Из города их увез грузовик, крытый брезентом. По каким-то соображениям, возможно, потому, что она была старшей женщиной в группе или же из-за болезни, Жюстину усадили в кабину, рядом с водителем. Остальные забрались в кузов вместе со снаряжением.
Жюстина оглянулась. Натан сидел, согнув ноги в коленях. Опираясь на его ноги, сидела Мартина.
* * *
Она пила теплую воду из бутылки. Машина двигалась рывками, словно для водителя дело это было в новинку. Каждый раз, переключая скорость, он так резко дергал за рычаг, что раздавался скрежет. От этого водитель еще больше нервничал. Стекла были опущены, и в кабину летела пыль. Водитель поминутно косился на Жюстину, но по-английски он не говорил. Кожа у него была очень темная. С обеих сторон к дороге вплотную подступали джунгли.
Один раз водитель что-то прокричал и указал на дорогу. У обочины лежал огромный питон. Змея была мертва, погибла под колесами. Жюстина слышала, как сзади все загалдели, слов она не разбирала, до нее долетали только возбужденные голоса. Она подумала про ночевку и вздрогнула.
Через несколько часов машина свернула на глинистую дорогу, уходящую прямо в лес. Колеса начали проскальзывать, раз они чуть было не забуксовали. Наконец машина остановилась. Водитель выключил зажигание. Сначала их оглушила тишина, а потом стали наступать звуки джунглей, словно игра могучего оркестра.
У Жюстины ныло все тело. Она соскочила на красную почву и стала растирать ноги.
* * *
Натан подошел к ней:
– Вот твой рюкзак. А я еще вот что тебе купил. – Он протянул ей нож длиной в полметра в широком черном футляре.
– Нож?
– Паранг.
– Это к несчастью – дарить что-то острое.
– Да ладно. Он тебе понадобится.
Жюстина взвалила на себя рюкзак. Бутылку с водой она повесила на один из металлических крючков, что торчали по бокам. На талии у нее была сумка-пояс, к ней она прикрепила нож. Стояла обжигающая жара, волосы уже взмокли от пота. Жюстина думала... нет, она ничего не думала. Если бы она принялась думать, то потеряла бы силу, не смогла бы идти.
Они медленно тронулись в путь. Сперва вверх по крутому глинистому холму, потом начались джунгли. Бен и Натан шли впереди. Неожиданно она обнаружила, что к ним присоединилась группа туземцев. В первый момент она решила, что у них недобрые намерения, но затем догадалась, что это проводники, они будут сопровождать их группу. Бен позже рассказал ей, что они из местного населения, из племени оранг-асли.
Они поднялись по скользкому и вязкому склону. Рюкзак постоянно тянул ее назад. Она цеплялась за корни и ветки, с трудом карабкаясь вверх. Хенрик шел сразу за ней, дышал он с присвистом.
– Как ты там? – выдохнула она.
– Не хочу жаловаться, мы же едва начали путь, – ответил он. – Но эта чертова жара...
* * *
Да, жара стояла невыносимая, придавливала дополнительным грузом. От пота одежда быстро промокла, брюки липли к ляжкам, ноги были как свинцовые.
На вершине склона зеленой и непроходимой стеной стояла растительность. Туземцы прокладывали дорогу. Жюстина попыталась воспользоваться ножом, но его приходилось держать обеими руками. Один из туземцев взял у нее нож и показал, как рубить. У него получалось легко и непринужденно.
Они еще долго пробирались по верху склона, а после едва не рухнули в ложбину, глинистые склоны которой устилала скользкая листва.
– Нам обязательно спускаться именно здесь? – спросил Гудмундур.
– Да, они будто решили показать нам, как устроены джунгли, – пробормотал Хенрик. – Во всех деталях.
К ним подошел Бен:
– Трудно?
– Если бы не эта жара чертова. Мы к такой не привыкли.
– Пейте побольше. Не забывайте пить.
Один из туземцев начал спуск. Он был в майке с надписью «Пепси» и в темно-синих шортах. Ноги у него были худые и исцарапанные. Жюстина подумала, что она-то уж точно поскользнется и мешком скатится на каменистое дно. Она спускалась очень медленно, хватаясь за лианы и ветки, мускулы дрожали от напряжения. В какой-то момент все-таки упала и заскользила вниз, пока не ухитрилась уцепиться за ствол. Она посидела, держась за дерево, точно за спасательный круг. А стоило отпустить, как угодила рукой в какие-то колючки. Она выругалась сквозь зубы.
Натан был далеко впереди.
– Как ты там? – прокричал он.
Мартина была уже внизу.
– Можно сделать небольшой привал, – объявил Бен.
Река неслась желтым потоком, издали доносился шум водопада.
– Сними рюкзак, – сказал Натан, но Жюстина слишком устала, руки у нее дрожали. Он помог ей с рюкзаком. Ремни натерли плечи, запястья распухли, так что ремешок от часов впился в кожу. Пришлось ослабить на несколько дырочек. Она посмотрела на пальцы, они напоминали маленькие сосиски и почти не сгибались.
Последним спустился Хенрик. Глаза его блуждали, одежда была мокрой и грязной.
Бен внимательно посмотрел на них. Незаметно улыбнулся.
– Вы привыкнете. Вначале всегда трудно.
– Не уверен, – задыхаясь, пробормотал Хенрик. – Не думаю, чтобы старого пса...
Место, где они устроили привал, было невероятно красивым. Вдоль реки сияли большие белые цветы, повыше располагались пещеры, они видели, как из одной вылетела стая летучих мышей, которых вспугнуло их приближение. Жюстина упала на колени у воды, ополоснула руки и лицо. Огромная бабочка замерла на ветке, нависающей над водой. Только тут Жюстина поняла, что бабочек тьма-тьмущая. Они кружили вокруг нее, она вытянула руки, какая-то бабочка опустилась на большой палец. Жюстина почувствовала прохладные лапки, скользящий по коже хоботок.
– Не двигайся! – вскрикнула Мартина. – Я попытаюсь ее снять с близкого расстояния.
Но когда она придвинула к бабочке объектив, так испуганно вспорхнула. Мартина аж застонала от разочарования.
– Черт, это мог быть самый лучший снимок в мире!
– Их привлекает соль, – пояснил Бен.
– Надо же, а я думала, они сладкоежки.
– Да, именно поэтому они и садятся на Жюстину, – сказал Хенрик. Он снял башмаки и окунул ноги в воду. Лицо его болезненно скривилось.
– Ох! А ты ноги не натерла?
– Не знаю, – ответила Жюстина. Кроссовки были мокрые, все в глине. – Боюсь разуваться, потом не надену.
К Бену подошел один из туземцев, совсем еще мальчик. Щеку у него пересекал шрам, в руке он держал бамбуковую дудку. На бедре висел колчан со стрелами. Он возбужденно повторял какое-то слово.
– Что он говорит? – спросил Натан.
– Следы тигра.
– Где? – встрепенулась Мартина. – Покажи мне, я сделаю несколько снимков.
Метрах в десяти в глине отпечатались следы крупных лап.
– Бен, ты говорил, что они нас больше боятся, чем мы их, – пробормотала Катрин. – Надеюсь, так оно и есть.
– Конечно. Так и есть. Тигр наверняка нас услышал и убежал. Он уже далеко.
Они снова тронулись в путь. Решили идти вдоль реки. Слева стеной возвышалась гора. Они балансировали на скользких корнях и скалистых выступах в тех местах, где каменная стена подступала к самой воде. Один из проводников ушел вперед, натягивая бамбуковую веревку между ветвями и деревьями. Держась за нее, они медленно продвигались вперед.
Мало-помалу гора сошла на нет. Тогда они углубились в джунгли.
* * *
Она постоянно приходила последней. Вернее, они с Хенриком. Она торопилась, стараясь идти в едином темпе с остальными, старалась изо всех сил, и от этого задыхалась и сбивалась с ритма.
– Попытайся идти побыстрее, Жюстина, ты всю группу задерживаешь.
Потом Бен попросил одного из туземцев держаться рядом с Жюстиной и Хенриком. Каждый раз, когда они догоняли группу, остальные уже порядком отдохнули и были готовы идти дальше. Жюстина нервничала все сильнее, чувствуя себя неполноценной. Хенрик пытался ее утешить:
– Силы у всех разные, так уж оно устроено. И если Натан собирается в будущем организовывать походы в джунгли, то он должен четко информировать, что в поход годятся только бегуны-марафонцы и элитные гимнасты.
Проблема Жюстины лежала на поверхности: не очень-то она уже молода.
* * *
Следующий привал они устроили на скалах. Жюстина тронула щиколотку, под пальцами было влажно и горячо. Кровь. Носки пропитались красным. Она попыталась снять один носок, мешало что-то странное, напоминающее резиновый жгут. Она вскрикнула.
Туземцы засмеялись.
Сквозь носок к ноге присосались четыре толстых червяка. Разбухшие, налитые. Хотя она заправила брюки в носки, они все равно добрались до плоти.
– Вот тебе и пиявки, – сказал по-английски Натан.
Мартина с камерой была уже тут как тут.
– Не шевелись. Всего пара секунд.
Жюстина завопила по-шведски:
– Иди к черту!
Не прекращая вопить, она упала и принялась колотить ногой о землю, пытаясь стряхнуть пиявок.
Натан схватил ее за плечи:
– Прекрати истерику, Жюстина, черт возьми, не делай из себя позорище!
Она умолка, всхлипнула.
– Убери их, убери!
– Сделай это сама. Мы все через пиявок прошли.
Она заставила себя ухватить пальцами упругое, скользкое тело. Закрыв глаза, подцепила ногтем резиновый рот, вот оно! Черные тела сопротивлялись, извивались, выворачивались, искали, куда бы снова впиться. С гримасой отвращения она раздавила пиявок о камень.
* * *
Кровь не останавливалась, хотя боли Жюстина не чувствовала.
– Они впрыскивают вещество, от которого кровь не сворачивается, – объяснил Бен. – Их расчет строится на том, чтобы насытиться, пока человек не заметил. Они не опасны, хоть и не особо симпатичны.
– Если они живут в реке, то главное – не идти по воде, – сказала Катрин.
– Они повсюду. В том числе поджидают жертву в траве. Похоже, у них отличное чутье на запахи. При появлении зверя или человека они прыгают. И почти никогда не промахиваются.
Гудмундур сказал:
– Все живые существа имеют свою функцию в природном цикле. А пиявки? Какая роль у них? По-моему, у этих паразитов нет права на жизнь.
И, отцепив от руки крупную раздувшуюся пиявку, с силой раздавил ее подошвой.
* * *
После обеда они вновь вышли к реке. Лагерь предстояло разбить на другом берегу. Один из туземцев, совсем юный, взял Жюстину за руку и осторожно повел ее на ту сторону. Дно было скользкое, каменистое. Жюстина вцепилась в мальчика. До цели оставалось несколько шагов, когда она поскользнулась и упала в воду. Мальчик выпустил ее руку, Жюстина поднялась, отплевываясь.
Две руки ухватили ее сзади. Натан.
– Ты моя неуклюжая! – сказал он. – Всю свою поклажу замочила.
Звонкий смех Мартины где-то позади.
– Извини, Жюстина, но это было так смешно.
* * *
Она лежала на поваленном стволе. Над ней вилась мошкара. Повсюду жужжало, шуршало и пищало.
Она слышала, как остальные разбивают лагерь. Она неподвижно лежала на стволе. Мошки облепили уголки глаз, но она слишком устала, чтобы их отгонять. До нее доносились воркующие возгласы Мартины, довольные и насмешливые, мягкие, как выкрики гиббонов высоко в ветвях.
Сквозь ресницы она видела мельтешение, слышала голоса, крики.
* * *
Где-то вдалеке грохотала гроза, она открыла глаза тогда, когда упали первые капли. Она еще ни разу не видела дождь с этой точки, снизу. Капли были белые, точно жемчужины, Жюстина лежала, а они падали, затопляли ее, впитывались в кожу и одежду, очищали, бодрили ее тело.
Бен сидел на корточках под навесом. Он переоделся в саронг и сейчас что-то помешивал на жестяном блюде, укрепленном над костром.
– Жюстина? – позвал он.
– Да.
– Все в порядке?
– Да.
– Есть хочешь?
– Не знаю. Может, и хочу.
– Переоденься во что-нибудь сухое.
Она посмотрела на кончики пальцев. Кожа сморщилась, словно она долгое время провела в ванне. Ладони были все в занозах.
Она сказала Бену:
– У меня кончики пальцев синие.
Она не знала, как сказать «синяки» по-английски.
Бен рассеянно кивнул.
Между деревянными палками был натянут кусок полиэтилена. Пригнувшись, Жюстина перебежала туда. Под навесом уже сидели Хенрик и немецкая пара. Жюстина скинула рюкзак. За стволами сверкнула молния. Тут же загрохотало.
– А где остальные? – спросила она.
– Пошли смотреть водопад.
Она опустилась на землю и попыталась развязать мокрые шнурки на кроссовках. Штаны были в прорехах, разбитое колено кровоточило. Вещи, лежавшие в рюкзаке, были упакованы в пластиковые пакеты, они не промокли, а вот содержимое поясной сумки превратилось в месиво: таблетки от головной боли, три тампона, блокнот для записей и несколько бумажных носовых платков.
Жюстина достала полотенце и стала вытираться. Парень в майке «Пепси» бродил в воде с рыболовным сачком. Время от времени он вытаскивал сачок, вынимал рыбу и совал ее в карман. Вскоре он вылез из реки и отнес улов Бену.
Жюстина надела шорты и сухую рубаху. Было не холодно. Гроза продолжалась, гремела вдалеке и одновременно совсем над ними. Сыпал дождь, размывая и без того скользкую почву.
– И зачем они к водопаду пошли? – вопросил Стефан. – Здесь воды не меньше.
– И никого не позвали? – пробормотала Жюстина.
– Позвали, как же. Но с нас на сегодня достаточно. Сил не осталось.
– Я лежала внизу, на большом стволе.
– Наверное, подумали, что ты заснула.
Жюстина заметила рюкзак Натана и поставила его рядом со своим. В джунглях все так и кипело, сверкали всполохи молнии.
– Тут все выглядит так драматически, – сказал Хенрик. – Чувствуешь себя таким ничтожным.
– Только бы молния не ударила! – воскликнула Катрин, перебираясь в середину площадки, защищенной навесом.
– Но это здесь дело обычное. Повсюду расщепленные деревья.
– Я хочу сказать, не ударила бы в нас!
– На водопаде еще опаснее.
– А вдруг они обратно дороги не найдут?
– С ними пошел один из этих оранг-асли, тот, что со шрамом, я не знаю, как его зовут. Он-то должен найти дорогу. У обитателей джунглей есть что-то типа врожденного радара. А ты что думаешь, Жюстина?
Она не ответила. Смеркалось, джунгли звучали все громче. До них долетело странное скрежетание, словно где-то неподалеку работала пила.
– А это, черт побери, что такое? – воскликнул Хенрик.
Стефан поднял голову:
– Мне кажется, это какое-то насекомое.
– Здоровенное насекомое, в таком случае.
– А может, лягушка. В общем, какое-то ночное животное.
– Спать придется в таком шуме? – поинтересовалась Катрин.
– Будем надеяться, что они скоро тоже отправятся на боковую.
Неподалеку замелькал свет карманного фонарика.
– Слава богу, возвращаются! – воскликнула Катрин.
Гроза неохотно отдалялась, но дождь по-прежнему лил как из ведра. Под навес заглянул Натан. Ухватил Жюстину за ногу.
– Сидите тут в уюте.
Она не могла заставить себя встретиться с ним взглядом.
– Вы бы видели, какой там водопад, вот это зрелище!
– Ты мог бы позвать меня, – тихо сказала она. – Вы вдруг просто исчезли.
– Но ведь ты так устала. У тебя все равно бы сил не хватило. Мы едва пробрались туда.
– Все равно ты мог бы мне сказать.
Натан залез под навес, его широкий лоб блестел от дождя. Он посмотрел на рюкзаки:
– Надо было пленку подстелить. Теперь придется спать прямо в болоте.
Он принес ей ужин: чай в пластмассовом стаканчике и рыбу с рисом.
– Тебе не стоит вылезать и сухую одежду мочить.
– Спасибо, – прошептала она.
Минуту спустя она спросила:
– Дождь скоро перестанет?
– В это время года здесь по ночам почти всегда льет.
Она разложила их спальные мешки. Один из туземцев ходил вокруг лагеря и сыпал какой-то порошок. Порошок мерцал в темноте желтыми отсветами.
– Змеиный порошок, – усмехнулся Натан.
Все уже поели. Ярко-желтые пластмассовые тарелки стопкой мокли под убывающим дождем. Мартина, надев налобный фонарик, возилась с камерой. Натан забрал у нее фотоаппарат и щелкнул Мартину. Вспышка осветила ее лицо.
– Фотограф всегда остается за кадром, – пояснил он.
– У меня был роман с фоторепортером.
– Был?
– Именно. Был.
– А нам умыться не надо? – спросила Катрин. – Зубы почистить и всякое такое.
– Мы приняли душ, – сказала Мартина. – Под водопадом. Фантастически приятно. Вода такая мягкая и теплая, прозрачная как хрусталь.
Жюстина натянула дождевик и сунула ноги в мокрые кроссовки.
– Ты куда? – спросил Натан.
– В кусты, – коротко ответила она.
Она ступила на раскисшую глину и едва не упала. Пришлось вернуться, попросить фонарик. Луч света метался в мокрой листве. Жюстина перешагнула через фосфоресцирующий круг и отошла в сторону. Присела в темноте.
Что-то зашуршало. Перед глазами качалась пятнистая ветка, похожая на огромную змею, сердце застучало, в горле застрял крик. Жюстина прикусила губу.
– Заткнись! – прошептала она. – Не будь истеричкой.
Она видела лагерь, дрожащий свет от костра и стеариновых свечей. Бен и туземцы устроились перед костром под отдельным навесом. Один из них помешивал угли, по навесу скакала его скрючившаяся тень.
Когда она вернулась, все остальные уже влезли в свои спальные мешки. Мартина улеглась справа от Натана. Она лежала к нему спиной, рядом с ней лежал Оле, а последним с краю – Стейн.
– Все в порядке? – пробормотал Натан.
Она не ответила. Стянула кроссовки, влезла в спальник и застегнула молнию. Земля была влажная, бугристая. Жюстина с тоской подумала о подушке.
Натан придвинулся к ней и беззвучно поцеловал в щеку холодными губами.
– Ты точно лед, – прошептал он.
– Да.
– Боишься?
– Чего?
– Темноты. Джунглей. Ночлега на земле, в окружении змей, тигров и слонов.
– Я не боюсь.
– Хорошо. Тогда доброй ночи.
– Доброй ночи.
* * *
Один за другим все заснули. Жюстина слушала, как дыхание становится ровным, глубоким. Она лежала на спине, иначе не получалось, колено болело. Джунгли по-прежнему полнились самыми разными звуками, доносился уже знакомый пронзительный скрежет. В темноте ей почудились глаза припавшего к земле зверя, она включила фонарик, но никого не увидела. Но стоило погасить свет, как глаза опять замерцали в черноте ночи.
Тигр? Если так, то приди сюда. Приди и растерзай нас всех своими огромными зубами, убей нас всех!
Глаза не сдвинулись с места. Они неподвижно уставились на нее.
Она повернулась к Натану. Тот лежал лицом к ней, свернувшись в позе эмбриона. Она протянула руку и дотронулась до него, губы ее прошептали:
– Натан?
Он спал.
– Доброй ночи. Доброй ночи, любовь моя.
* * *
Ближе к рассвету дождь стих. Клочьями наполз туман, сквозь туман проступали мутные контуры деревьев. Послышались новые звуки, звуки раннего утра. Проснулись обезьяны и мелкие быстрые птицы.
Спала ли она? Заснула ли хоть на миг? Жюстина села в спальном мешке, потерла ноющие пальцы. Остальные спали, укрывшись с головой.
Сквозь облака тонким занавесом пробивались первые солнечные лучи.
Взяв полотенце и купальник, Жюстина направилась к берегу. Она переоделась за кустами и вошла в желтую теплую воду. Кроссовки она не сняла. В воде могло быть что угодно, но ей нужно вымыться, ее подташнивало от запаха собственного пота, кислого и застарелого.
Она вымылась с песком, поскребла следы от укусов пиявок. Они снова начали кровоточить.
Она не спешила вылезать на берег, ждала, что придет Натан, что он обнимет ее, прижмется к ней в воде, скажет, что все у них как прежде, что ничего между ними не изменилось.
Но он не пришел.
* * *
В лагере Бен готовил завтрак. Солнце уже жарило вовсю, они развесили влажную одежду на ветвях и кустах. Жюстина увидела рядом с навесом два белесых гриба. Это они светились в ночи глазами неведомого хищника. Она потом расскажет, как они ее обманули, Натан посмеется и скажет, что история забавная.
Только Натана в лагере не было.
Она спросила Бена, где он.
– Пошел собирать корешки. Я сварю их на завтрак.
Один из малайцев сидел на корточках и курил. Это был тот самый парень, что сопровождал их с Хенриком. Местные постоянно смолили, курить они начинали уже в двухлетнем возрасте. Охотники по многу дней проводили без еды, а курево ослабляло голод.
Жюстина попыталась расчесать спутанные мокрые волосы. Парень быстро и застенчиво улыбнулся ей, затем посмотрел в сторону.
– Махд пойдет охотиться, – сказал Бен.
– На кого?
– На все съедобное. Может, на обезьяну. Или поймает свинку.
– Разве обезьян едят?
– Конечно, едят.
Его чехол для стрел был прислонен к дереву. Жюстина потрогала его, и чехол упал. Она поспешила поставить его на место.
Махд достал из деревянного колчана стрелу.
– Отравленная? – спросила Жюстина.
– Да, – ответил Бен.
Она сильно расчесала руку. Ночью ее кто-то покусал. Жюстина грешила на муравьев, потому что, когда вылезала из спального мешка, видела, как много их копошится вокруг.
– Хочешь пойти с ним на охоту?
– А он согласится?
Бен что-то сказал Махду. Тот усмехнулся. Зубы у него были длинные и неровные. Склонился над колчаном.
– Он говорит, что можно.
* * *
Махд гибким зверьком скользил меж кустами. Несмотря на бессонную ночь, Жюстина чувствовала себя полной сил. Она следовала за ним, стараясь создавать как можно меньше шума. Иногда он оглядывался, проверяя, не отстала ли она. Какое-то время они шли вдоль реки. Жара усиливалась, солнце поднималось все выше, туман отступал.
Махд выбирал такой путь, чтобы Жюстина могла пройти, придерживал ветки. В одном месте он схватил ее за руку и втянул на холм. Он был невысокий, но невероятно сильный. Жюстина сказала бы ему что-нибудь, но он не говорил по-английски. Она пыталась придумать, как бы завести беседу жестами, как вдруг Махд замер. Она ощутила исходящий от него запах: табак и намек на ваниль.
Он медленно поднял руку, указывая в сторону зарослей. Жюстина ничего не увидела. Он поднес трубку к губам, Жюстина затаила дыхание, заметив, как напряглась его грудная клетка. В следующий миг из зарослей донесся пронзительный и короткий крик. Словно кричал ребенок. Белки глаз у Махда были в кровавых жилках. Лицо его на мгновение исказилось, но тут же разгладилось.
У воды лежало тело. Жюстина подобралась поближе. Это был небольшой кабан. Стрела пронзила ему шею. Махд что-то сказал, она ответила непонимающим взглядом. Тогда он изобразил хрюканье свиньи. Жюстина погладила жесткую, измазанную глиной шкуру. Глаза зверя были открыты. Ей казалось, что они рассматривают ее.
В ладонь ткнулось что-то твердое. Трубка. Махд жестами предлагал ей попробовать. Вид у него был настойчивый. Она оглянулась, пожала плечами.
Он указал рукой на дерево у самой воды, подошел к нему, повесил на сломанную ветку свой резиновый башмак. Потом вернулся к Жюстине и показал, как держать трубку. Ткнул пальцем в башмак и расхохотался, согнулся, обхватил колени и снова засмеялся.
Трубка была длинная, но гораздо легче, чем полагала Жюстина. Конец, в который следовало дуть, был обмазан смолой. По поверхности коры вился незамысловатый рисунок.
Жюстина подняла трубку, поднесла к губам. Из отверстия резко пахло. Жюстина сосредоточилась, набрала воздуху и с силой дунула, всей диафрагмой, словно трубила в рожок. Она различила глухой удар стрелы. Заметила, что стоящий рядом Махд задержал дыхание.
Стрела вонзилась в дерево миллиметрах в двух от башмака. Она вошла так глубоко, что Махд вытащил ее с большим трудом.
* * *
Одежда так и не просохла. Отдавала плесенью, но выбора у них не было, пришлось надевать что есть.
Они свернули лагерь и готовились идти дальше. Жюстина натянула носки, пятна на них застыли и стали бурыми.
Бен остановился перед группой, вид у него был озабоченный.
– Сейчас вы думаете, что промокли. Боюсь, скоро вы еще больше промокнете.
Хенрик фыркнул:
– Да ну?
– Я надеялся, что мы этого избежим. Но другой дороги нет. Нам придется снова перебраться через реку, недалеко от водопада, и там уже глубоко.
* * *
Она боялась воды, боялась панически. Вода проникает в тебя, наполняет, давит, вытесняет воздух, и ты сопротивляешься, бьешь руками, забывая, что вообще-то умеешь плавать, она не хотела здесь больше находиться, не хотела с ними идти...
Она посмотрела на Натана.
Нет, подумала она. Ты никогда больше не увидишь моей истерики.
* * *
Они не разговаривали. Шли в молчании. Остановились только у предстоящей переправы. Вода бурлила и пенилась, неся ветки и целые стволы. Чуть дальше река низвергалась водопадом, в грохоте которого тонули все звуки. Все, что принесло течение, там обращалось в щепки.
* * *
На Жюстину вдруг навалилась странная вялость.
Махд уже взял на себя руководство переправой. Он родился и вырос в джунглях, и здесь для него не было секретов. Над водой он натянул крепкий, жесткий канат, сплетенный из очищенных корней. Бен и мужчины оранг-асли вошли в воду. Они рассредоточились вдоль переправы, вцепившись в канат и перебирая ногами, став своего рода опорными столбами, за которые можно ухватиться, чтобы не унесло течением.
Первым был Натан.
– Пожелайте мне удачи! – крикнул он. В его голубых глазах плеснуло веселье. – Для шведского викинга нет невозможного!
Он вошел в воду и стал быстро продвигаться вперед. Поначалу у него получалось отлично. Но в середине реки, где ревели пороги, он поскользнулся и с головой ушел под воду. Жюстина видела лишь пальцы, вцепившиеся в канат. Она сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. И тут он вынырнул, затряс головой и уже через несколько мгновений, абсолютно счастливый, выбрался на другой берег.
Он стоял там и махал им руками. Бил себя в грудь, точно Тарзан.
Затем настал черед рюкзаков. Оранг-асли по цепочке передавали их друг другу, а Натан на берегу принимал поклажу.
– Готова, Жюстина? – спросил Бен.
– Да.
Прямо со скользкой скалы, на которой сидела до этого, она спустилась в воду. Там было сразу глубоко. Подошвами она нащупывала большие валуны. Но вода тянула за ноги, стаскивала с камней. Ухватив Жюстину за руку, Бен направлял ее движения. Губы его были напряженно стиснуты.
– Что бы ни случилось, не отпускай канат!
Грохот воды окружал теперь со всех сторон.
– А что тогда?
– Тихо! Ищи ногами опору.
Она сделала шаг. Оглянулась. Мартина стояла на коленях со своей неизменной камерой. Чтоб она свалилась с ней в воду! Чтоб уронила чертов аппарат и река превратила его в крошево!
Еще шаг. Перед ней стоял один из туземцев, она пролезла под его руками. Вода пенилась, неслась, еще шаг, только держаться за веревку. Скоро середина.
– Хорошо, Жюстина! – закричал Натан.
Она слышала стук своего сердца.
Она упала в том же месте, где и Натан. Там было особенно глубоко, ноги потеряли опору, не доставая до дна. Она с головой ушла под воду, перед глазами замелькали белые и зеленые круги, руки судорожно вцепились в веревку. Вода била, рвала и тянула, Жюстина чувствовала ее силу, с невероятным напряжением она передвинула правую руку, потом левую. Одной ногой нашла камень. Встала на него, повисла на канате.
– Еще немного, Жюстина, скоро ты на другом берегу!
Она сделала глубокий вдох, пролезла под очередными руками, еще секунда передышки. И вот она преодолела последний отрезок. Натан помог ей выбраться. Вода с нее текла ручьями.
– Я справилась, – прохрипела она.
– Да! – И он тут же обернулся к реке. Пора было принимать следующего.
* * *
Лагерь они разбили на плоском каменистом берегу. Туземцы тут же принялись собирать хворост и разводить костры.
Мартина возилась с камерой, меняя пленку.
– Они кострами отпугивают животных, – сказала она. – Тут настоящие мамонты водятся. Это место водопоя, вокруг полно слоновьих куч.
– Но зачем именно здесь лагерь устраивать? – удивился Стейн. – На территории слонов. Не очень-то это любезно по отношению к ним. В нашем распоряжении целые джунгли.
– Скоро стемнеет, мы не успеем дойти до другого подходящего места, – объяснил Бен.
Все вместе они натянули полиэтиленовые навесы. Махд вошел в реку с рыболовной сетью. Только теперь Жюстина вспомнила про кабана.
– А тот кабан, которого мы подстрелили? – спросила она.
– Кабана отдали семье Махда. У них шестеро маленьких детей.
– А где его семья?
– В джунглях.
Мартина достала полотенце и пакет с мылом и шампунем.
– Пойду смою дневное дерьмо. Не хотите присоединиться, девочки? Устроим женскую баню.
Они нашли маленький спокойный заливчик. Жюстина надела купальник. Катрин и Мартина скользнули в воду голые, они были гладкие и блестящие, как морские животные.
– Ох, так бы всю жизнь прожить, примкнуть бы к племени кочевников, – сказала Мартина, выдавливая на ладонь шампунь. – Сбежать от цивилизации с ее требованиями, полностью погрузиться в природу.
– А разве ты уже не сбежала? – спросила Катрин. – Ты же только и делаешь, что путешествуешь.
– Ну, с какой-то стороны, да. Обычная работа не по мне. Я никогда не успокоюсь, не осяду на одном месте, нет, ни за что. Мне все время нужно что-то новое. Новые впечатления, новые люди.
– Мы со Стефаном тоже много путешествовали. Но когда вернемся домой, поженимся и детей заведем.
– Мы тоже, – сказала Жюстина. – Мы тоже поженимся и детей заведем.
Мартина вышла из воды. К животу, над темными завитками, прилип листок.
Она завернулась в полотенце.
– Вы с Натаном?
– Да.
– А я думала, что он больше не хочет себя связывать.
Слова жгли Жюстине горло.
– Что ты об этом знаешь?
– Ничего. Я просто так подумала.
* * *
Снова наступило утро. Хенрик дал ей таблетку снотворного. Она почти сразу заснула. Ночью пару раз просыпалась и сонно размышляла о слонах. Однажды ей показалось, что она слышит, как они трубят вдалеке. Потом она увидела дым от костра и снова уснула.
* * *
Позавтракали они жареной рыбой с рисом. Натан успел загореть, глаза у него были как голубые камни.
– Мы идем к слонам, – сказал он, глядя на нее.
В ушах у нее заломило, словно от боли.
– Зачем?
– Мартина хочет попытаться их снять. Мы с Джедой пойдем с ней.
– Кто такой Джеда?
– Вот тот, в зеленой майке.
Он возвышался над ней, ноги в золотистом пушке.
– Пойдем только мы с Мартиной и Джеда. Больше никого взять не сможем, иначе распугаем слонов.
Слова вошли в нее, растворились.
Мартина уже ждала. На плече у нее висела камера.
Их не было до полудня. Жюстина увидела, как они возвращаются, и поняла, что все кончено.
И тогда в ней начал расти холод, мерзлый корень – от округлости пяток, сквозь живот, прямо в мозг.
Говорить она больше не могла.
* * *
Она выжидала. С ее кожей что-то случилось, она словно съежилась. В голове гудела боль, ничего там не удерживалось.
* * *
Натан удалился от лагеря, чтобы справить нужду.
Никто не видел, как она взяла трубку Махда. Никто не видел, как она последовала за Натаном.
* * *
Он стоял и смотрел на воду, как несется поток. Просто стоял и скручивал сигарету. Губы его были сложены трубочкой, будто он насвистывал, но она ничего не слышала. Ничего, кроме шума водопада.
* * *
Стрела вошла между лопаток.
* * *
Он упал прямо в кипящую желтую воду.
Дата добавления: 2015-10-16; просмотров: 38 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава 3 | | | Глава 5 |