5 страница. Проснулась девочка от страшного грохота

Проснулась девочка от страшного грохота. Это гремело небо. Вокруг происходило дикое. Прекрасный день сменился на пугающую серую угрюмость. Небо стало свинцовым. Казалось, что оно рухнет вниз под своей тяжестью. Стеной шел ливень. Стало холодно и мерзко. Мечта не знала, что ей делать, бежать домой или остаться здесь и прятаться под деревом. Скоро решив, девочка босиком побежала по хлюпающей, холодной земле. Казалось, дождь стал лить еще сильней. Ничего вокруг не было видно. Мечта поняла, что заблудилась. Ей так захотелось к любимой мамочке, в теплые объятия. Она так сильно испугалась. Ее скупые соленые слезы тут же смывались плотным потоком дождя.

А в это время чуть поодаль за ней наблюдала пара хищных глаз старого горбатого старика. Урод понял, что девочка заблудилась, и хитро распластался в своей страшной ухмылке. Старика звали Зависть. Он давно следил за беспомощной девочкой, соорудив в своей гнилой башке извращенный план. Старик начал путать девочку и при помощи своей злой силы привел ее к старому заброшенному сараю. Мечта обрадовалась, что нашла хоть какой-то кров и, ничего не подозревая, счастливая прошмыгнула внутрь мертвого здания. Старик тенью прошел следом за ней, потирая руки от возбуждения.

Душа с ног сбилась в поисках дочери. Наутро в поисках пропавшей девочки был собран почти весь город. Все любили Мечту. Ее нашли в том самом сарае, куда завел ее старик- Зависть. Она раздетая, вся изуродованная, исполосованная маленькими порезами, изнасилованная лежала на холодном, сыром полу. Большие вонючие крысы уже хотели было добраться до нее.

Так умерла прекрасная Мечта. Представляете, какого было ее любящей матери? А старика так и не нашли. Он также разделался с десятком таких невинных жертв и продолжает гулять до сих пор.

Дочитав, Леша сначала впал в ступор. «Что это за херня?!» раздавалось в его голове. Он бросил лист обратно на стол и рассмеялся, не понимая, почему и над чем. Чертовы женщины. Он решил, что по любому сегодня же добьется правды и узнает, что за спектакль был вчера, участником которого он поневоле стал.

В одном из городских скверов, где куча растительности и всегда обязательно стоит какой-нибудь памятник, теплыми поздними темными вечерами всегда была уйма народу. Зеленый сквер имел небольшого размера фонтан, вокруг которого были расставлены побледневшие от времени скамейки. Эти скамейки здесь всегда были усеяны людьми.

Парни, кампанией из четырех человек, примостились на одну из таких лавочек. Это были Лунь, Ворон, Сева и Мишка. Сева и Мишка были такими же доморощенными района, как и Вадим с Лешей. Мишка за последнее время сильно набрал в весе. Он стал очень большим, даже скорее толстым, но оставался по-прежнему очень добрым и справедливым. Круглое лицо и толстые губы вкупе с большими голубыми глазами располагали к симпатии. Его любили все и уважали по-своему. Сева слыл парнем лихим, веселым и малость безбашенным. Он часто влипал в разные неприятные истории и особо не берег свою голову. Особенно когда выпивал. Всегда любил подраться. У него были короткие жесткие светлые волосы, большие крепкие кулаки, немного скрытая и ехидная улыбка.

Ребята лузгали семечки и блаженно попивали прохладное пиво, которое купили у узбеков в миниатюрном ларечке неподалеку. Пиво, как всегда, не пил только Вадим. Зато курил он больше всех. Дымил, словно паровоз. Компания мерно общалась и наблюдала за происходящим на площадке фонтана.

Справа от них три девушки не самой приятной наружности не отставали от общества и маленькими глоточками лакали дешевое пиво из своих бутылок. Прямо напротив сидел мужик лет сорока. Он думал о своем и пялился на брызгающую во все стороны воду. Слева громко говорили и смеялись две пары средних лет. Они также пили пиво. Скорее всего, эти были из какой-нибудь приближенной деревни и приехали в город на выходные, устроив себе тем самым небольшой праздник. По ним, по их внешнему виду так казалось. Одна из женщин задрала ногу вверх, оголив свою жирную ляжку, и громко скомандовала одному: «Сфотографируй нас!»

Несколько позже рядом с угрюмым мужиком появилась еще одна шумная компания. Она сразу оккупировала две соседние скамейки. Один из парней достал черную гитару. Он недолго настраивал ее. Вскоре из его уст полились различные бардовские песни. Один толстяк присел прямо напротив певца на брусчатку, поджав ноги под себя. Плавно раскачиваясь, он подпевал ему.

- Я не особо люблю, честно говоря, такие песни, - сказал Лунь.

- Почему? – спросил Вадим.

- Гитара не мое. Совсем не мое.

- А я всегда хотел научиться играть, - поделился Миша. – Но я знаю, что у меня терпения на это не хватит.

- Зря ты так. Попробуй сначала, - напутствовал друга Леша. – Может тебе понравится. Только при мне потом не играй, я тебя умоляю.

- Да что ты заладил! Складно звучит.

«А мне полегче, если рядом братан!» - закончил петь парень с гитарой. Он был явно доволен собой. Его друзья уделяли ему массу внимания. Позже бард стал просить у своих сигарету, но ее не нашлось. Отдав гитару толстяку, парень направился пытать счастья у других. Он подошел к той лавочке, где сидели Ворон и остальные. Его глаза были широкими, и в них четко просматривался хмель. Он обезаруживающе приветливо улыбался. Сева поднялся и протянул ему руку. Стало понятно, что они были знакомы.

- А я тебя сразу и не узнал. Это Славка, пацаны! – сообщил Сева.

- Как дела? – тряс руку Севе парень. – Ты тоже серьезно так изменился.

- Да все путем. Ты когда дембельнулся?

- Да уж два месяца как. У вас сигареты не найдется?

Сева протянул открытую пачку. Слава взял сигарету и молча поплелся назад к своим.

- Он ВДВшник. Хороший парень. Сто лет его не видел, - кратко объяснил Сева друзьям.

- Мужики! Я вам спеть хочу свои песни. Сам сочинял. Они вам, басота, должны понравиться! – Слава шел назад уже с гитарой в руках.

- Давай послушаем, - охотно согласился Вадим.

- Такая дворовая для начала… Да? – и под Славиными руками зазвенели струны.

Они еще долго слушали его. Каждой новой песне Слава давал краткий анонс. Рассказывал про свою бывшую, про армию, про детство и двор. Затем пел об этом.

Через какое-то время Слава с друзьями разошлись. Потихоньку наступало утро. Фонтан обезлюдел. Парни остались вчетвером на всей темной площадке. Казалось, город вымер. Лишь иногда слышался визг покрышек по асфальту да какой-нибудь крик вдалеке.

- Зябко стало, - недовольно бросил Миша.

- Скоро светать начнет, - Вадим подкуривал очередную сигарету. – Можно и расходиться помаленьку.

- Да вы чего, люди. Сейчас самая романтика! – рассмеялся Сева.

Смех его длился недолго, спустя пару секунд он устремил свой взгляд вдаль. Из-за угла вывалились шатающиеся тела. Трое парней шли пьяной походкой и громко несвязно говорили.

- Красавцы. Не правда ли? – съязвил Сева.

- Пусть идут дальше, - бросил Ворон. – Не трогай их.

- Да я и не собираюсь. Мне бы кого посимпатичней, да с сиськами, - и Сева громко свистнул в сторону пьяных. – Есть сигарета, пацаны?

Все трое, как по команде подняли свои головы и молча глазели в сторону скамейки словно сурикаты. Потом один из них медленно повернулся к собутыльникам и спросил курева. Взяв в руки пачку, он, переваливаясь, подошел к Луню и протянул ее. Леша молча достал две, протянув одну Мише. Парень развернулся было идти, как услышал недовольный упрек в спину.

- Это я хотел курить!

- Кто я? – обернулся тот.

- Ты че даун? – осадил Сева.

- Дай сигарету, пожалуйста, - вклинился Ворон и получил, что хотел из дрожащих, скорее всего от страха рук.

- Ты точно даун! Ты угостил всех, но не угостил того, кто тебя звал.

- На, держи.

- Я сам тебе подержать дам! – распалялся Сева.

- Да ты чего? – парень точно боялся, правда, его можно было понять. Испугаться было чего. Его друзья по-прежнему стояли молча в стороне.

- Пошел на хер отсюда!

- Да что я сделал?

- Ты че не понял?! – Сева орлом налетел на парня, сыпля удары один-за-одним.

Те двое, что стояли в стороне от действия, тут же испарились, убежав вон из сквера. Никто даже не заметил, когда они успели смыться.

Сева быстро срубил пьянчугу. Парень валялся в его ногах и прикрывал голову руками, громко крича. Добивать несчастного Сева не стал. Лишь пнул по ребрам и еще раз крикнул, чтобы тот убирался. После того как парень поднялся и, заплетаясь, убежал, Сева молча сел на лавочку и достал из кармана почти полную пачку красного «Мальборо».

- Ну и зачем?

- Не начинай, Вадь, я тебя прошу. Я замерз просто, - пошутил было Сева.

- Да хрен с тобой. Когда-нибудь отхватишь по-серьезному, может, хоть тогда за ум возьмешься. Пошли домой.

- Как с Алиной? – как бы между делом задал вопрос Вадик. Они с Лешей неспешно шли под огнями фонарей, плотно застегнув мастерки. – Не ругаетесь?

- Последнее время нет. Но она мне иногда отчебучивает что-нибудь забавное.

- Например? – Вадим, не скрывая интереса, посмотрел в лицо другу.

- Устроила мне шоу. Сначала играли в молчанку, наутро нашел страшную сказку на листочке бумаги. А все знаешь из-за чего? Точнее из-за кого. Она, видите ли, с подругой там опять поругалась. Есть у нее одна пришибленная. Вечно кости ей промывает. Алина жалуется все время на нее, а послать не может.

- Это случайно не та, которая в больнице валялась долго? Что там у нее за проблемы были?

- Да шут его знает, что там за проблемы. Может вены вскрывала, может, травилась чем, я не удивлюсь. Но подумал ты правильно.

- А конфликт то в чем? – не до конца понимая суть, задал вопрос Вадим.

- Да вроде эта чума предъявляет моей, что та, дескать у нее друзей увела. Что они теперь с ней только. При этом все всегда в одном котле варились. Короче не понимаю я всех тонкостей мегеровских хитросплетений! – сплюнул Лунь.

- Женщины… - вздохнул Ворон. – Я бы не общался с тобой, понимай ты их во всем. – И он приятельски похлопал друга по спине.

- Ты веришь в толкователи снов? В эту всю ахинею, - задал вопрос Фазан.

- Не знаю. Мне всегда все это было интересно, но не думаю, что обращал особое внимание. Гороскопы читал, иногда про сны. В детстве любил читать про всякую нечисть. Лешие там, домовые, русалки, черти. Весело было. Потом, правда, спал хреново. Тогда я еще был впечатлительным, - улыбаясь, закончил Вадим Романович.

- А сейчас?

- А сейчас нет.

- Ладно. Мне вот тут сон приснился. В общем, я в тайге. Охочусь. Вырыл ловушку такую, знаешь яма, а в ней колья. Не знаю, как она называется.

- Волчья, - кратко подсказал Вадим.

- Ага. Заделал я ее короче и стою на краю, любуюсь на творение свое. Сам весь в камуфляже, с ружьем наперевес. Все как надо. И тут бах! Падаю вниз. Благо кольев избежал. Ну, что думаю делать. Яма так яма. Давай решать, как вылазить из нее. В итоге выкопал себе по стене ямы углубления, так чтоб руками можно было зацепиться, а ногами наступить. Не знаю, как у меня это вышло, но сон ведь. Там и не такое увидишь. Давай я, в общем, из ямы выбираться. Наружу вылез, а там угадай кто?

- Кто?

- Миша. Большой такой. Огромадный медведь. Мне почудилось, что он очень был злой. Я естественно ошарашился и от страху назад и упал. Как полетел вниз спиной, так и пробудился. Не знаю, что бы это значило, но хороших мыслей по этому поводу не возникает.

- Да уж. Не знаю, чем ты сейчас занимаешься, но чую лучше тебе это прекратить. Или приостанови хотя бы. Если веришь, конечно.

- Думаю, бесполезно что-то менять. Если приснилось, значит сбудется. Не там, так здесь. Ни одно, так другое. От судьбы не уйдешь.

- От судьбы не уйдешь… - тихо повторил Вадим Романович.

Циркуль плотно сидел на черном[6]. К героину он пристрастился относительно недавно, но в послужном списке у наркомана и до этого было предостаточно пунктов. Этот стопроцентно был последним. Циркуль был длинной шпалой. Его синее тело было изувечено коростами. Он был уже почти животным. Настолько больной, убогий и мертвецки невзрачный. Но еще живой. Он всю жизнь был высокий и худой, за это и получил прозвище. Но теперь, став ходячим скелетом, оправдывал его еще больше.

Наркот происходил из нормальной семьи. И родные не понимали, почему он стал таким. Они и заметили это поздно. Отец сразу проклял сына. Сестра отвернулась. Мать горевала. А он ее бил. И выносил из квартиры что мог. Естественно в то время, пока отца не было.

Когда он вынес вещи первый раз, он вернулся домой. И получил от отца. Когда он вынес вещи второй раз, он еще долго не возвращался. А если возвращался теперь, то только за новой добычей. Мать всегда открывала ему двери. А сегодня почему-то не открыла.

Ломка была близко. Очень близко. Нужно было что-то делать. Как раз темнело…

Алина томно прождала Лешу весь день. Посмотрела три фильма. Поставила новые рекорды почти во всех играх на телефоне. Даже прочитала разом «Основной инстинкт» Джо Истерхауза. И вот, наконец, он позвонил.

- Милая. - Она чуть не подпрыгнула на месте, услышав это. – Ты скучала? Я уже подъезжаю.

- Лешка! Я места себе уже не нахожу. Ты кушать хочешь? Я сейчас подогрею.

- Себя подогрей. Тебя хочу. Смотри в окно. Я подъехал.

- Хорошо!

Девушка положила трубку и быстро, порхая, побежала к окошку. Леша припарковался как раз напротив. Он выходил из машины и помахал Алине рукой. Та, светясь от счастья, помахала в ответ.

Циркуль сидел на лавочке. Он не замечал Алину. Но и его никто не замечал. Желтые глаза внимательно следили из-под капюшона за Лешей. Лунь, ничего не подозревая, в развалку двинулся к подъезду. Алина смотрела на него. А Циркуль уже бросился в атаку, держа в руке старый кухонный нож, обмотанный изолентой. Он напрыгнул на Лешу, уронив того с ног на мокрый асфальт, и стал наотмашь всаживать лезвие в плоть.

Алинка вскрикнула. Громко вскрикнула и застыла на месте, прижав руки ко рту. Лунь упал головой об покрытие. Его спина была исколота. Семь ножевых. Костлявые руки лазили по карманам. Алина не видела лица убийцы, ведь оно скрывалось под капюшоном, да и к тому же было достаточно темно.

Трудно представить, что испытывал Вадим, узнав о смерти своего лучшего друга. Невозможно представить. Луня не стало, вместе с этим не стало и части Вадима. Остались лишь воспоминания, правдивость и яркость которых со временем канут в лету. Пережить все это можно было только одним единственным способом. Вадим понимал каким. Нужно было ждать. Год, два, пять, десять, двадцать. Когда-нибудь он сможет весело рассказывать своим детям истории, в которых будет описывать все то, что они проворачивали со своим названным братом.

Смерть лишь естественный процесс жизни. Последний ее этап. Но чересчур обидно и жалко, когда она забирает у тебя самых дорогих и любимых. Чересчур обидно и жалко когда она забирает молодых. Похоронная процессия собирает огромное число народу, порой такое, будто весь город приходит проститься. Молодая мать, еще не покрывшаяся сединой громко ревет или идет настолько тихо и незаметно, будто умерла сама. А он лежит будто из воска. Он недавно смеялся, выпивал на спор больше всех, спал за ночь с тремя, мечтал о будущем, о доме, сыне, красавице жене. Хотел увидеть мир. Он так мало видел. Никогда не летал на самолете. Его девушка не верит, что произошло. Ее отпаивают родители больше недели, а она все равно не хочет улыбнуться. В полиции заведена папка по его делу, но она еще так пуста и не факт, что пополнится хоть чем-нибудь. Он был прекрасным человеком. Для кого-то лучшим. Кто-то знал его вскользь. Его оплакивают. По нему скорбят. А он лежит. Его нет. Почти нет. Он есть в сердцах и памяти. Когда-нибудь его не будет и там, когда эти сердца остановятся. Не будет совсем.

На спине Вадима Романовича в композиции было отведено место в память о друге Алексее Луне. Это был волк. Сидящий на задних ногах волк, с грустью воющий на луну. Из одного глаза зверя катилась крохотная голубая слеза.

- Расскажи чего-нибудь, - попросил мужчина мастера. – А то тоска разобрала смертная.

- Чего это ты? – удивился Фазан.

- Да братишка что-то вспомнился. Царствие ему небесное.

- Даже так… - поник на секунду собеседник, как бы сочувствуя. – Ну, был тут у сестры своей в гостях. А у нее дочка. Племяшка моя то бишь. Компьютер мне был нужен срочняком. Эскиз на почти скинули. Я присел работать. Как раз таки за племяшкин компьютер. А у нее короче переписка открытая осталась. Я знаю, это ужасно читать чужие письма, но любопытство взяло вверх. Каюсь. В общем, переписка эта я так понял со всей школы. Знаешь может, сейчас можно конференции в разных социальных сетях создавать, и в раз может уйма народу онлайн переписываться?

- Да это не так важно знаю я это или нет, - пробубнил Вадим.

- Да. Согласен. А знаешь ли ты тогда, что обсуждают эти дети?

- Хм. Дай подумать, - встрепенулся Вадим. – Обгаживают учителей. Обсуждают мальчиков и девочек. Поносят родителей. Так?

- И это тоже. Но вот тебе еще пара козырей! Они говорят о потере девственности в седьмом классе. При этом удивляются, кто же мог притронуться к такой уродине. Еще одна особа желала, чтобы ей пожестче присунули в школьном туалете. Другая признавалась, что лесбиянка и плакалась, что ее никто не понимает и не принимает. А еще многим маленьким леди нравится один и тот же чижик. Я не поленился и взглянул на этого амура.

- Выследил что ли?

- Да не, прям там страница его была. Короче этот будущий осеменитель из себя представляет подобие какого-то недосформировавшегося мудака с торчащими ушами, будто эльф и, вообще, он похож на обычного белобрысого обсоса.

- Подобие? Почему подобие?

- Я ж не знаю, может он нормальный. Но выглядит он как мудак.

- Фазан, ты сам выглядишь как мудак и ты знаешь это, - Вадим рассмеялся. – Но ты не мудак.

- Романыч! Сейчас ты меня расстроишь, и я тебе такую картину намалюю!

- Извиняюсь! Был не прав, - поспешил ретироваться шутник.

Вдруг зазвонил телефон. Это был телефон Вадима Романовича. Фазан прекратил работу, дабы спокойно дать клиенту поговорить. Пока шел разговор, мастер внимательно разглядывал рисунок посередине спины Вадима. Это был квадрат, с толстыми стенами, а посреди него большая буква С.

- Вадим Романович, - обратился Фазан, когда телефонный разговор был окончен.

- Оу, - откликнулся клиент.

- Ты сидел?

- Нет, - последовал недоуменный ответ. – С чего взял?

- Да это… Знаешь у зэков между большим и указательным на руке пять точек, как на кости игральной.

- Знаю. Ты про спину?

- Ага.

- Нет, Фазанчик. Не сидевший я. Но подоплека есть. Ты все правильно подумал.

После этих слов, мастер снова принялся за дело, решив, что не стоит лезть с расспросами дальше. «Захочет, сам расскажет» подумал он. И подумал абсолютно правильно. Почаще бы люди так думали.

Прошло четыре месяца со смерти Леши. Вадим потихоньку стал отходить от потрясения. Ему никто в этом не помогал. Казалось, что вокруг все уже забыли о том, что когда-то был такой Лунь. Поэтому Ворон помогал сам себе. Меньше старался находиться один. Пытался все время себя чем-нибудь занять. Короче говоря, не оставался наедине со своими демонами, которые прятались в голове.

В один вечер он отдыхал с парнями в баре. Все шло хорошо. Вадим по-прежнему не пил, но позволил себе сегодня покурить кое-что поэффектнее простых сигарет. Ворон сидел за столиком, неспешно глотая холодную колу, и клеил какую-то милую брюнетку с курносым носиком, которую подцепил здесь же в баре полчаса назад.

- Ворон! Вадим! Вадим! – подлетел к столику запыхавшийся парнишка, маленький ростом и круглый как колобок. – Там Франк влип походу. Сцепился с кем-то. Здоровый черт. Франка по частям собирать придется.

- Твою мать, - тихо выругался Вадим и поднялся с места, позабыв об особе.

Они с «колобком» вышли на улицу. Такой же маленький, хиленький Франк молча стоял и свирепо смотрел в глаза здоровяка, который тыча пальцем Франку в грудь, читал ему какие-то нотации.

- Что случилось? – задал вопрос «колобку» Ворон.

- Франк с девчонкой выходил. Этот бык ее по заднице шлепнул при Франке. Малой терпеть не стал естественно. Теперь вот. Сам видишь.

Вадим стал прислушиваться к разговору.

- Ты вот сейчас стоишь и ничего не можешь мне сказать. Какого ты тогда вообще возникать начал? Хочешь постоять за свою курицу, давай раз на раз? Ссышь, табуретка? – громко смеялся уверенный в себе здоровяк.

Франк молча стал снимать кожаную куртку.

- Э! – кликнул Ворон и быстро подошел к месту разборки. – Что ты тут устроил? – обратился он к здоровому.

- Ты еще кто такой?

- Я его друг.

- И что?

- Ты же понимаешь, что заведомо вынесешь его. А потом может, и мы понесем его вперед ногами. Не смотри на этого бретера. Я вместо него. Ты не против, Франк?

Франк лишь молча кивнул головой и посторонился.

В Вадиме сидел дьявол. С того времени, как убили Лешу в парне копилась злоба, тоска, ненависть и огромное количество неприятной энергии, которую некуда было спустить. Он спустил все сейчас. Разом.

Вадим рьяно напал на противника. Удары сыпались один за другим. Толпа людей вокруг молча смотрела, как Ворон безжалостно избивает обидчика. Никто его не останавливал, хотя, вскоре начало казаться, что это очень нужно. Все смотрели на завораживающее зрелище. Даже те, кто был со стороны проигрывающего, не лезли в драку. Вернее в избиение. Когда Вадим, наконец, остыл, обессилев, Франк быстро посадил его в машину и увез с побоища. Избитого же парня увезли на карете скорой.

Прошло два дня с момента последних событий. Вадим пребывал на учебе в институте. Пары закончились, он вышел на крыльцо родного универа и закурил.

- Давай, Ворон, до завтра, - послышался голос, и тяжелая рука упала на плечо. – Кстати что там с наркотом, который Лешку?

- Двенадцать дали строгого. Статья сто пять часть вторая. Из корыстных, с разбоем. Для него, как смертный. Я видел его. Светит животному по началу ложка пробитая, а там и до кладбища недолго.

- Вот гнида. Всего двенадцать, - сплюнул собеседник. - Угости сигаретой, мои кончились. Ладно, будь.

Закончив короткий диалог, Вадик обычным маршрутом двинулся к остановке. Но только подступив к ней, был кликнут каким-то пареньком, которого впервые в жизни видел. Парень выглядывал из окна припаркованного на аварийке авто. Взгляд был устремлен точно в глаза Ворону. Так что ошибаться было невозможно. Этот человек звал его.

- Не бойся, дружище. Нам перетереть нужно, для тебя же лучше, - еще раз обратился незнакомец к Вадиму.

Ворон пристально вглядывался в лицо этого человека. Теперь казалось, что оно знакомо. Черты отдаленно кого-то напоминали. Вадим неторопливо подошел к автомобилю, открыл дверцу и плюхнулся на сидение рядом с водителем.

- Ну, - кивнул головой Ворон.

- Баранки гну, - улыбнулся парень. – Меня Артур зовут. Ты пару дней назад у бара ребятенка обработал, помнишь?

- Помню. Сам виноват, а я за друга заступился.

- А друг что же сам?

- Не вывез бы друг. Однозначно. В чем дело-то?

- Я брат того, кого ты там положил. Выслушай меня и не перебивай, - он замолчал, видимо ожидая согласия. Вадим молча кивнул. – Я о тебе справки навел. О горе твоем слышал. Соболезную. Я его тоже мельком знал. В общем, я знаю, каков орангутанг бывает мой младший. Особенно если перепьет. Хорошо, когда ты сильный и умный, неплохо, когда просто умный, дерьмово, когда сильный и тупой. Здесь вопрос такой. Он если захочет, прибегнет к доблестным органам нашим. А он захочет. У нас дядя опер. Сечешь?

- Секу, - с неприкрытой злостью ответил Вадим, понимая, к чему клонит Артур.

- Отговорить я его могу. Но мне лечить его надо. А лечить не на что. Давай договоримся, ты мне десятку даешь, и я заявление разрываю. Согласен?

- Ты же сказал его еще нет.

- Я тебя умоляю. Он может его в данную минуту катает, пока мы тут глагольствуем.

- Телефончик оставь, - после долгих раздумий ответил Вадим.

- Записывай.

Прошла еще одна неделя и квартиру Вадима навестили сотрудники внутренних органов. Парню представили обвинение в нанесении вреда здоровью средней тяжести. Ворон был удивлен. И это еще мало сказать. Он был в полном недоумении и крайне раздосадован. Деньги Артуру были переданы три дня назад. Конфликт вроде был улажен, а тут такое. Мысли бегали по голове с невыносимой скоростью. Вадим не успевал за ними следить. От этого создавалось ощущение, будто в голове абсолютно пусто. Будто все это сон. Ощущения притупились.

Вадим был взят под стражу. Объяснить состояние матери, которая видела, что ее сына забирают и понимала за что, невозможно. На ней не было лица, лишь одна немая маска с ужасом и горем в глазах.

Время в обществе стражей порядка, в особенности в обществе следователя, тянулось очень долго. Раздумывая над тем как быть теперь, Вадим решил во всем сознаться. Следак оказался мужиком достаточно нормальным, человечным и понимающим. Совсем не таким, каким представлял себе Вадим, наслушавшись рассказов о таких людях, и от чего очень боялся данной встречи. Парень рассказал все, что произошло в ту ночь у бара. Рассказал правду, без утайки и увиливаний. От признания вины он не отказывался. Следователь в свою очередь растолковал все, что вменялось Ворону, закончив словами «Ладно, иди. Ты нормальный парень, Вадим. Авось пронесет. Чистосердечное тебе должно помочь».

Дальше КПЗ. Вадима обыскали. Не особо тщательно, но из карманов достали все. Составили протокол. Дали подписать. Ничего ценного с собой у парня не было. Разве что сигарет неполная пачка. Но их также отобрали, как и ключи с телефоном.

После этого Ворон оказался взаперти. Первый раз в своей жизни.

Обезьянник имел лишь дверь в виде решетки. Вокруг холодные бетонные стены и эта дверь. Вдоль стены красовалась единственная мебель – длинная деревянная лавка. На ней невидимо отдыхал, в пол глаза следя за Вадимом, мужичок лет шестидесяти. Поджарый и посеребренный сединой. Одет он был серо. В прямом и переносном смысле. Серая фуфайка в клетку из байковой ткани, серые брюки, черные туфли, замазанные серой грязью и серый пиджак в тон брюкам, но уже не надетый на тело, а свернутый и сложенный под голову. Мужик был небрит и его жесткая борода была гораздо седее его коротких волос.

- Здравствуйте, - тихо произнес Вадим и протянул руку в знак приветствия.

- Никогда не здоровайся за руку, малец. И не отвечай на такие любезности. – Застоявшийся голос звучал лениво и твердо, но как-то по-особому. Без пренебрежения. Приветливо, что ли. - Зови меня Старым. Как видишь я и впрямь уже не молодой, так что тебе легко будет запомнить.

- Ворон.

- Экое погоняло, - крякнул Старый. - Сам сочинил?

- С детства прозвали.

- Хорошо, - кивнул головой мужик, будто был удовлетворен таким ответом. – Ты, малец, отдохни пока. Места тут не барские, но довольствуйся тем, что есть. Я тоже покимарю. Думаю, есть у тебя мыслишки, которые погонять нужно. Но ты особо не увлекайся. Отдохни, - повторился он и снова замолчал.

Парню и впрямь было, что погонять. Голова пухла от событий и вопросов. Никто не ожидал, что все так повернется. Хотя почему нет? Ожидать стоило, и обвинение по делу. Но Артур – сука. Неужели обманул? Как там мама? Скажет ли она отцу? А может этот крендель заберет все-таки заяву? Неужели тут надолго? Что там дальше? Судимость? Крест на жизни? Страх. Вадиму было страшно. Страшно от незнания того, что будет завтра. Ведь все может становиться только хуже. Но надежда теплилась. Авось пронесет.

Наутро нереально болела спина. Вадим проснулся очень рано, крайне недовольный. Но недовольство высказывать было некому. Разве что Старому, но он крепко спал. Вадим просто смотрел вперед. Делать было нечего. Чтобы успокоиться, он стал напевать про себя песни.

- Э, старшой! – прорезал голос тишину. Это Старый дозывался лейтенанта.

- Чего тебе? – спросил подошедший молодой парнишка в погонах.

- Хавать хочется. Будь человеком, сходи в ларечек, купи колбаски, хлебушка, соку там. Деньги мои знаешь, где лежат. Сам на курево угостись. И на малого купи. У него походу нет ни шиша при себе. Вон босой какой.

Старший просьбу исполнил. Ждать, правда, оказалось долго. Но Вадим был крайне удивлен, что можно вот так.

Два дня прошли в КПЗ. Точнее протянулись. Медлительно и тяжело. Старый особо не разговаривал, лишь иногда взглядом изучал Вадима. Ворон и не жаловался. Общаться совсем не хотелось. Лишь иногда они перекидывались парочкой фраз.

- За что упекли? – поинтересовался Старый.

- За дело.

- Не хочешь, не говори. Это правильно. Наседок[7] они любят подсылать.

- Я признался во всем.

- Ааа… Ну и дурак, - высказал свое мнение мужчина и отстал на этом.

К концу второго дня отчаяние настолько налегло на Вадима, что парень почти смирился со всеми выходящими, что могли произойти. Но все же калитка отворилась.

- Воронов! На выход!

Оказавшись на воздухе, Вадим почувствовал огромное облегчение. С плеч упала гора нервных напряжений подперченных страхом. Первым делом Вадим захотел позвонить Артуру и задать пару интересующих вопросов, но телефон был некстати разряжен. Раздосадованный парень закурил и скорее направился домой. «Мать наверно вся уже извелась» - думал он.

Дата добавления: 2015-07-12