Читайте также:
|
Отрицательное отношение к государству. Христиане первого века не пользовались своим земным гражданским правом, хотя и не отказывались от него совсем. Они чувствовали себя чуждыми миру, а потому и государству. Они верили в сверхъестественное откровение и в то, что они сделаются гражданами государства небесного, что здешний мир кончится и наступит новое царство видимого господства Бога на земле. Какой же интерес представлял для них здешний мир и государство? Они были не только равнодушны к государству. Так как оно охраняло идолослужителей и поддерживало идолопоклонство, то, значит, явно подчинялось влиянию демонических сил, а посколькеу оно служило опорой политеизма, оно было, очевидно, и главным местопребыванием Дьявола. Весь мир лежит "под властью лукавого", а с ним и государство. Между церковью и государством, как между Христом и Сатаной, невозможно общение. В этом смысле, кстати говоря, написал свое откровение и Иоанн.
Положительное отношение к государству. Но рядом с таким взглядом существовали и другие, которые держались иного направления и приобретали в жизни принудительную силу. Разве это государство со своим властителем Августом не объединило мир народов, не даровало миру спокойствие и тем не исполнило своей божественной миссии? Разве оно не карало злых и не препятствовало несправедливости? Разве оно не оберегало часто христиан от диких страстей черни и прежде всего от ненависти оставленного Богом народа, который отверг своего Мессию? Разве оно не исполнило пророчества Христа и не совершило суд над этим самым иудейским народом, разрушив его храм, сравняв с землей его город и его самого рассеяв по земле? Наконец, сам Иисус Христос не оказал повиновение римлянам: “Воздай кесарево кесарю”, а Его великий апостол разве не учил: “Вся душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога”? Но христиане обязаны были оказывать государству не только послушание, они должны были молиться за империю и императора. И они исполняли данные им предписания. На всякой службе молились они за императора.
Complexio oppositorum. Тó, что мы теперь со смешанным чувством осуждения и изумления наблюдаем в католицизме – сomplexio oppositorum (совмещение противоположностей) – восходит в своих началах к древнейшему христианству. Оно проявляется во всех направлениях жизненного хода новой религии, а также и в политических отношениях: трон Сатаны воздвигнут в Риме, сам демон скрывается в образе императора; вся империя идет навстречу падению и пламени, которое ее поглотит. Но, с другой стороны, то же самое государство имеет божественное назначение, и его властитель, объединивший его и правящий над ним, отражает в своей земной монархии небесную! Неужели одна душа может соединить в себе эти чувства, один мозг воспринять в себя обе мысли? Бесполезный вопрос! Да, они так чувствовали, и их чувства сменялись в таких же резких переходах, как свет и мрак. Дурно было только, если оба чувства смешивались: тогда в результате появлялась недоверчивая и лживая политическая благонамеренность.
Отрицательное отношение к философии. Культура слилась с государством самым теснейшим образом. Но государство уже давно не было ни почвой, ни скрепляющим звеном, ни целью какой бы то ни было духовной деятельности. "Философия" открыла новую необозримую область рядом с ним и шла собственными путями к собственной цели, сама себе пробивая дорогу. Однако еще существовало все более и более распадающееся единство политики, религиозного и просветительного начала. Именно поэтому зарождающееся христианство стало чуждаться философии и отвергать ее. Философия вся была проникнута идолопоклонством, а стремление доискаться всего должно было казаться тем, кто думал, что в вере он обрел все достойные знания, бесполезным и дерзким. “Не дайте философии совратить вас с истинного пути” – так должен был гласить христианский лозунг. Бог посрамил Евангелием мудрость мудрейших!
Положительное отношение к философии. Но такой лозунг мог быть выставлен только в горячей борьбе. Бой утихал, и другие соображения по праву занимали его место. Разве философия не учит многому, чему учит и вера? Разве она не дошла до понятия единого Бога духа? Разве добро и в ее глазах не есть самое лучшее и самое могучее? Разве не было философов, которые вооружались против заблуждений массы и пагубных злободневных понятий? Разве они не умирали за свои убеждения? И далее: разве христианская вера не коренится в разуме и свободе человека, в том разуме и в той свободе, которые созданы Богом? Разве душа не христианка от природы? А если так, то как можно пренебрегать тем, о чем она свидетельствует? И чтó же такое философия, как не язык человеческого духа и души? Наконец, как можно возвещать христианское учение и внушать его, не приурочивая его к святому достоянию, которое дух неотъемлемо в себе заключает?
Complexio oppositorum. И опять мы встречаемся с совмещением противоположностей. Та же философия, которая вследствие своего тесного переплетения с идолопоклонством, заключает в себе что-то демоническое, с другой стороны есть сущность всех зарождающихся истин, отблеск истины среди мрака смерти. Как бы ни чувствовался людьми этот мрак, они должны были видеть и свет. Религия, которая исповедует веру в Бога, господина неба и земли, которая стремится быть не народной, но всемирной религией, не может долго относиться только отрицательно к истории человечества и к той работе, которую оно производит. Она не может застыть в убеждении, что ее предшественники были только на узкой полосе деятельности некоторых пророков и одного маленького народа. Уже в "Деяниях апостольких" Петру в уста влагаются слова: “Истинно познаю, что Бог нелицеприятен, но во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему”. И великий апостол, проповедывавший среди язычников, Павел, учил, что Бог всюду в знамениях обнаруживает Свое существо и Свою волю. В минуты высокого воодушевления и радости он восклицал в небольшом кругу своих обращенных братьев: “Все – ваше достояние!”
Прочные церковные установления. Тесная сплоченность христиан между собой, обособленность от "посторонних", основные положения святого образа жизни, пример синагог, от которых вели общины свое происхождение, должны были в силу внутренней необходимости создать особые установления, в которых церковь являлась уже как государство в государстве. Основные из этих первоначальных положений были следующие:
1) твердо установленные правила богослужения, которые обязывали верующих ежедневно собираться вместе,
2) общая касса (в каждой общине отдельно), на средства которой поддерживались бедные и нуждающиеся в помощи,
3) общинные власти, которые частью, в силу дисциплинарного авторитета, следили за нравственностью, частью выступали в качестве церковнослужителей и заведующих благотворительностью,
4) твердое и строгое положение о браке и семье, которое во многом далеко отступало от установленных государством правил,
5) начало собственного судопроизводства: христианам было запрещено защищать свое право в языческих судах при гражданских распрях, которые между ними возникали; кроме того мы находим уже в силе правила о наказаниях с напоминаниями, предостережениями и отлучением, которое было равносильно церковной смерти для подвергшегося ему,
6) начало междуцерковных установлений, которые при помощи сборов подаяний и письменного обмена соединяли между собой далеко рассеянные общины, оказывали путешествующим членам гостеприимство и помощь при отыскании работы и обеспечивали во всех важнейших вопросах общее участие. Кроме того, профессиональные миссионеры поддерживали связь общин друг с другом. Но общего центра, какой имело иудейство в Иерусалиме, пока существовал храм, древнейшее христианство не имело; оно имело много центров, и среди них мировой город скоро стал важнейшим.
Христианство возбуждает внимание римских властей. Римские власти рано должны были обратить внимание на это движение. Они скоро перестали его считать явлением внутренней иудейской жизни. Как только они освободились от этого заблуждения, они принципиально убедились в опасности, которою грозила государству церковь, так как ее члены казались им атеистами, отказывались воздавать почтение статуям императора и составляли тайное с точки зрения закона общество. Но принципиальное убеждение, что христиане опасны, не подсказывало государству мысли о их истреблении. Отсюда можно заключить, что государство не высоко ценило фактическую опасность, которая угрожала его основам. Только под влиянием общественного мнения и под давлением черни, которая относилась враждебно к новой религии, и на основании иудейских донесений и клеветы, в отдельных случаях делало оно кровавый натиск на христиан. При этом, конечно, оно не оставляло христианам никакого сомнения в том, что они, как оскорбители величества, заслуживают смерти, и что государство на основании закона может во всякое время уничтожить их кровавыми мерами.
III.
Дата добавления: 2015-07-11; просмотров: 47 | Нарушение авторских прав