Зал предсказаний. 24 страница

Эрагон ценил ее молчание. Ему было бы труднее принять решение чем ей, и ему нужно было подумать над этим самостоятельно.

Когда они приземлились во дворе, Сапфира толкнула его своей мордой и сказала: "Если тебе нужно поговорить, я буду здесь."

Он улыбнулся и провёл рукой по её шее, а затем медленно пошел в свою комнату, уставившись в пол.

В ту ночь, когда луна начала показываться высоко над Илирией и Эрагон сидел напротив кровати, увлеченный чтением книги о технике изготовления седел первыми Всадниками, еле заметное мерцание привлекло внимание Эрагона.

Он вскочил на ноги, вытаскивая Брисингр из ножен.

Тогда, из его открытого окна, он увидел небольшой трехмачтовый корабль, сотканный из стеблей травы. Он улыбнулся и вложил меч в ножны. Он протянул руку, и корабль проплыл через всю комнату и приземлился на его ладонь, где накренился на одну сторону.

Корабль отличался от того, который сделала Арья во время их совместного путешествия по Империи, после того как он и Роран спасли Катрину из Хелгринда. У него (кораблика) было больше мачт, а паруса были сделаны из листиков травы. Хоть трава и была вялой и потемневшей, она не высохла полностью, что навело его на мысль что он был собран днем или двумя ранее.

К середине палубы был привязан квадрат сложенной бумаги. Эрагон аккуратно взял его, его сердце бешено колотилось, а затем развернул листок на полу. На нем было написано символами древнего языка:

Эрагон, мы наконец-то выбрали нашего лидера, сейчас я нахожусь в пути к Илирие, чтобы представить его Насурде. Я хотела бы поговорить с тобой и Сапфирой в первую очередь. Это сообщение должно достигнуть тебя за четыре дня до полумесяца. Если решитесь, встретьте меня на следующий день после его получения, к востоку от реки Рамр. Приходите одни, и не говори никому куда вы отправляетесь. Арья

Эрагон улыбнулся не желая. Ее сроки были совершенны, корабль прибыл именно тогда, когда она предназначала. Затем его улыбка исчезла, и он перечитал письмо несколько раз. Она что-то скрывает, это было очевидно. Но что? Зачем встречаться в тайне?

Может быть, Арья не одобряет следующего правителя эльфов, подумал он. Или, может быть есть какая-то другая проблема. И хотя Эрагону не терпелось увидеть ее снова, он не мог забыть, как она проигнорировала его и Сапфиру. Он предположил, что с точки зрения Арьи прошедшие месяцы были пустяковым количеством времени, но он не мог не чувствовать боль.

Он ждал пока первый лучик солнца не появился на небе, а затем быстро спустился чтобы разбудить Сапфиру и рассказать ей новость. Ей было столь же любопытно как и ему, если не сказать что даже взволновало.

Он оседлал ее, а затем они покинули город и отправились на северо-восток, не сказав никому куда они направились, даже Глаэдору и другим Эльдурнари.

Фирнен

Было ещё раннее утро, когда Эрагона и Сапфира прибыли на место, указанное в записке Арьи, туда, где русло реки Рамр делало небольшой изгиб, поворачивая на восток.

Когда они подлетали, Эрагон напрягся, пытаясь разглядеть через шею Сапфиры кого-нибудь внизу. Но место было пусто, лишь стадо диких быков паслось неподалёку. Когда животные заметили Сапфиру, они пустились наутёк, поднимая за собой столбы пыли. Эрагон чувствовал, что только эти быки, да другие более мелкие зверюшки, были единственными живыми существами в округе. Разочарованный, он устремил свой взгляд к горизонту, но и там не было и намёка на присутствие Арьи.

Сапфира приземлилась на небольшое возвышение в пятидесяти ярдах от реки. Она села на землю, и Эрагон сел рядышком, прислонившись к ней спиной.

На вершине возвышения находился пласт сланцеподобного камня. Томясь в ожидании, Эрагон, чтобы убить время, подобрал камешек толщиной с большой палец и начал его стачивать, придавая ему форму наконечника стрелы. Порода была слишком мягкой, чтобы рассчитывать на большее, чем на декоративное изделие, но ему нравилось то, что он делал. Сделав протенький треугольный наконечник и оставшись им довольным, он отложил его в сторону, подобрал чуть больший по размеру камень и начал точить из него кинжал с широким лезвием, похожий на тот, что использовали эльфы.

Но ему и Сапфире не пришлось ждать так долго, как он сперва подумал.

Когда истёк час после их прибытия на берег реки, Сапфира оторвала свою голову от земли и вгляделась в небо над равниной, туда, где неподалёку находилась пустыня Хадарак.

Он почувствовал, как её тело стало напряжённым, в её душе родилось какое-то странное чувство: ощущение величия мгновения.

"Смотри", - сказала она.

Удерживая в руках свой незаконченный кинжал, он вскарабкался на ноги и посмотрел на восток.

Сначала он не увидел ничего, кроме травы, пыли и нескольких одиноких, колышущихся на ветру деревьев на фоне далёкого горизонта. Он расширил границы своего поиска, но всё равно не увидел ничего достойного внимания.

"Что?..", - начал он было свой вопрос, но сам же оборвал себя на полуслове, взглянув в небо.

Высоко в небе на востоке он увидел мерцание зелёного пламени, будто бы изумруд блестел на солнце. Светлое пятнышко описывало дугу на синем покрывале небосвода, быстро приближаясь и блестя, словно звезда ночью.

Эрагон уронил каменную заготовку кинжала, не отрывая глаз от мерцающей искорки, забрался в седло на спине Сапфиры и застегнул ремни. Он намеревался спросить её, что она думала об источнике этого пятнышка света, чтобы вынудить её выразить в словах то, о чём он думал сам, но ни он, ни она не могли сейчас ни о чём говорить.

Сапрфира оставалась на месте, хотя её крылья были раскрыты, сложены почти вдвое и приподняты: она готова была в любой момент взлететь.

Приближаясь и становясь крупнее, искорка стала принимать продолговатые формы, разбиваясь сначала на дюжины, потом сотни, потом тысячи ярких пятнышек. Через несколько минут стали видны истинные очертания, и стало понятно, что это был дракон.

Сапфира не могла ждать дольше. Она заревела громким трубным гласом, соскочила с возвышения и опустила крылья.

Эрагон схватился покрепче за шип перед собой, когда Сапфира начала свой почти вертикальный подъём, вся горя от нетерпения пересечься как можно скорей с тем другим драконом. И он и она испытывали противоречивые чувства; они были восторжены, но одновременно и насторожены - пройдя через все свои сражения, они не могли не стать осмотрительными. И оттого их чрезвычайно порадовал тот факт, что солнце сейчас было за их спинами.

Сапфира поднималась до тех пор, пока не оказалась чуть выше зелёного дракона. Потом она, сохраняя высоту, начала наращивать скорость.

Приближаясь к дракону, Эрагон увидел, что хотя тот и был хорошо сложен, но ещё не успел избавиться от подростковой угловатости: его конечностям ещё предстояло набрать вес и крепость, какими обладали Торн и Глаэдр, и сам он ещё был маленьким - меньше, чем Сапфира. Чешуя на его боках и спине была цвета лесной зелени, а самые маленькие чешуйки отдавали белизной. Когда крылья дракона были прижаты к его телу, их цвет был подобен цвету листвы падуба, но когда они были расставлены широко в стороны, и через них светило солнце, они напоминали дубовую листву весной.

На месте соединения спины и шеи дракона находилось седло очень похожее на то, что несла на себе Сапфира. В седле находилась фигура, похожая на Арью, тёмные волосы фигуры развевались на ветру. Этот вид наполнил сердце Эрагона радостью, и та пустота, что царила в нём так долго, исчезла из него, как исчезает мрак при появлении солнца.

Когда драконы пронеслись друг мимо друга, Сапфира заревела, и зелёный дракон заревел в ответ. Они повернулись и начали кружить, словно охотясь за хвостами друг друга. Сапфира летела чуть выше, и другой дракон не предпринимал попыток подняться выше чем она. Если бы так происходило в бою, Эрагон бы начал опасаться, что дракон пытается получить преимущество перед атакой.

Он улыбнулся и крикнул. Арья крикнула в ответ и подняла руку. Эрагон, чтобы убедиться, что это действительно она, коснулся умом её сознания, и тот час же убедился в этом, а также в том, что у Арьи и зелёного дракона были мирные намерения. Он удалился из её сознания в следующее мгновение, ибо остаться в нём без её разрешения было бы грубо с его стороны; он знал, что получит все ответы на свои вопросы на земле, во время спокойной беседы.

Сапфира и зелёный дракон снова заревели, последний хлестнул своим плетеподобным хвостом; потом они снова начали гоняться друг за другом, пока не подлетели к реке Рамр. Там Сапфира возглавила их маленькую группку и, опускаясь по спирали, приземлилась на то же возвышение, на котором она и Эрагон начинали своё ожидание.

Зелёный дракон приземлился в сотне футах поодаль и низко присел, позволяя Арье выпрыгнуть из седла.

Эрагон развязал ремни на ногах и спрыгнул на землю, ножны Брисингра ударились о его ногу. Он бросился в сторону Арьи, она побежала к нему. На половине дистанции между драконами они встретились. Драконы пошли следом за ними, несколько более степенно ступая и тяжело топая.

Оказавшись рядом с Арьей, Эрагон заметил, что вместо кожаной полоски, которую Арья обычно носила, чтобы удерживать свои волосы сзади, на её голове покоился золотой венец. В центре венца блестел алмаз в форме слезы, свет которого не был отражённым от солнца, но своим собственным, шедшим из его глубин. На её талии висел в зелёных ножнах меч с зелёной рукоятью. Эрагон распознал в нём Тамерлин - меч, который лорд-эльф Фиолр предлагал ему на замену Зароку, и который когда-то принадлежал Всаднику Арве. Но рукоять выглядела не совсем так, как он её помнил: она была более лёгкой и грациозной, и ножны казались уже.

Прошло целое мгновение, прежде чем Эрагон сообразил, что значила корона на голове Арьи. Потом он взглянул на неё с изумлением.
- Ты!

- Я, - ответила она и наклонила голову. - Атра эстерни оно тхелдуин, Эрагон.

- Атра ду эваринья оно варда, Арья... Дрёттнинг? - от его внимания не ускользнул тот факт, что она решила поприветствовать его первой.

- Дрёттнинг, - подтвердила она. - Мой народ решил передать мне титул, принадлежавший моей матери, и я сочла возможным принять его.

Над ними Сапфира и зелёный дракон коснулись головами и начали обнюхивать друг друга. Поскольку Сапфира была выше, зелёному дракону приходилось тянуться, чтобы достать до неё.

Как бы не желал Эрагон говорить с Арьей, он не смог удержаться и не уставиться на зелёного дракона.
- А он? - спросил он, махнув рукой ввысь.

Арья улыбнулась, а потом удивила Эрагона, взяв его руку в свою и подведя его к дракону. Тот фыркнул и нагнул к ним голову. Из его ноздрей поднимались пар и дымок.

- Эрагон, - промолвила Арья, положив руку на горячий нос дракона, - это Фирнен. Фирнен, это Эрагон.

Эрагон взглянул в один из сияющих глаз Фирнена; мышечные нити радужной оболочки дракона были бледно-жёлто-зелёными, как молоденькие стебельки травы.

"Я рад встретиться с тобой, Эрагон-друг-губитель Шейдов, - сказал Фирнен. Его внутренний голос был глубже, чем Эрагон ожидал; он был даже глубже, чем голоса Торна, Глаэдра или любого Эльдунари из Вроенгарда. - Мой Всадник многое рассказал мне о тебе".
Фирнен мигнул, послышался короткий резкий звук, будто бы ракушка упала на камень.

В широком, освещённом солнцем сознании Фирнена, выстланном прозрачными тенями, Эрагон чувствовал возбуждение.

И удивление охватило Эрагона, удивление, что это всё произошло.
- Я тоже рад встретиться с тобой, Фирнен -финиарель. Я и представить не мог, что доживу до тех пор, когда ты, освобождённый от заклятий Гальбаторикса, вылупишься.

Изумрудный дракон легонечко фыркнул. Он был горд и полн энергии, словно олень осенней порой. Потом он посмотрел на Сапфиру. И между ними двумя очень многое произошло; Эрагон почувствовал поток мыслей, эмоций, чувств - сначала он был медленным, как тихая речушка, потом стал стремительным, как горный ручей.

Арья тихо улыбнулась.
- Они, кажется, понравились друг другу.

- Да.

Ведомые обоюдным пониманием, они отошли от Сапфиры и Фирнена, предоставив драконов самим себе. Сапфира сидела не как обычно, а чуть наклонившись, словно готовясь напасть на лань. Фирнен находился в похожей позе. Кончики их хвостов подёргивались.

Арья выглядела хорошо; лучше, подумал Эрагон, чем с тех пор, как они покинули Эллесмеру. Поскольку он не мог подобрать более подходящего слова, он оценил её состояние, как счастливое.

Некоторое время они стояли молча и наблюдали за драконами. Потом Арья повернулась к нему и сказала:
- Я приношу извинения за то, что не связалась с тобой раньше. Ты, наверное, дурно думаешь обо мне за то, что я игнорировала тебя и Сапфиру так долго, за то, что я сохраняла в секрете от тебя существование Фирнена.

- Ты получила моё письмо?

- Да. - Эрагон был удивлён, когда Арья достала из своей туники мятый прямоугольный пергамент, который, несколько секунд спустя, он распознал, как собственное письмо. - Я бы ответила, но Фирнен уже вылупился, а я не хотела лгать тебе, даже если бы ложь состояла в простом не упоминании о нём.

- А зачем нужно было сохранять его существование в тайне.

- На свободе ещё так много слуг Гальбаторикса, а драконов так мало. Я не хотела рисковать, не хотела, чтобы кто-нибудь узнал о нём, пока он не станет достаточно большим, чтобы суметь постоять за себя.

- Ты всерьёз полагала, что человек может проникнуть в Дю Вельденварден и убить его?

- Странные вещи случились. Пока драконы находятся на грани вымирания, не следует рисковать. Если бы я могла, я скрывала бы Фирнена в Дю Вельденвардене ещё десять лет, пока он не стал бы таким большим, что никто не мог бы осмелиться напасть на него. Но он пожелал покинуть Дю Вельденварден, и я не смогла отказать ему. Кроме того, настала пора мне предстать перед Насуадой и Ориком в моей новой роли.

Эрагон почувствовал, как Фирнен стал показывать Сапфире свою первую удачную охоту на лань в лесах эльфов. Он понял, что Ария почувствовала этот обмен тоже, потому что уголки её губ дёрнулись, когда Фирнен передал Сапфире изображение того, как он, преследуя испуганную лань, споткнулся о ветвь и начал прыгать за ней.

- И как давно ты стала королевой?

- Через месяц после моего возвращения. Ванир, впрочем, ещё не знает об этом. Я приказала держать эту информацию в тайне от него и от нашего посла у гномов, чтобы иметь возможность сосредоточиться на воспитании Фирнена, не отвлекаясь на государственные дела, которыми в противном случае пришлось бы заниматься... Я думаю тебе понравится это узнать: я вырастила его на утёсах Тельнаейра, там где жили Оромис и Глаэдр. Мне показалось, что это будет правильно.

Они немного помолчали. Потом Эрагон показал рукой на корону на голове Арьи, потом на Фирнена и спросил:
- Как же это всё случилось?

Она улыбнулась.
- Когда мы возвращались в Эллесмеру, я заметила, что Фирнен стал шевелиться внутри своей скорлупки, но не придала этому слишком большое значение, потому что Сапфира тоже часто шевелилась в своём яйце. Но, когда мы достигли Дю Вельденвардена и прошли через запретительные заклинания на его границе, он вылупился. Это случилось почти вечером, я несла яйцо в подоле, как прежде часто носила Сапфиру, я беседовала с ним, рассказывая ему о мире и уверяя его, что он находится в безопасности, а потом я почувствовала, что яйцо затряслось и... - она вздрогнула и откинула назад волосы, в глазах её стояли слёзы. - Связь - она именно такая, как я себе и представляла. Когда мы коснулись... Я всегда хотела быть Драконьим Всадником, Эрагон, чтобы иметь возможность защищать мой народ, чтобы отомстить за смерть моего отца от рук Гальбаторикса и Проклятых. Но до тех самых пор, пока я не увидела первую трещинку на скорлупе яйца Фирнена, я и мечтать не смела, что это когда-нибудь может со мной произойти.

- Когда ты коснулась, появился...

- Да, - она подняла левую руку и показала серебристый знак на ладони, похожий на его собственный гедвёй игназия. - У меня было такое чувство... - она остановилась подыскивая слова.

- Словно бы в этом месте тебя обожгло ледяной водой, - помог ей Эрагон.

- Да, точно, - она, казалось, подсознательно скрестила руки, будто замерзала.

- Итак, ты вернулась в Эллесмеру, - сказал Эрагон. В это время Сапфира делилась с Фирненом своими воспоминаниями о том, как она и Эрагон купались в Озере Леона, когда они путешествовали в Драс-Леону с Бромом.

- Итак мы вернулись в Эллесмеру.

- И отправилась жить на утёсы Тельнаейра. Но зачем тебе было становиться королевой, когда ты уже стала Всадницей?

- Это была не моя идея. Дэтхедр и другие эльфы пришли в мой дом на утёсах и попросили меня принять мантию моей матери. Я отказалась. Тогда они вернулись на следующий день. Потом на следующий. Они приходили каждый день в течение недели и каждый раз приводили всё новые и новые аргументы, почему я должна была принять корону. В конце концов, они убедили меня в том, что так будет лучше для нашего народа.

- Но почему? Из-за того, что ты дочь Имиладрис? Или потому что стала Всадницей?

- Нет, то, что Имиладрис была моей матерью, не самое главное, хотя, частично и это тоже повлияло. И не из-за того, что я стала Всадницей. Наша политика значительно сложнее, чем человеческая или у гномов. Выбор монарха у нас - не лёгкое дело. Этот выбор требует достижения согласия дюжин домов и семей, а также старейшин нашей расы, и каждый выбор, который они делают - это тонкая игра, в которую мы играем вот уже много тысяч лет... Было очень много причин, по которым я должна была стать королевой, далеко не все из них очевидны.

Эрагон пошевелился, глядя то на Сапфиру, то на Арью: он никак не мог смириться с решением последней.
- Но как ты можешь быть Всадницей и одновременно королевой? - спросил он. - Предполагается, что Всадники не могут поддерживать какую-либо отдельную расу. Нам просто перестанут доверять остальные народы Алаегейзии. И как ты сможешь нам помочь выстроить заново наши ряды и вырастить новое поколение драконов, если будешь занята в Эллесмере?

- Мир уже не тот, каким был прежде, - ответила она. - И Всадники не могут оставаться в стороне, как делали это раньше. Нас слишком мало, чтобы сражаться в одиночку, и пройдёт достаточно большой промежуток времени, прежде чем мы займём прежнее место. В любом случае, ты сам принёс клятву Насуаде, Орику и Дюрмгист Ингейтуму, но не нам, не Эльфакину. Поэтому мне кажется, что это только правильно, что и у нас появился Всадник и дракон.

- Но ты же знаешь, что Сапфира и я воевали бы за эльфов так же яростно, как за гномов и людей, - возразил он.

- Да, я знаю, но остальные-то - нет. Видимость важна, Эрагон. Ты не можешь отрицать тот факт, что дал своё слово Насуаде, что дал присягу верности клану Орика... Мой народ претерпел множество страданий за прошедшую сотню лет, и, хоть ты, может, этого и не замечаешь, мы тоже уже не те, что были прежде. С тех пор, как популяция драконов стала клониться к вымиранию, мой народ тоже стал уменьшаться. У нас стало рождаться меньше детей, наша сила стала истощаться. Некоторые также говорят, что наши умы не так остры, как раньше, хотя это и трудно доказать.

- Тоже самое верно и для людей, так, во всяком случае, сказал нам Глаэдр, - промолвил Эрагон.

Она кивнула.
- Он - прав. Обеим нашим расам нужно время для восстановления, и очень многое зависит от возрождения драконов. Более того, так же, как вам необходима Насуада, чтобы помочь оздоровлению вашего народа, также и нам необходим лидер. Имиладрис умерла, и я посчитала себя обязанной взять на себя это бремя, - она коснулась своего левого плеча, на котором под одеждами находилось тату из символов йауэ. - Я пообещала служить своему народу, когда была значительно старше, чем ты. Я не могу оставить их теперь, когда их нужды так велики.

- Ты им всегда будешь нужна.

- И я всегда буду служить им, - ответила она. - Но не беспокойся; ни я, ни Фирнен не забудем о наших обязанностях Всадника и Дракона. Мы будем помогать тебе патрулировать земли и улаживать конфликты, и где бы ни было место для выращивания драконов, мы будем навещать эту землю, чтобы помогать, так часто, как только сможем, даже если оно будет находиться на самом южном крае горного хребта Спайн.

Эти её слова обеспокоили Эрагона, но он постарался скрыть своё беспокойство. То, что она только что пообещала, станет невозможно, если он и Сапфира сделают так, как решили, направляясь сюда. Хоть всё, о чём сказала сейчас Арья, подтверждало то, что они избрали правильный путь, он переживал о том, что этот путь был невозможен для самой Арьи и Фирнена.

Тогда он склонил свою голову, принимая решение Арьи стать королевой и признавая её право на это.
- Я знаю, что ты не будешь пренебрегать своими обязанностями, - сказал он. - Ты никогда не пренебрегала, - он не планировал сказать это жёстко, это была всего лишь констатация факта, того факта, за который он уважал её. - И я понимаю, почему ты так долго не выходила с нами на связь. Возможно, окажись я на твоём месте, я поступил бы так же.

Она снова улыбнулась "Спасибо".

Он показал жестом на её меч.
- Я так понимаю, Рюнён переделала Тамерлин, чтобы он лучше подходил тебе?

- Да, и она всё время ворчала. Она заявила, что клинок был безупречен таким, каким он был, но я очень довольна изменениями, которые она сделала; теперь клинок держится так, как должен в моей руке, и кажется не тяжелее, чем хлыст.

Пока они стояли и смотрели на драконов, Эрагон всё думал о том, как лучше поведать Арье об их планах. Прежде чем он смог решить это, она спросила:
- Вы с Сапфирой хорошо провели время?

- Да.

- Что ещё интересного случилось с вами со времени написания письма?

Эрагон на минутку задумался, а потом коротко рассказал ей о покушениях на жизнь Насуады, о восстаниях на севере и юге, о рождении дочери Рорана и Катрины, о приобретённом Рораном благородном титуле, о сокровищах найденных в цитадели. В последнюю очередь он рассказал ей о возвращении в Карвахолл и их визите к месту последнего покоя Брома.

Пока он рассказывал, Сапфира и Фирнен начали гоняться друг за другом, кончики их хвостов дёргались взад-вперёд с необыкновенной скоростью. Челюсти обоих были слегка приоткрыты, длинные белые зубы были обнажены, они тяжело дышали через рот, из их глоток вырывалось низкое повизгивающее ворчание. Ничего подобного Эрагон ещё не слышал. Ему казалось, будто бы они собирались наброситься друг на друга, и это беспокоило его, но чувства, испытываемые Сапфирой были необыкновенно далеки от злобы или страха. Это было...

"Я хочу проверит его", - объяснила Сапфира. Она ударила хвостом о землю, отчего Фирнен остановился.

"Проверить его? Как? Зачем?

"Чтобы выяснить, так ли крепки ли его кости и так ли жарок ли огонь в желудке, чтобы противостоять мне?".

- Ты уверена? - спросил он, поняв ее намерения.

Она снова щёлкнула хвостом о землю, и он понял, что желание её было серьёзным и сильным. "Я знаю всё о нём, всё, кроме этого. Кроме того, - в ней промелькнула искорка изумления, - кажется, драконье увлечение друг другом не вечно.

- Очень хорошо. Но будь осторожной.

Он едва закончил говорить с Сапфирой, как она бросилась вперёд и укусила Фирнена в левый бок. Из его раны брызнула кровь, он зарычал и отпрыгнул назад. Потом, рыча и не зная что делать дальше, он стал отступать перед надвигающейся на него Сапфирой.

- Сапфира! - огорченный, Эрагон повернулся к Арья, намереваясь извиниться.

Но она не выглядела огорчённой. Фирнену и Эрагону она сказала:
- Если ты хочешь, чтобы она тебя уважала, тогда ты должен укусить её в ответ.

Арья, удивлённо вздёрнув брови, посмотрела на Эрагона. Он ответил ей понимающей, но кривоватой улыбкой.

Фирнен взглянул, колеблясь, на Арью. Сапфира щёлкнула своими зубами, и он снова отпрыгнул назад. Потом, оглушительно заревев, он, подняв крылья, словно стараясь казаться больше, бросился на Сапфиру и, кусая её за заднюю лапу, вонзил в неё зубы.

Боль, которую испытала Сапфира, вовсе и не была болью.

Сапфира и Фирнен возобновили своё кружение, всё громче и громче рыча и повизгивая. Фирнен снова ринулся на Сапфиру. Он запрыгнул на её шею и пригнул её голову к земле. Удерживая её в таком положении, он пару раз игриво укусил Сапфиру в затылок.

Сапфира боролась не так яростно, как от неё ожидал Эрагон; он догадался, что она сама позволила Фирнену поймать себя - этого не удавалось сделать даже Торну.

- Ухаживания драконов не так-то уж и нежны, - прокомментировал он Арье.

- А ты что, ожидал от них ласковых слов и нежных ласок?

- Я полагаю, что нет.

Кивком шеи Сапфира сбросила с себя Фирнена, и отскочила назад. Она заревела и начала царапать землю передней лапой. Фирнен задрал голову к небу и выпустил вверх журчащую струю зелёного пламени. Пламя было в два раза больше его самого.

- Ох, - восхищённо выдохнула Ария.

- Что?

- Это первый раз, когда он выдохнул огненное пламя.

Сапфира тоже выпустила изо рта пламя; стоя в пятидесяти футах от неё, Эрагон чувствовал его жар. Потом она присела и прыгнула вверх, взмывая прямо в небо. Мгновением спустя за ней последовал Фирнен.

Эрагон и Арья стояли и смотрели на поднимающихся в небеса сверкающих драконов; те взбирались по спирали всё выше и выше и дышали огнём. Это было незабываемое, повергающее в трепет зрелище: одновременно и дикое, и прекрасное, и пугающее. Эрагон понимал, что он наблюдал за древним, первородным ритуалом, бывшего частью самой природы, и без исполнения которого земля была обречена на увядание и смерть.

С увеличением расстояния между ним и Сапфирой, их связь стала становиться всё слабее и слабее, но он по-прежнему был способен ощущать пыл её страстей, из-за которых поле её зрения потемнело по краям, и её мысли растаяли, и остались только инстинктивные, которым подчиняются все живые существа, и даже эльфы.

Драконы взлетали всё выше и выше, пока не стали казаться двумя кружащимися друг вокруг друга мерцающими звёздочками в бесконечности синего неба. Хоть она и была далеко от него, Эрагон всё ещё мог видеть всполохи воображения и чувств Сапфиры, и хоть он многое испытал, когда Эльдунари поделились с ним своими воспоминаниями, его щёки и кончики ушей загорелись, и он не мог взглянуть Арье прямо в глаза.

Арья тоже выглядела тронутой драконьими эмоциями, хотя и не так, как он; она, тихо улыбаясь, пристально следила за Сапфирой и Фирненом, её глаза светились ярче, чем обычно, казалось, что вид двух драконов наполнял её гордостью и счастьем.

Эрагон вздохнул, присел на корточки и начал рисовать на земле стебельком травы.

- Ну, это не продлится долго, - заметил он.

- Нет, - согласилась Арья.

Так они провели много времени: она стояла, он сидел на корточках, всё вокруг было тихо, лишь ветер одиноко шумел.

Наконец Эрагон осмелился взглянуть на Арью. Она выглядела прекрасной, как никогда. Но он видел не только её красоту, он видел перед собой друга и союзника, он видел перед собой женщину, спасшую его от Дурзы, сражавшуюся вместе с ним против многочисленных врагов, заключённую вместе с ним в тюрьму под Драс-Леоной, ту, которая, в конце концов, убила Дауздаэртом Шрюкна. Он вспомнил то, что она рассказывала ему о своей жизни в Эллесмере, о её детских годах, о трудных отношениях с её матерью, о многочисленных причинах, заставивших её покинуть Дю Вельденварден, став послом эльфов. Он также подумал о её страданиях: некоторые были причинены её матерью; другие чувством одиночества во время жизни среди людей и гномов; третьи испытаны после гибели Фаолина и под воздействием пыток в Гиллиде.

Он подумал обо всём этом и испытал чувство глубочайшей близости с ней, и ему стало грустно от того, что он видел.

Пока Арья созерцала небо, Эрагон оглянулся вокруг и нашёл подходящий пласт сланцеподобного камня, выступавший из-под земли. Двигаясь тихо, насколько это было возможно, он выкопал пальцами камень и стряхнул с него грязь.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить однажды использованное им заклинание, потом он видоизменил его так, чтобы извлечь из земли все необходимые цвета. Выговаривая про себя слова, он произнёс заклинание.

Возникло движение, словно водоворот грязной воды, и поверхность каменной дощечки помутнела. Потом цвета - красные, синие, зелёные, жёлтые - расцвели на сланце и, перемешиваясь и образовывая более тонкие оттенки, начали складываться в линии и формы. Через несколько секунд на камне проступило изображение Арьи.

Когда оно было готово, он прекратил заклинание и начал изучать отпечаток. Ему понравилось то, что он увидел. Изображение было точной и честной копией Арьи и выгодно отличалось этим от того отпечатка, что он сделал в Эллесмере. Отпечаток, что он держал сейчас в руках имел глубину, которой не доставало первому. Изображение, если говорить о композиции, не было идеальным, но Эрагон был горд тем, что ему удалось понять так много из её характера. В этом отпечатке ему удалось суммировать всё, что он знал о ней, все её достоинства и недостатки.

Он дал себе насладиться своим удачным творением ещё мгновение, потом отбросил камень в сторону, собираясь разбить его о землю.

- Кауста, - промолвила Арья, и дощечка, повернув в воздухе, оказалась в её руке.

Дата добавления: 2015-07-10