Читайте также:
|
Первое общество тоталитарного типа в XX веке, противопоставившее буржуазной
демократии власть Советов и выступившее вначале в форме «военного коммунизма, было
порождением Октябрьской революции 1917 года в России. С культурологической точки
зрения, чрезвычайно важно, что вопрос об отношении коммунизма к культуре обсуждался в
преддверии революции, и позиции большевиков и меньшевиков на сей счет расходились
Каган М. С.. ВВЕДЕНИЕ В ИСТОРИЮ МИРОВОЙ КУЛЬТУРЫ. Книги 1-2. СПб., 2003. (1) 383 с.+
(2)320 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru 315
принципиально. В. И. Ленин так формулировал главное противоречие между научным и
утопическим социализмом: «Старые социалисты-утописты воображали, что... они сначала
воспитают хорошеньких, чистеньких, прекрасно обученных людей и будут строить из них
социализм», а «мы всегда смеялись и говорили, что это кукольная игра, что это забава
кисейных барышень от социализма, но не серьезная политика», «серьезная» же политика, то
есть основанная на научном, будто бы марксистском, понимании законов общественного
развития, состоит в том, чтобы «построить социализм из тех людей, которые воспитаны
капитализмом, им испорчены, развращены, но зато им и закалены к борьбе».
В 1919 году в статье под характерным названием «Успехи и трудности советской власти» В.
И. Ленин связал эти трудности, оказавшиеся неизмеримо большими, чем он представлял себе
до революции, с отсутствием у взявшего власть пролетариата культуры, необходимой для
осуществления идеала коммунистического переустройства общества: «..трудность, которая
стала перед нами конкретно, когда мы взяли власть», состояла именно в том, что пролетарии
«способны переносить в тысячу раз большие жертвы, чем любая армия», но, как и «крестьянин
от сохи», «пройти университета не могли ни при царе Николае, ни при республиканском
президенте Вильсоне», ибо «капитализм дает культуру только для меньшинства», «наука и
техника — для богатых, для имущих», а социализм надо начинать строить усилиями этих
обделенных культурой людей. Единственный выход из положения — использовать для
достижения этой великой цели знания и умения «буржуазных специалистов», ибо «наука,
техника, искусство — в руках специалистов и в их головах», и с их помощью нужно
воспитывать культурных людей из среды рабочих и крестьян, «нужно взять всю культуру,
которую капитализм оставил, и из нее построить социализм». И В. И. Ленин повторил: «Нужно
взять всю науку, технику, все знания, искусство. Без этого мы жизнь коммунистического
общества построить не можем».
Такая постановка вопроса разительно отличается от того, что сам он писал за несколько лет
до революции: поскольку не существует единой на-
циональной культуры, поскольку «в каждой национальной культуре есть, хотя бы не
развитые, элементы демократической и социалистической культуры, ибо в каждой нации есть
трудящаяся и эксплуатируемая масса, условия жизни которой порождают идеологию
демократическую и социалистическую», постольку «мы из каждой национальной культуры
берем только ее демократические и социалистические элементы, берем их только и безусловно
в противовес буржуазной культуре...» (замечу, что курсив здесь всюду ленинский!). Оказалось,
однако, что из «элементов» демократической культуры массы трудящихся, ко времени
революции больше чем на 90% элементарно неграмотной, построить социалистическое
общество немыслимо, и В. И. Ленин был не меньшим утопистом, чем А. И. Герцен,
полагавший, что для достижения этой цели достаточно общинного характера российского
крестьянского быта...
Изменение взгляда главы и идеолога Советской власти и Коммунистической партии на роль
культуры в строительстве нового общества представлялось ему самому столь важным, что в
1920 году счел необходимым выступить на съезде Комсомола с программной речью, основная
мысль которой состояла в том, что не «элементы» народной культуры должны быть усвоены
молодежью, но вся полнота культуры, все богатство накопленных ею в истории человечества
знаний, ценностей и умений: необходимо «ясное понимание того, что только точным знанием
культуры, созданной всем развитием человечества», можно строить новое общество и новую
культуру; «коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех
тех богатств, которые выработало человечество».
Однако логика классовой борьбы оказалась более сильной, чем эти вполне справедливые
представления, и вместо признания ошибочности и истинной утопичности убеждения, будто
можно в крестьянской стране, только-только вышедшей из средневекового состояния
крепостничества, сохранявшей мифологическое, полуязыческое-полухристианское, сознание,
не прошедшей через многовековое развитие цивилизации персоналистского типа, построить
коммунистическое общество, В. И. Ленин санкционировал красный террор, уничтожавший
носителей культуры — отечественную интеллигенцию. Если в первые послереволюционные
годы условия «военного коммунизма» могли в какой-то мере оправдывать ограничение
свободы слова, цензуру и прочие меры, естественные в военное время, то с переходом к
мирной жизни все эти ограничения должны были бы быть сняты и обеспечен такой спектр
свобод, каких не было при царизме. Однако ограничение демократических свобод сохранялось
в полной мере, принципы демократии исключались даже из внутренней жизни Ком-
мунистической партии — X съезд, по настоянию вождя, запретил образование в ней
фракций и групп!
Правда, словно поняв наивность призыва к малограмотным и голодным комсомольцам
овладевать всем культурным наследием, выработанным человечеством, В. И. Ленин в своих
последних заметках говорил о стоящих перед страной неимоверных трудностях «и чисто
Каган М. С.. ВВЕДЕНИЕ В ИСТОРИЮ МИРОВОЙ КУЛЬТУРЫ. Книги 1-2. СПб., 2003. (1) 383 с.+
(2)320 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru 316
культурного свойства (ибо мы безграмотны), и свойства материального (ибо для того, чтобы
быть культурными, нужно известное развитие материальных средств производства, нужна
известная материальная база», а ее-то нет!). Началом ее создания и было провозглашение
Новой экономической политики, а это требовало развязывания свободы и творческой
инициативы не только в экономике, но и во всех сферах связанной с ней культуры. НЭП был
отчаянной попыткой спасти положение, но сделать это такими компромиссными средствами не
удалось (ведь даже в конце XX века, на неизмеримо более высокой ступени и экономического,
и культурного развития, старания М. С. Горбачева повторить НЭПовский эксперимент,
оказались безуспешными, и стране пришлось вернуться к обычному капитализму, вернуться
всерьез и надолго...).
И. В. Сталин понял заключенную в логике истории альтернативу и, не желая возвращения к
капитализму, уже через несколько лет ликвидировал и НЭП, и зарождавшиеся
демократические принципы культурной революции. Он начал осуществлять единственно
возможную в этом случае политику — добиваться поставленной цели средствами насилия,
террора, а не культуры, «культом» своей личности, а не свободой творческой личности
каждого члена общества. Поэтому, если сразу после смерти В. И. Ленина, в 1925 году, ЦК
РКП(б) еще мог принять специальное постановление «О политике Партии в области
художественной литературы», «нэповское» по духу, ибо оно открывало перед литераторами
возможность свободного соревнования разных стилей (оно имело, как принято сегодня
говорить, «знаковый характер» то есть относилось не только к литературе, но ко всей духовной
жизни страны), то вскоре начались идеологические дискуссии на философские темы, в ходе
которых на видных теоретиков-марксистов навешивались клички «меньшевиствующих
идеалистов», «механицистов» и другие, не менее абсурдные, а в 1932 году новым
постановлением высшего партийного органа были попросту ликвидированы различавшиеся по
своим эстетическим позициям творческие объединения деятелей всех видов искусства и
созданы единые Союзы — советских писателей, художников, композиторов, архитекторов и т.
д., творческие установки которых декретировал сам
И. В. Сталин формулой «социалистический реализм». Но Вождь не ограничился
вмешательством в жизнь искусства — он написал учебник по истории партии, изложив ее
фальсифицированную трактовку, и включил в эту книгу философскую главу «О
диалектическом и историческом материализме», крайне примитивно трактующую и
неадекватно представляющую ряд важных проблем и принципов философии марксизма. Книга
тут же была канонизирована и одновременно развязан террор против деятелей всех областей
культуры, уничтоживший и сгноивший в лагерях сотни тысяч ученых, писателей, живописцев,
музыкантов, работников театра и киноискусства, педагогов, журналистов, инженеров, врачей...
Так советский «социализм» выработал, опробовал и сделал образцом для подражания в
других странах принципы «руководства» жизнью культуры, которые возродили жесткую
систему управления, подобную применявшейся в Средние века христианской церковью с ее
«соборной» директивной эстетикой и инквизиторской «художественной критикой».
Не следует удивляться тому, что данный опыт организации культурной жизни был перенят
не только во всех так называемых «социалистических» странах, но и в государствах
«национал-социалистических». К специальным исследованиям, демонстрирующим
поразительное сходство теоретических деклараций и стилевых черт произведений советского и
фашистского искусства (например, в книге И. Голомштока «Тоталитарное искусство»
прекрасно показана стилевая идентичность изобразительного искусства СССР и фашистской
Германии), следует добавить общие для культур строгую иерархизацию всех общественных
отношений, подчинение науки и образования идеологическим догмам, систему воспитания
фанатического сознания молодежи с раннего детства, культ спорта, физической силы и
пренебрежение к духовным качествам человека, к интеллигентности, к культуре (широкую
известность приобрело заявление героя пьесы одного из идеологов немецкого фашизма: когда
он слышит слово «культура», его рука тянется к кобуре), мифологизацию истории,
возрождение древней обрядности, тягу к монументальному, возвышенному, героизированному,
короче, прославление жертвенного служения человека всему имперсональному — партии,
нации, классу, клану, государству, памяти предков, богу — и тем самым подчинение индивида
нормам ритуального поведения, обрядовым стереотипам, любовь к военной или полувоенной
форме одежды, всевозможным регалиям, орденам, знакам отличия, последовательное
подавление и, я сказал бы, мазохистское самоподавление личностного начала («И я себя
смирял, становясь на горло собственной песне», по честному признанию В. В. Маяковского).
Сле-
дует подчеркнуть, что дело тут не в подражании А. Гитлера И. В. Сталину или в
перенимании фашистами советского опыта, хотя и это имело место, и не в навязывании такого
опыта болгарским, польским, венгерским, китайским, корейским, вьетнамским коммунистам,
хотя и оно применялось достаточно последовательно и жестко, а в логике проявления в
Каган М. С.. ВВЕДЕНИЕ В ИСТОРИЮ МИРОВОЙ КУЛЬТУРЫ. Книги 1-2. СПб., 2003. (1) 383 с.+
(2)320 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru 317
культуре структуры общественного бытия, в силу чего на сходной почве вырастают одни
злаки и не растут другие — так логика культуры оказалась сильнее логики политики.
Возрождение основ традиционного типа культуры, противопоставляющего себя
персоналистской культуре демократического общества не раз происходило в истории — при
переходе от Республиканского Рима к императорскому, в атаке контрреформации на
Реформацию, в истории Наполеона, в реакции России на революционное движение в Европе.
Неудивительно, что ликвидация тоталитаризма и в Германии, и в России, и в других странах
этого социального устройства, их выход на путь демократического развития привел к
быстрому преобразованию всего строя культуры, Ныне ее традиционалистский тип
сохраняется лишь в тех странах Востока и Юга, которые упорно сопротивляются велению
времени, пытаясь руками остановить локомотив истории, но максимум того, что могут сделать
самые сильные руки — это на какое-то время задержать его движение.
Дата добавления: 2015-07-11; просмотров: 71 | Нарушение авторских прав