставая говорить - я вижу это по движению ее губ и по тому, как у Снейпа неподвижна линия скул.
Потом она подходит ко мне - со стеклянной банкой в одной руке и устрашающего вида пипеткой - в другой. Из жестикуляции я понимаю, что мне нужно лечь на ближайшую кровать и позволить ей закапать это… нечто мне в уши.

Я киваю в знак того, что понял, потом встаю - на сей раз мне удается выполнить трюк самостоятельно - и направляюсь к крайней кушетке. Снейп встает в ее изголовье.
Я ложусь, и сильные пальцы немедленно фиксируют мою голову. Они теплые, и я решаю довериться Снейпу еще раз - раз больше мне ничего не предложено. Помфри поджимает губы, затем кивает зельевару - и смесь двумя фиксированными каплями падает в мою ушную раковину.

Ме-ерлин!.. А не проще было остаться глухим? Я честно держался во время появления Волдеморта, но сейчас из глаз поневоле брызгают слезы, а из горла, наверное, вырывается крик. Я силюсь приподняться, но Снейп прочно удерживает меня на кушетке. Ухо жжет так, будто его выгрызают жуки-камнееды, дорвавшиеся до лакомства.
И главное, я по-прежнему ничего не слышу!

Несколько очень длинных секунд ничего не происходит, потом мадам Помфри жестом велит мне лечь на другой бок. Я понимаю, что это необходимо, но не могу заставить себя повиноваться.

Руки Снейпа с неотвратимой силой поворачивают меня, вынуждая запрокинуть голову. Он видит мои слезы - и я вырываюсь, с силой зарываясь лицом в подушку. За что мне такие унижения?
Когда я чувствую, как его пальцы осторожно, почти неощутимо гладят мой затылок, я чувствую себя слишком потрясенным, чтобы в это поверить. Твердые подушечки скользят по основанию шеи, затем касаются темени.

Это настолько неожиданно и невозможно - именно невозможно, я нахожу нужное определение, - что я позволяю себя повернуть - только для того, чтобы увидеть его лицо над своим. Оно ничего не выражает - глаза холодные, губы пренебрежительно искривлены. А пальцы продолжают касаться моей головы, ни на секунду не прекращая молчаливой ласки. Только поэтому я даю уложить себя на другой бок и влить обжигающую взвесь из зелий во второе ухо - вновь захлебнувшись болью и невольными слезами, которые смахиваю трясущимися от пережитого болевого шока пальцами, смахиваю немедленно.

Мадам Помфри жестом велит мне сесть - и я выполняю ее требование, недоверчиво глядя из-под мокрых ресниц.
Не нравятся мне здешние методы лечения.

Снейп наставляет на меня извлеченную из складок мантии волшебную палочку и произносит какое-то длинное слово - а может быть, несколько.

… Словно выбили пробку из шампанского - мир звуков обрушивается на меня столь неожиданно, что я невольно прижимаю к ушам ладони и, кажется, прошу их вести себя тише. Или кричу им вести себя тише?
Судя по реакции Помфри, второе.

- Молодой человек, нельзя ли повежливее, - начинает она с нотками негодования, - довольно с меня уже и того, что ваш профессор повел себя как чистый ребенок! - я раздвигаю пальцы, которыми прикрываю уши. Снейп повел себя по-детски? Очень интересно.

- Вместо того чтобы вызвать директора и устроить консилиум, он настоял на соблюдении врачебной тайны - великий Мерлин, он заставил меня принести клятву, что я никому не расскажу о произошедшем! Мистер Поттер, вы не объясните, как случилось, что вы оглохли и очутились на пороге госпиталя чуть ли не подмышкой у Северуса?

Снейп дергается и бросает на нее убийственный взгляд. Помфри отвечает чем-то вроде «Пф!» и смотрит на меня в ожидании ответа.

- Так вы дали эту клятву, мадам Помфри? - сипло интересуюсь я, заново открывая, как звучит мой голос.

- Мистер Поттер!..

- И все же?

-Да! - она кажется очень сердитой. Ну что ж…

- Спасибо. Объяснить я вам, боюсь, все равно ничего не смогу, - я поднимаюсь с кушетки и, пошатываясь, направляюсь к двери. - Сэр, можно, я спущусь в подземелья? Мне хочется побыть в тишине.

Я выделяю голосом последнее слово, и Снейп секунду смотрит на меня, игнорируя покрасневшую от возмущения Помфри:
- Вы слишком слабы, Поттер, и можете не дойти. Чтобы не прибегать к столь неприятному вам заклинанию левитации, так и быть, предлагаю воспользоваться каминной сетью Хогвартса.

И после моего ошарашенного молчания:
- Вместе со мной. У вас две секунды на размышление.

Я киваю и иду от двери обратно. Снейп оборачивается к Помфри, произнося с безупречной вежливостью:
- Благодарю вас, Поппи, думаю, с остаточными явлениями постигшего Поттера… несчастного случая я смогу справиться самостоятельно, не отвлекая вас и не прибегая к помощи вашей аптечки, - с этими словами он отвешивает короткий поклон и входит в камин, жестом подзывая меня к себе. Я пожимаю плечами и подхожу к нему, невольно прижимаясь. Здесь очень тесно.

- Ближе, - уточняет Снейп как-то… обреченно, что ли. Я обхватываю его за талию, и он произносит, бросая пригоршню порошка:
- Кабинет профессора Зельеварения.

Больничное крыло исчезает; последнее, что я слышу - замечание мадам Помфри, высказанное довольно громко:
- Беда с этими мальчишками.

Хм. По-моему, это относилось к нам обоим.

***
Мы оказываемся в его кабинете почти мгновенно - ноги ударяются о каменные плиты, а перед глазами возникает знакомая картина. Банки со всякой заспиртованной мерзостью, кипа пергаментов на письменном столе.
И тишина. Она кажется здесь почти осязаемой, сразу же заполняя уши.
Снейп делает шаг вперед, переступая через низкую каминную решетку, и направляется к столу. С таким видом, будто меня здесь нет вовсе, а его отвлекли по ничтожному поводу от важной работы. Я вышагиваю из-под свода камина вслед за ним и останавливаюсь, нерешительно глядя ему в затылок. Как я должен с ним разговаривать?

Однако перед Снейпом, кажется, тоже стоит подобная проблема. Он не усаживается на стул, а продолжает стоять, оперевшись руками на спинку и по-прежнему не оборачиваясь. Я вижу, как напряжены его плечи, и успеваю подумать, что он, наверное, ужасно жалеет о том, что согласился взять меня с собой. Я делаю несколько шагов и обхожу его, останавливаясь на расстоянии нескольких футов. Нужно прервать молчание - глубокое, против воли успокаивающее растерзанные нервы, но в то же время неотвратимо наполняющееся напряжением. Я откашливаюсь.

Снейп поднимает голову и бросает на меня взгляд. Брови у него нахмурены, но он не выглядит разозленным:
- Да, Поттер?

- Сэр… - голос хрипит, как будто я месяц орал, стоя против ноябрьского ветра, но тут уж я ничего не могу поделать. Даже лекарства не вернут эластичность голосовым связкам за четверть часа.
Я хотел попросить его отвести меня куда-нибудь, где я мог бы остаться один, но в тот момент, как я собираюсь произнести это, я натыкаюсь взглядом на его руки. На ладони, стискивающие спинку стула. На пальцы правой руки, заклеенные тонкими полосками пластыря. И у меня против воли вырываются совсем не те слова, какие я приготовил:
- Простите меня.

- За что? - просто уточнение, но я не знаю, как ответить. Простите за то, что снова меня спасли? За то, что это постоянно дорого вам обходится? Простите, что поранил вас?

- За то, что повредил вам руку, - говорю я, глядя мимо него. Глядя куда угодно, кроме как на него. Снейп взмахивает рукой, отметая извинения, и я вздрагиваю, поняв, что неотрывно смотрел на его пальцы. Как будто пластырь на них обладает магнитным свойством для взгляда.

- Заживет, - коротко отвечает он, - лучше скажите, Поттер, вам удалось не допустить Темного Лорда в свое сознание?

Вопрос застает меня врасплох. Разве он сам этого не понял? И если не понял - если сомневался - то зачем все-таки беспокоился обо мне?

- Удалось, - отвечаю я тихо, испытующе поднимая глаза, - я смог поставить Зеркало… благодаря вашему вмешательству.

Снейп встряхивает головой, вновь возражая, и отходит от стула, начиная мерить шагами комнату. Он о чем-то размышляет, но я не пытаюсь гадать, о чем, потому что от стояния на ногах к желудку подступает дурнота.
- Сэр, - надеюсь, мой голос звучит достаточно внятно, - можно мне сесть?

Он на секунду поворачивает голову:
- Сядьте.

Я опускаюсь на стул, от которого он только что отошел - до дальнего мне просто не дотянуть. Липкая обморочная слабость отступает, и я чувствую, что Снейп смотрит на меня. Я ощущаю взгляд кожей, несмотря на многочисленные мази и притирания, нанесенные мадам Помфри.

- Что ж, будем считать, что вам удалось отразить его, - бормочет тем временем Снейп себе под нос, - хотя нет уверенности, что в следующий раз произойдет нечто подобное и столь же удачное.

Нечто подобное… Он ведь знал, что со мной, верно? Потому и оказался в нужном месте в нужное время. Он, конечно, не ответит, но я все равно спрошу - не могу удержаться:
- Сэр, а как вы узнали, что я… что меня… - слова отказываются идти с языка.

Что меня убивают. Что я в беде. Это все определения не для Снейпа.

- Я же сказал, что у вас появится возможность позвать на помощь. Вы недовольны?

- Доволен, просто мне непонятно, каким образом…

- Вы задаете слишком много вопросов не по существу, Поттер, - раздраженно бросает он, - если бы вы отличались подобной любознательностью на уроках…

- Я был бы старостой, - хмыкаю я. Старая шутка близнецов - так они обычно отвечают матери, а потом выталкивают вперед Рона: «но староста у нас уже есть!».

- По крайней мере сделались бы нормально успевающим студентом, - невозмутимо отвечает Снейп.

Интересно - вопрос о спасении жизни он не считает вопросом по существу? Тем более, когда жизнь моя, а спаситель - он? Как Гермиона говорила, это же ни в какие ворота не лезет…

Видимо, сомнения проступают на моем лице так отчетливо, что Снейп перестает кружить по комнате и останавливается передо мной.
- Дело в том, что занятия окклюменцией позволяют иметь подобие ментальной связи. Она неощутима и абсолютно безопасна - то есть я не могу ни слышать ваших мыслей, ни видеть воспоминаний, равно, к счастью, как и вы моих. Обычно установление такой связи - дело первых секунд после того, как накладывается заклятие. Это его преамбула. После либо следует попытка проникновения в сознание со стороны легилиментора, либо отторжение заклятия. На этом все обрывается. Однако с помощью несложного заклинания интересующую связь можно сделать неразрывной, оставив ее, тем не менее, в прежней степени «плотности». Именно к такому способу я прибег после того, как вы рассказали мне о грозящей вам опасности.

Снейп умолкает и иронически смотрит на меня, словно проверяя, сколько я смог усвоить из прочтенной лекции. Рон прав - он никогда не упрощает. Но суть я уловил.
- То есть вы узнали, когда Волде… простите… Сами-Знаете-Кто напал на меня?

- Именно, - он кивает, - я ощутил вибрацию от попытки вторжения в ваш разум. А поскольку находился поблизости, решил проверить, каково ваше положение.

Проверить… Я вновь чувствую спиной тепло его тела, когда он прижал меня к себе, а во рту появляется медный вкус.
- Простите, - повторяю я, не очень понимая, за что прошу прощения. Снейп тоже не понимает, потому что пренебрежительно морщит нос.

Я делаю героическое усилие и поднимаюсь. Он следит за мной из-под полуприкрытых век.
- Сэр… вы не могли бы открыть класс Зельеварения? Если, конечно, у вас нет там уроков, - прошу я как могу вежливо. Он смотрит на меня в удивлении:
- Зачем?

- Ну… я бы отдохнул там немного, - извиняющимся голосом произношу я, глядя в стену за его плечом, - я ведь там уже бывал один… Я ничего не сломаю, - глупо, я знаю, но мне совсем не улыбается тащиться в Гриффиндорскую башню.
И наверху так шумно. Так много людей.

Снейп изучающе разглядывает меня, что-то обдумывая. А мне приходит в голову, что хоть класс Зельеварения и лучшее, что может быть, где гарантия, что Волдеморт не вернется за реваншем? Я не знаю, истощают ли его поединки со мной. Может быть, в гораздо меньшей степени.
Но находиться среди людей невыносимо. Да и сил нет - мне просто не высидеть уроки.
Я невольно обхватываю себя руками, подавляя волну озноба. Снейп замечает это и, видимо, принимает решение, потому что произносит не допускающим возражений тоном:
- Следуйте за мной, - и направляется к двери.

Изо всех сил стараясь держаться ровно, я иду за ним.

Мы выходим из кабинета, и я прислоняюсь к стене, ожидая, пока он наложит охранные заклинания. Потом готовлюсь преодолеть поворот коридора - он же решил отвести меня в класс, а не в больничное крыло, правда? Но Снейп поворачивается спиной к выходу из подземелий и тремя широкими шагами оказывается перед следующей дверью. Перед моими глазами все плывет, но от пары слов, произнесенных Снейпом тихо, почти шепотом, внезапно проясняется.
- Ocimum sanctum, - я внезапно вспоминаю перевод с латыни. Базилик. Вот почему у меня крутилось в голове это название: я когда-то его слышал на Травологии. Пароль к комнатам Снейпа… Но позвольте, он его что, до сих пор не сменил?

Мне некогда задаваться вопросами, на которые заведомо нет ответов: дверь распахивается, и зельевар смотрит на меня, молча предлагая - или приказывая - войти.
Я подчиняюсь.

Ноги доносят меня до кресла, и я обессиленно падаю в него. Снейп педантично накладывает запирающие заклинания на две двери в другие комнаты, которые я заметил во время первого визита сюда. Только теперь роли поменялись.
Затем он разжигает в камине огонь и призывает скамеечку для ног - она бьет меня по щиколотке, падая рядом с креслом. Однако я не морщусь - боль кажется незначительной в сравнении с… недавней. Наверное, это максимум заботы, на которую способен Снейп - и на которую я никогда не мог рассчитывать. Мир сошел с ума, в очередной раз констатирую я, придвигаясь ближе к огню и устраивая ноги на скамье. Потом поднимаю голову…

Мир не просто сошел с ума. Мир сделал это по всем правилам, сделавшись непредсказуемым, как видения Трелони в хрустальном шаре: у Снейпа в руках шотландский плед. Тот самый?
Я недоверчиво смотрю, как он растряхивает покрывало, держа за углы, а потом шерстяная ткань укутывает меня по плечи. Ботинки я сбрасываю сам, неотрывно глядя в огонь. Совсем как девчонка, ей-богу: почему к глазам второй раз за день подступают слезы?
Но на сей раз от них становится легче, и я откидываю голову на изголовье, опуская тяжелые от непролившейся влаги ресницы. Спать. Он ведь за этим меня привел?
Спать…
Зная, что он недалеко. Что он отгонит моего персонального дьявола, вздумай тот явиться. Потому что между нами есть подобие ментальной ниточки… между мной и слизеринским монстром Снейпом. Которого мне никогда уже не грозит понять.

- Спите, Поттер, - доносится до меня его ровный, без модуляций голос. Холодный, спокойный… сейчас он меня успокаивает. - Я уведомлю преподавателей о вашем отсутствии.
Почти неслышные шаги направляются к двери, и я вдруг раскрываю глаза:
- Профессор Снейп! - я давно не обращался к нему так. Он, по-моему, даже слегка вздрагивает, но оборачивается как всегда бесстрастно:
- Что, мистер Поттер?

Та же официальность. Ну и ладно. Я сглатываю и спрашиваю, пристально глядя на его руку, лежащую на косяке двери:
- Почему мадам Помфри сказала, что вы повели себя по-детски?

Он хмыкает:
- А вы предпочли бы давать отчет о происшествии директору?

Я в ужасе трясу головой, представив «разговор по душам» в кабинете Дамблдора. Да и много ли на самом деле знает обо мне директор? Только внешнюю сторону. Еще недавно мне казалось, что он знает больше всех.
Я гоню эту мысль.

Снейп кивает на мой отрицательный жест:
- Потому я и попросил мадам Помфри сохранить наш визит в тайне от окружающих. Она не была в восторге.

Попросил… Интересно, в каких выражениях? Я ничего не слышал, но вид у врача был крайне недовольный. Жаль, я не узнаю, как Снейп ее убедил.
- Спасибо.

- Ваша вежливость сегодня, Поттер, просто поразительна, - отвечает Снейп насмешливо и вновь готовится уйти. Я кашляю, и он оборачивается вторично:
- Хотите зелье от кашля?

Я не могу ответить вслух, опасаясь нового спазма, и только киваю. Он пересекает комнату, открывает незнакомым словом красно-коричневый шкаф и достает пузырек:
- Выпейте залпом.

Узкая ладонь оказывается перед моим лицом, флакон касается губ - я покорно выпиваю, даже не поморщившись. Все во рту на секунду немеет от холода, а потом першение спадает. Как будто во сто крат усиленный леденец от кашля.

- Теперь спите, наконец. Восстанавливайтесь, - Снейп возвращает склянку на место, запирает шкаф и задерживается у кресла, словно проверяя, не сделать ли со мной что-нибудь еще.

Я выражаю согласие только движением сомкнутых век. Мне еще приходит в голову спросить, не будет ли у нас сегодня занятия по окклюменции. Потом посещает мысль, что зелье, наверное, не только с болеутоляющим, но и снотворным эффектом, как мазь для шрама. Но я не успеваю озвучить своих соображений, потому что засыпаю. Уже во сне мне кажется, что кто-то легко коснулся моего лба. Но поскольку сделать это кроме Снейпа некому, а тому незачем, это мне снится.

***
Я просыпаюсь с ощущением, что нахожусь не в гриффиндорской спальне. Несколько секунд я не открываю глаз, пытаясь определить свое положение в пространстве. Я полулежу; кажется, в глубоком кресле. Справа горит камин: до меня доносится потрескивание дров и жар пламени. Мне уютно, как давно не бывало даже в собственной постели.
И где я?

Я поднимаю ресницы и недоуменно перевожу взгляд с кресла, стоящего напротив моего, на каменные стены, по которым разбегаются блики от каминного огня. Окон нет, но если довериться внутреннему чувству времени, уже вечер.
Так. Я в подземельях. У Снейпа. Память возвращается настолько неожиданно, что я вздрагиваю. Волдеморт… Больничное крыло… Я оглох. Торопливо произношу собственное имя, чтобы убедиться, что слух вернулся. Ах да, Снейп же принес какое-то лекарство… или одну из его составляющих, мадам Помфри закапала мне в уши, а потом мы перенеслись сюда по каминной сети. То есть не сюда, а в его кабинет, и я просил Снейпа отвести меня в класс, чтобы я мог подремать, сидя за партой. А он привел меня в свои личные комнаты. Ух ты.

До меня лишь теперь доходит, что я второй раз за последние две недели оказался в апартаментах главы дома Слизерин. Интересно, бывает здесь еще кто-нибудь с нашего факультета, исключая Дамблдора, конечно, но он же директор. Этот май мне точно запомнится надолго. Снейп укрыл меня, велел спать, и я уснул сразу после приема микстуры от кашля.
А теперь проснулся и пытаюсь понять, в своем я уме или мне все это мерещится. Происходящее выходит за рамки моих представлений о Снейпе.
Впрочем, у меня есть в загашнике памяти еще кое-что, что я пытаюсь приложить к его образу - и раз за разом терплю неудачу.

«Признай, Гарри, тебя занимает, гей он или нет».
Нет!
«Что - нет? Не занимает или Снейп не может обладать голубой ориентацией?»
И то и другое.
«По-моему, ты врешь».
Самое время и место думать об этом.

Пора вставать и убираться, пока я окончательно не тронулся от диалогов со своим альтер эго. Рон с Гермионой, должно быть, ищут меня. Снейп, конечно, предупредил преподавателей, но моих друзей уж точно нет.

Я осторожно встаю, проверяя, насколько слушается тело. Слава Богу, все в порядке - не мутит, не качает, как лист на ветру, значит, восстановился. Даже быстрее, чем в прошлый раз, в госпитале. Может быть, мне в этот раз пришлось легче? Да нет вроде. Просто это если и длилось дольше, то было все же не так безумно больно. Или перестало быть непобедимо… после того, как он явился как из-под земли, чтобы спасти меня.

Я ловлю себя на мысли, что совсем перестал называть Снейпа про себя. Просто местоимение. «Он». Я знаю, о ком думаю, я не спутаю эту мысль ни с одной другой. Называть его «сэр», «профессор» про себя мне и раньше не приходило в голову, но по крайней мере я называл его уродом или… да как угодно, лишь бы помнить о том, как к нему отношусь.
А теперь не могу подобрать определения для этого человека. «Снейп». Черт бы все побрал.
А где он, кстати?

Я складываю плед вчетверо и аккуратно кладу на подлокотник кресла. Интересно, когда он проснулся той ночью, второго мая - что он подумал? Как себя вел? Вспомнил, как я затаскивал его на себе в эту комнату, сквозь зубы выдохнув пароль? Базилик. Он его не сменил. Что это - внезапное доверие? Не могу допустить такой идеи даже в шутку. Скорее всего, на двери стоят опознающие чары - он по ним специалист, одни следящие чего стоили. Если Снейп в наличии, в комнату можно попасть и тому, кто пришел с ним вместе, а если нет… Что-нибудь в этом роде.
Но проверять я не стану. Даже если он мне абсолютно не доверяет, возводить недоверие в квадрат - когда он меня застукает - почему-то не хочется.

Я проверяю карманы, убеждаясь, что волшебная палочка при мне, подхватываю с пола сумку - я совершенно не помню, чтобы подбирал ее в коридоре или брал с собой из больничного крыла. Значит, ее взял Снейп. Вообще путь до Помфри и путь сюда я помню смутно. Отчетливо всплывают в памяти только черные глаза, пытливо изучающие мое лицо. Подмечающие испарину, бледность, скользящие по шраму на лбу. Глаза Снейпа. И его талия под моими ладонями - всего мгновение, перед тем, как он бросил порошок в камин и назвал адрес.
Нет, это уже никуда не годится. Я не буду об этом думать.

Я толкаю дверь - она без усилия подается под рукой - и выхожу в коридор. Характерное потрескивание свидетельствует, что насчет чар я, скорее всего, не ошибся. Что теперь? Уйти молча, не обнаружив своего пробуждения, вроде бы неловко. Я делаю несколько шагов и без стука открываю дверь в кабинет.
Снейп здесь.

Я просовываю голову в щель между косяком и массивной створкой и сталкиваюсь с ним взглядом. Он смотрит холодно, в лице нет и тени участия, которое я видел утром. А оно было? Но мне не могло показаться…

- Вас не учили стучать, когда входите, Поттер? - или могло. Я пожимаю плечами и протискиваюсь внутрь, сам не знаю зачем. Снейп окончательно откладывает в сторону перо - что он умудряется постоянно писать? - и прищуривается, глядя на меня.

- Я только хотел сказать, что проснулся, сэр, - начинаю я, изучая пол под ногами. Ничего нового, рисунок каменных плит не изменился.

- Я вижу.

Нет, он не настроен со мной разговаривать. Я вздыхаю, поворачиваясь, чтобы уйти. Он останавливает меня:
- Поттер.

Я оглядываюсь через плечо: Снейп скрестил руки на груди и смотрит тем взглядом, который на первом курсе пробирал до костей. Сейчас моя шкура стала толще, но все равно неприятно. Как будто я лягушка, которую он собирается препарировать. Губы сжаты в бледную полоску, и когда они приоткрываются, я вдруг не могу отвести глаз.
Он фыркает, и мой ступор исчезает. Что такое, в самом деле - тогда в классе, когда мы мерились взглядами, у меня тоже было это странное ощущение - будто из-под ног уходит земля. Но сегодня это можно списать на головокружение.

- Как вы себя чувствуете?

Секунду я слишком удивлен, чтобы ответить, поэтому только мигаю, глядя на него. Мне никогда не приходило в голову, что Снейп может нарочно играть на нервах окружающих, чередуя оскорбительное презрение с сочувствием, чтобы казаться непонятным. И наслаждаться этим.
- Благодарю вас, хорошо. - Он саркастически смотрит на меня, ожидая, и я добавляю: - Сэр.

Снейп коротко кивает - волосы падают на лицо, заслоняя обзор, и он отбрасывает их за спину привычным, отработанным движением. Почему он их никогда не собирает? Было бы проще. Стянул в конский хвост - и не видно, что грязные.
И не возникает желания намотать одну-две пряди на палец и дернуть, да посильнее, чтобы он зашипел от боли, вздергивая верхнюю губу - как злая собака, готовая укусить. А он кусает. Больно. Часто. Словами.

- Поттер, что вы уставились? - осведомляется Снейп, не повышая голоса. Но ведь самую злую собаку что-то озлобило. Если учесть, сколько поводов для мизантропии было в жизни Снейпа…
- Ничего, - говорю я, - я задумался.

- Будьте любезны думать, не фотографируя меня глазами, - передергивает плечами зельевар, - если с вами все в порядке, вы свободны.

- Угу, - бурчу я, но не ухожу, а обмирая от собственной наглости подхожу к его столу и кладу ладонь на пергамент, в чтение которого Снейп демонстративно углубился после своих слов. Он раздраженно поднимает голову, на сей раз выходя из себя по-настоящему, и уже открывает рот, но я не даю ему заговорить:

Дата добавления: 2015-11-16