Введение. Церковь и государство

ЦЕРКОВЬ и ГОСУДАРСТВО

до образования государственной церкви. [1]

Введение.

Христианство, как религия в собственном смысле слова, не заключало в себе ничего нетерпимого по понятиям римского государства, даже напротив, с тех пор как государство нашло соглашение с иудейской религией, казалось уже нетрудным установить подобное соглашение и с христианством; к тому же последнее было свободно от многих элементов, которые государство находило особенно предосудительными в иудействе.

Исключительность хртистианской религии и ее организация в форме церквей сами по себе также не казались недопустимыми; но они сделались таковыми, так как христианство стремилось стать общей религией для всего населения римского мира (orbis Romanus) и, сообразно с этим, пыталось охватить всю империю своей организацией. Христиане являлись врагами империи лишь вследствие того, что соединяли исключительность и организацию с универсализмом, и, с точки зрения государства, они были действительно его врагами.

Примирение на почве античного национального государства было невозможно; другими словами, государство не могло терпеть церковь и в то же время оставаться самим собою. но оно пережило в третьем веке переворот совершенно независимо от разрушительной работы церкви: оно утратило национальный элемент, которым обладало до тех пор, и в действительности перестало быть римским государством, тогда как церковь достигла в течение третьего века настоящей универсальной организации. Прочного положения, однако, он а этим себе еще не завоевала, так как не могла существовать без поддержки, но поддержка, в которой она нуждалась и которую она могла найти даже во враждебном государстве, была невозможна в государстве распадающемся; с ним вместе должна была бы пасть и церковь, так как силы своей всеобщей организации она по большей части черпала именно из государства.

При таком положении дел пришлось выступить Диоклетиану: он создал новое настоящее, централизованное государство, но уже не похожее на прежнее. Оно было подобно церкви тем, что уравняло все народности и не было связано только с одной властвующей нацией. Казалось, с созданием этого государства организация церкви должна была рухнуть. Преследования Диоклетиана, Максимилиана, Галерия, Максимина Дазы были самыми жестокими и самыми продолжительными, какие когда-либо пришлось пережить церкви. Но эти преследования не сломили ее. Она держалась, можно сказать, не ослабевая. Государство, отрешившееся от национальности, столь же мало могло господствоаать над универсальной теократией церкви, как и государство полу-национальное. Такое положение застал Константин, и он сделал шаг, единственно возможный при таких условиях: он соединил диоклетианово государство с церковью. Но это соединение не могло быть подчинением последней; церковь была слишком сильна. Таким образом должна была возникнуть сложная система взаимного подчинения, и как таковая система, оно создано не Грацианом и Феодосием, но уже Константином. В целом ряде сторон общественной жизни государство является господствующей силой, тогда как в другом таком же ряде во главе стоит церковь и держит руководство в своих руках. Таким путем должно было восстановиться равновесие, и, надо сказать, что до известной степени оно было достигнуто и удержано. Однако, при подобных отношениях, как и вполне естественно, государство (а не церковь) находится всегда в опасности утратить свой авторитет и подвергнуться разложению; ведь если оно признает божественную миссию церкви также и в области общественного устройства, оно тем самым отказывается от своих собственных прав; то, что оно может тогда противопоставить "божественному" праву церкви, слабо и невыразительно. Потерпев поражение на поприще идей и тяжеловесной софистикой защищая свое право высшего господства, оно ищет последней помощи у войска и полиции. Только в том случае, если властителю удается захватить в свои руки не только номинальную, но и действительную высшую духовную власть, он может сделаться господином церкви. Но с этого момента весь процесс возвращается к своему началу: церковь, как самостоятельная величина, исчезает снова. Можно сказать, что и государство исчезает: место их обоих заступает род теократии, который можно по желанию назвать государством, превращенным в церковь, или церковью, превращенной в государство. На всем христианском Востоке, т. е. в области восточной церкви, установилось подобное соотношение, и оно только усилилось благодаря нашествию и водворению Ислама. Самостоятельные государственные и национальные точки зрения стерлись до такой степени, что все определял и направлял вопрос о вероисповедании. Всякая перемена веры равнялась перемене национальности. Людей разделяли там прежде всего не на турок, греков или армян, но на мусульман, православных и последователей армянского вероисповедания. На Западе церковь, благодаря преобладающему положению римского престола, играла бóльшую роль только по внешности; в действительности ее сила была гораздо меньше; так как на Западе развилась самостоятельная государственная власть, и национальности – независимо от вероисповедания – были сами по себе значительными факторами. Теократическим сделался только Восток; на Западе же политическая жизнь заключается в столкновениях между церковью, с одной стороны, и национальными и государственными факторами, с другой.

Но эта ступень развития лежит уже за пределами нашего рассмотрения. Оно должно ограничиться тремя столетиями, завершившимися созданной Константином системой взаимного подчинения государства и церкви, системой, которая господствовала в последующие затем века.

I.

Дата добавления: 2015-07-11