Город мира в год войны

Следующий эпизод во взаимоотношениях Абу-Ханифы с государственной властью относится к 145/762 г. - времени, когда был заложен первый камень в основании Багдада. Следует оговориться, что это, пожалуй, самый запутанный и неясный период в биографии Имама. Прежде чем подвергнуть имеющиеся на сей счет сведения критическому разбору, ниже события будут изложены так, как они виделись биографам ученого, но с необходимыми комментариями и корректировкой очевидных неточностей.
С приходом к власти Аббасиды более десяти лет не могли обзавестись достойной резиденцией, поскольку ни один из крупных городов не подходил для этой роли: Дамаск был отвергнут как опасный из-за слишком долгой привязанности к свергнутой династии; Куфа не подходила из-за своего ненадежного населения, к тому же в значительной степени шиитского и вооруженного; крепости Хорасана, хоть и могли стать безопасным местом для новой столицы, но были слишком далеки для управления огромной державой.
После тщательного анализа ситуации халиф аль-Мансур решил воздвигнуть новую столицу на западном береги реки Тигр, где существовала развитая система сообщающихся каналов. Багдад, получивший официальное название Мадинат ас-салам - «Город мира», стал самым значимым начинанием аль-Мансура, сумевшего воплотить в жизнь этот грандиозный замысел.
Решение халифа о строительстве новой столицы совпало с началом восстания Алидов под руководством Мухаммада и Ибрахи-ма, являвшихся прямыми наследниками Али через его старшего сына аль-Хасана. Мухаммад быстро занял Медину, население которой в своем большинстве присягнуло ему на верность. Однако опытная хорасанская армия, в несколько раз превосходившая к тому же числом, без труда сокрушила мятежников. Ибрахиму же удалось достичь определенных успехов в Басре совсем неподалеку от Куфы, население которой еще предстояло убедить выступить против правящего тирана.
«Абу-Ханифа в дни [восстания] Ибрахима, - вспоминал ученик Имама Зуфар, - держал даже очень громкую речь в его поддержку.
- Клянусь Богом! Не будет тебе пощады, когда веревки накинут на наши шеи! - сказал я ему». Но Абу-Ханифа не изменил своих взглядов.
Более того, ученый сумел окончательно склонить уже упоминавшегося аль-Хасана ибн Кахтаба к отказу от участия в подавлении восстания. Биографы Имама пишут, что еще раньше аббасидского военачальника мучила совесть, и прежде он выяснял у Абу-Ханифы, может ли он покаяться в том, что в бытность полководцем убивал своих единоверцев. Имам ответил, что это возможно, но при условии, если впредь он не вернется к такому греху. Когда началось восстание Ибрахима и халиф аль-Мансур повелел аль-Хасану подавить мятеж, тот вновь пришел к Абу-Ханифе и рассказал о своем положении. «Пришло время твоего покаяния», - ответил Имам. Уже мысленно распрощавшись с жизнью, аль-Хасан отправился к аль-Мансуру и объявил о своем сепаратном решении. Халиф был в бешенстве. И лишь брат аль-Хасана, Хумайд, сумел спасти его от неминуемой казни.
- Кто из факихов приходил к нему? - заподозрил неладное аль-Мансур.
- Он навещал Абу-Ханифу, - ответили приближенные. «Аль-Мансур был в ярости на Абу-Ханифу, - рассказывал Абу-Юсуф, - хоть и знал о его достоинствах, ибо ему поведали, что при выступлении Ибрахима ибн Абдаллаха ибн аль-Хасана в Басре Абу-Ханифа и аль-Амаш агитировали за него в Куфе». Недоброжелатели Абу-Ханифы убеждали халифа и в том, что Имам даже финансировал это восстание. Халиф пошел на хитрость. Он от имени повстанцев направляет через надежных людей обоим ученым письма. Аль-Амаш, прочитав послание, сумел не выдать себя. «Абу-Ханифа же принял послание и ответил на него», предоставив тем самым аль-Мансуру неоспоримое доказательство своей причастности к вооруженному мятежу.
Без какого-либо промедления халиф отправляет наместнику Куфы Исе ибн Мусе распоряжение выслать Абу-Ханифу в Багдад. «Утром, - продолжает Зуфар, - я отправился к нему и увидел его сидящим на мулице. Его лицо стало словно стертым», то есть «потемнело от страха», или, говоря по-русски, на нем лица не было.
Официальная версия высылки ученого - приглашение на государственную службу. «Абу-Джафар аль-Мансур выслал Абу-Ханифу из Куфы в Багдад, чтобы назначить на должность судьи», - говорится в «Истории Багдада».
- На сегодня, он - [самый выдающийся] ученый в мире! - отрекомендовал иракский губернатор Иса ибн Муса своего земляка, когда тот был доставлен халифу.
- Ан-Нуман, от кого ты брал знания? - поинтересовался халиф.
- Через учеников Умара [ибн аль-Хаттаба] - от Умара, через учеников Али [ибн Абу-Талиба] - от Али, через учеников Абдаллаха |ибн Масуда] - от Абдаллаха.
- Вах! Вах! Я лишь удостоверился в том, что хотел! Воистину, они - лучшие, чистейшие, благословенные, да благословит их Бог!
Однако ученый не польстился на комплимент халифа и отказался. Абу-Джафар поклялся, что непременно сделает [его судьей]. Абу-Ханифа же поклялся, что не станет занимать эту должность.
- Ты видел когда-нибудь, чтобы повелитель правоверных клялся? - спросил Раби [привратник халифа] Абу-Ханифу.
- Повелителю правоверных легче меня искупить свою клятву! - ответил Имам,
У халифа не оставалось выбора, и «он повелел заточить [ученого] на некоторое время в темницу».
Дальнейшие события предстают достаточно туманными. Согласно источникам, вскоре после ареста ученый умирает либо непосредственно в тюрьме, либо через некоторое время после освобождения из нее. Вместе с тем подобные утверждения не могут соответствовать действительности. Если Абу-Ханифа и умер через несколько дней после сделанного предложения, то только не в 145 х. - и год основания Багдада и восстания Ибрахима. Общепризнанно, что Абу-Ханифа умер в 150 х., что не отрицается теми же источниками, искажающими, таким образом, историческую хронологию.
Эта хронологическая путаница, на которую уже обращали внимание современные биографы Абу-Ханифы, вызвана, видимо, ретроспективной попыткой согласовать два очевидных и, как кажется, взаимопредполагаемых факта. С одной стороны, Абу-Ханифа поддержал антиправительственное восстание, чем впал в немилость халифа. С другой - в это же время ученому предлагают занять пост судьи и после его отказа бросают в темницу. Зная об этом, трудно удержаться от соблазна заподозрить халифа в том, что предложение судейского поста Абу-Ханифе, чье принципиальное неприятие государственной службы было общеизвестно, лишь благовидный повод свести счеты с оппозиционным факихом. Поэтому уже сам аль-Хатыб аль-Багдади усомнился в официальной версии высылки ученого: «Аль-Мансур доставил его в Багдад не для судейства, а для другого дела». Далее историк приводит известные ему сведения об участии Абу-Ханифы в восстании Ибрахима. «Аль-Мансур вызвал Абу-Ханифу в Багдад, - говорится в другом источнике, - не осмеливаясь казнить его без причины. И потому потребовал от него судейство, заранее зная, что тот откажется, и таким образом добиться этим его смерти».
Однако и такая увязка фактов, хоть и кажется более правдоподобной, допустима лишь гипотетически, ибо также не избавляет их от хронологической несогласованности. Временной разрыв между восстанием и гибелью ученого составляет пять лет. Априори вполне возможно, что все последние пять лет своей жизни Имам провел в заключении. Однако в течение этого времени Имам был участником по крайней мере одного события, подлежавшего датированию, что делает такую версию малоправдоподобной.
Идея увязать гибель Имама с восстанием Ибрахима, видимо, родилась на почве протестных настроений, питавшихся жестокостью аббасидского режима. Особенно эта идея могла культивироваться в Куфе, бывшей оплотом оппозиционных движений. Однако средневековые историки дают в распоряжение исследователей материал, в свете которого Абу-Ханифа предстает не в контексте антагонизма, а, напротив, сотрудничества с главой аббасидского режима аль-Мансуром. Так, историк Ибн-аль-Асир пишет, что при строительстве Багдада халиф «поручил Абу-Ханифе считать обожженные и необожженные кирпичи. А до этого желал, чтобы Абу-Ханифа занялся судейством и жалобами».
Случай с подсчетом кирпичей касается эпизода с возведением Багдада. Как уже было сказано, в 145/762 г. аль-Мансур приступил к беспрецедентному для тех времен строительству. Создание новой столицы должно было не только обеспечить Аббасидам удобство и безопасность, но и продемонстрировать их могущество и величие, затмить славу предшественников. Поэтому с расходами не считались. Работы, длившиеся на протяжении почти пяти лет, изъяли из казны, по самым скромным подсчетам, порядка пяти миллионов дирхемов и требовали привлечения колоссальных человеческих ресурсов. Чуть ли не сто тысяч человек было задействовано на «стройке века». С разных концов халифата в Багдад были доставлены архитекторы и мастера, зодчие и инженеры, а также образованные люди того времени, которые смогли бы и которым можно было до-верить организацию столь масштабной акции. Среди прибывших в этом качестве порой упоминаются двое: аль-Хаджжадж ибн Арта и Абу-Ханифа. Другими словами, Имам был доставлен в строящуюся столицу не как мятежник, а как нанятый менеджер.
Комментируя эту версию, М. Абу-Захра указывает, что аль-Мансур, любой ценой желавший склонить на свою сторону Абу-Ханифу, привлекает его на строительство не сразу, а после отказа Имама от судейской должности, найдя в этом решении некий компромисс. В подтверждение он цитирует Ибн-Касира: «Аль-Мансур предложил Абу-Ханифе заняться судейством и жалобами, но он отказался. Тогда [халиф] поклялся, что не снимет с него обязанности руководить строительством какого-нибудь квартала, и поведал об этом Абу-Ханифе. Тот попросил трость и стал подсчитывать необожженные кирпичи, дабы этим снять клятву с халифа». Можно скептически относиться к эпизоду с клятвой халифа, но здесь важно другое: Абу-Ханифа прибыл в Багдад не по причине участия в восстании, а для выполнения порученной халифом работы. М. Абу-Захра эту идею не развивает. Однако именно она наталкивает на мысль по-иному взглянуть на события 145 х.

Дата добавления: 2015-07-11