Зал предсказаний. 27 страница

Затем правый Ургал покачала посохом, и пара каменных колец висевших на нем загремели громко в прокуренной избе. Она говорит медленно, слова длинными и плохо уловимыми, как будто ее язык распух. "Вы хотите сделать это для нас, Firesword?"

“Я бы мог,” сказал Эрагон и поклонился снова.

"Если вы это сделаете, Firesword и пламенный язык, вы станете самыми великими друзьями Ургалов которые когда-либо были, и мы будем помнить ваши имена вечно. Мы будем плести их в каждом из наших знамен и мы будем вырезать их на наших колоннах, мы будем учить им всех наш потомков, когда их рога прорастут ".

-Значит, твой ответ да? - спросил Эрагон.

-Да.

Гарцвог сделал паузу и — сказал, Эрагону показалась — он сказал, “Firesword, Вы не знаете, сколько это значит для моего народа. Мы всегда в долгу перед Вами.”

“Вы ничего не должны мне,” сказал Эрагон. “Я только не хочу допустить новой войны между нами.”

Он разговаривал со старейшинами еще некоторое время, обсуждая особенности расположения. Тогда он и Сапфира прощались и продолжили свой путь к Вроенгард.

Как только неотесанный избы деревни, остались позади них, Сапфира сказал: Они будут хорошие всадники.

Надеюсь ты права

Остальная часть их полета до остров Вроенгард прошла без инцидентов. Они не столкнулись ни с какими штормами по морю; единственные облака, которые преграждали им путь, были тончайшими и не создали опасности для них или чаек, с которыми они разделили небо.

Сапфира приземлилась в Военгарде перед тем же полуразрушенном дом, где они останавливались во время их предыдущего визита. Там она ждала в то время как Эрагон пошел в лес и блуждал среди темных поросших лишайником деревьев, пока он не нашел несколько из тех теневых птиц, с которыми он столкнулся прежде и, за ними, участок мха, наполненного прыгающими личинками, Насурда рассказала ему как Гальбаторикс назвал их, личинками норы. Используя имя имен Эрагон дал названия обоим видам животных на древнем языке. Тень птиц он назвал sundavrblaka, а íllgrathr нору личинок.Второе из двух имен забавляло своим мрачным образом, так как это означало «плохой голод."

Удовлетворенный, Эрагон возвратился к Сапфире, и они провели всю ночь в разговорах с Глэдром и другими Эльдурнари.

На рассвете, они пошли к Скале Катиан. Они произнесли их истинные имена, и скрытые двери открылась, затем Эрагон, Сапфира, и Эльдурнари спустились в нижнее хранилище. В глубине пещеры, освещаемой потоками лавы бегущей под горой Еролас, защитник яиц Куарок помог им поместить каждое яйцо в отдельную шкатулку. Затем они сложили шкатулки в центре палаты, наряду с пятью Эльдурнари, которые остались в пещере чтобы защитить яйца.

С помощью Уматора, Эрагон сотворил заклинание такое же что и прежде, поместив яйца и Эльдурнари в карман в пространстве, который висел около Сапфиры, где ни она, ни он не могли прикоснуться к ним.

Куарок сопровождал их из хранилища. Металлические ноги человека с головой дракона лязгали громко когда он наступал на туннельный пол, затем он поднялся на поверхность вместе с ними.

Как только они были снаружи, Сапфира схватила Куарок зажав между своих когтей — поскольку он был слишком крупным и тяжелым, чтобы сидеть удобно на ее спине — и они взлетели, поднимаясь все выше и выше пещеры которая лежала в сердце Вроенгарда.

Через море, темное и сияющие, летела Сапфира. Пролетев горы Спайна, вершины которых были покрыты льдом и снегом и разделенные маленькими речками. Она повернула на север и пересекла Долину Паланкар - так, чтобы у неё и Эрагона был последний шанс увидеть дом их детства, хоть и с высоты - а затем вдоль залива Фундор, покрытого линиями пенных волн, словно подвижными горами. Кеанон сего многослойными крышами и скульптурами драконов, был их следующим земным ориентиром, и немного позже появился передний карай Дю Вельданвардана со своими соснами, высокими и сильными.

На ночь они остановились у рек и прудов, огонь от очага отражался от полированного металлического корпуса Куарока, в то время как лягушки и насекомые пели хором о них. В где-то вдалеке, они много раз слышали вопли охотившихся волков.

Достигнув Дю Вельданвардана, Сапфира полетев в течение часа к центру большого леса, уперлась в защиту эльфов которая мешала ей лететь дальше. Тогда она приземлилась и пошла через невидимый волшебный барьер, Куарока, шагающий рядом с ней, она снова взяла в лапы..

Лига за лигой деревья плыли по под ними, с лишь с небольшим изменением в разновидности деревьев были и лиственные деревья - дубы, вязы, березы, осины и ивы, которые шли рядами вдоль рек. Затем была гора, название которой Эрагон забыл, и эльфийский город Осилон, а затем гектары сосен, каждая из которых была уникальной и тем не менее почти идентичной своим бесчисленным братьям.

Наконец, поздно вечером, когда и луна и солнце висели низко на противоположных сторонах горизонта, Сапфира прибыла в Элемсеру и спланировала на землю среди жилых зданий крупнейшего и гордого города эльфов.

Арья и Фирнен ждали их, наряду с Рореном и Катриной. Когда Сапфира, приблизилась Фирнен встал на дыбы и расправил свои крылья, произнося радостный рев, который испугал птиц на лиги вокруг. Сапфира прорычала в ответ, затем она приземлилась на свои задние лапы и аккуратно опустила Куарока на землю.

Эрагон отстегнул ноги и соскользнул со спины Сапфиры.

Роран подбежал, схватил его за предплечье, и хлопнул его по плечу, в то время как Катрина обняла его с другой стороны.Смеясь, Эрагон сказал: — Ах! Стоп, позвольте мне дышать! Итак, как вам Элесмера?

— Она прекрасна! — сказала Катрина улыбаясь.

-Я думал вы преувеличиваете, - сказал Роран, - но каждый уголок этого места именно такой, как ты рассказывал. Место, где мы остановимся...

"В зале Тиалдари" сказал Катрина.

Роран кивнул.
-Да. Это дает мне много новых идей о том, как мы можем перестроить Карвахолл. А затем Тронжхайм и Фартхен Дур...
Он встряхнул головой и произнес это тихим шепотом.

Эрагон снова засмеялся и пошел по лесной тропинке к западной окраине Эрагон, сопровождаемый всей группой. Арья присоединился к ним, она выглядела точно также как и её мать когда-то. "Мы снова встретились в лунном свете, Эрагон. Добро пожаловать обратно ".

Глядя на неё он сказал. “Рад встрече, Губитель тени.”

Она улыбнулась, и от её улыбки сумрак отступил и казалось стало более ярче.

Как только Эрагон снял седло с Сапфиры, она и Фирнен убежали — хотя Эрагон знал, что Сапфира устала с дороги — в вместе они исчезли в направлении скал Телнаеир. Когда они удалялись, Эрагон услышал, что Фирнен сказал, я поймал трех оленей для тебя этим утром. Они ждут тебя на траве возле хижины Оромиса.

Куарок отправляются в преследовании Сапфиры, поскольку яйца были все еще с нею, а защитить их было его обязанностью.

Рорен и Катрина вели Эрагона через величественные стволы деревьев - города, пока они не достигли поляны обрамленной, кизилом и мальвой, где стояли столы с широким ассортиментов еды. Множество эльфов, одетые в свои лучшие туники встретили Эрагона с приветствующими криком, ласкающим слух смехом, песнями и музыкой.

Арья заняла свое место во главе банкета, и белый ворон Благден, опирался на резной насест рядом, каркающий и декламировавший случайные обрывки стихов. Эрагон сел подле Арьи, и они ели и пили, веселясь до поздней ночи.

Когда праздник начал подходить к концу, Эрагон ушел с праздника, и шел в течение нескольких минут, а затем побежал через темный лес к дереву Меноа, пробираясь он руководствовался больше своими чувствами обоняния и слуха, чем в зрением.

Звезды появились над головой, когда он вышел из-под больших угловатых ветвей соснового дерева. Он сделал паузу, чтобы восстановить дыхание и взять себя в руки прежде, чем продолжить свой путь через корни, которые окружили дерево Меноа.

Он остановился у основания огромного ствола и поместил свою руку на кору покрытую трещинами. Он направил свое сознание к медленному сознанию дерева, которое когда-то было женщиной эльфом, затем он сказал:

Линнеа … Линнеа … Проснитесь! Мне нужно поговорить с Вами! Он ждал, но ответа не последовало; это было тоже самое, что пытался общаться с морем или воздухом или землей непосредственно. Линнеа, я должен поговорить с Вами!

Вздох ветра, казалось, пронесся в его голове, и он чувствовал мысль, слабую и отдаленную, мысль, которая сказала, Что, Наездник …?

Линнея, когда я был здесь в прошлый раз, я дал вам обещание что сделаю то что вы скажите в обмен на звездную сталь которая была под вашими корнями. Я собираюсь покинуть Алагезию и поэтому я приехал, чтобы выполнить мое обязательство, прежде чем я уйду. Что вы хотите от меня Линнея?

Дерево Меноа не ответило, но его ветви слегка зашевелились, иглы стучали падая на корни и чувство раздумья исходило от его сознания.

Уходи …, прошептал голос, и затем дерево покинуло сознание Эрагона.

Он основался на месте еще несколько минут, называя её по имени, но дерево отказалось отвечать. В конце концов Эрагон ушел, чувствуя, что вопрос как будто был все еще нерешенным, хотя дерево Меноа, очевидно, думало иначе.

Следующие три дня, Эрагон потратил читая книги и свитки — многие из которых были из библиотеки Галбаторикса которые Ванир послал ранее в Элесмеру по просьбе Эрагона. По вечерам он обедал с Рораном, Катриной, и Арьей но в остальном он замкнулся в себе и не виделся даже с Сапфирой, потому что она осталась с Фирненом на скале Телнеаир не проявляя интереса не к чему другому. Ночью, рык и рев драконов часто эхом раздавался над лесом, отвлекая его от его исследований и заставляя его улыбнуться, когда он касался мыслей Сапфиры. Он скучал по Сапфире, но знал, что у неё не так много времени чтобы побыть с Фирненом, и он завидовал ей, но не её счастью.

На четвертый день, когда он узнал все, что мог из книг, он отправился к Арье и представил ей и её советникам свой план. Ему понадобилась большая часть дня, чтобы убедить их, в том что он задумал было необходимо и будет работать.

Единожды они прерывались чтобы поесть. Поскольку начинало темнеть они собрались на поляне вокруг дерева Меноа: он, Сапфира, Фирнен, Арья, тридцать из старейших и самых опытных магов эльфов, Глэдр и другие Эльдурнари, которые Эрагон и Сапфира привез, а также и два смотрителя: женщины эльфы Идуна и Нея, которые были живым свидетелями заключения мира между драконами и всадниками.

Смотрители разделись, и в соответствии с древним ритуалом, Эрагон и другие начали петь, и как они начали петь, Идуна и Нея начали танцевать, двигаясь друг к другу так, что дракон вытатуировано на них, казалось, стали единым объединенным существом.

В разгар песни, дракон замерцал, а затем он открыл пасть и вытянул свои крылья и прыгнул вперед, вытягиваясь с кожи эльфов и повиснув над поляной, пока только его хвост не остался касающемся переплетенных Смотрителей.

Эрагон позвал светящиеся существо, и когда оно обратило свое внимание на него, он объяснил ему, чего он хотел, и спросил согласятся ли драконы.

Сделайте так как решил, Убийца королей, сказало спектральное существо. Если это сможет гарантировать мир Алагезии, мы не возражаем.

Затем Эрагон прочитать одну из книг Всадников, и он произнес имя древнего языка в его уме. Эльфы и драконы, которые присутствовали, делились с ним силой, и энергия от них бежала через него как большая буря. С их помощью и заклинанием которое Эрагон совершенствовал целыми днями, то которое оставалось неизменным столетия: заклинание столь древнее что бежало глубоко в пределах вен земли и костей гор. С ним он осмеливался делать то, что было сделано только однажды.

Так с его помощью был сотворен новый договор между драконами и всадниками.

Он связал не только эльфов и людей с драконам, но и гномов, и Ургалов, делая так, что любой из них мог бы стать Всадником.

Как только он произнес последние слова заклинания и таким образом завершив его, дрожь пробежал по земле и по воздуху. Он почувствовал себя так, как будто все вокруг них, -и во всем мире, может быть, - слегка изменилось. Заклинание утомило его, Сапфиру, и других драконов, но он чувствовал что восторг наполняет его, и он знал, что он совершил великое благо, наибольшее, пожалуй, за всю свою жизнь.

В честь этого Арья настояла на проведении праздника, чтобы отметить данное событие. Хотя Эрагон и был уставшим, он был в хорошем настроении, и с удовольствием находился в обществе неё, Рорана, Катрины и Исмиры.

В разгар праздника, однако, еды и музыки вдруг стало слишком много для него, и он извинился вставая из-за стола где он сидел с Арьей.

"Ты в порядке?" - спросила Сапфира, поглядывая туда, где находился Фирнен.

Он улыбнулся ей с другой стороны поляны. "Мне всего лишь нужно немного побыть в тишине. Я скоро вернусь." Он незаметно удалился, медленно огибая сосны и, глубоко вдыхая, прохладный ночной воздух.

В сотнях футов от того, где стояли столы, Эрагон увидел тонкие, высокие плечи эльфа - человека, сидящего против массивного корня, спиной к празднованию. Эрагон изменил свой путь чтобы не потревожить его, но как только он это сделал, он увидел его лицо.

Это был не эльф вовсе, а мясник Слоан.

Эрагон в удивлении остановился. Со всем тем, что произошло с ним, он совсем забыл, что Слоан - отец Катрины, находится в Эллесмере. Он поколебался мгновение, решая для себя что-то, а затем мелкими шагами отправился к нему.

Так же, как и в последнюю их встречу, голову Слоана обтягивала тонкая черная лента, укрывающая впадины, где прежде находились его глаза. Слезы просочились сквозь повязку, морщины покрывали весь его лоб, а худощавые руки были стиснуты в кулаки.

Мясник почуял присутствие Эрагона. Он повернул голову в его направлении и сказал: - Кто здесь? Это ты, Адэр? Я уже говорил тебе, что не нуждаюсь в помощи! - Его слова были агрессивные и злые, но так же в них звучала грусть, не слышимая ранее для Эрагона.

- Это я, Эрагон. - сказал он

Слоан закричал, как будто прикоснулся с раскаленным углям. "Ты! Ты пришел, чтобы злорадствовать надо мой? "

Нет, разумеется нет, - сказал Эрагон, потрясенный таким предположением. Он упал на колени в нескольких футах от Слоана.

- Уж надеюсь ты простишь меня, если я скажу, что не верю тебе. Иногда сложно понять желаешь ли ты помочь человеку или навредить ему.

“Это зависит от твоей точки зрения.”

Верхняя губа Слоана дернулась. - Это ответ умника-эльфа, я уже слышал его когда-то.

Позади эльфы заиграли новую песню на лютне и трубе. Взрыв смеха донесся до Эрагона и Слоана.

Мясник указал через плечо. "Я слышу ее." слезы катились из-под полоски его ткани. "Я слышу ее, но я не могу ее видеть. И твое заклинание не позволяет мне поговорить с ней. "

Эрагон молчал, не зная, что сказать.

Слоан опять прислонил свою голову к корню и кадык на его горле дернулся. - Эльфы говорили, что ребенок - Исмира, сильна и здорова.

- Так и есть. Она самый сильный и громкий ребенок из всех, что я знаю. Она станет прекрасной женщиной.

"Это хорошо".

- Как вы проводите дни? Продолжаете вырезать из дерева?

- Эльфы докладывают тебе обо мне, не так ли? - Эрагон задумался, как лучше ответить, он не хотел чтобы Слоан узнал, о том, что он уже посещал его однажды. Но мясник продолжил: - Я о многом догадался. Ты спросил как я провожу свои дни? Я провожу их в темноте, как и в Хеллгринде, ничего не делая, пока эльфы без конца донимают меня, не давая ни минуты покоя!

Снова смех звучал позади них. Эрагон мог разобрать звук голоса Катрины.

Ожесточенная гримаса исказила лица Слоана. - А теперь ты привозишь ее сюда, в Эллесмеру. Тебе не достаточно было моего изгнания? Нет, ты продолжаешь истязать меня знанием, что мой единственный ребенок и внучка находятся здесь, а я никогда не смогу увидеть их. А тем более встретиться с ними. - Слоан оскалился и уставился на Эрагона так, словно собирался броситься на него. - Ты всего лишь бессердечный ублюдок, вот кто ты есть.

"У меня слишком много сердец", сказал Эрагон, хотя он знал, что мясник не поймет.

Да иди ты!!!

Эрагон колебался. Казалось, что добрее было бы оставить Слоана в его заблуждениях о том, что Эрагон хотел навредить ему, чем открыть то, что все эти страдания были лишь результатом его - Эрагона - забывчивости.

Мясник отвернулся и слезы покатились по его щекам. "Уходи", сказал он. "Оставь меня. И никогда не беспокой меня больше, Эрагон, или я клянусь, один из нас умрет. "

Эрагон ткнул иглы на земле, стоя и смотрел сверху на Слоуна. Он не хотел уходить. То, что он сделал с Слоаном, приведя Катрину в Элесмеру было несправедливо и жестоко. Чувство вина грызло Эрагона, усиливаясь с каждой секундой, пока, наконец, он не принял решение которое позволило ему успокоиться.

Говоря не громче шепота, он использовал имя древнего языка чтобы изменять заклинания которое он наложил на Слоана. У него ушло не более минуты, и когда он приблизился к концу своего заклинания, Слоан прорычал сквозь зубы: «Остановите свое проклятое бормотание, Эрагон, и прочь. Оставьте меня, черт тебя! Оставьте меня!”

Эрагон не оставил его, однако, но начал новое заклинание. Он воспользовался знаниями Эльдурнари и всадников которые были в паре с ними, и он пел заклинание, которое способствовало восстановлению, того что было когда-то. Это была трудная задача, но умение Эрагона стало больше, чем когда-то было, и он смог добиться то, чего он хотел.

Поскольку Эрагон пел, Слоан дергался, и затем он начал проклинать и царапать обеими руками свои щеки и брови, как будто зуд схватил его.

“Проклятье! Что ты делаешь со мной!”

Окончив заклинание Эрагон присел вниз и осторожно удалить полоску ткани вокруг головы Слоуна. Слоан зашипел, чувствуя что полоса ткани снималась с его головы, он попытался остановить Эрагон, но был слишком медленным, и его руки сомкнулись на пустом месте.

"Ты не достаточно унизил меня?", сказал Слоан, с ненавистью в голосе.

"Нет", сказал Эрагон. “Она тебе больше не нужна. Открой глаза.”

Мясник колебался. “Нет. Я не могу. Ты пытаешься обмануть меня.”

“Я когда-либо делал это? Откройте глаза, Слоан, и рассмотрите свою дочь и внучку.”

Слоан задрожал, а затем, медленно, очень медленно, стал открывать веки и показались, не пустые глазницы, а пара блестящих глаз. В отличие от тех, с которыми он родился у Слоуна новые глаза были голубыми, как небо в полдень и с поразительным блеском.

Слоан заморгал, потому что его зрачки подстраивались под скудное количества света в лесу. Потом он подскочил и повернулся, чтобы увидеть праздничные мероприятия происходящие за деревом на корнях которого он сидел. Свет от беспламенных фонарей эльфов осветил его лицо теплым светом, и в нем он казался наполненным жизнью и радостью. Преобразование в его выражении лица было удивительно, чтобы остаться равнодушным; Эрагон чувствовал что слезы потекли из его собственных глазах, когда он наблюдал за стариком.

Слоун продолжал смотреть не переставая, словно путешественник измученный жаждой, видящий большую реку перед ним. Хриплым голосом он сказал, “Она красива. Они обе настолько красивы.” Другой взрыв хохота позвонил где-то. “Ах … она выглядит счастливой. Как и Роран.”

"С этого момента, вы можете посмотреть на них, если хотите," сказал Эрагон. "Но заклинания на вас по-прежнему не позволит вам поговорить с ними или показать себя, также как и связаться с ними в любым способом. И если вы попытаетесь, я узнаю ".

"Я понимаю", пробормотал Слоан. Он повернулся, и его глаза с тревогой уставились на Эрагона. Его челюсти работали вверх и вниз в течение нескольких секунд, как будто он что-то жевать, а потом он сказал: "Спасибо".

Эрагона кивнул и встал. - До свидания, Слоан. Ты не увидешь меня снова, я обещаю.

- До свидания, Эрагон.- И мясник повернулся, чтобы пристально вглядеться еще раз в свет эльфийского праздненства.

ПРОЩАНИЕ

Неделя прошла: неделя смеха и музыки и длительных прогулок среди чудес Эллесмеры. Эрагон взял Рорана, Катрину, и Исмиру, чтобы показать хижину Оромиса на скале Тельнаеир, а Сапфира показала им скульптуру облизанного ей камня, который она сделала для Празднования дня Клятвы крови. Что же касается Арьи, она провела день показывая им разнообразные сады в городе, так что бы они смогли увидеть наиболее зрелищные растения эльфов которые они собрали и создали на протяжении веков.

Эрагон и Сапфира были бы рады остаться в Эллесмере еще на парочку недель, но Блёдхгарм связался с ними и сообщил, что он с Эльдунари под его защитой прибыли на озеро Ардвен. Эрагон и Сапфира знали, что пришло время уходить, хоть и не хотели признать это.

Тем не менее, их обрадовало то, что Арья с Фирненом изъявили желание лететь с ними до окраины Дю Вельденвардена, а может и немного дальше.

Катрина решил остаться с Исмирой, но Роран попросился сопровождать их первую часть путешествия, ибо, как он сказал: "Я хотел бы посмотреть, как выглядит дальняя сторона Алагейзии, а путешествовать с ними было бы быстрее, чем ехать туда на коне ".

На рассвете следующего дня Эрагон попрощался с Катриной, не перестававшую все время плакать, и с Исмирой, которая посасывала свой большой палец и непонимающе глядела на него.

А после они отправились в путь. Сапфира и Фирнен летели бок о бок, направляясь к восточной стороне леса. Роран сидел за Эрагоном, держась за его талию, в то время как Куарок болтался на когтях Сапфиры, а его тело отражало солнечный свет не хуже зеркала.

После двух с половиной дней пути они увидели Озеро Ардвен: бледный лист воды, был больше чем вся Долина Паланкар. На его западном берегу был построен город Силтим, в котором ни Эрагон ни Сапфира до этого небыли. И погруженный в воду возле причала города был длинный белый корабль с одной мачтой.

Судно выглядело именно так как и в видении Эрагона и чувство неумолимой судьбы давило на него, когда он смотрел на него.

Именно к этому все и шло, подумал он.

Они провели ночь в Силтриме, который очень походил на Элесмеру, хотя был меньше и более плотно застроен. Пока они отдыхали, эльфы загружали Эльдурнари на корабл, вместе с пищей, инструментами, одеждой и другими полезными материалами. Экипаж судна состоял из двадцати эльфов, которые хотели бы помочь с разведением драконов и в подготовке будущих всадников, а также Блёдхгарм и всех его остальные заклинатели, за исключением Лауфин и Утинаре, который на тот момент уже отсутствовали.

Утром, Эрагон изменил заклинание, в котором хранились яйцо спрятанные возле Сапфира и достал два яйца, которое он дал эльфам охранявшим Арью. Один из яйц пойдет гномам, а другое Ургалам и, надеюсь, драконы внутри, будут по своему усмотрению выбирать Всадников из назначенных ими расы. Если нет, то они меняются местами, и если они еще не нашли всадников для себя... ну, Эрагон не был уверен, что делать тогда, но он был уверен что Арья найдет выход. Как только яйца вылупляться, дракон и его всадники воспитывались бы Арьей и Фирненом, пока они не были достаточно стары, чтобы присоединиться к Эрагону и Сапфире, и остальной части их семьи на востоке.

Затем Эрагон, Арья, Роран, Куарок, Блёдхгарм и другие эльфы, путешествующие с ними сели в корабль, и они отправились на озеро, а Сапфира и Фирнен кружили высоко над их головами.

Корабль был назван Талита, в честь красноватой звезды сияющей на востоке. Легкое и узкое, судно нуждалось в только нескольких дюймах воды, чтобы плыть. Оно двигалось без звука и вряд ли нуждалось в управлении, так как казалось, что он точно знает, где его капитан хотел плыть.

В течение нескольких дней они плыли в окружении леса, в затем через озеро Ардвен, а затем по реке Гаена, которая поднялась с весенним таянием снега. Когда они проплывали через туннель из зелёных ветвей, птиц разных видов пели и и летали вокруг них, и белки — красные и черные — буду-то ругали их с вершин деревьев или наблюдали сидя, некоторые просто висели вне досягаемости.

Эрагон проводил большую часть своего времени либо с Арьей, либо с Рораном и только изредка летал с Сапфирой. Сапфира в свою очередь была с Фирненом, и он часто видел, что они сидели на берегу, их лапы переплетались, а их головы покаялись рядом на землю.

Днём свет в лесу был золотым и туманным; а в течение ночей звезды мерцали ярко, и взошедшая луна давала достаточно света, чтобы приплыть. Теплота и туман, а также и постоянное раскачивание Талита заставили Эрагона чувствовать себя, так как будто он полусонный, затерянный в памяти о приятном сне.

В конце концов, как и должно было случиться лес закончился, и они выплыли за его пределами. Река Геана поворачивала к югу и несла их рядом с лесом к озеру Элдор, воды которого были ещё более крупными чем у озера Ардвен.

Там погода испортилась и поднялась буря. Высокие волны были по судну, и в течение дня лил холодный дождь, и сильный ветер обдувал их. Однако ветер был попутный и ускорил их продвижение.

С озера Эльдор, они вошли в реку Эдда и поплыл на юг мимо эльфийского форпост Керис. После этого они оставили лес полностью, и Талита скользил по реке, через равнины, по-видимому ведомая собственной волей.

С того момента, как они покинули лес, Эрагон ожидал что Арья и Фирнен покинут их. Но ни один ничего не сказал об отъезде, и Эрагон не спешил узнавать их планы.

Продвигаясь южнее, земля становилась более и более пустынной. Озираясь вокруг Роран сказал, “Довольно таки пустынно, не так ли?” и Эрагон вынужден был согласиться

Наконец они достигли самой восточной границы Алагезии: маленькая, одинокая деревянное селение названное Хедарт. Гномы построили это место с единственной целю торговли с эльфами, поскольку не было ничего ценного в этой области кроме стада оленей и диких быков видимых на расстоянии. Здания стояли на стыке, где Аз Рагни впадало в Эдда, более чем в двое увеличивая его размер.

Эрагон, Арья, и Сапфира прошли через Хедарт один раз, в обратном направлении, когда они путешествовали из Фартен Дур в Элесмеру после битвы с Ургалами. Таким образом Эрагон знал, чего ожидать, когда деревня вышла из поля зрения.

Тем не менее, он был озадачен, тем что увидел, сотни гномов ждал их у деревянного пирса, который простирался до Эдда. Его замешательство обратилось в восторг, когда группа расступилась, и Орик зашагал вперед

Поднимая свой молот Воланд над своей головой, Орик прокричал, “Не ужели ты думал, что я отпущу своего молочного брата, не сказав надлежащего прощай, или ли?!”

Улыбаясь, Эрагон сложил ладони вокруг рта и крикнул в ответ: "Никогда!"

Эльфы пристыковали Талита достаточно на долго, чтобы все сошли на берег, остались только Куарок, Блёдхгарм и два других эльфа чтобы охранять Эльдурнари. Воды, где реки встретил, имели бурное течение для того чтобы корабль оставался у пирса, так что эльфы поплыли дальше вниз Эдда, в поисках более спокойного места для того чтоб встать на якорь.

Гномы, Эрагон был поражен, увидев, привили к Хедарт четырёх гигантских кабанов из Беорских гор. Награны были насажены на деревья толщиной в ногу Эрагона и жарились на ямах тлеющие углей.

- Я собственноручно убил его, - гордо сказал Орик, указывая на самого крупного кабана.

В дополнение к остальной части банкета, Орик принес три бочонка самой прекрасной медовухи специально для Сапфира. Сапфира зарычала от удовольствия увидев их. Ты должен попробовать его, она сказала Фирнену, который фыркнул и протянул шею, вдыхая с любопытством запах от бочонков.

Когда вечер наступил, еда была приготовлена, и они сидели за высеченными столами, которые гномы построили в этот же день. Орик ударил молотом об свой щит, заставляя толпу замолчать. Потом взял кусок мяса, положил его в рот, пожевал и проглотил.

"Ильф гаухнит!" Провозгласил он. Гномы кричали с одобрением, и праздник начался всерьез.

В конце вечера, когда все наелись — даже драконы — Орик хлопнул в ладоши и позвал слугу, который принес шкатулку, заполненную золотом и драгоценными камнями. “Маленький символ нашей дружбы,” сказал Орик, когда передавал её Эрагону.

Эрагон поклонился и поблагодарил его.

Затем Орик пошел к Сапфире и с огоньком в глазах, он подарил ей золотое и серебряное кольцо, которое она могла бы носить на любом из когтей ее передние лапы. Это специальное кольца они не поцарапаются и не окрасятся, и до тех пор пока ты носишь их твоя жертва не услышит твоего приближения."

Подарок очень порадовал Сапфиру. Она попросила Орика одеть кольца на средний коготь её правой лапы, и в течении вечера Эрагон видел как она любовалась мерцающим светом от колец.

По настоянию Орика они заночевали в Хедарте. Эрагон надеялся уехать рано утром на следующий день, но, как только расцвело, Орик пригласил его, Арью и Роран на завтрак. После завтрака они заговорились, а потом они пошли к плотам, которые гномы использовали чтобы плавать от Награна с Беорских гор до Хедарта, как подошло время обеда, и Орику удалось убедить их остаться для одной, последний трапезы

За обедом, как и в праздник прошлого дня, гномы пели и слушали музыку, а выступление особо талантливого гнома барда, на долго задержало их отбытие.

Дата добавления: 2015-07-10