12 страница. - А вдруг старуха права?

- А вдруг старуха права? Может, отец нашел тебе невесту и тебя и правда ждет скорый союз?

Драко как-то странно посмотрел вдаль, но потом тряхнул головой и сказал, что этой старухе-прорицательнице можно верить разве что под принуждением. Но слова Блейза засели в его голове надолго, вновь всколыхнув размышления на тему, что будет после окончания школы. То, что Драко с такой уверенностью твердил себе на утро после Хэллоуина, уже не казалось таким твердым и незыблемым. Тогда он не был влюблен, а теперь… А теперь испытав все тяготы разлуки с гриффиндоркой, он стал судорожно перебирать в голове возможные финалы, самые лучшие из которых разбивались о его семью и множество других препятствий. Ему вдруг захотелось никогда не взрослеть, никогда не заканчивать Хогвартс, а всю жизнь провести рядом с гриффиндоркой… с Гермионой. Поэтому едва прозвучал колокол, он рванулся к выходу и стремительно отправился в оранжереи.

Гриффиндорцы и слизеринцы собрались в кучки перед профессором Травологии и шумно галдели, пока она была отвлечена разговором с профессором Флитвиком. Драко выбрал удобную позицию, с которой можно было наблюдать за гриффидорцами, а в частности и за Грейнджер. Едва он присмотрелся к ней, тут же понял, что имел в виду Блейз, когда говорил, что она «плохо выглядит». Сердце Драко сжалось от стыда – это он довел ее до такого? Где задорная, гордая, красивая девушка, которую он знал? Новая Гермиона, казалось, прожила много-много лет. Глаза были одинокими и печальными, уголки губ были опущены, руки нервно сжимали тяжелую сумку. Девушка смотрела перед собой и не обращала внимания на веселые шуточки, отпускаемые однокурсниками. Внезапно, она поежилась и обернулась в поисках того, кто смотрел на нее. Встретившись с глазами слизеринца, она неверяще посмотрела на него, и тут же опустила голову, принимаясь рассматривать носки своих сапог.

Гермиона принялась судорожно дышать, не понимая, отчего это Малфой вновь, за такое долгое время смотрит на нее, но, набравшись смелости, и взглянув на него еще раз, она увидела, что он разговаривает с Паркинсон, а та мило хихикает. «Наверное, показалось. Неужто у меня уже галлюцинации на нервной почве появляются?…»

- Тише – тише! Итак, класс, сегодня мы с вами отправляемся в Запретный лес. Надеюсь все оделись потеплее, если нет, то в дальнем углу оранжереи вы найдете теплые мантии. Возьмете их потом, а сейчас я сообщу вам, для чего мы туда отправляемся. Насколько вы помните последние уроки, мы изучали свойства боярышника. Так вот. В лесу растет один из видов этого растения, выведенный еще давным-давно известнейшим специалистом в травологии и культивировании магических растений. Я вам показывала образцы этого кустарника и то, как он выглядит. Территория, которую он занимает в Запретном лесу, не так уж велика: не более полумили вглубь леса. Правда, расположены кусты довольно далеко друг от друга и они не велики, поэтому вам придется рассредоточиться по длине всего леса, ну конечно в разумных пределах. Собирать ягоды черного цвета вы будете в эти корзины, - она махнула рукой на один из столов, заваленный полукруглыми емкостями, сделанными из рогожи. – Разбивайтесь на группы по два-три человека и вперед! Много времени это не займет, но все же поживее!

Студенты зашевелились, потянулись к столу за корзинками, а потом, взяв мантии, кому было нужно, один за другим стали выходить из оранжереи по направлению к Запретному лесу. Профессор Спраут шла за ними. По пути, все расформировались в группки, но два человека держались по отдельности.

Драко, увидев, что Гермиона что-то говорит своим друзьям, видимо, что желает побыть одной, судя по их недовольным взглядам, решил, что лучшего момента ему не сыскать, и нужно аккуратненько проследовать за ней, а там поговорить. Пока он шел к лесу, его позвали Пэнси и Миллисента, предлагая ему пойти с ними, они долго не хотели отвязываться, и Драко пришлось приложить всю свою изобретательность, чтобы выкрутиться из их сетей. Пока он занимался этим, гриффиндорка исчезла среди деревьев, и он рванул к лесу, чтобы поскорее отыскать ее.

Прошло уже полчаса бесполезных скитаний по лесу, а следов Грейнджер он так и не обнаружил. Иногда ему попадались другие студенты, облепившие очередной куст боярышника, но он продолжал путь, все больше и больше теряя терпение. Он не заметил, как забрел в какую-то глушь. Вокруг его обступал раскидистый и довольно высокий кустарник, не имевший ничего близкого с боярышником, на нем даже были, хоть и редкие, ярко оранжевые листья.

Драко попытался выбраться из него, но тот словно нарочно загородил ему все проходы, обступил со всех сторон и нещадно цеплялся за мантию. Юноша пребывал в бешенстве, когда услышал хруст веток и замер, прислушиваясь. Оказалось, что он находится рядом с небольшой полянкой, на другом конце которой, росло несколько кустов боярышника. С правой стороны от него, на полянку вышли три девушки: Патил, Браун и Грейнджер, последняя была явно недовольна, что две другие прилепились к ней. Разглядывая их из-за листвы, Малфой чувствовал то же самое и очень хотел наслать на этих глупых гриффиндорок какое-то заклятие, чтобы они исчезли и оставили его одного с Гермионой.

- Вообще-то, мы хотели поговорить с тобой, Гермиона, так что ты не расстраивайся, что не можешь насладиться одиночеством, - сказала Лаванда Браун, усаживаясь на трансфигурированный ею удобный пенечек. Гермиона обернулась, посмотрела на девушку, а затем отвернулась обратно к кусту и стала собирать ягоды. Патил стояла рядом. – Скоро Рождественский бал, и я думаю, ты понимаешь, о чем мы хотели бы переговорить с тобой.

Грейнджер молчала. Драко не оставалось ничего другого, как молча и не шевелясь стоить на одном месте. Выбраться из зарослей и при этом не наделать шума, он смог бы разве что, взлетев, но это было ему неподвластно. Применить оглушающее заклятие ему как-то не пришло в голову, и он покорно стоял, раздумывая, является ли подслушивание чужих разговоров, пусть и невольное, тяжким преступлением. С одной стороны, многие считают это ужасно нетактичным, а с другой Драко ведь не зря многие годы носил титул самого вредного слизеринца. Так он размышлял, пока не услышал свое имя…

- Мы знаем… все знают, что между тобой и Малфоем что-то есть, и это что-то определенно из разряда парень-девушка. Значит, тебе все-таки удалось его увлечь? – Драко показалось, что он ослышался: «Увлечь? Что значит увлечь?». Он переводил взгляд с одной гриффиндорки на другую, никак не понимая о чем речь. – Все же странно как-то… Ты и Малфой. Вы такие разные… Но тем не менее, я вижу, что в последнее время у вас дела не очень-то клеятся. Вы с ним поругались? Это из-за Гринграсс? Правда, что он тебе изменил?

Тут Гермиона яростно развернулась к девушкам. Щеки ее пылали, глаза блестели.

- В чем дело, Лаванда? – грубо спросила она. – Тебе не терпится узнать придется ли тебе потратить твои кровные сорок галеонов?... Ах, ну да, еще Парвати, значит двадцать… так вот это не твое дело!

- А вот и ошибаешься, Грейнджер, дело то, как раз мое! Мое и Парвати!

- До бала еще есть время!

- Ну да, и ты рассчитываешь появиться на нем под ручку с этим белобрысым хорьком, так что ли?

- Ха… Так вам что же Малфой уже разонравился?

- А когда это он нам нравился, - заговорила Парвати. – Это ты его выбрала.

- Я? Я выбрала? Да это вы ткнули пальцем, что мне оставалось делать?!

- Не надо было спорить, Гермиона!

- Это ты предложила спор, Лаванда. Вы утверждали, что я не в состоянии закадрить парня. И вы выбрали наиболее тяжелый объект! Что вы тогда говорили? Ах, да, что он слишком красив и неприступен, что он злейший враг Гарри, а гриффиндорцев и маглорожденных ненавидит больше смерти… А теперь, когда вы узнали, что мне все же удалось «закадрить» его, вы поджали хвостики?

- Тебе еще ничего не удалось. Ты должна быть с ним на балу, а так – это все слухи! Всего лишь глупые сплетни! – Лаванда была рассержена. - И судя по тому, что ты уже две недели ходишь, как будто из тебя дементоры душу высосали - вы поругались, и теперь тебе не хочется оплачивать проигрыш. Не можешь смириться с тем, что проиграла?!

Ее прервала Парвати.

- Уймись, Лаванда. Мы изначально хотели поговорить совсем о другом, - потом обратилась к Гермионе. - Я предложила отменить условия пари. Потому что мы же видим ты влюбилась, а он… ну в общем, это будет нечестно если ты до конца года будешь делать за нас домашнее задание, как обговаривалось…

- Мне не нужно ваших поблажек, Парвати! – яростно произнесла Гермиона. – И я НЕ ВЛЮБИЛАСЬ! Как можно влюбиться в этого высокомерного и заносчивого придурка?!

- Вот видишь, Парв! Ее гордыня превзошла все мыслимые пределы в этот раз… Бесполезный разговор. – Она поднялась с пенька и отряхнула мантию. – Ты была бы очень милой девушкой, Гермиона, если бы не это. И, мне кажется, твоя заносчивость и высокомерие не многим отличается от малфоевской. Удачи!

- Пока, Гермиона.

Девушки ушли, а Грейнджер осталась стоять с полупустой корзиной в руке. Она стала оседать, содрогаясь в рыданиях. Упав на землю, она подтянула коленки к груди, в нелепом детском движении и просидела так несколько минут.

Драко смотрел, не отрываясь сквозь листву на ее фигурку. К горлу подступала тошнота. В голове стучала кровь, а дыхание никак не хотело восстанавливаться, словно он получил тяжелейший удар в солнечное сплетение. Он понял - вот это действительно конец, пропасть, в которую он упал и из которой не вернется. Раньше ему казалось, что хуже быть не может, но он ошибся… Мира вокруг не было, только черная фигура сидящая на снегу. Как он ее ненавидел! Ненавидел больше Поттера, больше Темного Лорда, ненавидел больше чем в прошлый раз.

Они спорили… на него… на сорок галеонов и домашние задания… и все это ложь! Обман! Тварь! Ты тварь, Грейнджер! Ты низкая и бесчестная. Грязная, ничтожная… Значит все это искусный фарс. Ты провернула его, чтобы выиграть пари! Все уловки, действия… все для этого. Разложила сети и поймала меня, одурманила, влюбила в себя, но вот пошло не так как ты хотела, да? Неудачно ввязался этот Поттер и я увидел как он тебя целует. Мы расстаемся, и ты страдаешь от того, что тебе не удастся выиграть спор и получить свои сорок призовых. А может все немного иначе? Может, ты действительно спишь с Поттером, а я так… до Рождества… Рождественский бал… Мерлин, в какую я мясорубку попал! Я должен тебе… должен переспать с Блейзом… а Блейз сделает это только если я приду на бал с тобой… а тебе как раз то и надо… тебе повезло, грязнокровка, у меня нет иного выбора. Как же я ненавижу тебя, дрянь! Ты – чудовище! Ты оскверняешь все, к чему прикасаешься.

Содрогаясь от ярости, Драко смотрел, как девушка поднимается с земли, закутывается плотнее в мантию, и уходит с поляны. Хотелось сорваться места, схватить ее за эти чудные каштановые волосы, и швырнуть со всей силы о ствол каждого дерева в этом лесу. Деревьев здесь много, очень много… швырять до тех пор, пока не останется лишь клок волос в руке. Но Драко стоял, вцепившись в корзину, которую все еще нес с собой.

Сколько он стоял так? Ее шаги уже давным-давно стихли, и тишину нарушал лишь изредка налетавший ветерок, раскачивающие ветви деревьев, да звук раскалывающегося на кусочки сердца. Юноша выбрался из окружения кустов и слепо отправился в замок, ведомый лишь каким-то шестым чувством.

В оранжерею он пришел последним. Некоторые косо на него посмотрели, давая понять, что очень недовольны тем, что пришлось его ждать. Драко было плевать. Его корзина была пустой и профессор Спраут сняла с факультета десять балов, пригрозив юноше, что в следующий раз за этим последует наказание. На это ему тоже было плевать.

Весь вид Драко выражал безразличие и презрение ко всему, что его окружает – обычное отношение Драко Малфоя, поэтому нисколько не удивил присутствующих. Пока он выбирался из Запретного леса, пришел к выводу, что сегодня ему придется проявить всю свою выдержку и актерское мастерство. Именно сегодня сразу после обеда он пригласит гриффиндорку на Рождественский бал… обрадует ее. А потом, когда все закончится, он вырвет ее из своего сердца, из головы, воспоминаний… Это будет легко – он уже едва чувствует как оно бьется, разбитое на части, но в нем все еще теплится жизнь, грозящая покинуть его в любой момент… Стоя посреди душной, пронизанной тяжелыми вязкими запахами, оранжерее, юноша думал о том, что никогда ему не было так больно, так плохо, так жалко самого себя… Предавали ли его? Бывало, но только по мелочи… но с такой низостью он еще ни разу не встречался. А от того, что это произошло, как раз когда он, наконец, признался сам себе, что происходит внутри, в сердце, в душе, становилось настолько паршиво, что хотелось выместить содержимое своего желудка в ближайший вазон с тентакулами. Если бы он узнал, о споре раньше, за день, за два, он бы просто убедился в том какая на самом деле гриффиндорка дрянь, а так, благодаря стараниям Блейза, он сделал все еще хуже и запутаннее.

Он искоса посмотрел на Грейнджер, выходящую из оранжереи. «Расстроена? Бедненькая!... Дрянь!» Лицо приняло жесткое выражение, душа и мысли боролись: душа требовала отмщения за боль, мысли старались сдержать ее в узде, мотивируя тем, что нужно закончить все до конца. Нужно надеть самую отвратительную маску… влюбленного, покорного, молящего о прощении, смотреть в эти, казавшиеся теперь бездушными, глаза, и врать, врать, врать…

* * *

Гермиона невидяще смотрела на профессора Трансфигурации, объясняющую новую тему. Слов она не понимала и, наверное, даже не слышала. Спроси ее сейчас, о чем лекция, она бы и слова не ответила. Мысли витали около опушки в Запретном лесу. Она покосилась на сидящих неподалеку Лаванду и Парвати. Сейчас злость на них поутихла и Гермиона могла разложить по полочкам произошедшую перепалку. Обе девушки никогда не отличались злобным или завистливым характером, так что изначально резкий тон Лаванды можно объяснить какими-то личными неприятностями. Парв сказала, что они пришли поговорить вовсе не о том, придет ли Гермиона на бал со слизеринцем или нет, а о том, что они хотели бы помочь ей и, так сказать, расторгнуть пари. Но из-за взвинченности Гермионы, вызванной темой разговора и упоминанием Малфоя, все пошло наперекосяк. А теперь уже назад ничего не вернуть…

Она не жалела ни этих чертовых денег, ни времени, которое потеряет, делая за подруг домашнее задание. Без сомнения, на бал она не пойдет, потому что «лучше быть одной, чем вместе с кем попало». Только когда они, подвыпившие, ночью первого сентября, затевали этот глупый спор, она даже не думала к чему это все приведет. На следующее же утро она, с больной головой, поняла, как попала, потому что это было полным абсурдом затевать пари на Драко Малфоя. Расчет был на то, что Гермионе удастся каким-то образом очаровать самого неприступного юношу школы и, в доказательство того, что между ними все гладко, появиться с ним на Рождественском балу. Миссия изначально была невыполнимой для Гермионы, поэтому спор можно было объяснить только изрядно выпитой порцией спиртного. Гриффиндорка еще на следующий день смирилась с мыслью, что ей придется со второго семестра делать за девчонок домашние задания. Разве могла она хотя бы помыслить о том, чтобы привлечь внимание слизеринца к своей персоне. Разве что, как на третьем курсе: поругаться с ним и влепить ему пощечину. Она ругала себя, на чем свет стоит. Где были ее пьяные мозги, когда они заключали этот спор? Он ведь ненавидел, ненавидит, и всегда будет ненавидеть лучшую подружку злейшего врага Поттера. Да и сама она не многим от врага отличается. Что уж говорить о том, чтобы заманить его, используя женское очарование. Что с того, что их обоих назначили Главными старостами школы, и они должны будут делить одну гостиную, это ровным счетом ничего не меняет. К тому же, ей стало не по себе, когда до нее дошел смысл предполагаемого: она ведь не просто должна была бы ходить с Малфоем за ручку или давать ему носить свою тяжеленную сумку (от таких мыслей ее пробирал нервный смех), но к тому же еще и целоваться с ним, и, наверное, не только… Мерлин, какой кошмар! Лучше весь год делать за Парвати и Лаванду домашние задания, чем позволить поцеловать себя этому отвратительному, напыщенному, лицемерному, гадкому, и т.д. и т.п. хорьку!

Но все меняется. Каким-то невероятным образом случилось то, чего она вовсе не ожидала, но что было на руку, для того чтобы выиграть пари. Хотя, если по правде, за все то время что они были вместе, она ни разу не вспомнила про спор с девчонками. Да и шансы на то, что Малфой пригласит ее на бал, были не велики. Все таки они были непростой парой… да и были ли они парой вообще? Что их объединяло кроме секса? Если подумать, многое… разговоры, общие увлечения, музыка, искусство. Она хотела бы еще его с фильмами познакомить, да вот не успела. Однажды у него появился проигрыватель виниловых пластинок. Где он только взял его? И несколько вечеров он учил ее танцевать. Это было волшебно. А потом, они как-то самым наглым образом сбежали ночью из замка прямиком в Лондон. Он трансгрессировал их к популярному волшебному ресторану и они провели там едва ли не всю ночь. А потом до рассвета бродили по Лондону, кутаясь в пальто и обнимаясь у каждого фонарного столба. По правде говоря, они были великолепной парой, только несколько отличающейся от остальных: все пары живут с расчетом на будущее, строят планы, решают, когда пожениться, когда завести детей, а когда купить дом… Драко и Гермиона жили только настоящим днем, не упоминая даже того, что будет завтра. И так было проще. Не задумываться о будущем, просто любить и отдавать себя каждую секунду, получая взамен и счастье, и боль и новые силы…

Мысли были прерваны стуком в дверь. Она не обернулась посмотреть кто это, когда МакГонагалл дала свое разрешение войти постучавшему. Гермиона продолжала смотреть в окно, размышляя над тем, что спорить на кого-то на самом деле очень низко и отвратительно, когда услышала знакомый до боли голос:

- Добрый день, профессор МакГонагалл. Я прошу прощения, что отвлекаю вас от лекции, но не могу ли я одолжить у вас мисс Грейнджер по вопросу, касающегося ее должности старосты?

Глава

Драко видел, как озадачил его вопрос гриффиндорского декана, но спустя некоторое мгновение она ответила:

- Да, мистер Малфой, конечно можете. Только прошу вас не на долго! Мисс Грейнджер!... Мисс Грейнджер, вы что оглохли?!

Грейнджер сидела с тупым видом и не слышала, что к ней обращается ее декан.

- Я кажется, к вам обращаюсь, мисс Грейнджер! Может, вы выспитесь в другое, более подходящее время?

- Что?... Простите, профессор, - девушка очнулась и встала из-за стола.

Драко развернулся и, открыв дверь, вышел за нее. Пройдя пару шагов, он сделал два глубоких вдоха, успокоился, надел маску неловкости, и развернулся навстречу выходящей гриффиндорке.

Грейнджер подошла к нему с изумленным видом, будто не верила, что это он стоит перед ней. Он для приличия помялся и, скрепя сердце, тихо произнес:

- Привет, Грейнджер!

- Привет… Мал… Малфой.

Она избегала смотреть ему в глаза, а он недоумевал почему, стараясь сдержать рвущуюся ярость, всматриваясь в каждую напряженную клеточку ее лица.

- Я… я хотел с тобой поговорить. Ты не против?

«Блестяще, Драко! Где ты научился так играть?»

Девушка медленно кивнула.

- Я не задержу тебя… в общем… ты пойдешь со мной на Рождественский бал?

«Фуух! Сказал…»

Грейнджер вскинула глаза и посмотрела на него. Лицо выражало целый калейдоскоп эмоций: неверие, надежду, радость, удивление, граничащее с шоком…

- На бал…? – наконец вымолвила она. – Но… ты же… мы ведь…

- Расстались?... Я… - Драко долго мялся, стыдливо смотрел по сторонам. – Это… все моя вина… Прости меня, пожалуйста! – он с прекрасно выраженной надеждой посмотрел ей в глаза. – Я вел себя, как полнейший идиот… кретин… Я решил, что между тобой и Поттером что-то есть, но теперь я знаю, что все это неправда, а я… Я предал тебя… изменил с Асторией… вернее, мы только целовались, но… все равно это низко… отвратительно… Прости, Гермиона!

Из глаз девушки потекли слезы. Она не верила своим ушам. Так давно Гермиона ждала этого, так надеялась, и вот, наконец, спустя столько времени, он стоит перед ней и просит прощения. Ему так стыдно, за то, что он совершил. Она поверила каждому слову беспрекословно, не подозревая даже, что это хорошо разыгранная ложь.

«Великолепно, Драко. Ты прирожденный обманщик!»

- Все эти дни я словно не жил… мне… мне очень тебя не хватало («Отчасти правда!»). Я понял – ты нужна мне! Правда, нужна, Гермиона!

От мольбы в его голосе сердце билось, как сумасшедшее. И он назвал ее по имени! Девушка сорвалась с места крепко обняла парня, прижав к себе, содрогаясь от рыданий. Драко стиснул зубы от ярости и отвращения, через «не могу» он неловко приобнял гриффиндорку. Через несколько минут, Гермиона успокоилась и отпустила его. Теперь у Драко на очереди была заготовлена робкая счастливая улыбка, которую он тут же применил. Он был доволен, что «извинение» прошло довольно просто.

- Ну… так что? Что насчет бала?

- Я… я думаю это плохая идея, - собравшись с силами, выдохнула девушка.

- Что? Почему? – Драко недоуменно смотрел на гриффиндорку. Он думал, что она тут же согласится, ведь ей только это и надо.

- Тебя… тебя ведь никто не поймет, если ты придешь на бал со мной. Нас никто не примет, как пару!

- Тебя это действительно волнует? Потому что мне, в принципе, плевать на общественное мнение…

Грейнджер стояла, потупив взор, размышляя над сказанным.

- Я… я согласна. Я пойду с тобой на бал!

Она подняла голову и улыбнулась. Драко тоже пришлось улыбнуться в ответ.

- Замечательно! Я очень рад, что… все так хорошо разрешилось. Еще раз прости меня…

Он замялся, потом неловко нагнулся к ней и легко поцеловал в щеку, будто все еще чувствовал вину перед девушкой.

- Ну… до встречи!

- Пока, Драко.

Уже уходивший слизеринец, обернулся и странно посмотрел на Гермиону. Она счастливо улыбалась и, казалось, вновь обрела утерянный образ красивой задорной девушки.

- Пока, Гермиона.

Эти слова дались ему особо тяжело. Особенно нежность, с которой они должны были прозвучать.

Находясь в неописуемом счастье, Гермиона стояла посреди коридора и старалась унять колотящееся от радости сердце. «Он вернулся! Вернулся! Мерлин, спасибо тебе! Как же я люблю его! Спасибо! Спасибо!» Она зажала ладонями рот, чтобы крики счастья не вырвались наружу и не потревожили тишину, царящую в стенах замка. Из глаз текли слезы, а душа казалось, вновь обрела крылья и воспряла над землей в свободном полете.

* * *

Надевая спортивную форму для квиддича Драко мрачно размышлял над происходящим между ним и гриффиндоркой. Несмотря на ярость и ненависть к ней, которую пробудило ее низкое предательство, он чувствовал, что власть ее тела, ее души все еще имеет некую силу над ним. Он думал, как же ему прожить эти пять дней до бала, так чтобы не было соблазна поцеловать ее, чтобы она не терзала ему своим видом ни душу, ни сердце. Можно какое-то время проводить вдали от нее в библиотеке, на тренировках, придумывать различные оправдания, но ночью то она здесь, рядом, и ввиду того, что они вновь «сошлись», логично предположить, что продолжение того, что происходило в общей гостиной в течение ноября, должно произойти. А как избежать этого? Не отталкивать же ее нагло!

Сразу же после каникул, он решил, он переедет в гостиную Слизерина. Драко пришел к этому решению особо не раздумывая. Грейнджер пусть остается здесь, сколько ее душе угодно, а если понадобиться он даже обязанности старосты с себя сложит, лишь бы встречаться с ней пореже. Но про то, чтобы отпустить ее просто так не шло и речи. Он был уверен - он постарается причинить ей как можно больше боли, чтоб запомнила до конца жизни, что с ним шутить нельзя. Что его ненависть и месть – самые худшие кары для нее.

Выйдя из спальни, он увидел, сидящую на диване гриффиндорку. Она, подмяв ноги под себя, что-то разбирала в сумке. Подняв голову, она широко улыбнулась, но у Драко уже не было на сегодня сил играть во влюбленного, поэтому он только холодно кивнул. На лбу залегла непонимающая складочка, но тут же исчезла.

- Ты на тренировку? Забини совсем вас загонял… Ну что ж, удачи тебе. Я пойду на ужин, а вечером увидимся, да?

Ее тон был веселым и безмятежным. Глаза искрились счастьем, а весь вид выражал новое цветение ее красоты. Внутри вновь взбухала ярость, нужно было срочно убираться подальше из этой комнаты, чтобы ненароком не накинуться на девушку и не разорвать ее на части. Драко постарался улыбнуться.

- Да, конечно! Правда, я, наверное, приду поздно, Забини хотел со мной поговорить о чем-то. Это ничего?

- Конечно, все в порядке! Я могу дождаться, если хочешь.

- Нет, думаю тебе стоит лечь спать. Я приду уставший, даже поговорить вряд ли смогу.

- Да, я понимаю… - несколько разочарованно произнесла девушка. – Тогда до завтра!

- Да. Спокойной ночи!

- И тебе. И удачной тренировки!

- Спасибо.

Драко вышел за дверь, прошел несколько метров и дал, наконец, волю своей ярости. Несколько раз ударив в стену кулаком, разбив его в кровь, он зарычал, от злости и боли, как физической, так и душевной. Потом, собравшись с силами и восстановив дыхание, он безмятежно продолжил путь к Главному выходу. Встретив по дороге Блейза, он делано весело и счастливо сообщил ему, что пригласил Грейнджер на бал и она согласилась. Тот был несказанно рад за друга, хотя радоваться было нечему. Драко решил не говорить Забини, что на самом деле толкнуло гриффиндорку закрутить с ним роман… может, как ни будь в другой раз, но сейчас он даже думать об это не хотел. Блейз светился радостью и нес что-то про умных и богатых младенцев с каштановыми волосами и глазами, цвета дамасской стали. Драко даже не слушал его болтовни, в голове вдруг родились смутные очертания его возможного спасения, правда это было опасно и ненадежно, но чем дементор не шутит, нужно рискнуть…

Глава

Когда Гермиона вернулась в класс Трансфигурации, она никак не могла убрать со своего лица счастливую улыбку, и пришлось выдумывать на ходу причины ее появления. Она даже не сдерживала безумного смеха, охватившего ее, пока весь класс в недоумении пялился на нее.

- Мисс Грейнджер, что произошло? – холодно поинтересовалась профессор МакГонагалл.

- Простите… простите, профессор, - Гермиона смеялась во все горло. – Там в холле первокурсники разлили веселящее зелье, повсюду испарения… мы их постарались ликвидировать с мистером…ха-ха… мистером Малфоем, но все же… некие побочные… эффекты остались…ха-ха… простите, мэм!

Девушка согнулась пополам, обхватив руками живот, стараясь сдержать смех, рвущийся из нее – она уже давно перестала прикидываться обезумевшей от зелья, и откровенно смеялась над лицами присутствующих.

- Мисс Грейнджер, - резко сказала профессор, она была до ужаса раздражена. - Немедленно отправляйтесь в мадам Помфри и примите, что ни будь.

- Да, профессор… простите…простите еще раз…

Гермиона схватила свои вещи и выскочила за дверь. Гарри и Рон недоуменно смотрели ей в след, в глубине души понимая, что это вовсе не зелье виновато в таком состоянии их подруги.

Выйдя из класса, Гермиона тут же отправилась в библиотеку. До ужина еще была масса времени, и она решила успокоиться и переварить все случившееся в тишине и спокойствии. Но в библиотеке не сиделось и, не пробыв там и часа, она вернулась в Общую гостиную, гадая, где может быть Малфой. Сидя на диване, она размышляла над их отношениями, строила предположения как все будет дальше, но больше всего думала просто о нем … все казалось ей прекрасным в этом мире. Она вернулась в жизнь, ее душа вновь поет, а сердце замирает при мысли о слизеринце… Гермионе казалось, что ей дали второй шанс, отношения с самого начала, новые, с привкусом прошедшего месяца… Они прошли через это испытание и стали сильнее. Теперь она ни за что его не отпустит… никогда…

Открылась дверь его, спальни и Драко вышел, одетый в квиддичную форму. Она совсем позабыла, что сегодня у них тренировка… ну конечно: воскресенье утро, вторник вечер и четверг после обеда… как она могла забыть. Почему-то он был холоден и неприветлив, но она не обратила на это особого внимания… должно быть ему все еще неловко за их размолвку. Ничего страшного, скоро они забудут это как страшный сон…

Черт возьми, ну конечно она дождется его прихода, хотя бы для того, чтобы пожелать спокойной ночи. Она не может без него. Она любит его больше жизни. К черту ссоры, обиды, измены – она любит, и этим все сказано…

Все в таком же приподнятом настроении, со счастливой улыбкой на устах, она спустилась в Большой зал. Как ловко она придумала с этим веселящим зельем – не нужно объяснять, почему она ходит такая веселая после двух недель депрессии и пустоты.

- Привет, мальчишки, - она села напротив Гарри и Рона, лицом к слизеринскому столу «Может он на ужин успеет?!». Рядом сидела Парвати и Лаванда, они многозначительно переглядывались и перешептывались. Гермиона не обращала на них внимания, накладывая себе на тарелку побольше еды. Мерлин, как давно она не ела с аппетитом. Друзья практически запихивали в нее еду, чтобы она не умерла от голода. А теперь с наслаждением накалывая кусочки отбивной и отправляя их в рот, она чувствовала себя на седьмом небе от счастья и наслаждения.

Дата добавления: 2015-07-10