Сон второй

Спит Трофим, и снится деду:

Укрываясь рваным пледом,

Ельцин в горенке лежит,

Словно банный лист, дрожит.

На столе мерцает свечка.

Холодна, как айсберг, печка,

И хозяин тоже стынет,

Уж вот-вот концы откинет.

Дед Трофим к нему подходит,

Разговор такой заводит:

«Что лежишь среди зимы,

Три холеры, две чумы,

С ненатопленной-то печью?

Околеть, конечно, легче,

А вот ты сумей пожить,

Чтобы мнение сложить,

До чего довел деревню

Ты на Севере-то древнем.

Ну-ко живенько ставай,

Да огонь-то разживляй!»

Ельцин, с места не сходя,

Молвил, зуб на зуб сводя:

«Шта шумишь тут, панимаешь?

Аль не видишь и не знаешь –

Нету дров-то у меня,

Потому и нет огня…»

«Хм! – воскликнул дед Трофим.

- Дак возьми да и купи!

Вон ломают ферму нову _

Уж была почти готова,

А теперь: руби, пили –

Всю роздали на паи.

Мужикам-то дай деньжишек –

Привезут тебе дровишек!»

Ельцин тихо простонал:

«Экий ты, старик, нахал!

Вот стоишь тут, поучаешь,

А ведь сам, конечно, знаешь,

Что и мне определен

Деревенский пенсион,

Да и тот, пока дадут,

Можно трижды сдохнуть тут».

«А, запел другие песни!

Дальше будет интересней,

Коли заживо задет!» -

Про себя заметил дед.

Вслух же – снова с наставленьем:

«Да, ни к черту настроенье!

Но коль лежкою лежать

И небесной манны ждать,

То, конечно, скажем в лоб,

Лучше с ходу сразу в гроб.

Только стоит ли сдаваться?

Надо все ж сопротивляться!

Нету денег – ну дак что ж,

С нас пример тогда возьмешь.

Наточи топор острее

Да в лесок беги быстрее,

Там тебе дрова – верняк –

И сосняк, и березняк…»

Но с кровати – снова стон:

«Толстокожий, дед, ты слон!

Иль не видишь, что ли, дура,

У меня ж температура

По башке стучит ключом…

Лучше б сбегал за врачом,

Чем нотации читать,

Как дрова заготовлять».

«За врачом?! – подпрыгнул дед.

- Дак таких у нас и нет!

Это ж вы в Москве своей

Личных держите врачей,

А у нас одна вертится

Молодая фельдшерица

От деревни до другой.

Но теперь-то нет и той:

Вышла замуж и в декрете

Вот уж месяц ходит третий.

А замены нет как нет.

Кто ж пойдет в наш «лазарет»,

Где ни денег, ни лекарств,

Что ни просишь – все отказ!

Нам признаться-то в боленьи –

Как открыться в преступленье,

Вот и лечимся мы сами

Все народными средствами…

Коль попал уж в наше стадо,

Дак пройдешь все муки ада.

Но полегче будет там! –

Палец дедов к небесам, -

А лекарство я сейчас

Принесу. Погодь-ко с час!»

Дед к дверям-то повернулся,

Да и сразу же проснулся,

Потому как с лавки на пол

Со всего размаху тяпнул.

Охнул, ахнул, сел, вздохнул,

Закурил, разок чихнул

И подумал: «Вот же диво,

Получилось некрасиво!

Хоть во сне, но тоже все же

Оставлять больных негоже

Без призору, без участья,

Наединке-то с напастью».

Так расстроился Трофим,

Даже худо стало с ним:

Надо б в сон, но сон нейдет,

И озноб какой-то бьет.

По избе Трофим все ходит

И покоя не находит,

Как запечный таракан,

Дустовой токсикоман.

Вдруг, взглянув мельком на койку,

Вспомнил бабкину настойку.

Сбегал быстренько в чулан,

Канул жидкости в стакан,

Выпил, крякнул, закусил

Тем, чем Бог благословил,

И почуял каждой клеткой,

Как пошла настойка крепко

С нездоровьем воевать,

Кровь по телу разгонять

И приятною ленцой

Звать скорее на покой.

Дата добавления: 2015-10-16