Подготовка молодых к рождению дитя

— А потом, при появлении первых признаков беременности, бабки готовили молодых к приему дитя.

— Это как?

— Бабки помогали убирать дурные мысли, страхи, связанные с появлением дитя, боль первого слияния тел.

— Баба Аня! Это как понять?

Она на какое-то время задумалась, а потом ответила:

— Дурные мысли, страхи, неблагоприятное отношение молодых к приходу дитя — это все боль, которую необходимо убрать. Вот бабки и помогали им это сделать.

— Бабуля, подожди! Мне непонятно, что это за мысли, которые являются болью?

— Что это за мысли, хм-м …

Усмехнувшись и немного подумав, она продолжила:

— Например, у девчонки появились прихоти, и она поняла, что беременна. В этот момент приходят всякие мысли: сможем ли мы поставить ребенка на ноги? Как отнесется к этой новости муж? А я рассчитывала, что мы еще погуляем — рано еще нам иметь детей…

А может быть и по-другому: мама роженицы в восхищении от прихода дитя решила, что это — дите ее дочери. Казалось бы, радость, но это тоже боль, которую необходимо убрать.

— А почему все эти мысли — боль? — спросил я.

— Потому, что дите — это дар божий, и от него нельзя отказываться. Боженька дает только тем, кто берет. И если ты отказываешься от дара сейчас, то неизвестно, пошлет ли он его в следующий раз.

Выдержав паузу, она сказала:

— Дите от зачатия до 12—14 лет, словно губка, которая впитывает в себя все. Представь себе, что ты в утробе матери и отца, и вдруг у мамы или папы появилась мысль: а сможем ли мы его поставить на ноги?.. Что ты чувствуешь при этом?

— Чувствую упадок сил, какую-то угрозу, идет страх за свою жизнь, сомнение — правильно ли я сделал, что выбрал этих родителей, сомнение — смогут ли мои родители меня поставить на ноги.

— Хорошо. Как думаешь, что это такое?

— Не знаю.

— Давай рассмотрим все в отдельности.

— Давай.

— Что ты решил, когда почувствовал упадок сил?

Прислушавшись к себе, я ответил:

— Решил обидеться.

Баба Аня добавила:

— Идет злость?

— Да.

— На кого?

— На себя, от бессилия и беспомощности.

— Хорошо. Что ты решил, когда увидел какую-то угрозу?

— Убежать.

— Идет страх?

— Да.

— А чего ты боишься?

— Умереть. Боюсь за родителей.

Баба Аня закончила мою мысль:

— Страх искажает представление о мире, и в мир вкладывается ужас. Что ты решил, когда увидел сомнение родителей?

— Сбежать.

— Хорошо-о-о. И к чему тебя ведет это решение — сбежать?

— Умереть и прийти к другим родителям.

Она добавила:

— Снова страх. Страх за свою жизнь. И все это как можно назвать?

— Сердечная боль.

— Приятно ли тебе с ней?

— Нет! Хочется ее убрать.

— Как ты думаешь, она будет мешать тебе жить?

— Да! И не только мешать жить, но будет и разрушать меня изнутри.

— Понятно. У дитя появляется злость на себя, маму, папу, на весь окружающий мир. И как ты думаешь, злость дает возможность видеть свою первоначальную задачу?

— Нет.

— Хорошо. Вот другой пример: мама узнала, что беременна, и с восторгом проговорила: «Ко мне пришло мое дитя!» И что ты чувствуешь при этом?

— Злость, ощущение какого-то неудобства, ограничения, даже удушье и сдавливание.

— Злость. Злость на кого?

— На маму и на себя.

— А почему злость на маму? Ведь она признала дите и радуется от души.

— Но она сделала что-то такое, что меня всего сдавило, создало тесноту и заставило почувствовать какой-то ужас.

— А ограниченность, теснота, давление, ужас — это боль?

— Да боль.

— А как эту боль можно назвать?

— Не знаю.

— Мамина собственность?

— Да.

— Дак дитя, признанное в таком виде, — это выбор без выбора?

— Да.

— А выбор без выбора — это свобода или рабство?

— Рабство.

— Тогда скажи: в этих примерах мама и папа приобрели себе спутника в лице дитя?

— Нет. Мама и папа стали собственниками, а дите стало собственностью.

Баба Аня добавила:

— Дите, имея все знания Вселенной, право выбора и право на ошибку, входит в зачатие. Не зная, как применить знания Вселенной в этом мире, оно обретает состояние губки, и впитывая в себя сомнения мамы и папы, выбор без выбора, принимает решение — отказаться от права на ошибку, теряя при этом силы. Принимает решение — отказаться от права выбора и сбросить ответственность за свою жизнь на папу и маму.

— С мыслями понятно. А страхи как разрушают дите? Ведь страхи предупреждают об опасности.

Она задумалась, как мне ответить.

— Интересный вопрос... Давай разберем такой пример: мама сомневается в том, смогут ли они поставить дите на ноги, и дите впитывает в себя это сомнение. И какую же жизнь тогда строит себе дите, находясь в утробе матери и отца?

Не задумываясь, я ответил:

— Инвалида.

И сам испугался своего ответа.

— Совершенно верно.

И баба Аня еще раз повторила:

— Страх искажает мир даже еще не родившегося дитя.

— Да! Жутко...

— Ну что, пойдем дальше? — улыбаясь, спросила она и посмотрела сквозь меня, словно что-то хотела увидеть за моей спиной.

— Да, — ответил я, но баба Аня смеясь, продолжала смотреть на меня пронизывающим взглядом.

Чтобы разорвать тягостное для меня молчание, я задал вопрос:

— А какое может быть неблагоприятное отношение к появлению дитя?

Тут баба Аня насторожилась и проговорила серьезным тоном:

— Давай представим себе, что ты в утробе матери и отца, а мама или папа решили, что им еще рано заводить дите. Они договорились избавиться от тебя с помощью врача, при этом не получив твоего согласия. Что ты чувствуешь при этом?

— Меня всего сдавило, стало тяжело дышать, такое ощущение, что мама меня выталкивает из себя.

А баба Аня смотрит на меня острым взглядом и спрашивает:

— И что ты решаешь в этот момент?

Я не задумываясь, отвечаю:

— Сбежать от этих родителей.

— Да. Но как сбежать от мамы и папы?

— Не знаю.

— Это умереть и начать новый круг?

— Да.

— Вот так дите принимает решение предать себя. Если даже оно родится, то когда необходимо будет принимать серьезные решения, дите будет избегать их и при первой же возможности сбрасывать их на других.

— Даже страшно стало...

— Совершенно верно, именно это и говорит дите, когда возникает необходимость принять решение.

Мне стало очень тяжело. Зажавшись и свернувшись в клубок на лавке, я замолчал. Баба Аня, задумавшись, пошла убирать со стола, а деда Коля подсел ко мне и нежно обнял, как будто бы мама обняла своего ребенка, когда он проснулся от страшного сна.

Баба Аня убрала со стола, подошла ко мне и деду и проговорила:

— Пойдемте спать, сон — это хорошая возможность набрать силы.

И деда сказал мне:

— Давай спать, а утром пойдем пастушить.

Я невольно подчинился...

Утром меня разбудил петух, распевавший у открытого окна. Я огляделся и увидел, что бабы Ани и деда Коли нет. И подумал: «Наверное, деда Коля пошел пасти скотину, а баба Аня — во дворе». Я вышел во двор и вдруг, словно откуда-то издали, кто-то мягким, нежным голосом проговорил: «Дед — в огороде, набирает зелень к столу».

Я вздрогнул, дрожь прокатилась с головы до пят. А баба Аня, засмеявшись, ласково говорит:

— Трусишка ты наш, зайка серенький!

И мне стало легче. Она подошла ко мне, потрепала за чуб и пригласила в дом:

— Пойдем, дед сейчас придет.

Мы зашли, баба Аня стала собирать на стол, а я пошел умываться. Не успел умыться, как вернулся деда Коля. Принес зелени. Увидев меня, поздоровался:

— С добрым утром, постреленыш. Как спалось?

— С добрым утром, деда. Нормально спалось.

— Выспался?

— Нет.

Баба Аня рассказала, как встретила меня во дворе.

— Что? Испугался, что я ушел без тебя?

Я только что-то промычал в ответ. Мне было стыдно, и я не знал, что сказать.

Деда Коля и баба Аня засмеялись.

Я молча сел за стол и искоса поглядывал то на бабу Аню, то на деда Колю, а они продолжали заливаться.

— Ну-у-у..? И сколько еще будешь дуться? Так можно и лопнуть невзначай. А ты еще хотел с дедом пойти пастушить.

Я засмеялся, и мы все сели за стол. Баба Аня положила мне гречневой каши и придвинула пироги.

— Отведай пирожков и закуси кашкой. Приятного аппетита.

— Спасибо, баба Аня.

Я навалился на кашу, с пирогами закусывал да запивал молоком.

Позавтракав, я отблагодарил бабу Аню:

— Спасибо, баба Аня, все было очень вкусно.

— На здоровье, сынок.

Я вышел во двор. Утро было солнечное. Птицы пели и летали высоко-высоко. Деда Коля, словно прочитав мои мысли, добавил:

— Значит, дождя не будет, — и взяв корзинку с обедом, направился к воротам. Я взял кнут и пошел следом за ним. Баба Аня нас вслед перекрестила и проговорила:

— Бог с вами.

Дед в ответ:

— Всегда с нами. Жди нас вечером, перед закатом мы еще заглянем на лесопосадку — грибов посмотрим.

Мы пошли на восточный край деревни. Когда пришли, почти вся скотина была уже согнана. Пока ждали задержавшихся коров да козочек, деда Коля, как мне показалось, проверил, все ли остальное стадо на месте. Как только согнали всех, мы повели всю скотину по логу в сторону леса. Пока шли, дед чего-то напевал, очень легко управляя стадом, — оно шло, туда, куда надо, словно знало, чего хочет дед. Когда мы подошли к лесу, я спросил деда:

— Деда Коля, скотину здесь всегда гоняете?

— Нет. Сегодня в первый раз.

— А как так получается, что стадо само идет туда, куда вам нужно?

— Очень просто, сынок. Пока мы стояли и ждали, когда сгонят остальной скот, я до каждой коровки и козочки довел образ места, куда мы пойдем, и донес весь распорядок сегодняшнего дня. А они все поняли, и им понравилось. Вот и все. Но то, что они все слушаются — это ты зря говоришь. Вот эта корова — Настюха, молодая, не объезженная еще и все норовит куда-нибудь мызнуть. Так вот я иду рядом с ней и нашептываю ей: «Вон там идет парень, у него кнут, и он очень хорошо им владеет. Как только надумаешь мызнуть, так он кнутом так сходит по твоей широкой заднице, что мало не покажется». Так она и идет спокойно туда, куда надо. Вот и весь секрет.

— Ну, деда, тебе бы только посмеяться!

— А ты знаешь песню: «От улыбки серый день светлей…»?

— Знаю.

— Так вот — от улыбки не только день светлей, но и силы прибавляются, и здоровье кипит ключом, а нам с тобой здоровье потребуется. Мы сегодня далеко пойдем. И нам много чего надо будет сделать.

Дошли до проплешины в лесу и остановились.

— Сынок, располагайся здесь, а я пройду вокруг, огляжу место да стаду покажу границы.

Я расстелил на земле плащ и сел, любуясь природой и наслаждаясь чистым воздухом. Ветер и запахи постоянно менялись, словно меня окружал весь букет ароматов мира.

Я даже не заметил как подошел дед, а он наблюдал за мной.

— Запомни, сынок, свое состояние. Тебе нравится оно?

— Да. Чувство полета.

— В таком состоянии дите входит в зачатие. И я люблю это состояние — оно возвращает меня к моему началу. И мне становится хорошо. Дите, придя в зачатие, видит, что этот мир прекрасен, и оно право — дите приходит в реальный мир. А мама и папа, живущие в ненависти, злости и гневе, живут в мире иллюзий, накладывая два чуждых мира друг на друга. Дите, блуждая то в одном, то в другом мире, теряет свою первоначальную задачу, а родители, считая дите своей собственностью, отводят его от жизненного пути.

— Деда, а что такое реальный и иллюзорный мир? Как их отличить? Как они накладываются друг на друга? Как ребенок блуждает то в одном мире, то в другом? И почему он теряет свою первоначальную задачу? Как родители отводят его от своего жизненного пути, считая его своей собственностью?

— Хорошие вопросы. Давай разберем все по порядку.

— Давай.

— Реальный мир — это мир жизни, радости, очарования, мир, наполненный смыслом, где человек набирает силы и развивается, — мир разума. Вот, например, ты пришел к маме и папе. Они живут в мире и согласии, помогают друг другу выполнить свою первоначальную задачу. И что ты чувствуешь при этом?

— Радость, тепло, мне очень хорошо, и в этой семье хочется жить.

— В ней течет жизнь. Согласен?

— Да.

— Вот это и есть реальный мир, где друг другу ничего не навязывают, а помогают изучить мир и выполнить свою первоначальную задачу.

Немного помолчав, деда Коля продолжил:

— Иллюзорный мир — мир боли, лжи, разочарований, слабости, логики и тумана. Например, ты находишься в утробе матери и отца. А они не могут между собой договориться, кто что будет делать, когда родится дите. И что ты чувствуешь при этом?

— Идет какой-то разлад внутри меня… Тоска, недоумение, даже растерянность.

— Вот это и есть иллюзорный мир, в котором человек блуждает и попадает в жизненные тупики. Мир, который забирает силы, оставляя взамен боль и бессилие. Это понятно?

— Да. А как их отличить друг от друга в жизни?

— Очень просто. Когда тебе уютно, спокойно, интересно, радостно, когда тебе хочется жить, и ты знаешь, ради чего живешь, действуешь, то ты находишься в реальном мире. Например, ты в утробе матери и отца, а они ждут тебя, прислушиваются к тебе, советуются с тобой, слушают друг друга, помогают друг другу, строят мир ладный и уютный. Что ты при этом чувствуешь?

— Прилив сил, огонь внутри себя, стремление жить.

— Хорошо, этот мир виден?

— Да.

— Или такой пример. Мама пилит папу: вот ты, такой-сякой, я тебя просила вынести ведро с помоями, а ты, сукин сын, даже ухом не повел, и я не сделала то, что хотела. Что ты чувствуешь при этом?

— Неуютно, страх, злость, даже ненависть.

— И что тебе хочется при этом сделать?

— Поколотить маму и папу, сбежать, достучаться до родителей, сделать так, чтобы они увидели, что делают.

— А если тебе неуютно, идет злость, тебя не слышат и не видят, когда тебе больно, то ты находишься в иллюзорном мире. Это видно?

— Да-а-а, теперь понятно. А как эти миры накладываются друг на друга?

— Все очень просто. Человек, живя своей жизнью, живет в реальном мире, но когда он перестает жить своей жизнью, то притягивает к себе иллюзорный мир, который накладывается на реальный. Я ясно выразился?

— Да, ясно и понятно. А как ребенок блуждает то в одном, то в другом мире?

— Дите приходит в зачатие в реальный мир. А когда мама и папа навязывают дитю свое представление о мире, и оно принимает его, а не изучает мир самостоятельно, то таким образом оно плавно перетекает в мир иллюзорный. А когда начинает жить для себя, то плавно перетекает из иллюзорного мира в реальный. Так как с зачатия до 12—14 лет — ребенок всегда одной ногой стоит в реальном мире и оттуда черпает жизненные силы, а с 21 года идет по тому или другому миру осознанно. Вот и все.

— Так, а почему ребенок в иллюзорном мире теряет свою первоначальную задачу?

— Хороший вопрос. Как ты думаешь, можно выполнить свою первоначальную задачу, идя не по своему пути?

— Нет.

— Вот ты сам и ответил на этот вопрос.

— Но мне не совсем понятно, при чем здесь чужой путь и первоначальная задача?

— Все очень просто. Если мама и папа навязывают свое представление о мире, а дите принимает его, то оно начинает жить в мире матери и отца и идти по их жизненному пути, а не по своему. Или, например, мама и папа посчитали, что дите — это их собственность, и они могут «лепить» из него все что угодно. И этим решением они тоже оторвали его от реального мира и своей первоначальной задачи, потому что дите начинает выполнять не свою, а надуманную матерью и отцом задачу. Тем самым, по сути, они отобрали у дитя жизнь, сделав его трупом еще при жизни, в самом зачатии.

— Все так сложно...

— Ничего сложного нет. Дите, имея свою задачу, приходит к маме и папе для ее выполнения — сам для себя и во имя себя. А мать и отец — это те, через которых оно делает переход и под чьим присмотром проходит изучение этого мира для набора сил и выполнения своей задачи. И все.

У меня в голове все перемешалось, нахлынула полная тупость, а в груди — тепло и какое-то ласкающее, приятное мне движение. Но мне все же хотелось понять, что сказал деда Коля. Я чувствовал в его словах какое-то притяжение, что-то знакомое и даже близкое мне. Чем больше я думал о его словах, тем сильнее и сильнее меня в них «затягивало». И чтобы хоть в чем-то разобраться, я снова начал расспрашивать:

— А что происходит с дитем, когда мама с папой спорят, ссорятся?

— Прекрасный вопрос. Представь себя дитем в утробе матери и отца, когда они ругаются. Ну, например, не могут решить, кому посуду помыть. Мама ругает отца, что он ничего по хозяйству не делает, только телевизор смотрит, а она прибирается, кормит скотину, готовит кушать, даже прилечь некогда. Просит папу убрать со стола и помыть посуду, а в ответ получает — это женская работа, убирай сама. И что ты чувствуешь при этом?

— Жалость к матери и злость к отцу.

— Дите, пожалев мать, решило ее защитить и отомстить отцу. И оно несет этот хомут до своего жизненного конца. Согласен?

— Да.

— Или вот такой пример. Мама и папа спорят, и папа говорит: «Бьют — беги, дают — бери». И что дите впитало в себя?

— Обиду на маму и папу за их спор и папино высказывание.

Деда Коля добавил:

— Дите, впитав в себя это высказывание, отказывается бороться за свою жизнь и при опасной ситуации принимает решение сбежать.

Немного подумав, он продолжил:

— И таких примеров очень много. Дите впитывает в себя вредные привычки, принципы, правила, чужое мнение о мире, потребность управлять, помыкать окружающими. А потом не можем понять, почему судьбы повторяются. И приплетаем к этому генетику. Все, мол, передается по наследству. А по жизни все очень просто.

— И как это можно убрать?

— Вот этим и занимаются бабки, когда готовят молодых к приходу дитя… И пока хватит, — проговорил деда, пристально, остро посмотрел на меня и пошел осматривать свои владения. А я стал обдумывать сказанное дедом и заснул.

Очнулся от холодной воды, льющейся мне на голову. Такое было ощущение, что меня бросили в озеро, берущее начало от подземных ключей. У меня перехватило дыхание и свело ноги. Чувствую, что тону. С ужасом открываю глаза и вижу, что деда Коля обливает меня ключевой водой. И говорит при этом:

— Ну-у-у, ты и поспать! Только на минутку тебя оставил — прихожу, ты спишь, и разбудить невозможно. Бужу, бужу — целых три часа. И никак не могу разбудить. Ладно, здесь есть родник, а то бы я совсем замаялся.

Я недоуменно смотрю на деда и ничего не могу понять. Что происходит? В глазах фонари горят. Руки сводит. Ног вообще не чувствую. Тело не слушается.

А дед, как наседка возле гнезда, суетится вокруг меня и что-то кудахчет.

Еще немного — и я окончательно проснулся. Смотрю — сижу в луже. Дед сидит рядом на сухом месте. Увидев, что я пришел в себя, говорит:

— Ну, ты и поссать во сне! Смотри: целая лужа образовалась, — и, посмотрев на небо, продолжил:

— Вроде дождя-та не было. Слушай, куда в тебя столько воды влезло?

Похлопал меня по животу.

— Живот вроде бы маленький. Непонятно.

А я почувствовал свое тело. Ноги и руки зашевелились. Я встал, а он, обрадовавшись, говорит:

— Ну, умылся? Пойдем есть.

— Как ты, деда, можешь так?

— Как?

— Ты же меня облил и меня же обвинил — что я, мол, обоссался. Да еще и надо мной же надсмехаешься. Классно получается!

— Снимай сырое. Да на солнышко вывешивай. Высохнет. Да сам садись, ешь.

Я снял с себя всю сырую одежду и развесил ее на солнышке, подсел к деду и молча стал есть.

Дед удивленно посмотрел на меня, заржал, как конь, и стал кататься по поляне от смеха.

Я ел, задумавшись над насмешками деда и не обращая на него внимания. И не заметил, как все съел. А дед, видя, что со мной происходит, продолжает кататься по поляне от хохота. Я очнулся, ощутив, что что-то неладно. И увидел, что все съел, а деду ничего не оставил. Виновато посмотрел на него и со злобой проговорил:

— Вот, сам виноват! Нечего было надо мной надсмехаться — всем бы хватило поесть. — И отвернулся от деда.

А дед еще громче заржал и, дразня меня, стал вокруг меня выводить всякие выкрутасы. Вдруг я увидел себя большим рогатым насупившимся козлом, который каждую минуту надувается и надувается и практически уже заполонил всю поляну, сдавив скот, и дед, как блоха, скачет по мне, хочет укусить, но ничего у него не получается. Мне стало смешно, и я вернулся в нормальное состояние. Дед от радости аж заплясал вприсядку и говорит:

— Ну, наконец-то! А то я думал, что не справлюсь. Слишком упрямый...

На радостях, с любовью потрепал меня по голове и проговорил:

— А с едой не беспокойся — это все для тебя было приготовленно. Ты и съел. Все так, как и было задумано. А я на природе ем то, что она дает на том месте, где я нахожусь.

— Не понял. Это как? На поляне нет ничего съедобного.

— Есть и очень много...

И до самого вечера он рассказывал о травах и животных. Но когда солнышко стало светить с запада, дед встал, оглядел поляну царственным взглядом, словно гигант, охватывающий взором свои владения. А потом присел на свое место, стал обычным и сказал:

— Скотина вся на месте, спокойно гуляет себе. И даже Настена-сластена смирная сегодня. Помнит еще, что здесь парень, который хорошо владеет кнутом.

Я засмущался, словно дед говорил о моих достоинствах. Но мне это почему-то нравилось.

— Дедуля, когда мы погоним скот домой? Ведь нам еще надо зайти в лесопосадку.

— Уже скоро. Вон смотри! — и показывает рукой на молодую буренку. — Она все время суетилась возле Настены и не подготовила молока. А наша с тобой задача — сделать так, чтобы каждая молочная скотина подготовила как можно больше молока, а мясная скотина — нагуляла жирок и выросла.

— Да. Но, как так? Мы ведь просидели здесь, а не пасли скотину.

— Как это, не пасли скотину? Скотина вся здесь?

— Да. Здесь.

— Скотина с молоком?

— Да. С молоком.

— Скотина на мясо подросла?

Не осознавая, отвечаю:

— Да. Подросла.

И чувствую, что что-то не так. А он продолжает:

— Так наша с тобой задача выполнена?

И я снова ответил, не поспев обдумать:

— Да, выполнена.

— Вот и прекрасно. Теперь можно и домой.

И я опять, как дурак, подчиняюсь деду, не понимая, что со мной происходит.

До лога мы шли молча. Я хотел спросить у деда, что со мной происходит, но тело не слушалось меня. И я молчал.

У самого лога я почувствовал, что тело меня слушается. И от радости запрыгал, как козлик на лугу. Когда опомнился, мы уже почти дошли до деревни, и я спросил деда:

— Деда Коля, что ты со мной сделал, что я не мог управлять своим телом?

— Ничего не делал. Просто ты неосознанно отвечал на мои вопросы, а я в этот момент договорился с твоим сознанием показать тебе, как боль управляет тобой. Ты мог думать, когда я вел тебя с поляны?

— Да.

— А тело твое слушалось тебя?

— Нет.

— Вот так боль и управляла тобой, но это еще не все. Что ты чувствовал при этом?

— О-о-о! Мне хотелось кричать, рвать и метать.

— Вот именно это и происходит внутри тебя. Когда тобой управляет боль, то твои жизненные силы расходуются впустую.

— Я ничего не понял.

— Не беспокойся, придет время и поймешь.

…Я не заметил, как мы пришли в деревню. Нас уже ждали хозяева скотины. Мы передали им буренок и коз и пошли в лесопосадку.

До лесопосадки шли молча. Дед что-то обдумывал, а я рассеивал свое состояние дурака, в которое ввел меня дед.

А дед, словно услышав мой внутренний разговор, сказал:

— Сынок, посмотри в себя и увидь свое состояние. Что ты там видишь?

— Досаду, бессилие.

— Хорошо. А бессилие — это что такое?

— Уход силы.

— А куда уходит сила?

— На какую-то борьбу.

И деда добавил:

— На внутреннюю борьбу… В каждом человеке есть боль, с помощью которой нами управляет Нечто. А ты хочешь быть управляемым?

— Нет.

— Вот поэтому человек бросает все силы на то, чтобы противодействовать Нечто, а это и есть внутренняя борьба, пожирающая все жизненные силы. И когда сил не хватает, то человек начинает блуждать во тьме. Блуждая, он попадает в разные ловушки, словно в болото, и оно его затягивает все больше и больше. И приходит момент, когда Нечто начинает полностью управлять человеком. При этом он становится мертвым еще при жизни. А тебе хочется утонуть в болоте?

— Нет.

— Тогда учись видеть свое состояние, и давай имя тому, что тобой управляет. Это освободит тебе силу, которая раньше была направлена на противодействие Нечто, желающего овладеть тобой.

Мне стало хорошо, появилось чувство теплоты, блаженства.

Дед это увидел и сказал:

— Вот, сынок, мы и пришли. Ты проходи там, — он показал рукой на проход между сосенкой и елью, — а я пойду здесь, — указав на широкий проход в лесопосадке.

Мы разошлись и сразу попали на большие грибные места. Самое интересное то, что лесопосадка находилась всего в пятистах метрах от деревни. А как мне помнилось — в деревне много грибников. Но здесь не было видно, что кто-то ходил и собирал грибы.

— Деда Коля, что — это место никто не знает что ли?

— Почему не знает? Знает!

— Но почему не видно, что здесь раньше собирали грибы?

— Просто в деревне за грибами ходят в большинстве дети и женщины. Сегодня четверг. В четверг женщины работают, а детям запрещают ходить в лес без взрослых, потому что появились волки, и деревенские боятся за своих детей. Вот в субботу и воскресенье народу будет много, и грибы все выберут.

— Так мы вовремя поспели?

— Да, вовремя.

Довольный, я собрал последние грибы со своей поляны. Когда корзинка была полная, на меня вышел дед.

— Ну, как тебе наши грибки?

— Хороши, хороши — почти все ядреные.

— Вот и славно.

Радостные, мы быстро пошли домой. По дороге я мечтал, что приду и похвалюсь перед бабой Аней, как я один собрал полную корзину грибов. Дед шел и что-то напевал себе под нос, искоса поглядывая на меня.

Придя домой, деда выложил все грибы из сумки на стол и меня попросил опустошить свою корзинку. Я расстроился, что бабы Ани нет дома, а деда хочет мои грибы смешать со своими, что похвальбы не получится и я не смогу показать, на что я способен.

Тут дед, заливаясь от смеха, прервал мои грустные размышления:

— Хочешь похвалиться перед бабой Аней? Дак она может прийти только утром, потому что ушла за солью к бабе Соне в соседнюю деревню. А когда они вместе, то пока всем кости не перемелют, не остановятся. Ты разве не знал, что баба Аня хорошая болтушка?

— Нет.

— Ну вот, знай теперь. А грибы до утра оставим червям на лакомство? Или сбережем? Тогда баба Аня что-нибудь вкусное приготовит.

— Сбережем.

Я аккуратно выложил грибы из корзины и подсел к деду чистить их.

Когда мы закончили, пришла баба Аня.

Зайдя в дом и увидев почищенные грибы, она с восторгом проговорила:

— Ну молодцы, молодцы мужики! Вот мужики дак мужики. Сразу видно — кормильцы.

Я понял: где ладно в семье, там обязательно меня заметят. И нет смысла показывать, что я полезный. Мне стало уютно, спокойно и тепло на душе.

Баба Аня принялась накрывать на стол. Дед пошел в огород за зеленью, а мне предложил прилечь на лавку, чтобы спина поправилась. Я прилег.

Собрав поесть, баба Аня пригласила нас к столу. Мы поели и легли спать...

Дата добавления: 2015-07-12