1 страница. В жизни порой происходит что-то такое, что меняет тебя окончательно и бесповоротно

Гравюра души.

Д. Зубарев

В жизни порой происходит что-то такое, что меняет тебя окончательно и бесповоротно. Событие, исход которого сломает твой устоявшийся, казалось слаженный механизм. Оно возьмет и сломает, а тебе придется собирать свой механизм заново. И, возможно, после твоей ручной сборки, как это часто бывает, у механизма появятся ненужные детали. Ты их просто выкинешь и забудешь, что такие были. Подобные события происходят редко, но, возможно, как раз таки, поэтому именно они необычайно сильные. Главное, суметь собраться заново. Не превратиться в хлам. Не стать металлоломом. И не заржаветь вконец.

На шестом этаже обрюзгшего панельного дома, серость которого удручает и которых в нашей стране развелось немыслимо много, монотонно, без перерывов работала машинка, вонзающая свою тончайшую, а от этого очень острую иглу под человеческую кожу. Тату – машинка беспрерывно гудела своим «бзззз», а в комнате стоял стойкий запах крепких дешевых сигарет. Прокуренная насквозь квартирка, с наставленными всюду немытыми кружками и разбросанными одноразовыми чайными пакетиками. Множеством чайных пакетиков, оставляющих за собой коричневые следы. На грязно – белой стене, прикованная гвоздем, висела картина с изображением Джонни Кэша, тычущего фак в лицо тому, кто на него смотрит. Нежилое жилье. Вотчина мастера, знающего свое дело и обожающего свою работу.

Джонни Кэш*

Мастер - мужчина лет тридцати пяти, давно уже плотно обосновался в этой квартирке, обустроив ее под кустарный тату – салон со всеми выходящими. Качество данного салона, естественно, уступало профессиональным залам, но зато безоговорочно проигрывало им в уюте, не смотря на всю антикомфортабельность квартиры. Только если ты, конечно, не блюешь от сигаретного дыма. Дополнительную звездочку заведению добавляли огромный опыт мастера и его имя в городе среди подобных творцов искусства. Звали этого человека - Фазан.

Фазан полностью оправдывал свое яркое, вызывающее идиотскую ухмылку, прозвище. Тело мужчины было с ног до головы избито татуировками различной гаммы цветов. Увидев этого человека, в голову могла загреметь лишь только одна забавная ассоциация, которая заставляла сознание выдержать секундную паузу, а затем расположить губы, как минимум, в сдержанной ухмылке. Этье Дюмон, увидев его, обязательно поднял бы большой палец вверх со счастливой улыбкой. Мастер был пестрый, словно петух. Но согласитесь, что Фазан звучит помягче в нашей то стране. Это прозвище «помягче» так и осталось за ним.

Этье Дюмон*

Не каждый из нас способен принять такую, мягко говоря, уникальную внешность. Многие прохожие его опасались, не каждый хотел иметь с ним дело. Даже самое малюсенькое дельце. Мало ли что этот тип может выкинуть, думали они. Кто-то же наоборот был рад знакомству с необычной личностью. Не смотря на массу тату, пирсинг и тоннели в ушах, Фазан был достаточно умный и интеллигентный человек. Интеллигентный настолько, насколько такая внешность позволяла быть интеллигентом. Немногочисленные друзья его безмерно уважали и любили. Все - таки это был интересный, творческий человек. Пусть и малость странноватый для обычного общества.

Мастер был одет в домашние тапочки с непонятным золотым рисунком то ли морды слона, то ли бабочки, штаны оливкового цвета, ну а выше пояса на нем не было ничего, кроме резиновых перчаток на руках и тату на теле.

- Да, Романыч, - вздыхал Фазан, - я такую красоту давненько не делал, жалко, что заканчиваем. Крутая работа.

- Ты не делал, а я уже заколебался твою обитель навещать. Красота требует жертв, конечно, но по мне, так я их достаточно принес, - отвечал мастеру сонный вальяжный голос.

- И чем это тебе моя обитель приелась? – немного обиженно произнес хозяин. - Ну ладно, ладно. На самом деле я прекрасно тебя понимаю, только расставаться с тобой действительно жалко. Многогранный ты дяденька, душевный такой, интересный. Вот ведь последний вечер с тобой пообщаться можно спокойно. А дальше хрен его знает, ко мне ты явишься остаток спины забивать или к другому кому пойдешь…

- А ты наперед-то не загадывай. Земля, она ж круглая, свидимся еще, глядишь, тем более мне отсюда сейчас рваться некуда, да и ты я думаю, нагрел себе тут местечко.

- И то верно, - подмигнув, согласился мастер и снова увлеченно занялся делом.

Руки Фазана малевали на клиенте завораживающее зрелище. Огромная, погружающая в себя композиция украшала спину Вадима Романовича, человека также лет тридцати с мощной мускулатурой, холодной улыбкой, ровнейшим и веским, будто надгробный гранит голосом и уже местами седыми волосами.

Эта татуировка на спине олицетворяла в себе всю прошедшую жизнь мужчины, и по планам должна будет олицетворять и будущие события, но уже, естественно, в будущем. Здесь было запечатлено и зашифровано все, что позволяло Вадиму в полный голос говорить о том, что он действительно жил, а не проживал впустую данное ему Богом время. Начиная историю на теле с определенного момента, Вадим изложил каждое весомое событие своей жизни в одном рисунке. Рисунки же в свою очередь постепенно заполняли спину и составляли полную композицию, понятную одному хозяину, которая и станет через пару часов готовым продуктом тату-мастера Фазана, для которого это станет, или уже стала одна из самых любимых работ.

На шее, буквально в том месте, где начинаешь на ощупь ощущать свои позвонки, зарождалась первым рисунком панорама тату. Две жилистые ладони плотно слились в крепком мужском рукопожатии. Нерушимой, складной, проверенной годами мужской дружбы.

Стояла темная ноябрьская ночь. Недаром говорят, что ноябрьские ночи до снега темны. Снега таки еще не было. За окнами буйно завывал ветер, раскачивая ветки старых, облезлых тополей. В закутке, перед тускло освещенной парой высоких сутулых фонарей городской площадью, тихо затаился черный вкруг тонированный автомобиль и резко светил ксеноном, освещая огромное пространство перед собой. Словно скрывшись от посторонних глаз, авто, как хищник, выжидающий жертву, не колеблясь, стоял на месте и пускал тяжелыми клубами дым из своих окон.

В салоне развалились трое молодых парней. Они мечтательно наслаждались свободой тихой безлюдной ночи. Временем, которое обходилось без надоевшей суеты, без пустоголовой мечущейся кругом толпы, шума, света, забот и насущных проблем. Сейчас, в данный момент – это было их время. Время, когда можно пообщаться, подумать или, наоборот, молча потупить в одну точку, при этом, не беспокоясь о секундах, минутах и часах.

Парням на вид было около двадцати, может чуть старше. Вадиму на тот момент было ровно двадцать, и он был одним из тех троих. Парень удобно, полулежа, расположился на заднем сидении, подсунув под голову свое свернутое комом пальто. Тогда еще его волосы были черны, словно смоль, а по глазам уже невозможно было ничего прочитать.

Глаза молодого Вадика были немыми столько, сколько он и его окружение помнят. В них никогда невозможно было увидеть ни страх, ни радость, ни боль, ни отчаяние, ни счастье, ни смех, ни тоску, ни разочарование, ни одной маломальской эмоции. В его глазах можно было увидеть только свое отражение, да и то если хорошенечко поднапрячься. Еще у Вадима было прозвище. Не по годам сильное и веское, как он считал. Его прозвали Ворон. Прозвали из-за фамилии. Вадим Воронов. Но звучало круто. Кстати парень уже тогда имел татуировку. Как раз таки одноименная мрачная, но мудрая птица украшала его правое плечо.

Помимо Ворона в машине было еще двое. Первый – Семен. Семен был дворовым товарищем двух парней. Они частенько проводили время вместе, но не считались друзьями. Семен был невысокий, кареглазый и вечно улыбался. Позитивный человек. Он даже улыбался, когда получал по голове в драке. Только его заканчивали бить, как он начинал улыбаться, сплевывая кровь на землю.

Второй, сидел в белой шапке на переднем пассажирском сидении и с видимым удовольствием курил сигарету. Он делал глубокие затяжки ядовитого дыма, прогонял их через себя и медленно выпускал оставшееся после фильтрации легочной губки в открытое окошко. Его голубые, крайне живые глаза задумчиво смотрели вдаль. Под шапкой скрывались белесые, коротко стриженные волосы. Их длина была равна длине волос его бороды, которую из-за цвета было почти не видно. Парня звали Алексей Луньков. Вследствие фамилии он также получил от друзей прозвище – Лунь.

Ворон и Лунь дружили с детства. Два пернатых друга. Один горшок, чтобы сходить по большому, одна песочница, чтобы гонять там свои игрушечные машины, один двор, чтобы крутить «солнышко» на одной и той же качели, один детский сад, чтобы донимать одну и ту же воспиталку, одна школа, чтобы продолжать это делать с учителями, одна и та же первая драка, чтобы гордо обняться после нее и пойти домой, одна и та же первая понравившаяся девчонка со двора, чтобы первый раз поцеловаться. Парни не знали, когда же именно свела их судьба. Их матери были подругами. Не самыми лучшими, но достаточно близкими, какое-то время женщины работали вместе и плотно общались. Поэтому ребятам казалось, будто они знают друг друга всю жизнь. В плане дружбы сыновья далеко перещеголяли своих матерей. Их жизнь была настолько близка и слажена, что даже интересы совпадали, практически все. Они слушали похожую музыку, оба обожали баскетбол и бильярд. Болели за одну и ту же команду. Выбор был сделан еще в далеком детстве в пользу клуба НБА «Атланта Хоукс». Ястребов из Атланты. Выбор делал естественно Лунь. Леша полюбил команду по эмблеме, на которой как раз таки была изображена хищная птица, Вадик был не против. Так и сложилось.

Логотип клуба НБА «Атланта Хоукс»* (устаревший на сей день)

В некотором плане друзья конечно различались. Леша, например, обожал виски, Вадим их терпеть не мог. Помимо этого было еще кое-что. Ворон, человек не особо эмоциональный, с виду недоступный и по первым ощущениям тяжелый легко находил контакт с особями противоположного пола и менял их как перчатки. Он обожал жгучих брюнеток, тащился от миленьких рыженьких девочек и с ума сходил по смазливым блондинкам. Лунь же за всю жизнь имел отношения лишь два раза. Он никогда не изменял дамам своего сердца. С девушками общался не особо охотно. Был однолюбом и если отношения доходили до чего–либо более–менее серьезного, то он делал все, чтобы они продолжались как можно дольше.

- Вадь! – громко позвал друга Леша.

- Что? – с хрипотцой, неохотно отозвался тот, рассматривая связку ключей в руках.

- Я тебе сказать совсем забыл. Тут тема одна нарисовалась.

- Что за тема? – вклинился в разговор Семен.

- Тема короче такая, - начал Лунь. – За семьсот километров отсюда, в каком–то наглухо зачуханном городишке, не помню, как называется, есть дико выгодный «Ниссан Лаурель». Он в хорошем состоянии, прям действительно в порядке машинка, судя по фото. Я же пешеход! – развел руками Алексей. – Это явно пора менять. Деньги будут к концу недели, надо ехать забирать его.

- Ну, у тебя то деньги есть, - начал неспешно отвечать Ворон, доставая из пачки сигарету. – Я так понимаю, один ты ехать не собираешься, и подтягиваешь меня, но я беден на деньги так же, как нынешний тополь беден на листья. Сколько нужно на дорогу?

- Тысяч семь. Тебе только.

- Ну вот. Семерка – деньги не маленькие. Пять найду. В остальном только если добавишь.

- Ладно, - не мешкая ответил Лунь. – Добавлю. Надо будет еще съездить до Михалыча завтра. Он там что-то попросить хотел. Жук коммерческий.

- Съездим. Сразу после учебы съездим. Я, пацаны, что-то устал. Может, до дому покатим?

- Я бы с радостью. Время позднее уже, - ответил Сема.

- Да, поехали. Давай только в ларечек заедем. У меня чай закончился.

Только Сема потянулся к ключу зажигания, как перед ними из-за угла вынырнули две фигуры. Это были женщины бедно, но тепло одетые и, судя по всему, направлялись они как раз в сторону припаркованного авто.

- Это что за чучела? – вопросил Семен.

- Сюда, похоже, идут, – добавил Леша.

Женщины и впрямь подошли вплотную к машине со стороны водителя, и теперь можно было разглядеть их лучше. Первая была лет сорока. Страшная. По всему было видно, что она много пила. Наглости ей было не занимать. Она норовила поскорей засунуть свою голову в приветливо открывшееся окно. Позади нее, стояла скромно молодая девчонка лет шестнадцати. Обе были одеты в бежевые куртки и вязаные шапки одна розовая, другая сиреневая.

- Молодые люди, у вас не найдется сигаретки? Если можно две, - начала та, что старше и уже чуть ли не залезла в машину. Она стреляла глазами туда-сюда, оценивая обстановку.

- Да хоть три, - сказал Сема, доставая сигареты из пачки.

- Ребята, а вы нам не поможете? – кокетливо спросила она.

- Чем это? – удивился Лунь.

- Может, съездите тут недалеко, разберетесь. Нас с подругой обидели сильно. Вот мы мстить идем. Не поможете?

- Что идете делать?

- Мстить, - спокойно повторила дама.

Парни не знали, как реагировать. Смеяться было неправильно, воспринимать всерьез такой бред тоже. Леша ровно ответил:

- Нет, и вам не советуем. Идите спать домой лучше. Самое то будет.

- Ну, разве вас не учили за женщин заступаться? – она передала сигарету младшей, попросила зажигалку, и обе закурили.

- Учили. За своих мы обязательно заступимся.

- А, за своих… - вздохнула она. – Ну, ладно. Мы тогда пойдем убивать. Она нас так сильно задела, что мы не можем ей простить. Вы за нас не боитесь? Не боитесь, что нас убьют или покалечат? – Несмотря, на весь бред, что несла эта женщина, она не выглядела пьяной и это очень и очень удивляло.

- Слушайте, давайте завязывайте и идите спать, - чуть грубее прозвучал голос.

- Мама, пойдем, - тихо произнесла вторая девчушка. Лунь, услышав это, перепутал право и лево, но виду не подал.

- Нет, - продолжала женщина. – Мы не можем простить. Меня кстати Лида зовут. А вас?

Все трое представились наскоро вымышленными именами.

- Очень приятно. Мальчики, а вы может, нас хотя бы довезете?

- Вы извините, мы тут просто общаемся по делам, вы нас очень отвлекаете.

- Да? Ну, ладно. Так вы думаете лучше спать идти? – с прищуром задала она очередной вопрос.

- Да, конечно, идите спать. Завтра свои проблемы решите.

- Ну, хорошо. Я помолюсь за вас, ребята. Дайте еще сигарет, а?

Она еще раз перечислила навранные имена, дабы точно запомнить, еще раз сказала, что завтра же помолится, еще раз взяла сигареты и пошла прочь в темноту. Девчушка преданно поплелась за ней хвостом.

- Мамаша сраная, - буркнул Вадим.

- Девчонку жалко. Кто знает, сколько уже мамкиных корешей ее попортили.

Сема завел машину, и через пять минут тускло освещенная площадь была абсолютно пуста.

В полдень следующего дня в просторном буфете одного из корпусов института, в котором учились Лунь и Ворон, витал аппетитный запах свежей выпечки. За круглым столом в углу буфета сидела компания четырех парней. Они звонко гоготали уже на протяжении получаса.

- Блин, я не наелся ни хрена, еще чего-нибудь хочу, - Лунь вытряс всю мелочь с кошелька и стал пальцем считать монетки, желая наскребать на что-нибудь съестное. – Михалик, выручи немного, а?

Михалик - плотный парнишка с курчавыми черными волосами и большущими добрющими глазами сидел напротив Луня и неспешно дожевывал свой сухой бутерброд с тонким шматком дешевой ветчины.

- Чего тебе взять? – не прожевав, спросил он.

- Михаля, опять ты его спонсируешь. Он тебя хоть раз кормил? – вклинился с доброй улыбкой Ворон.

- Ну-ка, цыц! Михалик у нас добрый и отзывчивый, не то, что вы, - сказав это, Лунь широко и радушно заулыбался и хлопнул по плечу Мише.

- Корова отдала нам все. Молоко, сына, мясо, кожу, внутренности и кости. Она была доброй. Я помню нашу корову и не забуду, да, Михалик? - тихим грустным голосом произнес Вадим, опустив глаза на стол. Закончив цитировать Платонова, он поднял голову вверх и все четверо громко засмеялись, а Миша дал смятый полтинник в руки Алексея.

Еще через час Ворон и Лунь вышли из главного входа института и лениво направились к скучающей автобусной остановке. После тотальной очистки площадки перед институтом от ненужных ларьков и мелких харчевен, остановка осталась стоять одна – одинешенька. Осиротевшая площадка стала казаться чище и больше, но студентам это не особо нравилось. От всех торговых точек, что работали раньше, исходил немалый прок, а теперь невозможно было ни перекусить «не отходя от кассы», ни распечатать пару недостающих страниц реферата, ни купить тубус, ни погреться зимой в теплом ларечке в ожидании нужной маршрутки. В общем, все удобства пропали разом.

С этой одинокой остановки парни должны были направиться прямиком к Михалычу – давно знакомому автослесарю, который порой помогал им, подкидывая для них мелкие оплачиваемые поручения. Купить это, забрать то, помыть машину, разобрать другую и прочее.

Накрапывал мелкий пакостный дождик. До земли почти не доходили солнечные лучи. Серость кругом затянула небосвод. Казалось, воздух полностью окутан дымом. Все вокруг было пропитано застоявшимся смогом. Под ногами у парней лежал брусчатый разноцветный тротуар, на котором тут и там валялись коричневые скукожившиеся листья и множество окурков. Мусора вокруг было предостаточно. Как и везде, в общем.

Парней не особо трогала серость дня. Эмоции хлестали фонтаном. В глазах друзей все казалось ярким, цветным. Они улыбались и вели оживленную беседу.

- Левая, правая? – с ухмылкой спросил Леха.

Впереди маняще раскачивались две пары хорошеньких бедер. Парни смотрели на спины двух красоток и, не стесняясь, обсуждали их. Платья незнакомок плотно обтягивали довольно таки неплохие тела.

- Левая, братан. Ты же сам знаешь. Если выбирать брюнетку или блондинку, то я обязательно выберу темное. Я даже пиво больше люблю темное.

- Да какая левая! – разгорячился Лунь. – Ты протри шары! У нее не ноги. Это две щепки. Спички! Как у долбанной куклы Барби, - Лунь кричал это, тыча в лицо друга два пальца, поднятых вверх.

- Да нормальные у нее ноги, что ты разорался?

- Да иди ты. Нормальные у нее ноги! – передразнил он, - шлепок по заднице, заноза в пальце, - сплюнул Лунь.

- А у блондинки они колесом.

- Колесом. Зато прикинь, как она сверху скачет.

В старом замызганном автобусе, завезенном в страну, судя по наклейкам в салоне, из Германии, Ворон и Лунь направились в сервис к Михалычу. Автобус плавно катился по пока еще незагруженным машинами улицам города, а парни молча сидели на самых задних сидениях, смотрели в окно и думали каждый о своем. Лунь читал перед собой неуклюже написанные корректором и маркером на спинке переднего сидения надписи: «Анархия», «хачу секса погоречее Наташа 17» и номер телефона, «русский, не бухай!» уже почти стершаяся от времени и, наконец, совершенно обыденное «лох».

Сервис у Михалыча был запрятан в закоулках между одноэтажными ветхими домами, построенными очень и очень давно. Маленькие, аккуратные дома с палисадниками давно уже превратились в гнилые постройки. Участок, состоящий из десятка таких домов, кругом окружали сплошные дороги. Сам сервис находился в отдельном, возвышавшемся на три этажа здании, непонятно для чего и когда построенном.

Ребята подошли к сервису. Вадим достал из помятой пачки сигарету.

- Сходи, позови его, - бросил он Леше.

- Ты кури, а я ходи! – возмутился сначала тот, но тут же остыл. – Ладно, сейчас.

Лунь пошел бороздить просторы сервиса ленивой походкой, чтобы отыскать хозяина, а к Ворону с приветливой улыбкой быстрыми шагами начал приближаться патлатый парень, давно работающий у Михалыча. Звали его очень просто – Вася. Васек давно уже не мыл свою обросшую голову и на его волосах можно было заметить крупные хлопья перхоти.

- Эй, Ворон! Здарово, дружище, давно вас тут не было видать. Как житуха?

- Здравствуй. Да в порядке все, ты как? – Ворон пожал грязную руку молодому работяге.

- Все чики-пуки, это самое. Работаем, как сраные муравьи. Михалыч там с клиентом, скоро выйти должен. Меня дрочит, сил нет. Задолбал, это самое. Дрочит, а платить не хочет, - идиотски улыбаясь подчеркнул Вася.

В подтверждении его слов, Лунь вышел из сервиса и громко доложил, что Михалыч занят. Придется подождать минут пятнадцать, двадцать.

- Леха! Здарова! – Вася был очень рад гостям.

- Привет, жесткий, - улыбаясь, поприветствовал Васю Лунь. – Когда бошку мыть начнешь, хиппи недоделанный?

- Когда личинки поползут по ней, - съязвил Ворон.

- Нет, - задумался Леша, - личинок не будет. Их всех сожрет птица, которая заведет себе гнездо в его волосах, - и хлопнул Васю по плечу.

- Да зачем ее мыть? – ничуть не смутившись, ответил Васька. – Я ее, это самое, помою, через пять минут опять на землю лягу или еще чего и кирдык. Снова мой. Ну его, - махнул он рукой.

Немного в стороне от них на лавочке, капотах припаркованных автомобилей, а кто и просто на корточках сидела группа разновозрастных мужчин. Отличали друг от друга их не только возраст, но и внешний вид, а, следовательно, и общественный статус, но это никак не мешало их громкому, плодотворному общению. Здесь стоял лысый мужик в приличном костюме «рублей за тридцать», сверкающих до блеска ботинках, смеялся, хватаясь за бляху на отъеденном пузе. Тут же рядом на коврике, подложенном под пятую точку, на солнце грелся парнишка в вышарканных спортивных штанах, замусоленной кофте и торчащей кверху вязаной шапке. Громко рассказывал историю здоровенный парень в спортивном костюме. Его руки были похожи на две кувалды, а голос звучал, словно говорил один из сыновей Урана и Геи. Левее от него на корточках курил короткостриженный мужичок лет тридцати. Он крутил в руках четки и половина его зубов были золотыми.

- Она была настолько сухая, что я просто уже нассать туда думал! – громко кричал мужик в костюме, после чего раздался звонкий смех.

- Что это за дядя? – спросил Лунь у Васи.

- Первый раз его здесь вижу, - добавил Ворон.

- А, это самое, этот, - задумался парнишка и щелкнул пальцами, - начальник охраны развлекательного комплекса «Золотой телец». Вон тот, это самое, что здоровый лбина, у него там где-то батрачит. Вообще, по сути, он старый битый бандос, ну тот, который лопочет безумолку. Сейчас работает на Вихлидзе вроде. Блатной.

- Ясно. Сытый дядя, хочу заметить.

- Конечно сытый бля. Сюда зачастил последнее время. Это самое, за полгода три машины сука сменил. Причем хочу заметить все внедорожники на таких колесах, что больше чем жопа моей покойной тети Зины, при этом цена с каждым разом ползет вверх. С деньгами у него проблем явно нет, ну оно и понятно. Крутой засранец короче.

Михалыч неспеша вышел на улицу и что-то пытался донести до клиента, недовольно размахивая толстыми руками. Наконец, проводив его, он подошел к ожидавшим его парням.

- Привет, пацаны. Чаю хотите?

- Да не откажемся. С утра ничего не жрали.

- Ну, пойдем в подсобку, ребят, - позвал хозяин гостей и сердечно положил руку Вадиму на плечо.

Подсобка была небольшой. В ней было чисто и уютно. Обставлена была скромно, из мебели только самое необходимое. Деревянный стол, покрытый лаком, старое кресло и диван, на котором Михалыч периодически коротал ночи, офисным стулом служил табурет, еще были небольшой шкафчик, сейф, взломать, а точнее сломать который не составило бы большого труда, холодильник советского производства и серый чайник, по меньшей мере двухтысячных годов выпуска.

Ребята разместились кто куда, а Михалыч тем временем поставил кипятиться воду и доставал из шкафа раскрошенное в пакете печенье и дешевые конфеты. За хлебом и колбасой он залез позже в старенький холодильник.

Ворон, тем временем листал какой-то завалявшийся здесь же журнал про автомобили, а Леша затягивался дымом и стряхивал пепел в жестяную тарелку на столе, служившею пепельницей. В журнале была статья «Тюнинг Nissan Silvia S15». Это очень заинтересовало парня. Из имеющихся стоковых ста шестидесяти лошадок, хозяин своими силами соорудил триста пятьдесят. Вышло безмерно дорого, но судя по счастливому интервью хозяина, стоило того.

- Угощайтесь, пацаны, - Михалыч поставил две большие кружки чая, пахнущего какими-то ягодами. Очень приятно пахнущего, надо сказать. Чай кстати пришлось еще предварительно заваривать, потому что суррогаты с пакетиков Михалыч не любил. В общем то не он один. Парни тоже старались такой чай не употреблять. – Лех, как батя?

- Да нормально, работает. Вроде ничего, все устаканилось, - ответил парень, прежде звонко отхлебнув с кружки. У отца Алексея в последнее время с работой вечно были какие-то напряги. Он не мог нигде надолго задержаться. Куда бы он не пришел, случалось что-нибудь, что заставляло мужчину снова искать себе пристанище. В последний раз его фирма неуклюже развалилась, не успев, отец Леши там отработать и полгода.

- Ну, слава Богу. Я надеюсь, в этот раз все будет хорошо. А то он уже устал совсем. Ты за машиной то едешь?

- Да. В конце недели летим с Вадиком.

- В смысле летите? – недоуменно спросил Михалыч.

- Ну, в смысле едем. На поезде туда, на Лауреле обратно, - поправился Лунь.

- А, ну, понятно. Это, Лешка, у меня к тебе вот какая просьба будет. У меня колеса переобуть нечем. Там говорят подешевле. Можете мне комплект купить и привезти? Я вам денег дам, если не хватит, то потом еще додам.

- Да без проблем. Я там буду, позвоню вам. Обговорим все.

- Ну и прекрасно, - рука слесаря потянулась в закрытый шкафчик стола, чтобы достать заранее приготовленную пачку купюр.

После, старые знакомые еще с полчаса душевно поговорили о том, о сем и ребята поехали домой, а Михалыч вернулся в обыденную рутину своих дел.

Парни вышли из сервиса сытые, но оба чувствовали усталость. Каждый из них хотел скорее отдохнуть.

- Сколько он дал? – на ходу спросил Ворон друга.

- Семнадцать.

- Нормально раскошелился. А он на чем ездит то?

- Не помню, если честно. Тойота вроде какая-то старенькая. Да мне вообще без разницы. Он попросил, мы сделаем.

- Да я же просто интересуюсь, - отмахнулся Вадим. – Надоело все дико, - ни с того, ни с сего добавил он.

- Хм. Ты это к чему?

- А тебе самому не надоело. Мы же с тобой как две лепехи по воде. Плывем до бережка, и никто нас трогать не хочет. Осточертело все.

- Давно бухал? – смеясь, спросил Лунь.

- Да сто лет уж как! – воскликнул Ворон, и теперь звонко смеялись уже оба.

Вадим сидел на занятиях в институте. Мучительных надо сказать занятиях. Существует два типа преподавателей. С первыми интересно и время проходит не то, чтобы быстро, но достаточно приемлемо. Они умеют рассказать и показать. Со вторыми, занудными умниками, оно будто останавливается и, кажется, ты вечно будешь слушать бубнеж этого мудака. А когда пара кончается, тебе хочется выпить.

Нудная лекция по механике не представляла собой совершенно никакого интереса. Вадик отрешенным взглядом смотрел на обшарпанные стены кабинета. Голая кирпичная кладка, не стесняясь, соседствовала с дорогущей интерактивной доской. В углу стоял старый умывальник с пожелтевшей от времени раковиной. Из-под нее торчал черный пластмассовый сток умывальника. Пузатый, лысеющий преподаватель в очках монотонным голосом бубнил какие-то теоремы.

Рука автоматом выводила автоматической ручкой текст, передаваемый шлепающими устами препода. Слова писались не задумываясь. Вадим хотел, чтобы лента закончилась поскорей. Ему еще нужно было добраться до дому и собраться в дорогу. Вечером они с Лехой сядут на поезд и отправятся за «Лаурелем», о котором Лунь мечтает уже несколько месяцев. Он спит и видит, как сможет пофасонить на нем вечерком под музыку, положить стрелку на трассе, прокатить пару девчонок и еще много чего.

Путешествие к тому же отличный способ отдохнуть от той самой рутины, про которую Вадим говорил не так давно. Терпение подходило к концу. Течение времени на этой тягомотной ленте было сродни течению воды в стоячем озере. Нога Вадима начала ритмично стучать об пол.

Лунь тем временем уже давным-давно собрался в дорогу и сидел дома без дела, смотрел телевизор. Он переключал канал за каналом с молниеносной скоростью, матеря все, что ему только выдавал широкий экран: рыбалка, телемагазин, реклама прокладок, наигранный суд, чертов балет, реклама памперсов, Ургант, снова реклама прокладок. Так продолжалось, пока он не наткнулся на футбол. Это был повтор одного из групповых матчей Лиги Чемпионов. Довольный, Леша пошел на кухню, чтобы найти там чего-нибудь съестного и провести время ожидания с удовольствием. После, довольный Лунь ждал звонка от Ворона.

Через два часа этот звонок растормошил тишину Лешиной комнаты.

- Я выдвигаюсь. Такси вызвал, сейчас за тобой поеду. Собирайся там давай.

- Понял, - последовал краткий ответ.

Парень быстро собрался и покинул квартиру. Такси с Вадиком пришлось немного подождать. Леша успел выкурить сигарету и немного полистал сообщения в своем телефоне от нечего делать. Наконец, машина подъехала. Закинув сумку в багажник, Леша сел на заднее сидение такси.

Дата добавления: 2015-07-12