Читайте также:
|
Методом исследования является в работе восхождение от абстрактного к конкретному, реализующееся через диалектику исторического и логического. Автор полагает, что данный подход является наиболее богатым методологическими возможностями и во многом становясь моментами имманентной методологии его раскрытия.ле исходного противоречия исключают эклектикуства исторического и ло «снимающим» по отношению к возможностям феноменологии и герменевтики, структурного и компаративистского анализа, методологии исторических реконструкций и методологии исследовательских программ, построения идеально-типических абстракций и т.д. Такого рода «рецепции» из указанных методологических областей под условием движения в едином русле исходного противоречия избегают эклектичности и органически встраиваются в ход собственного развертывания предмета, становясь моментами имманентной методологии его раскрытия.
При написании работы автор также опирался концепцию полифонизма и вненаходимости М.Бахтина, на понимание им металингвистики как логики конституирования сознания.
При формулировке исходной абстракции соотношения всеобщего и единичного были использованы методы лингвистического анализа.
Научная новизна диссертационного исследования:
§ методом восхождения от абстрактного к конкретному построена теоретическая модель (понятие) «я» как логической формы;
§ в процессе разрешения исходного противоречия начала выявлена роль философии (теоретической рефлексии о всеобщем) в определении специфики культурно-исторических (формационных) единств;
§ продемонстрировано, что специфика античной философии как рефлексии мифа на свое основание позволяет усмотреть «основную конструкцию» всякого мифа в совпадении всеобщего и единичного, что соответствует определенности «я»-«в-себе»;
§ показано, что средневековая философия высвечивает специфику религиозного сознания как разрыв всеобщего и единичного, космического и человеческого порядков, позволяя определить логический смысл троичного христианского абсолюта как артикуляцию единичного в его несводимой к всеобщему специфике (нельзя быть творцом в единственном числе), что соответствует «открытию я» в качестве личности;
§ выявлено, что новоевропейская философия как теория познания «проговаривает» чтойность науки как способа отношения человека к миру, исходящего из «я», что соответствует фазе сознательного самосотворения «я» в качестве автора своей истории:
w из одинокого Cogito исходит классическая наука;
w из трансцендентального субъекта – неклассическая;
w из коллективного и принципиально множественного – постнеклассическая;
§ обоснована немыслимость «я» в единственном числе (в абстракции от момента единичного);
§ выработано определение времени-пространства как рефлексивных логических категорий, раскрывающих собственное содержание единичного и имеющих смысл только во множественном числе;
§ артикулировано разграничение Ideelle и Ideale как мышления, понимаемого в качестве только всеобщего (пусть и конкретного) и мышления как полноты самоопосредствования понятия, включающего момент несводимого на всеобщее единичного, а также способ возведения первого во второе (особенное опосредствование их противоречия), осуществимый как «текст» (в смысле Бахтина -- несводимая к языку архитектоника смысла).
Основные положения, выносимые на защиту:
1. «Я» представляет собой категорию диалектической логики, которая позиционируется в сфере Понятия и раскрывается содержательно как всякий раз особенное единство достигшего конкретности всеобщего и достигшего полноты опосредствования единичного. Содержание исходного определения «я» как единства всеобщности и единичности (пространственно-временный sensorium[4]) устанавливается посредством практически-истинной его абстракции, которой является новоевропейское Cogito.
2. Конкретно-историческое различие простой формы «я» обнаруживается в античной философии как первой исторической форме актуализации категорий всеобщего и единичного. Это различие проявляет множественность как момент логической формы единичности, обусловливающий несводимость единичного к всеобщему.
3. Формальное отношение единичного и всеобщего, в силу своей неразвернутости сглаживаемое, проявляется и в наличном бытии мышления – организации языка, которая предстает «двусистемной», так что в ней имеется неустранимое и нерефлектируемое в своем генезисе изнутри науке о языке различие между именем и предикатом.
4. Собственным логическим содержанием единичного, имманентным его форме, является хронотопическая определенность. Развертывание определения пространства-времени через призму отношения всеобщего и единичного позволяет установить специфическое «что» пространства-времени и положить в выведенном отношении, как логическую определенность, все характеристики пространства-времени, которые традиция приписывает им как эмпирически преднайденные без теоретического обоснования (отличие времени от пространства, направление, диссимметрию времени и т.д.).
5. Пространство и время – рефлексивные логические категории, характеризующие процесс самосоизмерения единичного с его внешностью: со стороны момента тождества этот процесс соизмерения есть время, со стороны различия – пространство. Их отношение выстраивается по закону движения чистых рефлексивных определений (от абсолютного различия через овнешнение различия к противоречивому конкретному единству) и проявляет их содержательные характеристики в процессе этого развертывания в конкретность.
6. Философия всеобщим образом (в форме теории) артикулирует в западноевропейском культурном очаге принцип организации общительной связи, т.е. принцип построения субъекта культуры, или матрицу кодирования социальности. При этом понятие единства общительной связи и марксово понятие способа производства человека, а также бахтинское понятие «текст» используются как синонимы, поскольку имеют в виду одну и ту же структуру: способ субъект-субъектной связи.
7. Развертывание «я» в систему теоретических определений осуществляется через преемственные в европейском культурном очаге фазы рефлексивного развертывания следующих формационных единств:
a. мифа, как способа отношения человека к миру, характеризующегося абсолютным различением (неразличением) всеобщего и единичного в матрице кодирования социальности;
b. религии, как способа отношения человека к миру, характеризующегося реальным различением всеобщего и единичного в форме общительного единства;
c. науки, как способа отношения человека к миру, характеризующегося конкретным (противоречивым) совпадением всеобщего и единичного в общительной связи, которое в высшей форме, только и позволяющей обосновать бытийность, действительность «я», мыслится как pluralia tantum[5].
8. Сопряжение единичного, мыслимого как pluralia tantum, со всеобщим достигается посредством всякий раз особенного, противоречиво организованного образования – текста (М.Бахтин), понимаемого как смысловая архитектоника связующего хронотопа множественных субъектов («я») – его авторов.
Практическая значимость работы вытекает из того, что современная культура исходит из сознательного образовательного воспроизведения своих предпосылок. Будучи обоснованием того, что логика сопряжения индивидуального и всеобщего культурного «эона» (сопряжения, делающего то и другое историчным) выступает как способ создания текста (в отличие от языка, как это различие сформулировал М.М. Бахтин), обоснованием, посредством которого мы получаем доступ к сознательному самоформированию человека в качестве субъекта своей истории, реальной бытийной истории как таковой -- данная работа вносит свою лепту в этот процесс.
Кроме того, диссертация непосредственно может послужить (и уже служит) основой курсов и спецкурсов на философском факультете, а также быть востребованной при разработке различных гуманитарных курсов (по культурологии, эстетике, психологии и др.).
Проведенное исследование позволяет уточнить ряд моментов в диалектике всеобщего, особенного, единичного, в определенности понятийной формы, в самопонимании современного теоретического познания.
Дата добавления: 2015-07-11; просмотров: 52 | Нарушение авторских прав