Семья азиатских эскимосов в летней одежде.

Воспроизведено по: Народы России. 1874. № 2: 25, рис.

¹⁷ Для прибрежных жителей еще в последней четверти XIX в. две жены были обычны, тогда как у некоторых было по 5–6 жен, причем главной считалась первая (Dall 1870: 381; Онацевич 1877. № 7: 67; Рубцова 1954: 344, примеч. 1). Полигамия была экзогамна, за нарушение этого обычая расплачивались головой (Рубцова 1954. № 28: 334, § 65–83; Бахтин 2000: 383–396).

[123]Услышал эти слова мужчина, пошел в землянку первой жены, где и сам жил. Жене сказал:

— Девочка-сиротка смеется надо мной. Хотел я ее наказать, а она обещает сказать что-то.

Жена его говорит:

— Если завтра она опять придет, позови ее. Я ее вкусной едой угощу.

Муж сказал:

— Я тоже с ней зайду и расспрошу ее.

Назавтра девочка-сиротка опять пришла. Мужчина велел жене угостить ее. Девочка сказала:

— Твоя вторая жена, которая отдельно живет, только притворяется больной.

Мужчина сказал:

— Расскажи все, что знаешь! Новую одежду тебе справим. Девочка сказала:

— А ты сегодня ночью не спи, покарауль да сам посмотри, что она делает.

Наступила ночь, луна появилась. Вышел он на улицу и стал из-за укрытия больную жену караулить. Вот уж и полночь луна показывает. Вышла больная жена из землянки. Одета в дождевик и охотничьи торбаса. В руках держит блюдо, полное мяса, и ведро с водой. Влезла на крышу землянки и запела. Зовет песней своего мужа-кита. Кончила петь и слушает. Раздался далеко в море выдох кита. Женщина снова спела призывную песню. Ближе выдох кита послышался. В третий раз спела. Совсем уже близко дыхание кита. А как запела в четвертый раз, подошел кит к самому берегу, к крутому прибрежному камню голову прислонил. Спустилась женщина к самой воде, подошла к киту, накормила его мясом, напоила. Вышел из китового носа человек и пошел наверх. Вошел он в землянку к женщине и спал с нею. Вернулся мужчина к своей первой жене и говорит ей:

— А ведь та, вторая, и правда замуж вышла.

Лег спать. А наутро, как проснулся, стал китовое копье точить^|8. Весь день точил, на щеке острие пробовал.

Эх, хорошо наточил! Как кончил точить, ту девочку-сироту позвал, угостил в благодарность. Она ведь правду ему сказала.

¹⁸ Обычно на кита охотились с помощью мощного гарпуна без зазубрин с массивным наконечником и длинным линем (Богораз 1991: 62–63, рис. 41а). Добивали же его специальным копьем со сланцевым наконечником, пробивая кожу и слой жира и доходя до сердца или дыхательных органов (Арутюнов, Крупник, Членов 1982: 125). О такой добыче кита тут и идет речь. Железный наконечник считался нечистым (ср.: Загоскин 1956: 93). Отметим, что у коряков для охоты на кита также использовалось массивное копье с каменным наконечником (Антропова 1957: 196. Рис. 13).

[123]Пошел вечером опять жену свою караулить. Вот в полночь женщина вышла, снова на ней охотничья одежда. Вот запела она свою песню, зовет мужа-кита. Опять четыре раза пела. Пошел к берегу кит, прислонился головой к камню. Спустилась женщина на берег. Накормила кита, напоила. Опять из носа кита мужчина вышел, бегом наверх побежал вместе с женщиной. Вошли они в землянку и снова спали вместе.

Тем временем ее настоящий муж из укрытия вышел, с копьем в руках вниз пошел. Подкрался к киту и поразил его в самое сердце. Убил кита. Когда копье вонзал, в тот самый миг крикнул поднявшийся к женщине человек, женщину от себя толкнул. Схватила она его, но не удержала. Ринулся он вниз, прыгнул в нос кита, вздрогнул кит и умер.

А первый муж этой женщины домой пошел. На другой день освежевали кита. Вечером пошел он спать ко второй жене, которая больной притворялась. Женщина эта оказалась беременной. Живот ее очень быстро рос. Муж ее теперь снова стал охотиться. Наконец пришло время жене рожать. Родила она детеныша. Муж спросил:

— Кого ты родила?

— Китеныша родила!

Положила его в таз с водой. Так в воде сына-китеныша и растила. Молоком своим кормила его. Смирился муж с китомдетенышем. Кит этот, рожденный женщиной, быстро рос. Вырыли ему яму с водой около речки. Та сиротка-девочка стала с ним играть. Скоро яма мала ему стала. В другом месте, ближе к морю, вырыли яму. Вот уж вырос кит величиной с белугу. Скоро совсем большой стал. Тогда потащили его на моржовой шкуре в море. Подтащили к воде, пришили к носу красную метку из крашеной нерпичьей замши и в море отпустили ¹⁹. Стал кит далеко в море уходить и всегда к родному берегу возвращался. Вместе с ним другие киты приходили²⁰. И стали нунагмитцы²¹ добывать много китов.

Нунагмитский кит каждый раз все дольше не возвращался. Вот однажды и совсем не пришел. Беспокоятся о нем жители

¹⁹ Видимо, речь идет об амулете из выкрашенного ольхой кусочка шкуры (Богораз 1991: 155; ср.: Стеллер 1927: 32). Так обычно метили жертвенное животное (Членов 1981: 241; ср.: Вдовин 1977: 167).

Действительно, касатка, считавшаяся помощником в морской охоте, особо почиталась (Теин 1975; Меновщиков 1980: 189; 1979). У охотников особенно Ценился гренландский кит из-за китового уса. Эти киты шли на юг из Ледовитого океана зимой, начиная с ноября, вследствие холодов и непогод. Породу кита узнавали по выпускаемому фонтану воды (Богораз 1991: 63; Караев 1926. N° 15: 136).

«Н у н а г м и т ц ы — жители эскимосского селения Нунак, расположенного на труднодоступной горе около Наукана.

[123]Нунака. Что случилось с китом, рожденным женщиной? Оказывается, убили нунагмитского кита жители соседнего селения Мамрохпак. Сестра одного нунагмитца была замужем за мамрохпагмитцем. Жаль ей стало двоюродного брата, послала она в Нунак вестника. Рассказал он матери, как убили мамрохпагмитцы ее сына-кита.

Был в Нунаке силач Левша, меткий стрелок из лука. Приезжали охотники с морской добычи, рулевой бросал в воду весло, а Левша с высоты из селения стрелу пускал и попадал в брошенное весло. Нунагмитцы обычно на охоту с луками ходили в северную сторону, к мысу Оюк. Вот раз пошли они туда на охоту, и мамрохпагмитский силач в ту же сторону в каяке²² отправился. Когда он на северном берегу Оюка один остался, недалеко уж от Мамрохпака был, напали на него нунагмитцы. Выскочил он из каяка на прибрежный камень. Что было сил побежал в гору. Прыгнул туда, где много травы растет, остановился. Говорит тут нунагмитский старшина-рулевой своим гребцам:

— Ох и ловок же! Прямо из рук ушел!

— А ну, Левша, стреляй в него из лука! Левша велел свой лук натянуть. Натянули. Спросил Левша старшину-рулевого:

— В какое место попасть? Старшина-рулевой ответил:

— В такое, чтобы он бежать не смог!

Мамрохпагмитский силач снова побежал, но Левша поразил его стрелой прямо в пятку, даже кость раздробил. Вышли из байдары, поднялись в гору и добили того силача. Нерпичий поплавок без шерсти около него оставили. После этого в Мамрохпак поехали. Причалили, на берег поднялись. Там их мясом с китового позвонка угостили. Вернулись нунагмитцы на берег. Сели в байдару и уехали. Как только к мысу Умкуглюк²³ приблизились, к острию гарпуна нерпичий поплавок привязали и вверх подняли. Сели те быстро в байдару и стали догонять нунагмитцев. Но не догнали. Вернулись нунагмитцы домой. За своего кита отомстили.

А мамрохпагмитиы до самой осени не могли отомстить за своего силача. Собрали они совет. Решили хитростью одолеть нунагмитцев, заманить их в ловушку моржовыми криками. Спустились они к Нунаку по суше через гору Мамругагнак²⁴ и на—

²² К а я к — легкий охотничий челнок, обтянутый шкурой. В центральный люк каяка садится один человек и гребет двухлопастным веслом.

²³ У м к у г л ю к — мыс в Беринговом проливе рядом с Науканом. Как отмечает Г. А. Меновщиков (1987: 49, примеч. 1), каждая прибрежная скала или гора имела свое название, поскольку они служили ориентирами для морской охоты.

²⁴ М а м р у г а г н а к — гора вблизи поселка Мамрохпак.

[123]чали с маленькой прибрежной скалы Тыпагрук²⁵ по-моржовому кричать. Вышли нунагмитцы рано утром на охоту. К Тыпагруку приблизились на байдаре, слышат — моржи кричат. Чем ближе байдары к Тыпагруку приближаются, тем громче моржовый крик становится. Приблизились нунагмитцы к берегу, а мамрохпагмитцы с криком выскочили из засады и начали стрелять по байдаре. Продырявили байдару стрелами, залило байдару водой, и утонула она со всеми людьми. Так отомстили мамрохпагмитцы за своего человека.

Вот однажды поехали в Мамрохпак оставшиеся в живых нунагмитцы. Отняли у мамрохпагмитцев земляночные нары²⁶. С тех пор стали жить дружно. Все.

Дата добавления: 2015-10-16