Дело Ибрахима

Существует ряд обстоятельств, которые обязывают критически пересмотреть свидетельства об Абу-Ханифе в период мятежа и подвергнуть сомнению не просто ряд частных деталей контекста, но и самую его сердцевину - факт его публичной поддержки вооруженного восстания Ибрахима.
Первое, что бросается в глаза, - несовместимость взглядов Имама с предполагаемым фактом агитации в пользу вооруженного восстания. Несмотря на то что Абу-Ханифе недоброжелатели инкриминировали «меч» (сейф), то есть допущение вооруженных мятежей против верховной власти, нет достаточных оснований верить этим обвинениям. Вся последующая ханафитская школа говорит о невозможности антиправительственных выступлений. «Целый век тирании лучше одного часа анархии» - примерно таков ее девиз. Подобная лояльность к властям может быть объяснена огосударствлением ханафитского мазхаба, произошедшим сразу после смерти его основателя. И все же есть все основания полагать, что ученики в этом вопросе следовали за своим учителем. «Клянусь Богом, я не знаю более великого греха среди людей кыблы, чем грех братоубийства», - писал Абу-Ханифа в письме Усману аль-Батти, подтверждая свое принципиальное неприятие кровопролитных смут. Живя в Куфе, обители раздоров, и оказываясь в самой гуще политических процессов, ему не раз приходилось убеждаться в пагубности гражданских войн. Восстания шиитов, сепаратизм хариджитов, противостояние Омейядов и Аббасидов - все это делало его последовательным сторонником мира и толерантности. Не случай но Абу-Ханифа был приверженцем идеи ирджа' - оставления наших разногласий на суд Всевышнего. Обвинять ученого в допущении братоубийственных войн - значит противоречить всей сути его учения.
Вторым основанием для сомнений может служить та хронологическая путаница в истории с высылкой ученого в Багдад, о которой говорилось выше, так как не исключено, что несогласованность повествований вызвана наличием чьей-то заинтересованной вставки.
Еще более убедительные аргументы дают средневековые исторические труды (ат-Табари, Ибн-Касира и Ибн-аль-Асира), согласно которым хронология - это не единственное, в чем путаются биографы Абу-Ханифы.
У Ибн-Касира отмечено, что после начала восстания халиф «аль-Мансур перебрался из Багдада, строительство коего онначал, в Куфу». Более подробно у Ибн-аль-Асира: «Когда стены достигли человеческого роста, пришло известие о выступление Мухаммада ибн Абдаллаха, и строительство было приостановлено. Затем аль-Мансур находился в Куфе, пока не закончил войну с Мухаммадом и его братом Ибрахимом. Затем он вернулся в Багдад и завершил его строительство». Страницей раньше тот же Ибн-аль-Асир сообщает, что для организации строительства Абу-Ханифа был доставлен в Багдад, о чем уже шла речь выше. В данной связи возникает вопрос: каким образом халиф аль-Мансур мог вызвать Абу-Ханифу из Куфы в Багдад, если сам халиф в этот момент был в Куфе, а Имам уже в Багдаде?
Приезд главы государства осложнил ситуацию в городе. Ат-Та-бари сообщает, что был введен комендантский час, а полутораты-сячная армия осуществляла в городе ночной патруль. Каждый, кто хотя бы подозревался в «деле Ибрахима» или симпатиях к нему, подвергался смертной казни. Единственное, в чем здесь расходятся историки, так это лишь то, где убивали потенциальных повстанцев: непосредственно в собственном жилище или же после того, как выведут из него. Возможно ли было в таких условиях агитировать за восстание Ибрахима, «держа даже очень громкую речь»? Конечно, нет. Из-за присутствия халифа в городе даже местный предводитель оппозиции, который уже хотел было поднять знамя борьбы и в Куфе, был вынужден отказаться от своих планов. И куфийским шиитам ничего не оставалось, как отправляться в Басру, чтобы примкнуть к повстанческому движению.Неужели лишь сочувствующий повстанцам Абу-Ханифа превзошел в «деле Ибрахима» самих его активистов и организаторов?
Следующее. Ибн-Касир сообщает, что, когда Медина оказалась в руках мятежников, Малик ибн Анас вынес фетву о необходимости присягнуть Мухаммаду. «Но на наших шеях присяга аль-Мансуру!» -возразили ему. «Тогда вы действовали против своей воли. А клятва того, кто действует против своей воли, недействительна», - ответил он, после чего мединцы начали присягать на верность зачинателю восстания. Ничего подобного не говорится об Абу-Ханифе. Почему? И тот, и другой были основателями правовых школ, достаточно заметными общественными фигурами, и оба в равной степени оказались в гуще событий, во внимание уделено только одному из них, из чего также следует заключить, что Абу-Ханифа, по крайней мере публично, не поддержал восстания.
Биографы Имама утверждают, что Абу-Ханифа беседовал с аббасидским полководцем аль-Хасаном ибн Кахтабой, окончательно склонив его отказаться от участия в подавлении мятежа. Действительно, восстание подавляли другие военачальники. По крайней мере аль-Хасан среди них не упоминается. Но сам по себе этот факт еще не аргумент в пользу невыполнения им приказа, ведь аль-Хасан мог не участвовать в этом и по другой причине: в силу своего отсутствия на тот момент в Ираке. Аль-Хасан ибн Кахтаба - достаточно известный полководец, принимавший участие во многих военных акциях Аббасидов. Последний раз до восстания Ибрахима аль-Хасан упоминается в 139/756 г. Тогда он был отправлен завоевывать в византийских землях г. Саифу. «Но в этом году Саифа не стала принадлежать мусульманам из-за того, что аль-Мансур был занят делом двух сыновей Абдаллаха ибн аль-Хасана». Далее аль-Хасан ибн Кахтаба исчезает из поля зрения мусульманских историков, чтобы вновь быть упомянутым уже после подавления восстания (по Ибн-Касиру - в 146/763 г.) и опять в связи с экспансией на Византию и г. Саифу. Другими словами, в связи с начавшимися в халифате беспорядками аль-Хасан приостановил военную экспедицию и стал ожидать новых указаний халифа. Где он в ту пору находился, не уточняется. Но нельзя исключать, что аль-Хасан все это время продолжал оставаться на границе с Византией (поэтому и не упоминается, как, например, его брат Хумайд, при подавлении восстания), выполняя не менее важную роль - охрану государственных рубежей.
Есть еще одно обстоятельство, которое подвергает сомнению если не сам факт присутствия аль-Хасана в Куфе в те смутные дни, то по крайней мере его сочувствие к повстанцам. Действительно, многие симпатизировали мятежникам, без этого невозможно было бы само восстание. Но государственный служащий, тем более такого масштаба, не имеет права на подобные симпатии. Поэтому, когда наместник Басры Сальм ибн Кутайба отказался сносить по приказу халифа дома повстанцев, он был тотчас смещен со своей должности. Алъ-Хасан ибн Кахтаба, согласно биографам Абу-Ханифы, был повинен точно в таком же проступке, как и Сальма, - в невыполнении приказа. Однако он тем не менее сохраняет свою должность и продолжает как ни в чем не бывало командовать наступлением на Византию. Странно и то, что Хумайд ибн Кахтаба, по заверению биографов Абу-Ханифы, спас своего брата от казни только потому, что убедил халифа в его умопомрачении. Получается, что после восстания аль-Мансур поручает командовать войском сумасшедшему военачальнику.
На основании всего вышесказанного можно смело предположить, что Абу-Ханифа не был причастен к восстанию Ибрахима 145/762 г., хотя слухи об этом, видимо, ходили. По крайней мере есть веские основания для отрицания факта его публичной агитации в пользу повстанцев.
Усомниться следует и в том, что в том же году Абу-Ханифе предлагался судейский пост. В действительности предложение стать судьей будет позднее. Атак как участие Имама в восстании и благовидное прикрытие его преследования предложением судейского поста для многих были очевидны, то в результате и возникнет хронологическая путаница.
Забегая вперед, стоит отметить, что в 150/767 г. Абу-Ханифа получит от аль-Мансура предложение стать судьей, но, отказавшись от него, впадет в немилость халифа, будет брошен в тюрьму и, возможно, даже отравлен. Если в 150 х. аль-Мансур не удержался от таких жестокостей по отношению к авторитетному ученому, то почему он сдержал своей гнев в 145 х.? И ждал бы халиф целых пять лет, чтобы свести счеты с факихом-оппозиционером, имея на руках письменные доказательства его государственной измены?
Из всего вышесказанного следует, что в 145 х. Абу-Ханифа был доставлен в Багдад не по «делу Ибрахима» и не из-за судейской вакансии, а лишь для участия в строительстве новой столицы.

Дата добавления: 2015-07-11