3 страница. - Да что ты обиделся то сразу, завтра отрезвеешь и прокатишься

- Да что ты обиделся то сразу, завтра отрезвеешь и прокатишься, - успокоил Лунь, потрепав голову парня. – Так что можешь спокойно налегать.

- Ладно, ребят, отдыхайте, захотите выпить, сходите на кухню. Там всего вдоволь, правда, там уже помойка наверное, но что выпить, обязательно найдете. Я пойду, подарю людям чуточку своего драгоценного внимания, - сказал Саша и скрылся с глаз долой.

- Нарцисс хренов, - буркнул Игорь.

Ребята будто не заметили его слов, продолжая приветствовать друг друга и задавать дурацкие однотипные вопросы вроде «как дела? что нового?», хотя и о старом никто не знал. После всего этого ритуала наступило немое молчание. Каждый чувствовал небольшое стеснение, так как ребята давно уже не общались.

- Ладно, кому что принести? Я на кухню, а то так и будем сидеть с кислыми минами, - предложил Ворон.

Все заказали, кто что хотел, но как только Вадим направился за напитками, как мимо него пропорхнула смазливая девочка, которую он в последний момент успел нежно поймать за талию и тут же притянуть к себе. Девчонка мило улыбалась и видимо была не прочь познакомиться еще ближе. Ее пьяные глаза так и горели.

- Лешка, братец, я завещаю свою миссию тебе, у меня появились неотложные дела! – бросил Ворон, не отводя взгляда от заинтересованных глаз девушки, и куда–то поволок ее прочь из комнаты.

- Ни черта не изменился, - язвительно ухмыльнулась Лиза, поставив руки на бока. Она была очень мила в этой позе.

- Этот осеменитель вечно вот так бросает меня везде. Едем отдыхать вместе, но он отдыхает с женщиной, а потом уже идет к друзьям. Всегда. Везде. Я привык. Но когда-нибудь это его погубит. Так ведь можно лишиться и последнего собрата! - Лунь, грустно улыбаясь, поковылял на кухню за напитками.

Вечеринка имела огромный успех. Уже буквально через пару часов невозможно было найти человека, который угрюмо стоял бы в каком-нибудь углу с недовольным лицом. И это при том, что народу было немало и угодить всем, казалось сложно. Всюду танцевали и смеялись. Алкоголь теперь находился не только на кухне. Его было вдоволь практически везде. Даже в туалете на первом этаже кто-то оставил едва открытую бутылку водки. На втором этаже был раскурен кальян, тут же собравший вокруг себя десяток поклонников. Весь этаж будто стоял в тумане.

Но все же был один человек, который разительно отличался от толпы вокруг. Тот самый Артем примостился к небольшому столику и подзывал каждого выпить с ним. Его лицо не выглядело недовольным, но парень был чем-то озабочен. Судя по всему, ему хотелось с кем бы то ни было поговорить по душам, но никто не проявлял к нему должного внимания. Разве кому то нужны чужие тараканы, когда вокруг столько веселья?

Немного заскучавший Лунь, увидев такую картину, решил выручить приятеля и хотя бы на время составить тому кампанию. Они лихо залили по рюмке, наполненной до краев, и Артем начал пьяный диалог, полный душевных переживаний.

- Все вокруг ложно. Я обставил свою пустую жизнь. Играю ее, стараясь доказать всем, что я чего-то стою. Понимаешь это?

- Нет, - без обмана ответил Леша.

- Смотри. Ты часто приукрашиваешь свою жизнь? Добавляешь так сказать пару лишних штрихов, дабы все думали, что ты живешь интересно. Вот эти сраные социальные сети и прочее. Выкладываешь фото. Как ты поел, как ты поспал, как ты испражнился. Им же не интересно это. Разве им вообще что-то интересно? Тебе интересна моя жизнь?

- Ну… Не знаю, - задумался Лунь.

- Да знаешь ты все. Ни черта она не интересна. Тебе твоя интересна. Представь. Очередное холодное утро. Твой будильник трезвонит и ты, не раскрывая глаз, проклинаешь его последними словами. Тебе тепло под твоим одеялом и настолько удобно, что лучше не может быть. Хотя вчера ты час вошкался и не мог уснуть. В комнате зябко. Так зябко, что когда ты, наконец, вылазишь из-под своего одеяла, то покрываешься «гусиной кожей». Сейчас ты выполнишь несколько шаблонных действий. Туалет, душ, зубная щетка. Вставишь натасканной рукой линзы и посмотришь на свое недовольное лицо. Сегодня вторник. День, который в тысячу раз сложнее понедельника, чтобы там не говорили. Ты покажешь фак себе в зеркало, потом улыбнешься и направишься к телевизору. У тебя два варианта. Первый – включить какой-нибудь музыкальный канал и попытаться скрасить свое утро. Второй – остановиться на новостях, получить ушат дерьма на свою голову, но зато тебе будет, что обсудить с напарником. И ты выберешь второй вариант, потому что уже привык завтракать дерьмом. Ты делаешь себе кофе и вдруг находишь, что у тебя кончился сахар. Жаришь яичницу, но пока ты ищешь сахар, которого нет, она подгорает. Ты еле впихиваешь в себя завтрак, потому что от твоего гастрита тебя тошнит по утрам, и начинаешь собираться на выход. Одеваешься с иголочки, полчаса выбирая рубашку. Когда ты жил неделю со своей бывшей, она собиралась быстрее тебя, потому что у нее не висела куча рубашек, а еще она планировала свой гардероб заранее. Она сбежала от тебя через неделю, потому что ты редкостный зануда и тебе все вокруг безразлично. Но тебе и на это, в общем, то плевать. Тебе то и без нее нормально. Ты, наконец, надеваешь рубашку. Сегодня ты решил, что она будет розовая. Залазишь в свои блестящие туфли и выходишь весь такой готовый. Ты выходишь думая, что все прохожие смотрят и оценивают тебя. Думаешь, что все они чувствуют аромат твоего парфюма и обращают внимание на твою новую стрижку. Также они все, наверное, примечают твои часы. Но им всем плевать. Они думают о том, что ты думаешь о них. Оцениваешь их внешний вид. И так всегда.

- Возможно, ты прав, - наливая в рюмку, соглашался собеседник.

- Хм. Я точно знаю, что прав, - улыбался Артем. – Знаешь. Иногда я даже хочу, чтоб у меня нашли какую-нибудь болезнь. Или я бы сел в коляску. Но они все бы жалели меня, а это не то, что я хочу. Мне ведь, как и тебе всего лишь нужно внимание. Поэтому я бы был необычным инвалидом. В таком случае, я бы хотел быть как Филипп Поццо ди Борго[4]. Только у меня бы еще руки работали. Так что я бы был чрезвычайно крут.

- По-моему ты просто нажрался. Давай по последней, и вали спать.

- Ты ни хрена не понял. Знаешь, из чего складывается мое настроение? От моих же забот. Если заботы касаются исключительно меня самого, то настроение почти всегда хорошее. Мне не жалко себя. А вот если я начинаю думать о проблемах других людей, мне становится паршиво. Ну вот скажи мне на милость, какого черта я жалею других и плюю на себя? Я что, мать Тереза какая-нибудь?

- Это просто пьяный бред, - отшутился Леша и покинул общество Артема.

Так Артем продолжал пить дальше. Вскоре его, почти отключившимся, унесли спать в небольшую комнатку, после чего благополучно про него забыли.

Ворон от души веселился всю ночь. Он также много пил и пускался в танцы. Выбегал опрометью на улицу и запускал красочные фейерверки, от которых визжали девчонки, развлекался с девушками и сыпал тост за тостом, после которых народ громогласно аплодировал ему. Он отдыхал и получал удовольствие.

Лунь начал за здравие, а закончил за упокой. В один момент парень почувствовал, что ему становится плохо и сначала пошел подышать на улицу, а после, немного протрезвев, нашел себе уютное место, где и приютился. Леша занял небольшой диванчик в маленькой темной комнатке на втором этаже. Так он отдыхал там и думал о своем, пока дверь комнаты тихонько не открылась и в нее не проскользнула миниатюрная тень какой-то милой особы.

- Привет, - еле слышно прошептала она и присела рядом с Лешей.

- Здравствуй.

- Ты чего тут скучаешь?

- Да что-то перебрал немного, вот решил отдохнуть.

- Я тоже кажется, перестаралась, - захихикала она. – Можно я тоже?

- Что тоже?

- Отдохну с тобой.

- Валяй, - пренебрежительно кинул Лунь и закурил сигарету.

Девушка мягко прилегла рядом с парнем, повернувшись к нему своей симпатичной мордашкой, и положила руку ему на грудь.

- Мне здесь нравится очень. Все так круто. А как тебя зовут?

- Лунь.

- Лунь? – изумилась она.

- Да, Лунь. Не удивляйся, просто я так привык.

- Ммм… Прикольно. А я Аля.

- Очень приятно, - холодно произнес Леша и затушил недокуренную наполовину сигарету, с силой вдавив ее в пепельницу так, что она согнулась вопросительным знаком.

Аля недолго думая, потянулась губами к лицу парня, а ее рука начала скользить по его штанам. Лунь отвернулся и мягко убрал игривую руку.

- Нет, девочка, не ко мне с этим.

- Почему? – удивилась та, - Я тебе не нравлюсь?

- Послушай, маленькая, если ты хочешь жалкого никчемного секса, то иди и найди себе еще кого-нибудь. Я уверен, тут куча парней, которые тебе не откажут.

- Что? Что ты несешь? – не понимала девушка. – Почему это жалкого?

- А разве нет? – усмехнулся Лунь. – Я в говно, ты где-то между. Что у нас может получится? Немножко попыхтим. Ты не получишь ни толики удовольствия. Жалкий десятиминутный секс двух пьяных идиотов, где-то на вписке. Я уверен, об этом ты только и мечтала в своих розовых снах.

- Дебил! – бросила девушка и мигом вылетела из комнаты, оставив Луня наедине с собой.

- Да что ты кричишь то сразу… - тихо продолжал сам с собой Леша. – У меня просто нет резины. Откуда я знаю, на ком ты прыгала за свою богатую на события жизнь.

Он закрыл глаза и видел танцующие тени. Это были тени тех, кто танцевал сегодня на вечеринке всю ночь напролет. Видя этот хоровод, он и уснул. Почти сразу же.

Утром он чувствовал себя вполне сносно. Легкий дурман и сушняки. Ничего больше. Ворон же выглядел паршиво. Обнаружив себя спящим в ванной, он крепко выругался, тщетно пытаясь вспомнить, как он здесь оказался.

Саня стоял с фотоаппаратом и усмехался над ним.

- Вот он! Звезда вчерашнего вечера! Как вы, сударь? Головка не болит?

- Пошел ты, - еле вымолвил Ворон, но заставил себя улыбнуться.

По сравнению со вчерашними гуляниями, дом был практически пуст. Позади Сани на диване сидело еще два человека. Кто–то еще спал на надувном матрасе. И, наконец, девушка стояла у окна и задумчиво пила апельсиновый сок. Видимо вспоминала, что творила вчера на дурную голову.

- Вставай, пошли на второй. Посмотрим, кто там еще жив.

- Воды дай, - прохрипел Ворон.

Вадим с большим трудом поднялся и почувствовал дикую боль в затекшей спине, шее, ногах, руках. Все тело ломало. Чертовски раскалывалась голова, сильно хотелось пить и немного подташнивало. Но как ни странно настроение было неплохое. Даже очень.

Ребята поднимались вдвоем наверх, а Саня на ходу фотографировал утренние натюрморты для истории. Это будет громкая глава в его любимом фотоальбоме.

Они зашли в комнату к Леше. Тот уже не спал и приветливо улыбнулся, помахав рукой.

- Смотри ка живой! И выглядишь, я бы сказал, лучше всех нас.

- Господи! – крикнул Леша, увидев Вадима, и засмеялся во весь голос. – Ты хуже и отвратительней последнего червяка на этой грешной планете, братан!

- Знаю, вставай, давай.

- Ладно, пойдемте посмотрим, что у нас в соседней комнате, - позвал Саня.

Они открыли дверь комнаты, в которой вчера оставили Артема.

- Твою мать! – раздался громкий злой крик хозяина, от которого девушка на первом этаже подавилась своим соком.

Комната, в которой спал парень, насквозь пропиталась мерзким запахом от которого выворачивало.

- Этот идиот заблевал здесь все! Твою мать! Говно!

Артем, весь уделанный, лежал в кровати. Зрелище было, мягко говоря, неприятное.

- Вставай, придурок! – громко крича, стал пихать его ногой Саня. – Черт, это ж надо было! Вставай, слышишь!?

Артем по-прежнему безжизненно лежал, никак не реагируя на происходящее. Он не реагировал на выкрики и тычки. Ворон медленно подошел к телу. Он взял его руку и прощупал пульс. Пульса не было. Совсем не было. Ни малейшего признака. Дал пощечину, сам не зная почему. Не обращая внимания на всю тошниловку, приложился ухом к груди лежащего. Через несколько секунд почти шепотом раздался трехэтажный мат.

- Алиса Вячеславовна, мне очень жаль. Артем был хорошим парнем. Соболезную вам, – слова звучали несмело. - Мы тут с ребятами скинулись немного. Вот. – Вадим медленно, смотря в убитые горем, заплаканные глаза матери Артема, клал на стол, на котором стоял почти опустошенный графин с теплой невкусной водой, белый конверт.

- Что это? – женщина большими шагами подлетела к столу и резко взяла конверт в руки. Посмотрев внутрь, она тут же громко, истерично рассмеялась.

Смеялась и мелкой поступью отходила в дальний угол комнаты, где стояло ее любимое старое кресло, на котором лежала маленькая подушечка, расшитая цветными узорами. Словно перышко нежно опускается, она присела в него. Ее мелкие черные глаза полные слез таращились в лицо Вадиму. Они гордо ухмылялись, и парню стало не по себе. Он отвел взгляд, тут же пожалев об этом. В его грудь ударилась пластмассовая черная канцелярская подставка. Когда она шумно упала на пол, от нее откололись осколки. Вадим молча поднял свои глаза. Алиса Вячеславовна тихо плакала, уткнувшись в собственные колени, поджатые к подбородку. Вадим поспешил ретироваться, оставив горюющую женщину наедине с собой, но стоило ему лишь только развернуться, как она бросила еще пару камней ему в спину.

- Пошел вон отсюда! – злобно выкрикнула она. – Он умер из-за вас, как свинья! Для кого я теперь буду жить? Кому я нужна? А ты приходишь сюда и пытаешься казаться хорошим. Еще и деньги суешь. Пошел вон! Мой мальчик… Мой бедный мальчик!

Вадим стоял не шевелясь. Он еще несколько секунд слушал громкие рыдания женщины. Внутри все кипело, а снаружи тело будто обмерзло. Скованными движениями парень, наконец, покинул квартиру.

Он вышел на улицу и с облегчением вдохнул в себя морозный воздух. Парень почувствовал, как с души упал камень. Эмоциональная сверхноша будто растворилась в воздухе, оставив лишь осадок на душе. Впрочем, если о нем не думать, было совсем просто. Подкурив сигарету, Ворон быстро прыгнул в припаркованную рядом машину Луня.

- Все нормально, - тихо произнес он. – Все нормально.

- Блин, жрать хочется… - вздохнул Фазан.

- Работай давай, потом поедим.

- Да, да. У меня там оладушки такие шикарные, ты просто с языком проглотишь. Вот бабка моя оладья делала, ты бы знал!. Эх… Чудо кулинарии. Я в этой деревеньке с утра просыпался от того, что меня какая-нибудь муха вконец забодает. Настроение с утра ни к черту. Только дверь в комнату приоткрываешь и бах! Чудеснейший запах. Такой запах, что сам твои ноги волочет по полу, ты не замечаешь, как за столом сидишь, а там оладушки, сметанка, вареньице, молоко. И бабуля суетиться вокруг тебя. Как царь жил, ей Богу.

- Да… Сказочно, - согласился Вадим Романович.

- Бабуля чудная была, конечно. А знаешь померла как? Никогда себе не прощу…

Июль выдался убийственно жарким. Столбик ртути поднимался все выше и выше. Было всего десять утра, а дышать на улице уже было совершенно нечем. Солнце страшно пекло. С балконов люди могли наблюдать, как серый смог заволок город. Ветра не было совсем. Одна палящая жара и духота. Под козырьком автобусной остановки на лавочке вглядывалась вдаль добрейшего вида старушка. Я не знаю, куда ездят все эти бабушки с утра, но в автобусах их всегда действительно много. Вот и эта собиралась куда-то по своим неотложным делам. При виде нужной маршрутки, она ловко, насколько конечно могла, вспрыгнула с лавочки и села в автобус. Зайдя в него, бабуля страшно удивилась. Автобус был забит людьми. Людей было чрезвычайно много. Свободных посадочных мест естественно не оказалось, а уступить ей, видимо, как-то было проблематично. Да ее особо никто и не видел. Тела скрывали бабушку. Настолько был забит салон. Ей с большим трудом удалось взяться за поручень, дабы не упасть. Громкий кондуктор – таджик кричал, чтобы ему передавали за проезд. Через пару остановок, бабулю кругом зажали люди. Она дышала в чью-то влажную грудь, а со всех сторон на нее давили со страшной силой. Бабушка испугалась. Ее глаза начали суетливо бегать, а ноги задрожали. Стало невыносимо душно. Было трудно дышать. Начало подташнивать. Но никто не обращал на нее внимания. На весь автобус весело разносился шансон, а хмурые люди в это время тихо нервничали каждый про себя. Всех уже бесил звонкий попрошайка - кондуктор, но что с этим было поделать? Бабушка стояла из последних сил. Она уже не думала ни о чем, кроме как о том, что ей плохо. Безумно плохо. Невыносимо. Спустя пятнадцать минут, мужчина почувствовал, что на его грудь что-то уж сильно стали наваливаться. Вытащив один наушник из уха, он опустил глаза. Еще через десять минут автобус был уже пуст и припаркован к обочине. Еще позже накрытый труп выносили из маршрутки.

- Я хотел ехать с ней, но она уговорила меня остаться дома и поспать. Она поехала на рынок, дабы побаловать своего внука чем-нибудь вкусным… Она у меня была самая лучшая, - Фазан грустно улыбался.

- Вадик, как в институте?

- Да все прекрасно, пап. Пока езжу туда, сюда. Сессия еще не скоро. Просто как на прогулку катаюсь. Приеду, посмеемся с пацанами, да домой.

- Понятно, - протянул отец Вадима и тут же вскрикнул. – Твою бабушку, ты куда прешь, валенок ретивый?!

Отец Вадима был небольшого роста, плотным коренастым мужчиной. Седина давно уже посеребрила его волосы, а блеск в глазах потускнел, и они снова загорались лишь изредка. С каждым годом все реже и реже. Один глаз Романа Викторовича был немного мутным, став таковым после операции пару лет назад. Толстые пальцы крепко вцепились в руль. Мужчина смотрел вперед, изредка перебрасывая взгляд на зеркала. Его полные губы, прошлепав, задали очередной вопрос.

- Что-то Лешка давно к нам не забегал. С ним все в порядке?

- Да я его почти каждый день вижу. Здоров и счастлив. Я передам ему, чтоб как-нибудь зашел.

- Да уж, ты пригласи, пригласи. Давай в пятницу. Баскетбол посмотрим.

- Договорились.

Отец и сын ехали в магазин за покупками, дабы подзаправить холодильник. Из колонок играл шансон. Разговор особо не клеился. Он у них вообще редко клеился. Общаться было трудно, но, тем не менее, Вадим очень любил отца. Бескрайне уважал. Любил ли сына отец? Вадиму казалось, что да. Любил сильно, но показывал это настолько, насколько умел, а значит чуть меньше, чем было на самом деле. Парень считал отца хорошим примером. Он редко пользовался советом, но он вообще чрезвычайно редко прибегал к помощи советчиков. Да и что тебе может сказать другой человек? Вадим считал, что в любом случае сделается так, как ты сам этого хочешь. К черту мнение других. Если оно совпадет, так зачем его вообще спрашивать? А если нет, то будешь недоволен. Ты то, по-другому хотел. К черту мнение других. Делай, как считаешь нужным. Прислушивайся разве что. Прислушивайся тех, к кому стоит прислушаться. Вот Вадим и прислушивался. Точнее приглядывался к отцу. Этого хватало.

Затарившись продуктами в магазине, они также молча ехали домой. Каждый думал о своем. Иногда Роман Викторович комментировал какие-нибудь рекламные вывески, читал их вслух, обращал внимание на прохожих. Вадим всегда отвлекался на это. Иногда задавал вопросы, переспрашивал, тихо улыбался и вновь погружался в себя.

Заголосил телефон. Отец с трудом достал его из кармана брюк, при этом, чуть не врезавшись в тормозивший впереди «Фиат».

- Алло. Да. Марина, не кричи. Да, мы купили. Едем уже, едем. Да. Хорошо.

С некоторым пренебрежением мобильник был снова спрятан в карман. Вадим посмотрел на отца. Звонок его напрягал. Звонила мать. У них в последнее время не клеилось. Мама будто с цепи сорвалась. Пилила и пилила отца. Каждый вечер. Они приходили с работы и начиналось. Иногда он спал в зале. Подальше от нее. Выгоняла она, или он сам уходил, Вадим не знал. Батя стал чаще пропадать вечерами. Больше пил. Работал допоздна. Естественно все это вкупе подливало масло в огонь. Вадим был уверен, что на стороне у отца не было женщины. Дело было в другом. Загадка только в чем. Бесило ужасно. Но Вадим не лез.

Лунь уронил кресло и в полулежачем состоянии пялился в яркий экран своего телефона. Ворон снял четки, подвешенные к зеркалу заднего вида, и медленно перебирал их. Одну за одной. Десять черных, одна белая. Десять черных, одна белая.

- Слышь, что прочитал. Самыми крупными организмами на планете можно назвать, как это ни странно, грибы. Большая часть грибного организма спрятана под землей.

- Черт, а я думал под землей ад, - спокойно произнес Вадим.

- Ад? – Леша крепко задумался. - Рая же не нашли на небе. Почему тогда под землей должен быть ад?

- Мне кажется, рая уже давно нет. Если верить всем этим заповедям, то в рай просто некому было попадать уже огромную тучу лет.

- Ты веришь во все это?

- И да, и нет.

- Я примерно также. Все же религия это мрачно.

- Религия всегда мрачно, люди отдают туда тьму и получают взамен свет.

- Фотосинтез, - ухмыльнулся парень. - Объясни за заповеди? – с интересом попросил он.

- Хм. Вот давай тебя возьмем. Я буду говорить, а ты под себя анализируй. Первая заповедь гласит о том, что ты не должен создавать себе другого Бога.

- Ну.

- А Джордан? Уилкинс? Гарнетт? Вебб, наконец, - шутя, перечислил Вадим.

- Да, Вебб крутой малый, - согласился Леша. - Допустим. Но это же не то.

- Согласен. Вторая. Не сделай себе кумира.

- Вот это подходит.

- Точно. Дальше поехали. Не произноси имени Господа напрасно. У меня было, бывает и будет.

- У меня тоже.

- Следующая про субботний день. В воскресенье можно ни черта не делать. Точнее нужно.

Леша ехидно улыбался.

- Ладно, дальше, - продолжал Вадим. – Почитай родителей. У тебя вроде с этим проблем нет, но многие срать на них хотели.

- Ага. Особенно этот, как его… Тимур! Помнишь, он маму послал на три буквы перед всем классом?

- Но, помню. Не убивай.

- Да не дай Бог. О, опять вспомнил.

- Не прелюбодействуй.

- Это что вообще значит? – сквасив лицо, спросил Леша.

- Налево не ходи.

- А, так это тебе бояться надо будет. Потом.

- Я еще на тебя гляну. Приестся одна матрена, побежишь еще к пяти быстрее меня. Не кради, - продолжил Ворон.

- Ну. Я еще в детстве у бати с куртки мелочь тырил. Особенно когда дежурили в столовой. Помнишь, надо было денег с собой всегда приносить? Договор такой с пацанами был.

- А я пирожки в столовой стягивал. Повариха, которая их продавала, была жирнющей, неповоротливой бочкой. Моржиха старая. Стянуть парочку не составляло никаких проблем.

- Ну, ты скотина, а я их всегда покупал на эту мелочь. Почему ты мне не говорил?

- Я хотел, чтоб все думали, что у меня есть деньги.

- Ладно. Дальше что?

- Лжесвидетельство.

- Ну, в детстве может и было.

- Может и было.

- Не желай тех благ, которые есть у твоих близких.

- Я всегда хотел приставку, как у тебя.

- А я тот мяч. Зеленый. С эмблемой Бостона.

- Ага. Я его на гвоздь насадил. Это все ладно, - вздохнул Леша. – Это все? А что на счет ада?

- А ад… Выходит, если его нет под землей, значит он на ней. По мне так очень похоже на правду, - улыбнулся парень.

- Ты серьезно? – не удержался Лунь. Выражение лица у друга было таким каменным, когда он произносил свои рассуждения. Хотя оно часто таким было. - Ты же крест носишь. Что за хрень ты несешь сейчас? – смеялся Лунь.

- Ну, - все также серьезно начал Вадим. – Крестили меня без моего на то спроса, да и в Бога я верю. Только думается мне, не такой он, как его рисуют.

- А какой?

- Нормальный.

- Ясно. Заткнись лучше ладно, братан.

- Тогда прочитай еще чего-нибудь умного. Я смотрю, ты такими темпами лево от права научишься различать скоро.

- У богомола ухо находится между ног.

- Тогда и ты лучше заткнись.

Вадим одним нажатием пальца включил магнитолу и сделал музыку громче. На весь салон разнесся совместный трэк немецкого рэпера Бушидо с Карелом Готтом. Немецкий речитатив было тяжеловато воспринимать на слух, но здесь все было прекрасно. Поспособствовал этому наверно Готт, иначе никак. Песня была шикарна.

- Ты «Над пропастью во ржи» читал? – неожиданно задал вопрос Ворон.

- Да. Пару месяцев назад. Только я боялся, если честно начинать читать.

- Что? – удивился парень. – С чего это?

- Да ее почему-то шизики всякие в Америке любят. Лаврин писал, что в основном убийцы знаменитостей. Марк Чэпмен там, Кьюненен, еще кто-то.

- А кого Кьюненен грохнул?

- Версаче. Ну и еще кучку людей.

- Ясно. Понравилось?

- Если честно, это было немного удивительно. Легко. Я улыбался часто. Получал удовольствие. Но это было не то удовольствие, которое я получаю от чтения обычно. А почему спрашиваешь?

- Посоветовали.

- Прочитай.

Случилось некоторое молчание. Леша зачем-то включил дворники. Тут же снова выключил и упал на спинку сиденья.

- А я в последнее время заметил, что на педиков подсел, - продолжал Вадим. - Паланик, Берроуз. Тоже что-то не особо радует сам факт, но читать нравится.

- Их любят. Они вроде как гении. Хоть и чокнутые, – улыбнулся Лунь. - Все пидоры чокнутые.

- Это точно. Кстати Берроуз считал, что пидор звучит мужественно. А педик нет.

- Что?! Пидор звучит мужественно? «Барселона» и то звучит мужественней, хотя там играют одни девчонки. Как ему такое могло вообще в голову прийти.

- Я не знаю, но его бесило, если его называли педиком. Он же чокнутый.

- Таки да.

У Вадима зазвенел телефон. Он посмотрел на горящий дисплей, чертыхнулся и сбросил. Вызов тут же повторился. Парень снова сбросил, поставил на беззвучный режим и кинул телефон на заднее сиденье.

- Кто это? – лукаво глянул Лунь на друга.

- Света. Достала уже.

- Почему не ответишь и не пошлешь ее?

- Потому что я ее уже два раза посылал. Она не понимает, видите ли!

- Братан, когда ты уже перестанешь страдать херней?

- Что?! Чем страдать? Я, по-твоему, страдаю? – Вадим медленно приходил в подобие бешенства.

- А разве нет? Ты пудришь им всем мозги. Если бы ты ей тупо не попользовался, то она тебе также тупо не стала бы сейчас докучать.

- Кого я им пудрю? У этой курицы мозгов вроде и нет. Я не вскрывал ее коробку, но как я успел заметить, если там что-то и есть, так этого чего-то совсем чуть-чуть. Небольшой орешек. Фасолинка. Горошинка.

- Но они ведь у тебя не все такие.

- Ага. Сними очки свои розовенькие. Все они непонятные, безмозглые, странные психопатки. А те, кто с виду не психопатки наводят еще больший ужас. Вот она приличная такая, вроде не глупая, но я клянусь, что это значит, что в ее голове уже лежит готовый образ того, как ты находишься в ее полном подчинении. Она знает, как заставить тебя капитулировать. Она – чертов стратег и уже давно выиграла эту игру. Если ты ввяжешься, то тебе каюк. Так что играть нужно по своим правилам. А мои правила просты. Один ход конем и беги куда подальше.

- Звучит устрашающе. Но бывают же среди них приличные особи. Ты ведь даже не пробовал искать толком.

- Ее приличность заключается лишь в том, насколько она прилично выглядит. Когда ты выбираешь себе персики домой в магазине, мама говорит тебе, чтоб ты выбирал поприличнее. Вот с ними, то бишь с женщинами, та же история, что и с персиками. В общем, все зависит от природы, и как она следит за собой. Все остальное для меня второстепенно. По крайней мере, пока.

- Пока? Пора уже менять свои сраные стереотипы.

- Слушай, может ты уже отвалишь? Если бы я хотел, чтобы кто-то капал мне на мозг, я бы завел себе жену. Зачем мне что-то менять? Женщины мне еще ничего хорошего не сделали. Как кошки сначала ластятся, а потом когти под кожу. С удовольствием так. Пускают и наблюдают, как у тебя оттуда кровь пойдет. Трахнул ее раз, другой и пусть валит туда, откуда на свет вылезла. Вот когда удивит меня кто-нибудь из них, я передумаю. Рано или поздно это произойдет. Это просто должно произойти. А знаешь, с чего все началось?

- Нет. Просвети.

- В детском саду еще. В моей группе была девочка. Она была самая высокая, ну и вроде самая красивая, как нам – шантрапе тогда казалось. В общем, как-то раз мы заигрались, и она сказала, что будет моей невестой. А потом мы вроде как поцеловались.

- Как миленько.

- Ага, - бросил Вадим. – Я не знаю, нравилась ли она мне вообще до этого. Я не помню, да и неважно это. Важно то, что когда она сказала, что будет моей невестой, тогда она мне уже точно нравилась. Когда я пришел домой, я был счастлив и болтал безумолку всем родным, что завтра у меня будет свадьба с этой Викой. На следующее утро, по пути в садик, я сорвал какой-то цветочек. Думаю, это был одуванчик, потому что вокруг кроме этих маленьких солнышек ничего не росло. Тьфу, - сплюнул Вадим. – Ты слышал, как я это сказал? Маленькое солнышко. Это все ты виноват.

- Дальше рассказывай, - смеясь, подначивал друга Лунь.

- Ну, сорвал я этот цветок. Решил, что я, как настоящий джентльмен, должен прийти к ней с цветами и попросить руки и сердца. И знаешь, что я увидал, когда явился весь такой на фоксе в группу?

- Что? – не скрывая любопытства, спросил Леша.

- У нее на коленях сидел этот обсос Сережа и целовал ее в щеку. Твою ж за ногу! Она с детства знала, чего хочет!

Дата добавления: 2015-07-12