Ты не сломаешь меня!

Во времена Омейядов наука развивалась без государственного вмешательства. Традиция рисует омейядских халифов (за исключением Умара ибн Абд-аль-Азиза (прав. 717-20)) как светских правителей и потому безразличных к Исламскому образу жизни, в том числе и к делу мусульманского образования. На самом же деле такая оценка, созданная мусульманскими историками уже при Абба-сидах, несколько преувеличена и не совсем соответствует действительности. Но омейядские правители и вправду мало внимания уделяли развитию собственно мусульманской науки и привлечению потенциала ее представителей. Такой официальный курс будет идти вразрез с чаяниями широких масс и погребет в конечном итоге омейядскую эпоху под вихрем народного недовольства. Для ученых же подобное безразличие означало творческую свободу, ибо объятия государственной опеки в те времена мало чем отличались от рабских тисков.
Однако при халифе Марване II ситуация начинает меняться. Политическая недальновидность, междоусобная грызня и гедонизм за государственный счет предшествующих ему трех халифов, сменивших друг друга за весьма короткий срок, обескровили государство и вдохновили оппозицию. Одно восстание вспыхивает за другим. Государство нуждалось в дополнительной опоре, и оно устремило свой взор на религию, на авторитетных богословов того времени, учитывая, что оппозиция - шииты, хариджиты, Аббасиды - уже давно и весьма активно использовала религиозную риторику для достижения своих политических целей.
В Куфс выразителем такого понимания стал омейядский наместник Ирака Ибн-Хубайра. До этого Ибн-Хубайра уже приглашал куфийских ученых в свою резиденцию. Тогда он советовался с ними, как уже отмечалось выше, об амнистии хариджитам. Однако на сей раз речь уже шла не просто о разовых консультациях, но о полноценной государевой службе. «Когда участились смуты в Ираке, - говорится в источниках, - [Ибн-Хубайра] собрал у себя факихов Ирака: Ибн-Абу-Ляйлу, Ибн-Шубруму, Давуда ибн Абу-Хинда - и поручил каждому из них часть своей работы». Какую именно должность предложил куфийский губернатор занять Абу-Ханифе, не совсем ясно. В одних источниках говорится, что ученый должен был стать судьей Куфы, в других - хранителем казны, в третьих - главою канцелярии.
Столь противоречивые сведения могут указывать на то, что Абу-Ханифе делалось несколько последовательных предложений. Видимо, Ибн-Хубайре была важна не должность, которую займет Абу-Ханифа, а сам факт привлечения его к государственной службе. Однако ученый отклонил все сделанные ему предло-жения. Тогда «Ибн-Хубайра поклялся, что если Абу-Ханифа не примет [должность], то он подвергнет его бичеванию. И сказали ему [Имаму] те факихи: "Мы заклинаем тебя Богом: не губи свою душу! Мы - твои братья, и каждому из нас противно это дело, но мы не нашли способа избежать его!"». Однако Абу-Ханифа остался непреклонен.
На своем настаивал и Ибн-Хубайра: он заточил ученого в темницу и подверг телесному бичеванию. Одни говорят, что Имам был побит двадцатью ударами по голове340. Другие утверждают, что Абу-Ханифу наказывали в течение десяти дней: по десять плетей каждый день. Согласно третьей версии, после двухнедельного заточения ученому пришлось испытать на себе сорок ударов. Воз-можно, что в действительности речь шла не об одном бичевании, так как если допустить, что Абу-Ханифа несколько раз привлекался к государственной службе, то вполне уместно предположить, что за каждый свой отказ он должен был расплачиваться отдельно.
С мужеством, достойным восхищения, Абу-Ханифа противостоял воле тирана. «Если бы он пожелал, - говорил Имам, - чтобы я пересчитал ему врата центральной мечети, то я бы не согласился. А как он может желать, предписывая кровь человеку, рубить ему шею и чтобы я ставил под сим печать! Клянусь Богом, я никогда не сделаю этого!» На угрозы Ибн-Хубайры о наказании ученый отвечал: «Бичевание в этой жизни легче для меня, чем железные дубины в жизни иной! Ей-богу, я никогда не буду делать [то, что он просит], даже если он убьет меня!». Когда подобные слова передали Ибн-Хубайре, он пригрозил ему смертью. «Так это будет лишь одна смерть!» - отреагировал Абу-Ханифа. Ученого наказали. Но он держался не как осужденный: «Подумай о своем положении перед Богом, - бросил Имам своему мучителю, - оно будет более унизительным, чем мое перед тобой! Ты не сломаешь меня, ибо я говорю: "Нет божества, кроме Бога!". А Бог спросит с тебя обо мне и не примет от тебя никакого ответа, разве что истинного!». Тогда смущенный Ибн-Хубайра повелел палачу прекратить наказание. Наутро, проснувшись в темнице с опухшим лицом, Абу-Ханифа узнал, что ночью Ибн-Хубайра, увидев во сне осуждавшего его Пророка, решил освободить своего невольника. По другой версии, ученый и губернатор пошли на примирение. Ибн-Хубайра дал понять Абу-Ханифе, что уже исполнил свою клятву и готов прекратить преследования. В ответ ученый пообещал подумать над сделанным ему предложением. «Ибн-Хубайра воспользовался этим и повелел его отпустить. Абу-Ханифа верхом бежал в Мекку. И было сие в году сто тридцатом».

Дата добавления: 2015-07-11