Старики в зазеркалье

В один из летних жарких дней после работы в огороде баба Василиса пригласила меня понаблюдать вечерком за бабушками.

Мы вышли на улицу — сидят две бабки на лавочке да о чем-то судачат. Мы подошли поближе и сели в сторонке на соседнюю лавку, чтобы не мешать им и слышать, что они кудахчут. Это были баба Настя и баба Лиза, соседки бабы Василисы. Мне стало смешно над ними. Они сидят, как курицы на насесте, и кудахчут без остановки, не замечая нас. Баба Василиса мне тихонько говорит:

— Сынок, ты прислушайся, о чем они говорят и как.

Я прислушался, баба Лиза говорит:

— Слушай, Настюха, а Ванюха-та, чего сегодня учудил. Ты понимаешь? Такой-сякой… Нет, ты понимаешь? Такой-сякой… Нет, ты послушай! Такой-сякой… Ведь, такой-сякой, чего делает-та, меня курицей называет. А!? Такой-сякой...

И что ведь делает-та а, такой-сякой…

Я ему в молодости хвост накрутила, голый зад показала, дак он такой-сякой… до сегодняшнего дня помнит. Нет, ты только представь, чего творит ухажер, такой-сякой, меня курицей назвал да в очередь за хлебом не пустил, а!? Какой. А я-та, а я-та, такая-сякая…

Уши-та и развесила. Вот, такая-сякая…

Молодая-та была, ладно, но сейчас-то, такая-сякая… чего захотела… А!? Такая сякая... Решила молодые годы вспомнить, такая-сякая… Может что-нибудь сейчас получится, такая-сякая… Ну, и ну. Скоро и вспоминать-та нечего будет, все вот так оборачивается. Ну, такая-сякая…

— Странно, он с детства на тебя глаз положил. А ты его хорошо тогда с носом оставила, он полгода боялся нос-та тебе показывать.

— Да, были времена. Ванюха вокруг меня на коленках ползал, а я его тогда, такая-сякая… По одному месту. Нет, чтоб подол поднять, да подставить, а ведь по одному месту. Вот такая-сякая… И чего еще мне было надо-та? Вот такая-сякая… Совсем… была, а он-та, такой-сякой… Понастойчивее надо было, понастойчивее. Ишь. Может быть, и согласиласи.

— Да. Ничего не скажешь, были времена! А почто ты его так тогда?

— Почто, почто. Такая-сякая была. Вот и все. Да мать, такая-сякая, в доме закрывала, а если сбегала, дак на следующий день в хлеву али на сеновале закрывала. Боялась, что у меня толку не хватит. А почем ей знать то, чего мы творили. Ой, чего мы творили! Вспомнишь — дрожь идет. Да-а-а... Молодые были, бес нами крутил, как хотел. И мы ведь, такие-сякие, попадалися, а?

— Да. Попадалися.

Мы долго еще сидели, слушали. А домой пришли, баба Василиса меня спрашивает:

— Что понял?

— Все понял.

— Что бабки делали, сидя на лавке?

— Странный вопрос. Кости перемалывали деде Ване. Что еще? …Да свою молодость вспоминали.

— Все так, да не так.

— Это как понять?

— Все очень просто. Баба Лиза злость свою выливала, а баба Настя ей зеркалом была. Если что не так и где не так, показывала.

— Подожди, подожди! Я ничего не понял. Это как баба Лиза злость выливала?

— А вот так. Она своих управленцев своим именем называла?

— Да. Называла.

— Себя от лукавого освобождала?

И я вспомнил, что она действительно деда Ваню обзывала, и себя обзывала.

— Да. Но подожди. Ведь ты сама говорила, что на людей и вообще на все живое выливать злость нельзя. А это как понять?

— А баба Лиза злость на бабу Настю не выливала.

— Тогда я ничего не пойму. Давай все сначала. Баба Лиза при разговоре с бабой Настей злость выливала?

— Да.

— Так как? Ты же только что сказала, что на бабу Настю не выливала?

— Нет, не выливала.

Только у меня мысль проскочила, что баба Василиса перегрелась сегодня в огороде, и она мне говорит:

— И что ты этим хочешь сказать?

— Ничего, давай поспим, отдохнем, а утром поговорим.

— Ну, давай поспим.

Мы поужинали и легли спать. Утром проснулся чуть заря. Меня вчерашний не законченный разговор мучил. Даже во сне бабок слушал и никак понять не мог, все же изливала баба Лиза злость на бабу Настю или нет? Судя по разговору — изливала, а баба Василиса говорит «нет». В чем дело, в чем секрет? Я дождался, когда баба Василиса корову подоит и парного молока в дом занесет. Как только ведро с молоком появилось, я встал, умылся и быстрей за стол — где моя большая ложка?! Баба Василиса всегда радовалась, когда я, сломя голову, рвался к столу и жадно ел. Она по-матерински меня останавливала и говорила:

— Тихонько ешь, леший тебя, путем пережевывай еду, а то она вся в яму уйдет. Что, у тебя кишечник — машина для превращения пищи в говно?

Мы посмеялись, я стал есть понемногу и тщательно пережевывать, а баба Василиса говорит:

— Вот, можешь ведь. И все питательное останется в тебе, а не в яме с перегноем.

— Бабуля, а почему, когда я тщательно пищу жую, то все питательные вещества во мне остаются, а когда слегка пережевываю и глотаю, то она вся — в яму?

— Все питательные вещества из еды впитываются во рту. Когда жуешь, то выделяется слюна, ее еще называют «лексир молодости и вечной жизни». Она расщепляет еду на питательные вещества и мертвые. А чем мельче разжуешь, тем лучше все разделится. Все питательные вещества растворяются в слюне, а все оставшееся — в мусорный сборник. А слюна очень хорошо впитывается в тело вместе с питательными веществами. На протяжении всего пути продвижения в кишечнике питает твой организм. Вот и все. Бывает такое, что живот полный, а глаза голодные?

— Часто бывает.

— Вот в этот момент у тебя кишечник — не мусорный сборник, а машина для превращения еды в говно. С чем я тебя и поздравляю.

— Спасибо бабуля, ты очень щедра.

И низко кланяюсь.

Я поел, отблагодарил бабу Василису за хлеб, за соль и предложил продолжить вчерашний разговор:

— Бабуля, давай разберем вчерашний разговор бабы Лизы и бабы Насти.

— Давай.

— Мы вчера остановились на небольшой нестыковке. По разговору бабок мы видим, что баба Лиза выливает злость на бабу Настю, а ты говоришь, что злость выливать на все живое, кроме воды, земли и огня, нельзя. Вода злость смывает, земля злость уничтожает, а огонь злость сжигает. Так?

— Так, но ты одного понять не можешь. Баба Настя в этот момент — не человек, а зеркало для бабы Лизы.

— Это как?

— Баба Лиза опускается в могильник через ворота, а ворота — это зеркало, которым является баба Настя. Поэтому она не может впитать в себя всю злость бабы Лизы. Тем более, боль не на нее, а на другого человека. Вот и все.

— Подожди, тогда мне непонятно, на кого или чего баба Лиза изливает свою злость?

— Ни на кого.

— Это как?

— Все очень просто. Когда идет очищение тела или души, то у нас от низа живота до рта образуется доменная печь, где из стенок в трубу с разных сторон под давлением направляется огонь, и когда злость, осевшая в низу живота в виде камня, идет по доменной печи, она вся сгорает. А бронхи — это жернова в доменной печи, которые размалывают злость на мелкие кусочки, как ты пережевываешь пищу во время еды. Злость в мелких порциях хорошо сгорает в доменной печи, и это очищает тело и душу.

— По-другому говоря, когда выливаешь злость на живое, то наше тело не становится доменной печью, так?

— Да.

— Но почему?

— Природа так устроена, что каждому человеку дается право выбора и возможность строить свою жизнь самостоятельно. Благодаря этому он и строит свой образ — чего он хочет сделать. Посмотри, что с тобой происходит, когда ты говоришь: я хочу излить злость на живое?

— Тело становится как водопроводный кран, и из него вот-вот польется злость. И в этот момент я ищу козла отпущения.

— Так. А что с тобой происходит тогда, когда у тебя охота освободиться от злости или ты решил очистить свое тело и душу от боли через разговор по душам?

— Слушай!!! Я становлюсь доменной печью!!!

— Вот, ты и ответил на свой же вопрос.

— Подожди, а как тогда бабки на скамейке?

— Они живут этим и согласовывают каждое действие друг с другом один раз. Как я с тобой согласовала то, что ты утром встаешь, умываешься и садишься за стол поесть. Поешь — потом все дела и разговоры. Было такое?

— Да.

— Теперь все понятно?

— Нет, есть еще один непонятный момент: бабки находили решения, но их не отменяли. Что на это скажешь?

— Они осознавали решения, а осознание — это внутренний огонь, и он выжигал все решения.

— А почему нам нельзя осознавать решения, а обязательно их отменять?

— Интересно, а когда ты отменяешь свои решения, то ты осознаешь их или нет?

— Осознаю.

— Дак в чем дело?

— Я не знаю.

— А дело в том, что поначалу силенок не хватает все осознать. Поэтому для полного осознания, старики, изучив, как этот механизм работает, вынесли его наружу для возвращения себя и своей силы, необходимой для развития и выполнения первоначальной задачи. Вот так.

Я задумался над всем сказанным...

Дата добавления: 2015-07-12