Загадочный» Восток

Наше исследование показало, что застенчивость распростра­нена в Японии и на Тайване более, чем в других странах. Среди современных японцев 57% застенчивых людей, а на Тайване — 53%. 60% жителей Японии рассматривают застенчивость как проблему, более 90% отмечали за собой робость в прошлом или настоящем. Японцы ощущают застенчивость сильнее, чем все другие национальности, испытывая ее фактически во всех сфе­рах общественной жизни.

Застенчивость — особая проблема для мужчин, попавших в ловушку конфликтных культурных требований: быть доминан­тным в домашней обстановке и проявлять пассивность во всех других ситуациях. В Японии (и на Тайване) процент застенчивых значительно выше среди мужчин, чем среди женщин. Это серь­езное отличие от любой другой культуры, где эти соотношения либо равны (США), либо процент застенчивых женщин превы­шает процент застенчивых мужчин (Израиль, Мексика и Индия).

Возникает интересное несоответствие между современной девальвацией застенчивости на Востоке и восточными традици­онными ценностями, которые признают добродетелями скром­ность и сдержанность. Большинство японцев-служащих говорило, что им нравится быть застенчивыми и расхваливало позитивные последствия застенчивости. Но это — только 20% населения. Возможным ответом молодого поколения является растущее недовольство формальной, стилизованной структурой, навязанной традиционными восточными ценностями. Боль­шинство наших студентов-японцев не считают застенчивость привлекательным качеством и не любят быть робкими.

Японское общество — модель социума, генерирующего за­стенчивость. Мой собственный анализ подтверждает исследова­ния моих восточных коллег и других знатоков японской культуры: дети в Японии захвачены в сети культурных ценнос­тей, которые делают застенчивость неизбежной. Понять, как культурные ценности влияют на детей, трудно, проблема весьма комплексная. Соответственно, мои выводы не застрахованы от ошибок. Но к подобному же выводу о влиянии японской культуры на детский опыт приводит значительное число доку­ментов. Один из лучших.исследователей японских и американ­ских ребятишек в возрасте от 3-х месяцев до 6 лет делает такой вывод:

По сравнению с японцами американцы более активны, разговор­чивы и эмоциональны, более независимы и, вероятно, с большим успехом манипулируют своим социальным и физическим окру­жением.

Такое воспитание — тренировка эмоционального контроля,
подавление самовыражения, концентрация внимания на дета­
лях, планировании, правилах и ритуалах — не только душит
активность и естественность. Оно отрицает правомочность про­
явлений страха и ярости. Когда японец попадает в неприятную
ситуацию, он чаще всего обращает негативные эмоции против
себя самого, рассматривая себя как основную причину конф­
ликта. Этот поворот эмоций вовнутрь пестуется японскими
традициями, которые прославляют обостренное чувство долга
(§ш), предупредительность к авторитетам, превозносят терпели­
вость — самоподавление — и учреждают персональную ответст-,,
венность за жизненные неудачи. <.

Основа развития японского характера — «аmае» и «стыд» «Аmае» — пассивная зависимость ребенка от матери (желание быть прощенным, обласканным и защищенным). Но эта тен- денция распространяется на все уровни японского общества и контролирует общественные, политические и культурные дей­ствия. «Аmае» поощряет пассивную зависимость и безусловную верность всему, что стоит выше по социальной лестнице. «Аmае» отрицает веру в собственные способности и талант. Нужно терпеливо ждать подходящего времени для проявления своих достоинств, даже если ты значительно превосходишь своих менее достойных начальников.

Президент большой японской фирмы рассказал мне, что для тех, кто вечно вылезает на первый план, чтобы продемонстри­ровать собственную компетентность, он приберегает термин «незрелость». Придерживая таких настойчивых работников, он вселяет уважение в сердца вышестоящего начальства своими мудрыми действиями. Это откровение говорит само за себя.

Такое положение дел порождает в людях пассивность, зави­симость и приписывает излишнюю важность одобрительным оценкам окружающих.

Другой основной механизм социального контроля в Япо­нии — использование «стыда». Японское общество приклады­вает невероятно много сил, чтобы избежать стыда из-за его разрушительных психологических последствий. Любое дейст­вие, которое обманывает ожидания других, является потенци­альной причиной стыда для человека и для его окружающих.

Жизнь японцев — это жизнь в группах. Семья, соседи, школа, спортивные команды, работа. Верность группе очень сильна, и ее член стремится сохранить и преумножить групповой престиж. Любая неудача, конфузия или замешательство, даже небольшие казусы, произошедшие с человеком, являются для группы ис­точником стыда. Испытанный стыд может провоцировать дей­ствия, которые компенсируют вред, нанесенный группе, или повлекут за собой отторжение недостойного. Последнее часто влечет за собой суицид. На взгляд иностранца, причина суицида непонятна. Игрок в бейсбол в высшей школе, проиграв матч, полез в петлю, чтобы искупить свою вину; застрелился универ­ситетский профессор, подвергнувшийся критике, и так далее.

«В Японии, — пишет Гийао Хатано, — слово «застенчи­вость» тесно связано со словом «стыд». Японец предпочтет прослыть чрезмерно скромным человеком опасности оказаться посмешищем». Социальный контроль при помощи боязни стыда поощряет застенчивость как надежный жизненный при­нцип. Это в равной степени относится и к Тайваню.

Использование тактики «атае» — стыда обеспечивает тес­ный контроль групп над поведением их членов, в частности над антиобщественными поступками, что объясняет рост преступ­ности среди представителей желтой расы, эмигрировавших в Азию или Америку.

Поскольку застенчивость положительно оценена социаль­ным сознанием, ее влияние на личную жизнь японца крайне разрушительно. Обособленный Китай, с другой стороны, смог эффективно противостоять опустошительному воздействию за­стенчивости.

Дата добавления: 2015-07-11