Глава 5. Джаред совершенно не был уверен, что понял Дженсена правильно

Джаред совершенно не был уверен, что понял Дженсена правильно, но почувствовал, что если сейчас задаст хоть один уточняющий вопрос, то на этом все закончится. Он просто протянул руку и выключил свет. Эклз промолчал.
Возвращаясь к постели и на ходу скидывая футболку, Джаред подумал, что иногда растопить лед между двумя людьми можно только теплом собственного тела. И что он готов отдать свое тепло полностью, без остатка, лишь бы стать хоть немного ближе к этому невозможному, но единственно важному для него человеку. Потому что, как выяснилось, за эти годы не изменилось главное – Дженсен по-прежнему нужен ему. Любой.
Падалеки вновь сел рядом с Дженсеном. Тот даже не пошевелился. Его тело на фоне белой простыни казалось смуглым, но Джаред успел заметить, что на самом деле его кожа абсолютно незагорелая. Жить в Калифорнии и ни разу не выбраться на пляж - это точно Дженсен… Или у них просто загар не в моде? Аристократы, куда деваться…
Джаред осторожно провел по его спине кончиками пальцев. Дженсен моментально напрягся, не так, как в первый раз, но все равно заметно. Ничего, это пройдет. Джаред прекрасно помнил, как на самом деле отзывается на прикосновения это тело…
Падалеки мягко коснулся губами плеча Эклза, его рука вновь прошлась по спине расслабляющим поглаживанием. Изнутри накатила обжигающая волна, возбуждение вперемешку с отчаянной надеждой, что Дженсен тоже вспомнит. Он не может настолько обо всем забыть.
Джаред целовал гладкую кожу, сходя с ума от понимания, что это не сон; а его рука гуляла по спине Эклза, расслабляя напряженные мышцы. Очень скоро Падалеки почувствовал, что Дженсен отвечает ему. Возможно, не вполне осознанно для себя самого, но отвечает - участившимся дыханием, бешеным стуком сердца.
Поцелуи стали более страстными, ласки – более настойчивыми. Джаред понял, что добился результата, когда Дженсен хрипло выдохнул и судорожно сжал руками простыню.
Можно сколько угодно обманывать свой разум - с телом это не пройдет.
Падалеки последний раз поцеловал плечо Дженсена и встал, чтобы раздеться.
Эклз зашевелился и глухо спросил в подушку:
- Куда ты?
Раз его это интересует – значит, точно еще не все потеряно.
- Я здесь, - отозвался Джаред.
Носки, джинсы и белье одной кучей полетели на пол, а упаковка презервативов – на прикроватную тумбочку.
Падалеки вернулся на постель и прижался к Дженсену всем телом, устраивая ногу между его бедер и вжимаясь напряженным членом в ягодицу. Тот дернулся, но это рефлекторное движение было слишком красноречивым, чтобы Джаред принял его за что-то иное, кроме попытки пройтись собственным членом по простыне. Джаред молча улыбнулся в темноту и вновь приник к шее Дженсена губами.
Он неторопливо, мягко выцеловывал тело Эклза и думал, что совсем не помнит ни его запаха, ни вкуса. И что, похоже, Дженсен недавно принимал душ. Интересно, означает ли это, что он предполагал такой вариант развития событий?.. Тогда становится понятным, почему он снял цепочку с кольцом. Черт, вот это точно вполне в духе Дженсена – постараться заранее просчитать и предусмотреть абсолютно все, даже самое невероятное... Впрочем, невероятное ли?
Джареду показалось – он знает, почему Эклз попросил его вернуться. Ему словно было достаточно лишь дотронуться до Дженсена, чтобы вновь начать его чувствовать, потому что Эклза можно только чувствовать, понять его умом невозможно. И теперь Джаред был уверен: Дженсен отчаянно пытается доказать самому себе - он изменился достаточно для того, чтобы не испытать в объятьях Джареда ничего, кроме стыда и отвращения. Что на самом деле он всего этого не хочет, что ему неприятно, что ситуация с Келли – всего лишь пьяная ошибка, и что секс с мужчиной – забытое прошлое. Это открытие отозвалось в душе болью и обидой, но Падалеки не собирался отступать. Он с самого начала знал, что будет непросто, с Эклзом вообще просто не бывает.
Джаред усмехнулся в русоволосый затылок, проходясь по нему губами. Дженс, ничего не выйдет. Сила воли – это еще далеко не все, тело предаст тебя быстрее, чем ты успеешь остановиться. Джаред об этом позаботится. Он умеет, он многому научился за те годы, пока искал в чужих объятьях свое потерянное зеленоглазое счастье. Все же интересно, как далеко придется зайти Дженсену, чтобы осознать – есть вещи, которые не меняются?..
Эклз внезапно зашевелился и резко развернулся к Джареду. Тот заглянул в его потемневшие отчаянные глаза и понял – он пойдет до конца. А потом просто постарается объяснить себе, что все получилось случайно. Ничего, Дженс, ты умный. Ты во всем разберешься.
Падалеки улыбнулся. Дженсен молча впился губами в его губы, запуская пальцы в волосы, прижимая к себе. Джаред задохнулся и ответил. Они целовались, сталкиваясь зубами и переплетая языки, отчаянно, страстно, постепенно забывая обо всем – о своих ошибках и заблуждениях, о невестах и любовниках, об окружающем мире, в котором никак не могло найтись место для них обоих. Словно только теперь они встретились по-настоящему.
Джаред не обольщался – это ненадолго, это секундный порыв. Но то, что Дженсен потянулся к нему сам – это внушает надежду. Эклз слишком старательно и целеустремленно убивал в себе Блонди, чтобы один поцелуй мог всё изменить, но в любом случае с чего-то надо начинать. И начало явно было положено.
Дженсен разорвал поцелуй, дыша тяжело и неровно, в глазах – возбуждение и растерянность. Джаред хотел вновь коснуться его губ, но Эклз моментально отвернулся, опять пряча лицо в подушке.
Падалеки подавил тяжелый вздох. Теперь что?
- Ждешь особого приглашения? – голос приглушен синтепоном, но звучащую в нем злость ни с чем не спутаешь.
Джаред покачал головой и понял, что улыбается. Черт, настолько последовательно и продуманно обманывать самого себя – это талант. Дженсен топ, на пассивную роль он соглашался только в особых случаях, например, чтобы расслабить и успокоить до смерти перепуганного мальчишку, с которым хотел переспать. Так что да, это охренительный ход – побыть снизу, понять, что не понравилось, и на этом успокоиться, решив, что больше не гей. Только ни черта у тебя не выйдет, Эклз.
Падалеки прошелся языком вдоль позвоночника, опускаясь ниже, и Дженсен вздрогнул всем телом, пытаясь уйти от откровенной и смелой ласки. Джаред удержал его за бедра, усмехнувшись:
- Лежать. Не захотел ничего делать сам, теперь не дергайся.
Надо отдать ему должное – Эклз сопротивлялся до последнего. Не Джареду, самому себе. Лишь когда Падалеки вошел в него, раскрытого и распаленного, и стал двигаться, постепенно наращивая темп, касаясь там, где нужно - и рукой, и членом, Дженсен захрипел и выгнулся, подхватывая ритм, впиваясь пальцами в бедро Джареда. Падалеки очень хотел бы увидеть сейчас его лицо, но в этом вопросе Эклз остался непреклонен – он лишь процедил сквозь зубы, что не желает лицезреть довольную рожу Джареда, и покрепче вцепился в подушку. Максимум, чего Падалеки смог добиться, это устроиться сзади на боку, закинув ногу Дженсена себе на бедро и получая возможность ласкать его рукой. И теперь у него были все основания подозревать, что Дженсен не столько не хотел видеть его, сколько боялся продемонстрировать удовольствие на своем собственном лице. Потому что ему было хорошо. Черт возьми, ему было охренительно хорошо, пусть потом хоть голос сорвет, утверждая, что стонал от боли, а пальцы в ногу Джареда запускал потому, что забыл, в какую сторону отталкивают, а в какую – прижимают к себе.
Падалеки кончил, когда заходящийся в судороге оргазма Дженсен выдохнул его имя.
Он вышел из Эклза, тяжело переводя дыхание. Тот моментально перевернулся на живот и попытался отодвинуться, но Джаред прижал его к кровати своим телом, обхватывая руками и закидывая ногу на бедра, чтобы уж точно удержать на месте, и уткнулся лицом в шею.
- Джаред, что тебе еще от меня надо? – голос Дженсена был тихим и усталым. – Тебе мало? Хорошо, я педик. Причем пассив. Ты доволен? Уходи, прошу тебя. Оставь меня в покое.
Падалеки отрицательно покачал головой и прошептал прямо в теплую, солоноватую от пота кожу:
- Нет, Дженс. Прости, но нет. Тебе надо было отпустить меня сразу, теперь я уже точно никуда не уйду. И тебе не дам уйти. Я больше не позволю тебе сбежать, слышишь?
- Падалеки, убирайся, живо. Скоро вернется Данниль.
Джаред усмехнулся, вновь пробуя кожу Дженсена на вкус.
- Не вернется. Ты не попросил бы меня остаться, если бы существовала такая вероятность.
Тяжелый вдох.
- Никогда не отступаешь?
- От тебя не отступлюсь, это точно.
- Слезь с меня, мне тяжело.
- Привыкай.
Дженсен заворочался, устраиваясь поудобнее. Падалеки сжалился и немного сполз в сторону, не убирая, впрочем, ни руку, ни ногу, готовый в любой момент вновь зафиксировать Эклза, если тот попытается удрать.
- Господи, ну что я такое сделал, что этот упертый неандерталец опять нарисовался в моей жизни? – тоскливо пожаловался непонятно кому Дженсен.
- Должно быть, слишком праведно жил, - усмехнулся Джаред.
Эклз промолчал.
Падалеки обнял его покрепче и закрыл глаза. Все же он ни хрена не умеет останавливаться на достигнутом. Вроде как сутки назад он и мечтать не смел о сексе с Дженсеном, а теперь уже до зубовного скрежета хочет большего. Он хочет себе настоящего Эклза. Он хочет вернуть Блонди. Который не станет прятать от него лицо, занимаясь любовью. А еще Джаред понял, что безумно соскучился по тому, как Дженсен улыбается. Не просто складывает губы в холодное подобие оскала, а на самом деле улыбается - тепло, открыто и немного застенчиво. И что он многое бы отдал за рассказ Эклза обо всем – почему уехал, как жил все эти годы, как умудрился обзавестись невестой, откуда у него антидепрессанты на тумбочке и уродливый шрам на левом предплечье.
Постепенно дыхание Дженсена выровнялось, тело расслабилось, и он прижался к Джареду чуть сильнее, хотя, возможно, последнее Падалеки просто померещилось. Джаред понял, что Дженсен заснул.
Он провел рядом с Эклзом еще около получаса, наслаждаясь теплом его тела. А потом в последний раз осторожно коснулся губами плеча и аккуратно, чтобы не разбудить, сполз с кровати.
Еще не время просыпаться в одной постели. Джаред и так уже получил много больше, чем мог рассчитывать, и он ясно дал понять Эклзу, что не отступит. Значит, теперь надо набраться терпения. Блядь, еще бы разобраться, где можно это самое терпение позаимствовать, у Джареда по жизни с ним проблемы.
На Дженсена нельзя давить слишком сильно. Ни на кого нельзя, но на него в особенности. Если он уйдет в глухую оборону, то, во-первых, его хрен потом из этой брони извлечешь, во-вторых – от защиты всего шаг до нападения, а если Дженсен решит перейти в наступление, у Джареда вообще никаких шансов не останется. Ни на что. Не исключено, что под вопросом окажется даже сам факт его выживания, потому что Падалеки прекрасно помнил, как атакует Блонди – быстро и четко, в самое уязвимое место, ну а последние годы явно не добавили ему кротости и человеколюбия.
Они не должны стать врагами на самом деле. Только не они. И Дженсен тоже должен это понять.
Джаред наощупь нашел джинсы и собрал в кучу остальную одежду. Черт с ним, здесь рядом, только парковку пересечь. А каждая лишняя секунда рядом с Эклзом грозит похерить всю его стойкость и решимость к чертям собачьим.
Падалеки влез в ботинки на босу ногу и уже почти добрался до двери, пытаясь сообразить, не забыл ли чего, когда за его спиной раздалось негромкое:
- И что теперь?
Твою мать. Судя по голосу, ни хрена он не спал.
- Я позвоню тебе, - не оборачиваясь, произнес Джаред. – И ты придешь.
Пауза.
- А если не приду?
Раз тебе необходимо оправдание перед самим собой, ты его получишь, Дженс.
- У тебя нет выбора. Видео по-прежнему у меня.
Дженсен промолчал.
Падалеки вышел из номера.

***

Из Баннинга Джаред уехал сразу же, как проснулся, то есть около десяти часов утра. Сидеть и просто таращиться на окна номера Эклза – это было бы слишком мелодраматично даже для него, тем более что других занятий здесь у него не оставалось. А вот в ЭлЭй его ждали Брок, переезд... и Майкл Розенбаум.
Дверь в квартиру Келли он открыл своим ключом, отчаянно надеясь, что того нет дома. Вот вроде и быть ему больше негде, но Джаред просто боялся посмотреть в глаза человеку, перед которым чувствовал себя самой распоследней сукой. Впрочем, почему – «чувствовал»? Был.
Разумеется, Броку и в голову не пришло куда-либо уйти в воскресенье днем. В воздухе витал отчетливый запах травки, сам Келли валялся на диване и читал «Колесо времени». Джареда всегда поражала его манера постоянно читать несколько книг параллельно, причем сам Брок утверждал, что ничуть не путается, хотя проверить это у Падалеки возможности не было – Кастанеда нагонял на него сон.
Келли скосил глаза на замершего на пороге Джареда и вновь вернулся к своему занятию.
- Кел, я только заберу вещи, - тихо произнес Падалеки, не решаясь посмотреть на него.
- С чего это? – спокойно отозвался Брок.
Джаред был вынужден поднять глаза.
- Келли, я думаю, мне лучше уехать, - твердо произнес он.
Ироничный взгляд.
- Не умеешь думать, не берись, - вздохнул Брок, откладывая книгу и опуская ноги с дивана, садясь. – Джей, вот чего ты мне сейчас лирическую героиню включаешь? Что, блядь, за побег из курятника с заламыванием рук и отчаянными стенаниями? Я тебя что, прогоняю? Я тебе вообще хоть слово сказал? Разумеется, стоило бы тебе сначала морду разбить, а потом еще и заставить ублажать меня орально до тех пор, пока рот не перестанет открываться, но я прекрасно понимаю, что это ничего не даст. Для тебя, блядь, всё до такой степени еще не перегорело, что я понять не могу, как ты вообще умудрился зайти так далеко. Вот что бы меня реально удивило – если бы ты действительно уехал и оставил меня со своим обожаемым Эклзом, хотя, готов поспорить, потом я бы обнаружил тебя в петле. Падалеки, ты идиот. И я идиот, раз пошел у тебя на поводу. Удерживать тебя я, разумеется, не собираюсь, но если ты хотя бы попробуешь включить мозги, то поймешь – тебе незачем уходить, да и идти некуда.
Джаред замялся. Потому что он с самого начала знал, что Келли скажет что-то в этом духе. А еще он с грустью понял, что действительно не хочет уходить. Потому что привык к Броку. К вечному запаху марихуаны, к раковине, забитой грязной посудой, и пустому холодильнику. К ощущению, что рядом есть кто-то, кому ты не безразличен. Хотя, пожалуй, именно поэтому ему стоило бы уже быть на полпути к ближайшему отелю. И Эклз был прав. Сам Джаред всегда был для Келли чем-то большим, нежели просто привычкой, только вот Падалеки слишком часто забывал об этом.
- Келли, я... – тихо начал он, но Брок перебил, вновь беря книгу и устраиваясь на диване:
- Не трать время на бесполезные извинения. Лучше в душ сходи, от тебя за милю несет дрочкой. Можно подумать, в Баннинге воду отключили.
Джаред вспыхнул. Он ни за что не признался бы в этом даже самому себе, но в глубине души все равно знал – он просто хотел подольше сохранить на своей коже запах их с Дженсеном ночи.
- Брок...
- Падалеки, я читаю.
Джаред вздохнул и пошел в свою комнату. Он знал, что это неправильно, малодушно, блядь, даже подло, и по отношению к Броку, и к Дженсену, черт, да и к самому себе тоже... И что всем им придется еще не раз пожалеть о том, что у Джареда не хватило решимости закрыть за собой дверь. Но сейчас он действительно не мог поступить иначе.
Он решил не торопиться с душем и, разувшись, упал на кровать, не забыв предварительно запереться. А потом достал из кармана мобильный и долго копался в настройках, выбирая новый рингтон. На самом деле он мучительно, отчаянно хотел позвонить Дженсену, просто для того, чтобы услышать его голос, но знал, что не сделает этого. Еще рано.
Вместо этого он открыл «исходящие вызовы» и выбрал номер, который сохранил в памяти под инициалами Р.М.
- Я вам перезвоню. - Майкл ответил быстро, вежливо и предельно холодно, и тут же отключился.
Джаред с ненавистью посмотрел на умолкнувшую трубку. Ну разумеется, чего с ним церемониться, подождет.
Падалеки отложил телефон и достал ноутбук. Покосился на размещенный на рабочем столе видеофайл и переместил его в папку «разное», а потом создал новый вордовский документ и принялся за очередные «письма читателей». Страдания страданиями, а работа сама собой не сделается.
Первое письмо он написал практически от своего имени, и почувствовал, что на душе стало немного легче. Текст получился не просто эмоциональным – откровенно сентиментальным и сопливым, всё, как любит Морган. Блядь, он реально – нервная баба, если чувствует всё именно так, но с этим точно ничего не поделаешь. Баба, так баба.
На второе письмо Джареда вдохновил Брок. Падалеки попытался представить, что может на самом деле ощущать Келли, и с удивлением понял, что результат ему понравился – письмо получилось неглупым, в меру ироничным и полным неподдельных, глубоких чувств. Мелькнула мысль попросить оценить работу самого Брока, но Джаред быстро понял, что максимум, к чему это приведет – он таки получит по морде, а потом будет вынужден долго и нудно извиняться энергичным минетом. Думать же о сексе с кем-либо, кроме Дженсена, сейчас не хотелось.
Разошедшись, Падалеки замахнулся на письмо от имени Эклза, но работа не пошла дальше «здравствуйте». Потому что Джаред понятия не имел, что на самом деле происходит в его упрямой голове, а догадки и предположения почему-то упорно не хотели складываться в слова и фразы.
В этот момент наконец-то перезвонил Розенбаум. С какого-то другого номера, но не узнать его голос было невозможно.
- Я слушаю вас, мистер Падалеки, - спокойно произнес он.
Джаред постарался максимально собраться.
- Мне пока что нечем вас порадовать, мистер Розенбаум.
Майкл хмыкнул.
- Тогда зачем вы меня беспокоите? – скучающим тоном поинтересовался он.
Джаред был готов к этому вопросу.
- Чтобы узнать, где я смогу встретить мистера Эклза в следующий раз.
- Если у вас ничего не получилось в Баннинге, не представляю, что вы сможете сделать в ЭлЭй, - равнодушно заметил Розенбаум. – Впрочем... Завтра он ужинает у Lawry`s в Беверли-Хиллз, если вас не смутит присутствие мистера и мисс Харрис, а также его потенциальных работодателей. Можете рискнуть.
В последних словах Джаред услышал явную издевку, хотя голос Розенбаума оставался безукоризненно вежливым.
- Я просто выполняю условия нашего соглашения, - ответил он чуть более резко, чем хотел.
Розенбаум вздохнул.
- Мистер Падалеки. Повторяю – я не жду чудес, - напомнил он. – Если вы будете преследовать Эклза слишком явно, это закончится обвинениями в сексуальных домогательствах, имейте в виду.
Падалеки постарался отогнать от себя неприятную мысль – для человека, заинтересованного в компромате, Майкл как-то слишком спокоен. С другой стороны, похоже, проявление эмоций в их кругу в принципе не очень-то приветствуется, так что, возможно, это нормально.
- Я буду осторожен, - заверил он.
- Да мне как-то все равно, если честно. Всего наилучшего, буду вам признателен, если вы больше не будете мне звонить. Я свяжусь с вами сам.
Майкл нажал отбой.
Джаред нахмурился. Он внезапно засомневался – а так ли очевидны те цели, которые преследовал Майкл, обращаясь к нему со своим заманчивым предложением? Или Падалеки слишком насыщенно пообщался с Эклзом, и теперь во всем видит даже не двойное, а тройное дно? Ведь, по сути, если Розенбаум действительно потеряет интерес к этой истории, то Джареду даже не придется придумывать для него правдоподобные объяснения, черт, можно будет вообще игнорировать его звонки...
Ясно, без душа обойтись не удастся. Ледяной душ – лучшее лекарство от душевных метаний и сомнений; в первый же миг, когда вода обжигает кожу и перехватывает дыхание, всякая ненужная ерунда моментально вылетает из головы. Просто - когда задумываешься о собственном выживании, места для других мыслей уже не остается.

***

Джаред сидел в камаро, припаркованной напротив Lawry`s The Prime Rib, курил и наблюдал за Дженсеном. Хорошо, что собравшиеся за ужином выбрали именно этот столик, иначе он был бы лишен возможности ласкать взглядом красивое спокойное лицо и понимать, что где-то под этой безразличной вежливой маской прячется тот, кто целовал его позапрошлой ночью так страстно и отчаянно. Первую смс-ку Джаред набрал около восьми вечера, когда было подано горячее.
«Готов поспорить, там фирменные солонки. Сопри одну, будь другом».
Эклз извинился перед своими собеседниками легкой улыбкой, полез за телефоном... И даже глазом не моргнул, зараза. Просто встал и, извинившись уже вслух, вышел из-за стола.
Вот надо было куда-то ходить, чтобы набрать четыре слова?
«Отвали. Дай поесть спокойно».
Джаред улыбнулся, чувствуя, как по телу разливается тепло, концентрируясь в паху и в груди.
«Ешь. Я подожду».
Впрочем, похоже, аппетит у Дженсена внезапно пропал. Он вообще стал каким-то задумчивым и немного рассеянным, кажется, отвечал невпопад и даже вызвал обеспокоенный взгляд сидящей рядом с ним девушки.
Терпение Джареда лопнуло, когда официанты принесли сладкое.
«Не вытирай губы. Я тоже хочу десерт».
Дженсен замер на несколько секунд, потом немного нервно огляделся по сторонам, вытер рот настолько тщательно, насколько это допустимо в приличном обществе, и решительно встал.
Джаред поймал себя на том, что снова улыбается.
Он мигнул фарами, когда Эклз вышел из ресторана, тот заметил и быстрым шагом направился к машине.
- Какого черта, Падалеки? – прошипел он, падая на пассажирское место, но легкий румянец на щеках и лихорадочный блеск глаз были красноречивее любых слов.
- Я так понимаю, солонку ты не принес, - вздохнул Джаред. – Что насчет десерта?
- Сука, - прохрипел Дженсен, и в следующую секунду крепко прижатый к водительскому сиденью Джаред уже отвечал на его яростный, страстный поцелуй, запуская руки под дорогой пиджак и чувствуя, как пальцы Эклза торопливо зарываются в его волосы.
Вот так, сильно и правильно, до боли, до стона, как когда-то.
Черт, а в десерте, который Дженсен едва успел попробовать, явно были взбитые сливки. И это потрясающе - чувствовать сладкий привкус в неистовом, самозабвенном поцелуе... Хотя вкус табака и ментола все равно порадовал бы Джареда больше.
Эклз оторвался от Падалеки и, тяжело дыша, откинулся на свое место.
- Поехали, - прошептал он.
- Куда?
- К черту.
Джаред улыбнулся, заводя двигатель, и в следующую секунду камаро сорвалась с места.
Дженсен молчал минут пять. До мотеля было ехать пятнадцать.
- Падалеки, ты собираешься показать мне город? – небрежно поинтересовался он. Джаред скосил на него глаза и понял, что Дженсен не просто возбужден и взволнован – его почти трясет.
По телу прокатилась волна ответного желания, и тут же захлестнуло безудержное, пьяное веселье. Раз Эклз предпочел его общество компании напыщенных снобов в дорогом ресторане, Джаред выполнит любой его каприз. Не хочет ехать далеко – значит, они остановятся здесь.
Джаред резко рванул руль влево, уходя с Третьей-вест-стрит на Станли-авеню.
- Там не было левого поворота, - спокойно заметил Дженсен и тут же заорал: - Падалеки, блядь, ты спятил?!!
Потому что Джаред, не снижая скорости, объехал по газону преграждающие въезд в Пан Пасифик парк камни и помчался по аллее.
- В тот самый миг, когда увидел тебя при галстуке, - ухмыльнулся тот. – Никогда не подозревал, что галстук – это так волнующе.
Он резко затормозил, останавливая машину на обочине аллеи так, чтобы камаро встала между освещенной Станли-авеню и темными кустами.
Эклз тяжело дышал и смотрел исподлобья. Джаред подумал, что более сексуально он не мог бы выглядеть при всем своем желании.
Падалеки вылез из машины и, зайдя с пассажирской стороны, распахнул дверь Дженсена.
- Ну, раз смотреть город ты не захотел... – с трудом сохраняя спокойствие, произнес он. Дженсен кинул на него быстрый взгляд, и Падалеки понял, что волноваться не о чем. Сейчас они сообщники и союзники, а все остальное может идти на хрен. Джаред усмехнулся и быстро стянул с себя футболку, потом извлек из кармана все необходимое и положил на крышу камаро.
- Падалеки, нас заберут за непристойное поведение... - глухо пробормотал Эклз, моментально оказываясь рядом с ним и торопливо сдергивая с себя пиджак. Его лицо горело, голос срывался.
- Главное, пусть посадят в одну камеру, - рассмеялся Джаред, расстегивая джинсы и, не дожидаясь реакции Дженсена, одним движением стянул их вниз и оперся руками о крышу камаро. Бельем в этот вечер он решил себя не отягощать.
Дженсен глухо застонал.
- Ждешь особого приглашения? – весело поинтересовался Падалеки, оглядываясь через плечо.
Он успел заметить, как Эклз что-то лихорадочно прячет в карман брюк, и едва не рассмеялся. Ведь потеряет, придурок. Хранить шесть лет и так бездумно продолбать – это полный идиотизм.
В следующую секунду любые посторонние мысли были забыты, потому что Дженсен прижался к нему всем телом, крепко прихватывая подрагивающими пальцами за бедра и жадно целуя в шею. Джаред повернул голову, выгибаясь, Эклз понял, и припал к его губам, хрипло шепча прямо в рот:
- Что ж ты делаешь, а?.. Падалеки, я тебя ненавижу...
Джаред усмехнулся и, прежде чем прикусить губу Дженсена и вырвать из его груди новый стон, ответил:
- Я тебя тоже, успокойся...
Ласки Дженсена становились все более жадными и торопливыми, он уже не целовал, а кусался, его пальцы лихорадочно оглаживали грудь и живот Джареда, а горячий твердый член терся о его ягодицы.
Он не разделся, просто расстегнул рубашку и ширинку. Джаред подумал, что хоть такая героическая попытка сохранить иллюзию преграды между ними и заслуживает уважения, но в целом это глупо.
- Штаны сними, - выдохнул он. – Испачкаешься, придурок.
Рычание.
- Заткнись.
Дженсен впился зубами ему в загривок, как дикий кот, удерживающий под собой кошку. Джаред взвыл, то ли от боли, то ли от удовольствия, и понял, что ему действительно лучше замолчать. Потому что этот Дженсен в советах не нуждается.
- Где? – хриплый выдох в ухо.
Джаред молча перехватил руку Дженсена и накрыл его ладонью лежащие на крыше камаро презервативы и смазку.
Эклз нервно усмехнулся, зарываясь лицом в волосы Джареда.
- Готовый пришел... Готовый, верно?
Его рука скользнула вниз по спине, Джаред закусил губу и запрокинул голову, когда в него резко, почти грубо вошел первый палец.
Губы, касающиеся плеча, тут же стали мягкими, а интонации – почти виноватыми:
- Слишком, да? Прости... Я давно не... Отвык...
Может, и отвык, но не забыл. Хотя в целом подготовка получилась явно скомканной и непродолжительной - просто в какой-то момент Дженсен пробормотал, что он больше не может, а в следующий миг Джаред покрепче вцепился в крышу машины, потому что Эклз вошел в него, быстро и глубоко, и сразу взял совершенно бешеный темп, полностью потеряв над собой контроль.
Падалеки улыбнулся, когда понял, что даже не может дотронуться до себя, потому что если он уберет хоть одну руку, удары Эклза впечатают его в борт камаро. И что если это продолжится достаточное время, трогать себя ему не понадобится, потому что Дженсен делает все правильно. Черт, как всегда это делал... А еще то, что именно Эклз сейчас до боли впивается пальцами в его бедра, так, что наверняка останутся синяки... Одна эта мысль уже выводила на край оргазма.
Дженсен все же опередил его, хотя сам Падалеки уже тоже был на грани. Кончая, Эклз судорожным движением расцарапал кожу Джареда до крови, тот выгнулся с болезненным стоном и понял, что момент разрядки несколько откладывается. И что пока Дженсен не наверстает все то, что упустил в этом плане благодаря собственному упрямству, секс с ним опасен для жизни. Ну, или, по крайней мере, для целостности кожных покровов. И что понимание этого факта заводит до предела, а значит, за оргазмом дело не станет.
Падалеки замешкался, пытаясь отдышаться, и отстранившийся было Дженсен вновь прижался к нему, уверенно обхватывая ладонью его член и делая несколько быстрых движений.
- Прости... – сорванный шепот прямо в ухо. – Сейчас.
Дженсен снова отодвинулся. Падалеки, который вновь едва не дошел до высшей точки и обломался самым жестоким образом, шепотом выругался.
Дженсен пробормотал новое извинение, разворачивая его лицом к себе, и опустился на колени.
Падалеки задохнулся, когда горячие губы коснулись головки, и Дженсен вобрал член в рот.
Минет он делать не умел. То есть вообще. Но явно старался, и Падалеки подумал, что, похоже, не так уж много мужчин удостоилось от него этой чести, а при известной доле фантазии можно даже вообразить, что Джаред первый и единственный... Долгожданный оргазм взрывной волной разметал все мысли и оставил после себя блаженно-расслабленное ощущение полной и абсолютной правильности всего происходящего.
Дженсен отстранился почти сразу, как только Джаред начал изливаться пульсирующими толчками, и просто помог ему рукой.
Увидев, как Эклз достает из кармана рубашки платок и, вытерев руки, украдкой сплевывает в него, Падалеки вновь задумался относительно его опыта в плане орального секса. Но эти слишком лестные для самолюбия мысли моментально сменились чем-то очень похожим на отчаяние, когда Эклз, не поднимая глаз на Джареда, встал, повернулся к нему спиной и стал торопливо приводить в порядок одежду.
- Дженс, - негромко позвал Джаред, натягивая джинсы. Эклз лишь опустил голову ниже.
Пожалуйста, только не снова.
Падалеки понял, что начинает злиться. И это у него склонность к мелодрамам?.. Что за херня, сколько можно издеваться над самим собой? Сначала в экстазе запускать когти и зубы в мужчину, с которым занимаешься сексом, а потом бояться посмотреть ему в глаза? Блядь, что эти ублюдки с ним сделали? Точнее, нет, не так – что этот придурок сделал с собой сам, потому что с этим упрямцем невозможно ничего сделать помимо его воли – он сам себе провел лоботомию?!!
А потом Джаред понял, как должен поступить. Ну, вряд ли должен, но очень хочет.
Он ухватил Дженсена за ремень брюк и рывком привлек почти вплотную, разворачивая к себе лицом. Охренительно, в зеленых глазах такая тоска, что впору обнять и разрыдаться.
Вместо этого Джаред быстрым движением запустил руку ему в карман, в последний момент оттолкнув локтем попытавшуюся помешать ему руку.
А потом достал цепочку с кольцом и вложил ему в ладонь.
- Надень. Потеряешь, – негромко произнес он и мысленно замер, потому что дальнейшую реакцию Дженсена предсказать было невозможно.
Тот смотрел на кольцо так долго, что Падалеки с тоской подумал – сейчас он зашвырнет печатку в темноту, а самому Джареду скажет что-нибудь охуительно подходящее моменту - резкое, злое, и, что самое обидное – искреннее. Пожалуй, не стоило разыгрывать так быстро эту последнюю карту, которая еще оставалась у Джареда и позволяла ему надеяться, что где-то там, в глубине зеленых глаз все еще живет Блонди.
Потом Дженсен, все так же не глядя на Падалеки, медленно надел цепочку на шею и усмехнулся уголком рта.
У Джареда немного отлегло от сердца.
- Отвези меня обратно, - тихо произнес Дженсен и, обогнув Падалеки, сел в машину.
Они молчали всю дорогу до Lawry`s The Prime Rib. Дженсен просто уставился в окно и, кажется, даже не шевелился. Падалеки по пунктам анализировал то, что конкретно он сам сделал не так, и мечтал новой глупостью расшевелить Эклза достаточно, чтобы тот хотя бы посмотрел в его сторону на прощание.
- Дженсен, - не выдержал Джаред, когда Эклз молча потянулся к ручке двери.
Тот замер, а потом неожиданно развернулся к Падалеки всем телом.
Следующей неожиданностью стало то, что он решительно положил ладонь Джареду на шею, привлекая его к себе, и поцеловал – легко и мягко, слегка приоткрывая губами губы и касаясь языком зубов.
Падалеки задохнулся и лишь отчаянным усилием воли удержался, чтобы не ответить так, как он хотел. Он просто внезапно вспомнил, что так было всегда – никакой инициативы, никакой активности. Дженсена можно только просить, у него нельзя ничего требовать. И это было потрясающе – сидеть, не шевелясь, и плавиться от осторожного, бережного поцелуя.
А еще Джаред понял, что он полный идиот. Месть, шантаж... Дело даже не в том, что он в принципе никогда не смог бы закончить начатое. Просто так было, и так есть: один взгляд, один поцелуй – и он сделает ради Дженсена все. Абсолютно все.
Дженсен разорвал поцелуй, но не отодвинулся, его губы почти касались губ Джареда, дыхание обжигало огнем, а пальцы гуляли в волосах.
- Не целуй ее сегодня, - прошептал Джаред, не открывая глаз. – От тебя пахнет сексом... и другим мужчиной.
Смех Дженсена отозвался мурашками на коже; он еще раз ласково коснулся губ Джареда и отстранился. Джаред даже не успел понять, что стался один, а Дженсен уже шел к ресторану.
Падалеки провожал Эклза взглядом, пока за ним не закрылась дверь, и понял, что теперь скорее умрет, чем позволит себе потерять его еще раз.

***

-... в двадцать два сорок восемь он вышел из номера Эклза, был одет только в джинсы, остальную одежду нес в руках. Уехал из Баннинга в воскресенье в десять пятнадцать, машина светлая, номера и марку зафиксировать не удалось, но могу предположить...
- Не интересует. Факты.
- Эклз не выходил. В восемнадцать сорок приехала мисс Харрис, провела в номере Эклза десять минут, потом они вышли вдвоем и уехали.
- Хорошо, по Баннингу понятно. Что сегодня?
- Эклз вышел из ресторана в двадцать сорок пять. Сел в серебристую камаро с техасскими номерами...
- Конкретнее.
- SVL-33M.
- Дальше.
- Поцеловал водителя. Потом они уехали, Майкл, просто я не...
- Дальше.
- Та же машина вернулась в двадцать один семнадцать, минут пять Эклз оставался внутри, опять целовал водителя. Потом вышел и вернулся в ресторан.
- Водитель?
- Я не был уверен, и тогда сначала прошел мимо, а потом вернулся и попросил прикурить...
- Молодец. И?..
- Парень из Баннинга. Точно.
- Хорошо. Опиши его.
- Высокий. Темные волосы, не совсем длинные, такие, средние, выглядит лохматым. Глаза слегка раскосые, узкие губы, нос, ну... э-э.. такой...
- Марти, ты гей?
- Я?!! Майкл, если тебе...
- Тогда зачем ты даешь мне лишнюю информацию о внешности этого парня? Я все понял. В дальнейшем можешь называть его, скажем, «журналистом».
- Хорошо.
- В средствах не стесняйся. Ты знаешь, что мне нужно. Подключи парней.
- Кого именно?
- Без разницы. Думаю, стоит задействовать Миллера, он ведь уже вышел под залог?
- Но...
- Ты просто напомни, кто намусорил у него в комнате. И намекни, что вернуться в университет и вступить в братство – это все еще возможно. Он не откажется. Кстати, фотографии?..
- Слишком далеко и темно. Лиц не видно.
- Жаль. Исправь это. В будущем. На технике не экономьте, мне нужно качество.
- Понял.
- Хорошо, Марти. Вступление в братство, считай, ты заслужил. Если не разочаруешь меня в дальнейшем – поговорим о твоей стипендии.
- Спасибо, Майкл, я...
- Иди.

***

- Падалеки, ты выглядишь, как потерявшая невинность старшеклассница, по крайней мере, этот взгляд с поволокой меня пугает.
- А? – Джаред поднял голову, отвлекшись от своей статьи с правками Моргана. Редактор отказался выпускать его из кабинета, пока они всё не обсудят, поскольку, по его словам, от варианта к варианту Джареда как-то подозрительно кидало из сарказма в благодушие, и этот процесс срочно требовалось упорядочить. Что интересно, колонка писем не вызвала практически вообще никаких нареканий, пожалуй, впервые за все время работы Джареда в Sans contrefaçon.
Джефф обогнул кресло Джареда и бесцеремонно оттянул воротник его футболки.
- А еще у тебя синяк в полшеи и укус на загривке, - констатировал он.
- Может, тебе еще задницу показать? – недовольно буркнул Джаред, невольно пытаясь сесть поудобнее, потому что ссадины на бедрах болели немилосердно.
Морган хмыкнул и вернулся за свой стол.
- Пощади мое целомудрие, - попросил он. – Кстати, Падалеки, я уже говорил тебе, что беспорядочные половые связи...
- Джефф, это самая небеспорядочная связь, которая у меня была в жизни, - перебил его Джаред и вздохнул.
Морган закатил глаза.
- Джей, только не говори мне, что ты таки соблазнил своего натурала, - усмехнулся он.
Падалеки поднял на него глаза и кивнул. Он подозревал, что сияет, как начищенный десятицентовик, но ничего не мог с этим поделать.
Взгляд Моргана потеплел.
- Я не помню, чтобы видел тебя когда-нибудь таким, - негромко произнес он.
- Каким?
- Воодушевленным.
Джаред невесело усмехнулся.
- Если честно, я пока что абсолютно не уверен, что у меня есть повод для воодушевления, - признался он. – Джефф, еще ничего не решено. Нет никаких гарантий, что он выберет меня, а не свое долбанное братство.
Морган бросил на него внимательный взгляд.
- Ты не говорил, что он состоит в братстве, - негромко произнес он.
- В самом деле?
- Ты только сказал, что встретил его в UCLA.
Падалеки пожал плечами.
- Какая разница? Факт остается фактом – Дженсену есть что терять, а я не в состоянии предложить ему вообще ничего.
Джаред даже не заметил, что молчание Моргана затянулось. Он просто впервые всерьез задумался о том, что произнес вслух – ему нечего предложить Дженсену вместо погубленной карьеры и попранных амбиций. Только себя самого, но, черт возьми... Неужели Падалеки действительно считает, что это равноценная замена?..
- Дженсен Эклз? – тихо спросил Джефф, и Джаред вскинул на него удивленный взгляд.
- Ты его знаешь?
Морган кивнул, его взгляд стал задумчивым.
- Не лично. Джаред, надеюсь, ты понимаешь, что я наводил справки, прежде чем послать тебя в UCLA. Так что имена лидеров братства мне знакомы.
Джаред почувствовал себя оскорбленным.
- Джеффри, а тебе не кажется, что дело пошло бы гораздо веселее, если бы мне не пришлось самостоятельно раскапывать то, что, как выясняется, давно известно тебе? – Он не смог удержаться от некоторой враждебности в голосе, просто реально было обидно понимать, что тебя то ли проверяют, то ли не считают достойным доверия.
- Джей, объективная информация складывается из множества субъективных суждений, - жестко ответил Морган. – Мне нужен был твой непредвзятый взгляд на ситуацию, а не соображения, почему ты согласен или не согласен с моими выводами.
- Ну и? - нахмурился Джаред, откидываясь на спинку кресла.
- Ну и теперь я вижу, что у тебя давний роман с одним из самых скользких типов из всей этой компании, - резко отозвался Джефф. – Ты хоть знаешь, какую, так сказать, функцию Эклз выполняет в братстве?
- Какую? – буркнул Джаред, совершенно не уверенный, что хочет слышать ответ.
- Он решает проблемы.
- В смысле?
- В прямом. Он разбирается с теми, кто каким-либо образом не угодил братству, а также подчищает последствия разных сомнительных историй. В частности - о том, что камера наблюдения в ночь убийства была направлена не в ту сторону, стало известно после того, как операторскую посетил Дженсен Эклз.
- Ты не имеешь права обвинять его в подобном, - сквозь зубы процедил Джаред, чувствуя, как каменеет лицо. – Джефф, не смей говорить так о нем, не имея доказательств, черт, да даже если они у тебя будут – не смей в моем присутствии говорить о нем так!!!
Последние слова он почти прокричал яростным, сорванным шепотом, чувствуя, что взорвется, если Морган попытается ему возразить.
Но главный редактор лишь тихо произнес:
- Джей, я хочу сказать, что Дженсен Эклз – это не самая подходящая для тебя компания.
Джаред ответил ему злым взглядом.
- Ты не представляешь, сколько раз я это слышал, еще когда все называли его просто «Блонди».
Повисшая пауза была неловкой, заполненной обидой и недопониманием.
Потом Морган вздохнул и решительно произнес:
- Пожалуй, ты прав.
Падалеки посмотрел на него с подозрением, но Джефф выглядел вполне искренним, словно принял определенное решение.
- Не располагая фактами, я не имею права делать выводы. Прости, Джей, я не должен был даже заговаривать с тобой об этом. Но ты прекрасно знаешь – я отношусь к тебе как к сыну, и мне небезразлично, что с тобой происходит.
- Будь тебе это чуть более безразлично, всем было бы гораздо легче, - пробормотал Джаред, опуская взгляд в пол. На самом деле, последние слова Моргана принесли ему огромное облегчение: если бы Джефф продолжал настаивать на своем – Падалеки оставалось бы лишь уйти и больше никогда не возвращаться.
- Просто будь поаккуратнее, ладно? – негромко добавил Морган, и Джареду пришлось покрепче сжать зубы, чтобы не выругаться в ответ.

***

Дженсен дал знать о себе лаконичным смс вечером в среду:
«Где и когда?»
Джаред ответил практически сразу:
«Hollywood Inn Express South, 141 North Alvarado Str. Через час».
Через шестьдесят семь минут Дженсен уже прижимал Джареда к стене комнаты мотеля, целуя страстно и отчаянно.
А Падалеки думал, что последние два дня не жил – выживал.
Они не обменялись и парой слов, хотя, если честно, Джаред отдал бы многое за объяснение - ответ на какой вопрос Дженсен так внимательно и напряженно ищет в глазах своего любовника. Просто Падалеки очень хотел ответить правильно.
А в остальном все было почти идеально, словно все шесть лет они учились именно этому – подстраивать биение своего сердца и ритм дыхания так, чтобы становиться единым целым. Словно Дженсен наконец-то вспомнил, кто он на самом деле.
Только одна вещь не давала Джареду покоя. Эклз не снял цепочку с кольцом, он больше не прятал лицо и не отворачивался. Он просто закрывал глаза.
А после того, как они оба достигли пика, задыхаясь в объятиях друг друга, Дженсен отодвинулся и, немного восстановив дыхание, тихо произнес:
- Я не смогу остаться.
Джаред приподнялся на локте и посмотрел на него, искренне надеясь, что темнота позволит скрыть, насколько он разочарован.
- Жаль.
- Данниль нет в городе, если я не вернусь в дом, это вызовет подозрения.
Падалеки лег и посмотрел в потолок.
- Дженс, не оправдывайся, - спокойно произнес он. – Передо мной это лишнее, а оправдываться перед самим собой – бесполезно.
Пока Дженсен одевался, Джаред все так же смотрел в потолок и думал, что, как бы ни было унизительно для самолюбия это положение тайной любовницы при законной супруге – пусть так. Пусть хотя бы так. Дженсен – наркотик. А, как известно, не бывает бывших наркоманов.
- Ты остаешься? – негромко, уже от двери.
- Да, - поворачиваясь спиной и стискивая зубы, чтобы не попросить остаться вместе с ним.
Тихий щелчок замка. Джаред подумал, что стоит встать и запереть дверь, но вместо этого расправил скомканное одеяло и устроился поудобнее. Все, что было в этом номере ценного, только что его покинуло. А остальное не жалко.

***

Джаред проснулся как от толчка, и не сразу понял, что его разбудило ощущение чужого пристального взгляда. Он открыл глаза и подумал, что, наверное, все еще спит.
Потому что рядом с ним лежал Дженсен Эклз и разглядывал его задумчивым взглядом.
- Падалеки, это Лос-Анджелес, - сообщил он, заметив, что Джаред проснулся, и в его глазах промелькнули веселые искорки. – Здесь нельзя оставлять двери открытыми на ночь. Удивительно, что тебя самого не украли. Учитывая, как крепко ты спишь – готов поспорить, ты бы ни хрена не заметил.
Джаред скосил глаза вниз. Сон явно грозил быть эротическим, потому что Дженсен был голым. И возбужденным.
- Тебя что, в дом не пустили? - пробормотал Джаред, протирая глаза.
Дженсен не исчез.
- Хотел бы я посмотреть на того, кто решится на подобное, - хмыкнул он, мгновенно воскресив в памяти Джареда предостережения Моргана, но его следующие слова, а главным образом то, что он придвинулся вплотную, заставили тут же забыть и о главном редакторе, и вообще обо всем.
- Я доехал почти до кампуса, когда понял, что никогда не прощу себе, если не вернусь, - негромко произнес Дженсен, проводя рукой по груди Джареда. – И что я имею право хоть раз в жизни поступить так, как действительно хочу.
Тепло по всему телу. Тепло по телу и дрожь в кончиках пальцев.
- И чего же ты хочешь? – тихо спросил Джаред.
Дженсен усмехнулся.
- Похоже, что тебя.
Невидимые нити, некогда связывавшие их, вновь стремительно и неудержимо возникали из ниоткуда. Так было, и так должно быть. Потому что единственно правильно – именно так.
- Тебя это расстраивает?
- Пугает.
- Я могу тебе чем-то помочь?
- Можешь. Заткнись.
Дженсен навалился сверху, утыкаясь лицом в изгиб шеи, целуя голодно и жадно. Джаред тут же откликнулся, обнимая в ответ, закидывая ногу на талию, зарываясь лицом в мягкие волосы.
- До душа не добрался? Молодец. Мне нравится, когда ты пахнешь мной, - пробормотал Дженсен, и Падалеки бесшумно рассмеялся, подставляя шею и плечи под прикосновения горячих губ.
- Здравствуй, Дженс, - еле слышно прошептал он, но Дженсен не только услышал его, но и понял. Потому что в ответ раздалось приглушенное:
- Привет, Падалеки…

Глава 6.

Считается, что хуже нет – ждать и догонять. Ерунда. Это счастье. Если ждешь того, кого действительно хочешь увидеть, и нагоняешь, казалось бы, безнадежно упущенное.
- Привет, Дженс.
Искренняя улыбка - именно та, по которой столь безумно, мучительно соскучился Джаред.
- Привет.
Жадные теплые губы, нетерпеливые руки под одеждой, и вот уже футболка летит на пол.
- Что, вот так, без разговоров и сантиментов?
- Сначала секс, потом сантименты. Не выключай.
- Почему?
- Хочу посмотреть на тебя. Ты изменился, я хочу посмотреть.
- Мм... На что, например?
- Не набил ли ты себе тату. Пирсинг меня настораживает.
- Только пирсинг. И только соски. Да, вот так...
- Спасибо, что не «принц Альберт»...
- Уверен, ты бы справился... Бля. Понял. Понял. Отпусти.
Дженсен на миг сжал зубы вокруг соска чуть сильнее, закрепляя позиции, а потом распрямился, напоследок мазнув языком.
Темный, полный желания взгляд.
Джаред взял его лицо в ладони и поцеловал, страстно, самозабвенно, но все же нашел в себе достаточно здравого смысла, чтобы разорвать поцелуй и пробормотать:
- Шторы.
- Что – «шторы»?
Влажные горячие губы на щеках и подбородке, пальцы впиваются в бока, потому что Эклз медленно опускается ниже, целуя, сводя с ума.
- Закрыть.
Надо прерваться прямо сейчас, позже это станет невозможным. А пока еще есть шанс включить голову, и напомнить себе, что впереди целый уикенд, два дня и две ночи, которые будут принадлежать только Джареду и никому больше. И вообще, в этом есть какое-то мучительное, извращенное удовольствие – остановиться на самом краю и замереть перед падением в бездну.
Джаред осторожно оторвал Дженсена от себя и, загасив поцелуем готовое сорваться с его губ возражение, направился к окну.
- Дженсен, раз уж Розенбаум нанял меня, что помешает ему нанять кого-нибудь еще с хорошей оптикой, на случай, если я излишне увлекусь и забуду о сборе компромата? – Джаред оглядел темную парковку за окном и задумчиво добавил: - За тобой могут следить, Дженс. Может быть, вот прямо сейчас и следят.
Эклз неожиданно поддержал идею и, прижавшись к Джареду со спины, вполне серьезно заметил:
- Я ставлю на ту белую тойоту.
Джаред выгнул шею, находя его губы.
- Синий форд.
- Как проверим?
- Выйдем, расхреначим обе тачки и подождем хозяев.
- А потом возьмем обоих, и один из них точно расколется, потому что пытать мы их будем бесчеловечно – ты, голый, будешь ходить перед ними, и угрожать членом...
Джаред не выдержал и расхохотался.
- Эклз, это чересчур жестоко. Давай просто задернем шторы.
- Ты слишком человеколюбив для выживания в этом жестоком мире, - ухмыльнулся Дженсен, и, обняв Джареда покрепче, показал обеим машинам средний палец.
- Зато ты безжалостней Женщины-кошки, - фыркнул Падалеки, задергивая штору. А то, что за лобовым стеклом форда что-то блеснуло... Какую только херню люди не вешают на зеркало заднего вида.
Джаред развернулся к Дженсену и совершенно неожиданно встретил предельно серьезный, сосредоточенный взгляд.
- Что?.. – начал он, но Эклз прервал его, мягко прижав палец к губам, и прошептал на ухо: - Ты был прав. Это форд.
- Ты тоже заметил? Я думал, мне...
- Тише.
- А почему шепотом?
- Майкл может заказать видео со звуком.
- Ты что, серьезно?..
- Ти-ше. Лучше изобрази порыв страсти.
- Как?!!
- О боже.
Дженсен, внешне оставаясь невозмутимым, громко и выразительно простонал что-то типа «да, дорогой» и плавной походкой проследовал к двери.
Джаред едва удержался от приступа нервного смеха, но смеяться ему расхотелось в тот самый момент, когда он увидел выражение лица Дженсена – холодное и решительное. Эклз, обувшись, вытащил ремень из шлевок и намотал его на ладонь пряжкой наружу.
- Отвлеки их на пару минут, - сквозь зубы процедил он.
Джаред удержался от нового неуместного вопроса и кивнул.
- Вот ведь сука самоуверенная, на меня – и какую-то шушеру, - пробормотал себе под нос Дженсен, исчезая за дверью.
Джаред метнулся в ванную и включил воду. А потом вернулся в комнату, распахнул окно, высунулся наружу и закурил.
В форде сразу произошло какое-то шевеление. Если сидящие в автомобиле действительно следили за номером, то профессионалами они явно не были, потому как палились просто нещадно. Сидели бы неподвижно - в темноте, да еще учитывая тонированные стекла, вообще ничего заметно не было бы. Падалеки почувствовал, как его охватывает азарт. Ну что ж, в игре без правил не бывает чересчур грязных методов, тем более неизвестно, так ли безобидны, как и неопытны в плане слежки те, кто скрывается в форде. Джаред пожертвовал несколькими секундами и извлек из своей сумки заточку. Прятать ее в одежде перед встречей с Дженсеном он счел неуместным, однако кто бы мог подумать – пригодилась.
Падалеки едва не пропустил тот момент, когда подкравшийся к форду Эклз резко распахнул водительскую дверь. Секундная заминка, испуганный возглас, глухой звук удара, и в тот же миг с пассажирского места выскочил человек и, торопливо огибая капот, бросился к Дженсену. Джаред понял, что пора, и перемахнул через подоконник.
Все произошло очень быстро. Падалеки оставалось только благодарить собственную реакцию за то, что в последний момент он успел понять - перед ним находится не страшный гангстер, а смертельно перепуганный парень года на два младше его самого, и, перехватив заточку на манер кастета, просто вырубить его ударом в затылок.
Дженсена не было видно за открытой дверью – лишь водитель лежал на земле неподвижной кучей. Джаред подошел ближе.
- Дженс, а ты уверен... – начал он и тут же понял, что Дженсен уверен.
- Всегда знал, что я круче Пэрис Хилтон, - заметил тот, закрывая экран небольшой видеокамеры Sony и кидая саму камеру Джареду. – Держи. Трофей. Посмотрим, что еще тут есть интересного.
Очень быстро в салоне были обнаружены профессиональная фотокамера с объективом для ночной съемки, компактный ресивер, маленькая беспроводная видеокамера и, на заднем сидении, трубчатый направленный микрофон.
- Охренеть, - резюмировал Эклз, крутя в руках миниатюрный объектив видеокамеры. – Похоже, эти засранцы обнесли Бонда. Кстати, ты был прав насчет штор. Прикрепи эту малышку к стеклу – и наслаждайся гей-порно. Пожалуй, оставлю себе на память. Джаред, забирай остальное. Так, только сначала познакомимся и узнаем, не осталось ли у этих парней чего интересного при себе. Я беру водителя, проверь второго.
Он приподнял бесчувственного парня так, чтобы свет из салона падал на его лицо, и губы Эклза искривились в нехорошей усмешке:
- Марти Дью... Ну надо же.
Джаред присел на корточки рядом со вторым парнем и быстро обшарил его карманы. Ничего особенного, запасной аккумулятор к фотоаппарату и две карты памяти.
Со стороны водительской двери послышались приглушенные звуки ударов. Джаред торопливо поднялся и вернулся к машине.
Дженсен бил распростертого перед ним парня по лицу, бил сильно и сосредоточенно, кулаком, обмотанным ремнем.
- Эклз, ты его прикончишь, - тихо произнес Падалеки, чувствуя, как в животе что-то болезненно сжалось от этого зрелища.
Дженсен остановился, бросил на Джареда быстрый взгляд и, поморщившись, встряхнул рукой, разминая пальцы.
- Я лишь преподаю ему урок, Джаред, - спокойно произнес он, но в глазах его сверкал лед. – Если берешься играть в игры братства, для начала выбери, на чьей ты стороне. И уж если предаешь – знай, ради чего ты это делаешь, а главное – чем ты рискуешь. Максимум, что грозит ему сейчас – я обеспечу работой его стоматолога; ничего, Майки оплатит. А в следующий раз его убьют. Предательство – единственное, чего не прощают в Дельте. Парень идиот, если до сих пор этого не понял, и он идиот вдвойне, если на полном серьезе решил, что сумеет сыграть одновременно с Майклом и со мной на равных. А от глупости существует одно лекарство – ее можно выбить силой.
Дженсен поднялся на ноги и, массируя правую кисть, решительно направился ко второму парню.
- Посвети.
Джаред поспешно наклонился и щелкнул зажигалкой.
- Миллер, - усмехнулся Дженсен. – Ну, здесь хотя бы повод есть.
Он распрямился, и Падалеки, немного успокоившись по поводу того, что бить второго парня Эклз, кажется, не собирается, спросил прямо, потому что внезапно вспомнил, где он слышал это имя:
- Это ему Дельта подкинула наркотики?
Дженсен ответил насмешливым взглядом:
- Ну, допустим, не Дельта, а лично я. И не подкинул, а нашел его собственные и положил так, чтобы копам не пришлось излишне утруждаться. Интересно другое, откуда об этом известно тебе?
- Дженс... Это правда, что в братстве ты... решаешь проблемы? – черт, ну вот совсем не к месту, но удержаться Джаред не смог, уж очень решительно и спокойно Дженсен действовал в этой, скажем так, не самой тривиальной ситуации.
Взгляд Эклза посерьезнел.
- У кого-то явно слишком длинный язык. Это выражение как бы для внутреннего пользования.
- Это означает - «да»?
Никогда в жизни Джаред не хотел с такой силой, чтобы Дженсен соврал ему. Но, как назло, тот смотрел предельно открыто.
- Это означает «да».
Время словно замедлилось. Похоже, это был один из тех долбаных моментов, когда ты неожиданно встаешь перед необходимостью принять решение, и невозможно представить, как это отзовется потом – то ли забудется быстро и навсегда, то ли аукнется так, что трижды пожалеешь, что недостаточно хорошо тогда подумал.
Только вот в последнее время решения, которые принимал Джаред, не отличались особой оригинальностью.
- Я понял, - тихо ответил он, не отводя глаз от лица Дженсена и думая, что иногда это необходимо – просто верить тому и в того, кто рядом. Иначе все бессмысленно.
Глаза Дженсена потеплели, он порывисто сделал шаг к Джареду и осторожно провел тыльной стороной ладони по его щеке.
- Я знаю, что ты вправе ждать от меня объяснений, - тихо произнес он, - и я обещаю, что отвечу на все твои вопросы, на какие смогу. И, Джаред... Здесь я вполне могу закончить сам.
Падалеки решительно подался к нему и коротко поцеловал в губы.
- Не сомневаюсь, - произнес он. – Но с моей помощью будет быстрее, верно?
Дженсен усмехнулся и кивнул.
Около получаса спустя форд с Миллером в багажнике и связанным Дью на заднем сидении был припаркован неподалеку от кампуса, а любезно улыбающийся Дженсен вложил в руки едва оклемавшегося Марти мобильный телефон, сопроводив это советом хорошенько подумать, куда конкретно он собирается звонить. Когда камаро взяла обратный курс на мотель, сидящий за рулем Джаред решился задать вопрос, который мучил его с того самого момента, как Эклз воспользовался найденной в форде ручкой:
- Дженс... Но все же... Почему «Томас»?
Эклз усмехнулся и лаконично пояснил:
- Потому что Торквемада.

***

- Не истери. Хорошо, про багажник я понял, Миллеру дать денег и отправить домой, парень безнадежен. Так что, говоришь, у него на лбу написано? А что еще, кроме «Томас»? Что значит «не запомнил»? Ах, по латыни... Безмозглые неучи. Веди сюда. Да не интересуют меня его зубы, ноги целы? Значит, идти может… Давай, Марти, подойди ближе. “Proditionem amo, sed proditorem non laudo”... Ха, вот ведь чертов ублюдок! Молодец, Торквемада, красиво... Значит, «Люблю измену, не одобряю изменников». Я положительно обожаю этого парня. Все, Дью, иди. Кевин, отвези его к врачу. Да, упал с лестницы… Не волнует. Дашь столько, сколько понадобится, и никаких копов, верно, Марти? Как же ты так неаккуратно, таким манером и шею свернуть недолго. Шучу. Все, идите уже. Да, Кевин... Скажи по дороге, чтобы мне принесли Плутарха. Надо продумать, что я напишу на твоей изворотливой заднице, Эклз.

***

До дома Джаред добрался только в воскресенье вечером, измотанный, слегка ошалевший от обилия впечатлений и более чем умиротворенный. И дело было не только в сексе, хотя, надо признать - более горячего уикенда в своей богатой событиями жизни Падалеки не помнил. Главное – прежде чем Дженсен повалил его на постель, бормоча что-то о языке, которому можно и нужно срочно найти более правильное занятие, чем задавать идиотские вопросы, они поговорили. Спокойно, серьезно… и Джаред очень надеялся, что честно. По крайней мере, он решил, что верит Дженсену. Потому что если нет – надо было разворачиваться и уходить, но поступить так он не мог.
В любом случае, сейчас внутренний голос безмолвствовал, совесть, похоже, была чиста и тоже никак о себе не напоминала, каждое движение отдавалось болью в мышцах, а походка, кажется, выглядела слегка неестественной. Более близко к своему персональному пониманию счастья Джаред не приближался уже очень давно, а потому почти любил весь мир и даже был готов для этого мира что-то сделать.
Он именно так объяснил самому себе, почему не отшил неожиданно воспылавшего к нему Брока, и даже попытался по-дружески помочь ему снять сексуальное напряжение, но, очевидно, возможности даже молодого и крепкого организма не безграничны. У него просто ничего не получилось, и в благодарность за свои благие намерения он получил ледяной взгляд куда-то в область шеи (черт, Дженсен урчал диким котом, присасываясь к коже, вгрызаясь в беззащитное горло, словно сам для себя никак не мог решить, что он сейчас делает – ласкает или убивает) и короткую злую отповедь:
- Знаешь, Джей, мог бы просто сказать, что не хочешь. Секс из жалости мне нужен не более, чем твой вялый член. Я в курсе, что «я сам предложил». Значит, надо было сказать «нет». Рад, что ты хорошо провел время, Падалеки, только имей в виду – когда этот парень в очередной раз тебя кинет, в мою постель за утешением больше не суйся. Блядь, надо было тебе сразу вломить, как только ты в первый раз назвал меня в койке Дженсом… Да не ебет, случайно или нарочно! Знаешь, Джаред, почему-то у таких как ты все в этой жизни происходит случайно. Кончится тем, что ты «случайно» наворотишь дел, потом разгрести не сможешь. Все, я пошел спать.
Джаред проводил его озадаченным взглядом. Н-да, неловко как-то получилось. Нет, он что, действительно называл его «Дженсом»? Бля, главное теперь - не назвать Дженсена Броком, тот ведь терпеть не станет, действительно сразу въебет так, что мало не покажется… Падалеки закатился в приступе нервного смеха, затыкая рот подушкой, потому что если что-то сейчас и могло окончательно погубить эту дурацкую ситуацию – так это если Келли услышит, как он веселится за его спиной. И ведь не объяснишь, что на самом деле Джареду ни хрена не смешно. Ему больно и до слез обидно, что он никогда не мог дать этому замечательному парню то, в чем тот по настоящему нуждался. Что он так и не научился забывать о Дженсене в его объятьях. Что, по большому счету, для него самого никогда не существовало человека по имени Брок Келли – был тот, кто пришел, когда ушел Блонди.

***

Дата добавления: 2015-10-16