Глава 3. Не далеко от края земли, через который можно попасть на изнанку целого кусочка

Тинка

Не далеко от края земли, через который можно попасть на изнанку целого кусочка, некогда бывшим целым шаром, планетой, стоит добротный двухэтажный дом, похожий на школу или на какое либо училище. Длинный фасад здания, не имеющий даже намека на старость, с гордостью смотрел на вечный закат, на здешнее светило. Красивые окна с узорами по краям, изящный козырек входа, черепичная крыша с трубами от печей и каминов, ловили каждый лучик света.

Такой дом это просто находка среди старых разрушенных городов и поселков, которые получили страшный урон от страшной войны давно минувших лет. Не важно, уцелел он или его отстроили заново... тем не менее, он стоит и радует глаз странника или самого обитателя дома, а точнее обитателей. Это был приют... приют для маленьких сирот.

По окружной территории цвели сады, журчали искусственные ручейки, фонтаны, вырезанные из камня с причудливыми узорами по краям, пушистая трава, которая легла одним, сплошным зеленым и где-то влажным ковром. Множество деревьев самых разных пород качаются и шумят своими могучими кронами от сильного ветра, извилистые тропинки из тщательно подобранных булыжников, кстати, достаточно крупных. Все это образовывало один громадный парк по всей территории приюта. Там где эта территория заканчивается, стоит решетчатый забор из темного металла с острыми концами в виде наконечников средневековых копий. А за забором ничего, никаких признаков цивилизации, только дорога с чудом сохранившимся асфальтным покрытием, а так: поля, пустоши, болота.

В парке, где-то в самой его глубине гуляла девочка, обняв своего плюшевого мишку. Босые ноги тихо хлопали по гладким булыжникам с каждым ее шагом, длинные, темные с оттенком зеленого волосы тихонько развивались на ветру, открывая лицо девочки. Чуть-чуть вздернутый носик, смотрелся очень мило и симпатично под ее зелеными, более светлыми, чем ее волосы, глазами. Аккуратные губки были крепко сомкнуты, а из ее глаз текли струйки слез. Она плакала, наверно ее кто-то обидел, наверно кто-то из других ребят, которые вечно кидаются дразнилками, стараясь довести до слез, непонравившуюся им девочку... и им это, похоже, удалось. Теперь единственным спасением для нее это мишка, плюшевый мишка, который уж точно никогда не предаст и не обидит, а уединение от всех в парке помогает нервам успокоиться. Вот погуляет она одна часик другой и перестанет плакать на радость тупым мальчишкам, она вытрет слезы, умоется и пойдет ко всем остальным, словно ничего и не было. И так приходилось делать всегда, каждый раз...

Ее зовут Тинка, Тиначка. Это настоящие имя этой девочки. И многие находили и до сих пор находят в этом имени, что-то смешное. А точнее не в самом имени, а в нелепых дразнилках мальчиков: Тинка, морская травинка. Она даже вспоминать не хотела об этом, но ее быстрая мысль хлестнула горячо и больно. Вот снова посыпались теплые слезы, и Тинка обняла своего плюшевого мишку еще сильнее, роняя на его мягкие ушки горькие девичьи слезы.

Тинка остановилась, огляделась вокруг, убедившись, что никого нет по близости, упала на голые коленки и сильно заплакала, обняв своего мишку и спрятав лицо. Ну почему меня никто не любит? Почему все обзываются... ааааа!

Немного успокоившись, всхлипывая и небрежно вытирая носик тыльной стороной кисти, Тинка огляделась опять. Ее внимание привлек монотонный шум воды. Это был каменный небольшой фонтан с причудливыми узорами. Он стоял у самого края каменной дорожки из булыжников, выплевывая из себя цельные и прозрачные струйки воды, которые с брызгами падали на круглый каменный прудик вокруг. Найдя в этом что-то красивое и успокаивающее для себя, Тинка подошла ближе и зачерпнула воды. Холодная. Ей казалось, что шум фонтана действует на нее очень успокаивающе. Слезы уже не текли, глазки более-менее становились сухими. Зачем плакать из-за какой-то ерунды? Подумаешь дразнилки. И что? Тьфу.

Аккуратно положив своего мишку на траву рядом с фонтаном, Тинка с хитрой улыбкой на лице встала в покрытую рябью воду. Девочка захихикала от приятно холодной воды, будто от щекотки и мелко попрыгала с одной ноги на другую. Вода была ей по середину икр. Тинка заулыбалась. Об обидах она почти забыла, а если и помнила, то совсем не собиралась вспоминать, ее плюшевый мишка сидит и покорно смотрит своими круглыми глазенками на наконец-то счастливую Тинку, которая минуту назад плакалась ему в пушистые уши. Все позади.

После нескольких прыжков в воде она, так же улыбаясь, села на край каменного прудика рядом с мишкой, свесив ноги в воду. Как приятно. Тинка просто сидит и наслаждается компанией состоящей из фонтана и ее мишки, и она всяко приятней, чем все те суетливые и кричащие мальчики и девочки с дешевыми и не интересными игрушками. А здесь...

Вот послышались приближающиеся шаги. Тот, кто шел по каменной дорожке был явно в каблуках. Наверное, воспитательница. Она нарушала всю тишину своим клацаньем туфель, разрушая спокойный и гармоничный Тинкин мир. Девочка сидела почти не подвижно, готовясь к явному словесному удару. Этого следовало ожидать, потому что Тинка ушла от всех, не предупредив старших, ушла и осталась без присмотра. Это было не допустимо. Скорее всего, будет унылая и громкая воспитательная беседа на тему "одной гулять опасно". Никакой тебе тут самостоятельности, играй в месте со всеми или пеняй на себя.

- Тинка! Вот ты где. Я тебя обыскалась, - женский мягкий голос прозвучал без единой ругани и без всяких повышенных тонов.

У Тинки отлегло от сердца. Она обернулась и увидела добрую воспитательницу тетю Дарью. Девушка приветливо улыбалась и помахала рукой, подходя ближе к фонтану и седевшей на нем, свесив ноги в воду, девочке. Туфли воспитательницы больше не клацали по каменной дороге, а еле слышно шуршали, продавливая травяной пол парка. Тинка зачерпнула рукой воду и потерла еще мокрые от слез глаза, умылась.

- Ноги намочила? Да еще и босая! - удивилась тетя Дарья, подойдя совсем в плотную. - Пойдем. Скоро ужин. Поешь в месте со всеми ребятами.

- Не хочу я со всеми, - вздохнула Тинка, вытаскивая ноги из уже не очень холодной для нее воды.

- Опять обижали?

Тинка кивнула.

Тетя Дарья только покачала головой и взяла Тинку за руку, проверяя, не замерзла ли она, просидев так долго ногами в воде. Но девочка не замерзла совсем. Она не из тех, кто трясется от одного прохладного дуновения ветерка. Наверное, всему виной закалка, которую устраивали ее родители когда-то давно, кто знает. Но не будем о прошлом. Сейчас Тинка шагает мокрыми ногами по уложенной булыжником дороге, оставляя позади себя мокрые следы, обратно в дом ко всем своим дружкам, которые так надоели ей за всю жизнь. Но что поделать? Не бежать же прочь в неведомые дали. Хотя у Тинки были такие намеренья, и даже планы, как сбежать, куда бежать, что бы уж точно не поймали и не выпороли. Но представив, что будет, если все ее планы побега накроются медным тазом и ее поймают... В общем, наказание будет неприятным, и она сразу отказалась от всех своих задумок.

Дорога оказалась не долгой. За минут шесть они прошли весь парк и вернулись к главному переднему, парадному двору, где почти по всюду расцветали клумбы с нарядными цветками. Сразу видно, что за ними бережно ухаживают, поливая каждый день. Тинка и воспитательница поднялись по деревянной лестнице из трех деревянных ступенек на крыльцо. Деревянные миниатюрные колонны были сплошь усеяны вырезанными узорами в виде ветвей цветущих деревьев, а вот дверь была попроще. Дверь как дверь, окованная по краям стальными лентами, правда она была в форме арки и довольно высокая.

- Сейчас приведем тебя в порядок, переоденешься, - сладко проговорила воспитательница и распахнула тяжелую дверь.

Тетя Дарья единственная, кто не обращается с детьми как с никчемным зверьем. В место ругани на пустом месте и карательных порок она предпочитала мирную и спокойную беседу. Она просто любит детей и хочет сделать все ради того что бы им было комфортно жить здесь без родителей и родственников. Эта единственная воспитательница, к которой Тинка относилась как к своему человеку, но все-таки не с полным безоговорочным доверием. Тинка всегда чувствует и ищет подвохи, да и у нее сложилось впечатление о всех людях не очень хорошее, мол доверять почти никому нельзя, разве что только своим родителям, но у Тинки то их нет.

Они вошли. Светлый коридор прихожей был пустой и длинный. На полу красовались красные ковры, как в резиденции какого-нибудь президента или кардинала. На белом потолке высотой в четыре этажа висели две огромные люстры цвета золота. Тинке иногда казалось, что они вот-вот упадут, вырвав огромные болты из потолка. Однако люстры держались крепко и совсем не собирались разбиваться о деревянный пол коридора. В конце всего коридора красовалось огромное разноцветное окно, почти как в храме или дворце. Причудливая мозаика из разноцветных стекляшек, которые образовывали узоры и картинки в плоть с лицами людей. Воистину храм или дворец.

Тинка и ее воспитательница прошли мимо многих дверей, и каждая имела свой светильник на стене, а в центре коридора по обеим стенкам красовались винтовые лестницы, ведущие на верхние этажи и балконы.

Это место можно было бы назвать храмом, если бы тут была тишина, но, увы, где-то на верхних этажах играли дети и приглушенный толстыми стенами здания звук игрищ отдавался неприятным и монотонным фоном на первом этаже, там где шагает босыми ножками Тинка, привычно обнимая мишку.

Не проронив ни единого слова, они поднялись по винтовой лестнице на этаж выше, и зашли в небольшую, хорошо освещенную комнатку. Тетя Дарья аккуратно расчесала Тинку перед зеркалом. Похоже это одна из комнат воспитательниц. Уютная, теплая, не то что общее помещение для тихого часа, где на каждом метре стоит двухъярусная кровать со старыми пружинами и неудобными матрасами... а здесь... диван, кресло, комод. Конечно же, никто не станет делать отдельные комнаты для каждого ребенка, здание на это просто не предусмотрено, все уже построено и давно. Кстати самими воспитательницами. Они все вкладывали деньги в общий фонд и в конце концов построили это чуда и что самое важное не для себя, а для детей.

Ужин прошел хорошо, да и как он мог по-другому пройти? За большим круглым столом на этот раз сидели все четыре воспитательницы. Они неторопливо ели поглядывая на всех детишек, которые тоже были заняты принятием пищи. Тетя Дарья, тихо разговаривала со своими коллегами, она даже улыбалась от неразборчивых, как Тинка поняла, шуток, но после короткого словесного выпада самой строгой воспитательницы, которая сидела в очках и с вечно недовольной гримасой на лице, улыбка тети Дарьи пропала сразу, она потупилась, а потом резко встала со стола и ушла прочь, держа наготове черную рацию.

Тинка не могла заснуть. Сколько не от своих вьющихся мыслей, сколько от храпа, какого-то мальчишки у окна. Невыносимо. Казалось, что этот пронзительный звук впивался Тинке в мозг. Она пыталась спрятать свою голову под подушкой, лишь бы не слышать этого противного храпа, но не помогло. Плюнув на все, Тинка тайком оделась и бесшумно, на цыпочках пошла прочь. Она решила выйти и погулять, пока все спят. Разумеется, воспитательницы закрывают парадную дверь, но черный ход всегда остается открытым. Это и есть билетик к счастливым и одиноким гуляниям со своим любимым мишкой.

Тинка решила пойти на свое самое любимое место, о котором никто не знал. Ну, точнее знали, но не решались туда идти гулять. Кому понравится прогуливаться за территорией приюта, при этом зная, что тебе попадет, если поймают, да еще и зловещая бездна у края земли смотрит тебе прямо в душу. Но Тинке, это безумно нравилось. Проскочив между погнутыми прутьями забора, она подошла к самому краю пропасти, краю земли, бездонная пропасть, окутанная тьмой и непонятными белыми облаками. Темнота словно море, простилалась до горизонта, пугая своей не проницаемостью, она смотрела на Тинку миллионами скрытых глаз. Но ей, Тинке, было все равно. Она не боялась ни пропасти, не темноты. Она просто знала, что это всего лишь путь на Изнанку, к разлому земной коры.

Тинка села на земляной край, свесив ноги, представляя, как бы на нее смотрели воспитательницы, увидев такое экстремальное зрелище с участием Тинки. Она улыбнулась и посадила мишку рядом. Он, как и она свесил свои плюшевые лапы, но внезапный порыв ветра и бедный мишка срывается с края и падает во тьму, в бездонную пропасть, постепенно скрываясь во мраке.

***

Ник оказался в середине всей длинной очереди за боеприпасами и обмундированием. Лица стоящих в этой цепочке, состоящей из людей, были то грустные, то сдержанные, кто-то оглядывался, а один паренек просто помахал всей собравшейся толпе, которая уже немного утихла.

Ник стоял отрешенно, глядя себе под ноги, не опуская головы. Озноб и холодный пот на спине уже давно прошли. То странное чувство или предчувствие было настолько острым, что осадок в душе и сознании еще остался. Он не мог понять, откуда взялась эта внезапная мысль, ему казалось, что она в тот момент, в его голове, жила своей жизнью, распространяя повсюду свои щупальца, состоящие из последствий и тревог. " Они все умрут " крутилось у него в голове безудержным вихрем. Пытаясь отвлечься, Ник взглянул на толпу людей, где стояли уже только гражданские, лица матерей, родителей и маленьких детей. Но это не помогло. Однако он увидел то, а точнее того, кто смог одним только своим видом, отогнать бушующую мысль. Ближе к краю, в толпе, в этом суетливом скопище лиц, стоял он... водитель с сильно опущенной на лицо кепкой. Он стоял неподвижно, словно статуя, ни одного движения, только пристальный взгляд через густую тень под кепкой, который Ник чувствовал на своей шкуре, пронзающий, холодный взгляд. Водитель, что он тут делает? Ник подумал, что он решил его проводить, но зачем. Вручив ему непонятный конверт, который к тому же нельзя открыть, он пришел проводить? Внезапно Нику стало плохо от того взгляда, его мутило. Головная боль с тошнотой медленно нарастали, делая тяжелым все тело. Конверт! Конверт! Проскочила мысль, такая же жгучая и пробивная как прошлая. Его рука почти сама потянулась к нагрудному карману, где нащупала края конверта. Он был там, в его кармане все это время. Но Ник не забыл его в комнате для ночлега. Он все это время был с ним. Это конечно странная вещь, но наверно важная, а открыть ее Ник попытается позже.

Он не заметил, как подошла его очередь. Двое молодых парней в военной форме достали из ящика черный разгрузочный жилет. Он весь был увешан маленькими, и не очень, карманами и отделениями. Все ниши были плотно набиты боеприпасами, весели три осколочных гранаты, рация, в общем, полный комплект. Жилет оказался достаточно тяжелым. Потом Нику выдали странную куртку из очень плотной ткани. Рукава и плечи куртки были обшиты металлическими пластинами, отдаленно напоминающие рыцарские доспехи.

- Надевай и в грузовик, - холодно сказал второй парень, передавая Нику наколенники, с почти такими же стальными пластинами.

- А каску? - почти так же холодно спросил Ник.

- Увы, на всех не хватило.

Ник снял с себя поношенную старую куртку и надел ту, которую ему выдали. Она оказалась тяжелой, но достаточно удобной и идеально подходящей по размеру. Старую одежку он кое-как скомкал и положил в свой портфель, который уже заметно раздулся. Разгрузочный жилет оказался еще тяжелее. И он по размеру не подходил, слишком велик. Ник сейчас был похож на какого-то толстяка, неуклюжего и медлительного. Сильная тяжесть на плечах... мда, не сладко будет, если предстоит бежать марш-бросок по каменистой пустыне Изнанки.

Наколенники Ник надел поверх штанов. Он даже немного усмехнулся, когда надевал наколенник на свое стальное колено, мол он защитит от ушибов и без того стальной протез.

Все. Теперь он готов воевать, готов к бою. Осталось только залезть в грузовик, в котором меньше всего людей. Сильная рука солдата потянула Ника, помогая залезть на высокий и закрытый вагончик грузовика. Он уселся между парнями на жесткую скамью, откинул голову и вздохнул. Взгляд того зловещего водителя с кепкой пропал вместе с тошнотой и головной болью.

Когда все оделись и сели по машинам, раздался громкий горн, от которого все внутренности Ника слиплись в один комок. Большинство солдат почти мгновенно закрыли себе уши ладонями. Грузовик тронулся, ревя своим мощным двигателем, и город поплыл прочь быстрее, быстрее и быстрее. Водитель в кепке медленно и плавно помахал рукой, будто пытаясь сказать, удачи и прощай.

Глава 4

Дата добавления: 2015-10-16