Глава 6. Перевод: lightrainbow, znaika, Dikon85, NDobshikoVa, Helen_S, dreamer8120, tati92

Перевод: lightrainbow, znaika, Dikon85, NDobshikoVa, Helen_S, dreamer8120, tati92

Бета ридер: Антонова Анастасия, Светик Ползикова

Редактор и оформитель: Aileen

Переведено специально для группы: http://vk.com/e_books_vk

Уиллоу смотрит на своего брата, пока ест хлопья. В одной руке у него чашка кофе, а в другой — научный журнал. Он кажется совершенно поглощенным чтением, но она видит, что он практически дошел до конца статьи, и она боится, что же произойдет, когда он закончит.

Она знает, что он поднимет разговор о вчерашнем. Он задаст ей несколько вопросов о Гае. Он захочет знать, есть ли что-то между ними.

Уиллоу не видела брата с того момента, как вчера она и Гай пришли в его офис. Дэвид должен был идти на конференцию и вернулся домой, когда она уже спала. «Доброе утро», и «Кофе горячий», — единственные слова. которыми они обменялись, но она знает, что рано или поздно он поднимет разговор о вчерашней сцене в его офисе.

Достаточно уверенный, Дэвид откладывает журнал и поворачивается к ней с серьезным выражением лица.

— Так что происходит между тобой и Гаем? Ты его хорошо знаешь? Из того, что я помню, он очень хороший, еще очень ответственный…

Будто бы она попала в английский роман 19 века. Она сирота. Она живет в комнате прислуги на чердаке. И сейчас ее брат на волоске от вопроса, благородны ли намерения Гая.

Что дальше, исправительная тюрьма?

Уиллоу знает, что он ждет ответа. Возможно, ей просто следует сказать ему то, что он хочет услышать. В конце концов, разве не это она искала за ужином в тот вечер, то, что сделает его счастливым? Почему бы не продолжить это? Почему бы не выдумать какую-нибудь небылицу? Она уже делала так раньше. В конце концов, разве Гай действительно сказал, что хотел бы изучать антропологию из-за Дэвида? Но на этот раз все слишком трудно: разница между тем, почему она и Гай были вместе, и тем, что думает по этому поводу Гай, была слишком велика. Она не может врать об этом, она просто не может, только не брату.

— Нет. Я не слишком хорошо знаю Гая, — говорит она после нескольких секунд. — Он много ходит по кампусу из-за курсов, которые изучает, и я сталкивалась там с ним несколько раз. Действительно, больше не о чем говорить. Я имею в виду, не слишком воодушевляйся, ладно?

— Я понял, — медленно произносит Дэвид.

Это вышло более резко, чем она хотела. Последняя вещь, которую она хотела бы сделать — расстроить брата еще больше. Ее единственным намерением было остановить его от расспросов. Уиллоу избегает его взгляда и зарывается лицом в тарелку с хлопьями, но она чувствует взгляд Дэвида на себе до того, как он возвращается к своему завтраку.

Уиллоу чувствует себя ужасно, но что она может сделать? Слава Богу, на помощь приходит отвлечение в виде Кэти, одетой для работы. У нее на руках Изабель, которая, в свою очередь, одета для детского сада.

— Мы уходим, — говорит она, целуя Дэвида в щеку.

— Ох, привет, Кэт, — Дэвид поднимает глаза. — Ты видела мои старые выпуски Американской Антропологии? Я нигде не могу их найти. У тебя нет никаких идей, куда я мог положить их?

— Конечно, разве они не лежали в твоем кабинете?

Повисла неловкая тишина, пока они все обдумывали тот факт, что у Дэвида больше нет кабинета.

— Да, они лежали там, — произнес Дэвид через секунду.

— Ну, мы упаковали их, когда расчищали полки для Уиллоу. Помнишь, мы положили все коробки под ее кровать?

Кэти зарывается головой в волосы Изабель и целует ее. Это естественный жест, но Уиллоу стало интересно, делала ли она это, чтобы избежать взгляда на нее.

— Верно, я забыл.

Дэвид встает, журнал торчит у него из подмышки.

— Думаю, пойду, поищу их.

Кэти дарит ему поцелуй, пока идет к двери.

— Увидимся позже, Уиллоу, — говорит она через плечо.

— Увидимся позже, — отвечает Уиллоу.

Она слышит Дэвида, копающегося наверху, вытаскивающего коробки из-под кровати. Ей совсем не о чем беспокоиться. Под кроватью все чисто.

Но что если Дэвид не ограничится поиском в том месте?

Уиллоу бросило в холодный пот. Возможно, она ничего не прятала под кроватью, но это не значит, что она ничего не прятала под матрасом.

Таким проверенным временем способом она делала то, что бесчисленное количество девчонок делало до нее, только туда она сложила не любовные письма.

Она представляет выражение лица Дэвида, если он найдет ее тайник. Там не так уж много чего. Несколько старых бритв, не совсем чистых, а еще тряпки, которыми она раньше пользовалась, чтобы вытереть кровь, но значение всех этих предметов, безусловно, ужаснет любого.

Естественно, ей следует пойти за ним, убедиться, что он ничего не найдет. Но у нее, кажется, нет энергии, нет сил, чтобы подняться из-за стола. На секунду она задумывается над тем, чтобы остаться внизу, позволив судьбе решить за нее. Возможно, это лучший выход. В конце концов, это дело времени. Может ли она действительно доверить Гаю сохранить ее секрет?

Уиллоу представляет жизнь без бритв, думает о реакции брата на находку. Этих мыслей более чем достаточно, чтобы поднять ее со стула. Она бегом поднимается вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки, и замирает перед входом в свою позаимствованную спальню, немного запыхавшись. Она видит, как ее брат вытаскивает одну грязную картонную коробку за другой из-под ее кровати.

Пока что все в порядке. Он тщательно роется в различных книгах и научных журналах, полностью поглощенный коробками. У него явно нет интереса искать под матрасом.

Уиллоу подходит к зеркалу и в отражении наблюдает за Дэвидом. Она замечает, что он оставил на комоде журнал, который читал раньше, и начинает лениво просматривать его: какой-то том о погребальных обрядах древних греков. Уиллоу уже собирается положить его обратно, когда замечает клочок бумаги, заложенный между страниц. Черной жирной надписью ей бросается в глаза фирменный бланк ее школы.

Это может означать только одно. Это, должно быть, извещение. Кто-то, наверное, разоблачил ее. У нее дрожат пальцы, когда она, посматривая одним глазком в зеркало, разворачивает бумагу и начинает читать.

Но это совсем не то. Это не что иное, как обычное письмо, адресованное родителям учеников старших классов. Каждый из родителей или опекун должны договориться о встрече, чтобы обсудить подготовительные курсы к предварительному и самому непосредственно школьному оценочному тесту, которые предлагает школа. Бла, бла, бла.

Та самая фигня, о которой говорили Клаудиа и компания. Ничего важного.

Уиллоу настолько успокоилась, что ей требуется какое-то время, чтобы понять все последствия письма. Конечно, это ничего для нее не значило. Ей было все равно, что Дэвиду придется выдержать несколько скучных встреч и здороваться с учителями.

Но что насчет Дэвида? Это не было частью его плана. Ему следует делать такие вещи для Изабель, для своей дочери. Ему не нужны генеральные репетиции. Она уверена, что он ужасно возмущен этим дополнительным бременем. А если нет, то почему просто не упомянул об этом? В конце концов, школа — единственная вещь, о которой он, кажется, может говорить с ней. Уиллоу кладет письмо обратно в журнал, устыдившись, что ее первые мысли были о себе.

— Дэвид, прости, — Уиллоу отворачивается от зеркала.

— Простить? — он хмурится, продолжая рыться в коробках. — За что?

— Ну, за... — Уиллоу затихает. Что она может сказать? Простить за то, что она разрушила его жизнь? За то, что была за рулем в ту ночь? Что такого она может сказать ему, что, возможно, выразит то, что она чувствует?

Может, мне просто продолжить и спросить, есть ли у него котенок?

Она могла сказать, что просит прощение за то, что ему придется пойти на встречу родителей и учителей на пятнадцать лет раньше срока. Она может извиняться за это и при этом не выглядеть слишком мелодраматично, конечно, не считая того факта, что предположительно она не знает об этом.

Разговоры с ее братом превратились в хождение по минному полю. Ей приходится ступать осторожно, чтобы не угодить ногой в одну из ловушек.

— Эй, ты только посмотри, — восклицает Дэвид, залезая в одну из коробок и доставая маленькую синюю книгу.

— Я забыл о ней, — шепчет он, сдувая пыль с корешка.

Уиллоу видит, что это одна из книг их отца. Дэвид кладет ее на пол и задвигает коробки обратно под кровать.

— Итак... — Он поднимается. — Ты говорила?

— Ничего, — печально произносит Уиллоу. Она хватает свой свитер и рюкзак со стула. Время идти, иначе она опоздает в школу. Она останавливается в дверном проеме и оглядывается на Дэвида. — Мне нечего сказать.

И это, по крайней мере, правда.

Уиллоу знает, что для постороннего наблюдателя она должна выглядеть как примерная ученица. Ее руки листают учебник, пока она записывает каждое слово, сказанное преподавателем. Она довела до совершенства искусство слушать не слыша, тогда как сама мыслями находится за миллионы миль. И не только это, она точно знает, когда надо кивать, чтобы показать, что она действительно заинтересована.

Тогда как на самом деле она не слышала ни слова. Ни слова за весь день. С тем же успехом она могла находиться на другой планете.

Уиллоу не может думать о неправильных глаголах или греческой мифологии. Ее мысли в другом месте. Ее настроение колеблется между облегчением от того, что Дэвид не нашел ее тайник, и ужасом, что Гай в любом случае выдаст ее.

Она нигде его не видела. Ну, это и не удивительно, раз у них нет совместных уроков, но все же… Ей необходимо поговорить с ним. Ей нужно выяснить, что ждет ее в будущем. Она не может полностью усвоить тот факт, что кто-то еще знает о ее секрете.

Если бы ей пришлось выбирать того, кто мог бы узнать о ней, то пусть лучше это будет Гай, чем, скажем, Клаудия из класса по истории. Но у нее все равно снова свело живот от мысли, что он знает о ней.

Уиллоу поднимает голову, когда все вокруг встают и начинают собирать свои книги. Должно быть, прозвенел звонок.

Бонусные баллы! Уиллоу не может сдержать ухмылку. Она знает, что должно быть выглядит особо сознательной, сидя здесь и что-то пописывая…

Ладно. Довольно. Она захлопывает тетрадь и убирает ее в рюкзак. Ей удалось пережить этот школьный день, не оконфузившись.

Ну, это уже кое-что.

Уиллоу направляется к двустворчатым дверям вместе со всеми. Пришло время вкалывать в библиотеке. В спешке она наталкивается на другую девочку, которая идет в противоположном направлении.

— Извини, — просит прощения Уиллоу, в то время как они обе пытаются привести себя в порядок.

— А, не беспокойся об этом. Слушай, могу я спросить кое-что?

Уиллоу смотрит на нее с опаской. Что эта девочка, совершенно незнакомая ей, может спросить у нее?

Может ей захотелось узнать, как легче всего убить своих родителей, или, нет, она, наверное, ищет котят по выгодной цене.

— Просто мне надо…Не могла бы ты выручить меня… — продолжает девочка, несколько нетерпеливо.— Я...

— Извини? - прерывает Уиллоу, абсолютно ошарашенная этой просьбой.Мысль о том, что кто-либо рассчитывает на ее помощь, настолько необычна и так притягательна, что ее будто парализует.

— Я вроде как потерялась.Я здесь новенькая, и мне нужно встретиться… Слушай, ты же все вокруг знаешь.Не могла бы ты сказать, где находится библиотека?

Это я-то все знаю?

Ну, по крайней мере, я знаю, где библиотека.

Может, стоит просто отвести ее туда? Это может оказаться неудобным, но разве не будет еще более неловко, если она укажет ей правильное направление, и сама же потом все дорогу будет идти впереди нее?

Может совместная прогулка до библиотеки окажется не такой уж плохой.В конце концов, эта девочка ничего о ней не знает, даже то, что она тоже новенькая.Более того, она подарила Уиллоу ощущение, что она кому-то нужна, против которого трудно устоять.

— Да, вообще-то я сама туда иду. Пойдем, — говорит Уиллоу через несколько секунд.Она снова начинает двигаться к выходу, другая девочка идет следом за ней.

Может мне стоит спросить ее, зачем она туда идет, мы могли бы...

— А библиотека что, в другом здании?

— А?

— Почему мы вышли на улицу? Где же библиотека? — голос у девочки крайне раздраженный, и выражение лица определенно менее дружелюбное, чем было минуту назад.

— Ты ищешь библиотеку? — к ним неторопливо подходит очень симпатичный парень, явно заинтересовавшись спутницей Уиллоу.— Она там, — говорит он, кивая на здание, из которого они вышли.

— Спасибо.Я не думала, что она снаружи, — они оба уставились на Уиллоу в недоумении.

О мой Бог! Ну, конечно! Она не имела в виду ТУ библиотеку!

Уиллоу не может поверить, что так глупо ошиблась.

Когда она услышала слово библиотека, то подумала…

— Я...Слушай, я думала, ты имела в виду ту библиотеку… Я работаю в библиотеке университета, и я просто…

— Ты библиотекарь? — спрашивает парень. Очевидно, что он сказал это не в качестве комплимента, и девчонка хихикает. — Пойдем, я тебе покажу дорогу, — говорит он ей. Уиллоу наблюдает, как парень открывает дверь.

Вот, и весь день, что она держалась, стараясь не оконфузиться, насмарку!

— Привет, Уиллоу!

Ну, что теперь?

Она поворачивается и видит Гая, стоящего у велосипедной стоянки, бок о бок с Лори.

Уиллоу осторожно кивает.Она немного выбита из колеи тем, что только что случилось, и она горячо надеется, что Гай и Лори не уловили смысл произошедшего.Она гадает, не из-за этого ли он окликает ее.И что он делает с Лори? Хотя, ей не следует так удивляться, что они знают друг друга, ведь они оба старшеклассники, да и школа маленькая.Но это заставляет ее нервничать.Может, они стоят и болтают о ее преклонении перед котятами, а может и о чем-то похуже.Лори его девушка, или типа того?

Не то чтобы Уиллоу это заботило.

— Ты идешь в библиотеку? — кричит ей Гай.

Это что, типа шутка такая?

— В какую это? — спрашивает Уиллоу, подходя к ним.

— В университетскую, — непринужденно отвечает Гай. — Проводить тебя? Лори тоже туда направляется.Вы, ребята, знаете друг друга, да?

— Конечно, — кивает Лори.

Уиллоу искоса бросает на нее взгляд.Девочка выглядит дружелюбной, может немного скучающей, но не более.

И все же, неужели все так невинно, как кажется? Откуда ей знать, что эти двое не поделились кое-какой информацией и историями о ней?

Уиллоу чувствует страшное напряжение.Она не знает, почему Гай хочет проводить ее до кампуса.Да, она надеялась снова поговорить с ним, но она не собирается делать это сейчас.Не при свидетелях.

— Ну, ладно, — говорит она через несколько секунд.Она смотрит на велосипедную стоянку, страстно желая, чтобы и у нее был свой велосипед.Если бы он сейчас стоял здесь, пристегнутый, то стал бы идеальным оправданием, чтобы не идти с ними, но так как его нет, она не видит причин для отказа присоединиться к ним.Пот струится у нее по спине.

— Я не знала, чтобы работаешь в библиотеке, — говорит Лори, пока они синхронно шагают в ногу.Она выуживает из рюкзака солнечные очки.— Это просто супер-работа, как ты ее получила? Я думала, что для этого надо учиться в колледже.Имею в виду, у тебя должно быть есть блат или что-то типа того, раз для тебя сделали исключение…

Блат? Не совсем. После того как я убила родителей, школа немного упростила правила. Ну, преподнесла что-то типа утешительного приза.

— О, точно, я почти забыл, — прерывает ее Гай, он говорит спокойно, но все же немного резко, и Лори выглядит удивленной.— Я не пойду на историю завтра, — продолжает он. — Можешь взять для меня лекцию?

— Да, нет проблем, — Лори пожимает плечами.

— Спасибо, — говорит Гай. — Я, правда, очень признателен.

Уиллоу не понимает, что сейчас произошло.Она себе вообразила, или Гай только что пришел ей на выручку? Он на самом деле прервал Лори, чтобы та не задавала болезненные вопросы?

— Ну, —Уиллоу прочищает горло, чтобы задать вопрос. — А вы, ребята, зачем идете в город? — ей нравится то, как звучит вопрос.Ну, скучноват немного, но уже прогресс, по сравнению с чушью про котят.

— Я пытаюсь выяснить что-нибудь про стажировку, — говорит Лори, когда они переходят улицу и направляются к парку.— Я бы хотела получить постоянную работу или что-то типа, оплачиваемую.Ну, а стажировка в колледже... Это как заключительный штрих в моем табеле.

— А мне надо кое-то найти в библиотеке, — говорит Гай.— И плюс вернуть " Унылые тропики".

— Боже мой, ты все еще помешан на этой заплесневелой старой книге? — Лори качает головой. — Ты просто одержим!

— Но это великая книга! — восклицает Уиллоу.Она немного удивлена глубиной своего порыва, и, судя по взгляду Лори на ее лицо, та тоже, но Гай улыбается.

— О, тебе она знакома? — Лори поправляет свои солнечные очки.— Не знала, что она так популярна.Хочу сказать, что Гай увлекается всеми этими непонятными книгами, о которых никто никогда не слышал.И почему они ему нравятся? Но видно тебя тоже интересуют подобные вещи, а? Как там ее, антропология, да?

— Я…Да, — слабо выдавливает Уиллоу.Она рада видеть, что до кампуса осталось всего несколько кварталов.Все не так плохо, как было на днях, но пытаться не сказать и не сделать какую-нибудь глупость, ну, да, требует напряжения сил.

— Тем не менее, это как раз те вещи, которые на самом деле выгодно отличают тебя в табеле успеваемости, — глубокомысленно продолжает Лори.— Знаешь, чтение всех этих книг, которых нет в программе...

Уиллоу не может не признать, что этот разговор немного смешон.Она уверена, что для Лори антропология не более чем способ придать пикантность своему резюме.

— Я имею в виду внедрение уроков антропологии, — продолжает Лори, как бы прочитав мысли Уиллоу.— Это нечто инновационное.

Уиллоу гадает, что бы на это замечание выдал ее отец.

Она хочет сменить тему, но как? Она не может придумать что-то более уместное и интересно одновременно.Может, ей просто стоит сказать что-нибудь язвительное?Сказать этой девочке, что она кажется ей скучной?Или еще лучше - запугать ее историями о людях, которые со своими идеальными тестами успеваемости не попали даже в колледжи со стопроцентным зачислением?..

Вот это будет в самое яблочко.

Но Уиллоу не хочет быть вредной.Она только хочет, чтобы Лори заговорила о чем-нибудь другом.

— Что же тебя навело на мысль о том, чтобы взять этот курс? — спрашивает Лори, взглянув на Уиллоу.— Хочу сказать, как ты вообще заинтересовалась этим предметом? — если она и замечает, что Уиллоу выглядит несколько грустной, то у нее в голове это не откладывается.— Тебе что, кто-то рассказал...

Но внезапно ее перебивает Гай.Даже еще более резко, чем в прошлый раз.

— Да какая разница? — голос у него скучающий.— Давайте поговорим о чем-нибудь другом.Ну, так по какой теме у тебя стажировка? — спрашивает он, когда они выходят из парка.

Уиллоу впечатлена тем, как ловко Гаю удается поменять тему разговора.Тем, насколько легко он избавляет ее от риска сказать то, о чем она бы пожалела.Это уже второй раз, когда он приходит ей на помощь, как раз тогда, когда она больше всего испытывает неловкость.

Невозможно ведь, чтобы он был так внимателен, да? Настолько? В конце концов, она для него только обуза, она та, кто оказался на его пути в самый разгар его прекрасного семестра.

Уиллоу вспоминает то, как он перевязывал ее руку.

Без раздумий, она протягивает руку и — едва коснувшись — прикасается к рукаву его рубашки. Он бы и не заметил этого, если бы не смотрел прямо на нее. Гай кажется немного смущенным. Очевидно, что он не знает, как расценивать этот жест, но через секунду он мимолетно улыбается ей. Уиллоу, заметив, что Лори наблюдает за ними, быстро одергивает руку.

— Ну, есть две разные стажировки, — если Лори и считает странным то, что Уиллоу прикасается к Гаю, она ничем это не выдает. — Одна предполагает оказание помощи в женском медицинском центре, и, думаю, я, скорее всего, возьмусь за нее, а другая подразумевает проведение простенького исследования для профессора по литературе. Это действительно очень общее базисное исследование, иначе бы он не доверил его ученику средней школы. Хотя, вероятно и то, он даст мне хорошие рекомендации, и это уже кое-что, понимаешь?

— Да, конечно, — Уиллоу старается сосредоточиться на том, что говорит Лори.

Ну, может эта девочка и задает множество щекотливых вопросов, но все же, Уиллоу благодарна ей за то, что та не упоминает эпизод, произошедший на днях в парке. Самое меньшее, что она может сделать, это внимательно слушать, что та говорит.

— Звучит вполне разумно, — продолжает Уиллоу. — Потому что я знаю, что...

— Эй! — на этот раз разговор обрывает Лори. — Смотри-ка! — она хватает Уиллоу за руку, да-да, на самом деле хватает ее — прямо за то место, где наложен бинт, — и тянет к витрине аптеки.

— Это именно то, о чем я говорила! — Лори прижимается лицом к стеклу. — Вот в этот цвет я и думаю перекраситься. Разве он не великолепен? — она снимает солнечные очки и размахивает ими перед пирамидкой из коробочек с краской для волос.

— Конечно, — бормочет Уиллоу. Ее внимание также привлечено кое-чем. Но не коробочками с краской цвета "Огненно-рыжий". Уиллоу больше интересует вывеска слева, объявляющая о распродаже канцтоваров.

Цена на бритвенные лезвия просто замечательная.

Ей кажется, или Гай действительно странно на нее поглядывает?

Уиллоу переключает внимание на коробочки с краской.

— Думаю, ты будешь потрясающе выглядеть с этим цветом, — произносит она совершенно искренне.

— Спасибо, — Лори выглядит польщенной этим комплиментом.

— Адриан хочет, чтобы ты стала рыжей? — спрашивает Гай.

— Единственное, что его заботит, это чтобы мы попали в один колледж, - говорит Лори, снова надевая очки.— Ну, сейчас он так сосредоточен на стольких вещах сразу, что может даже не заметить, если я стану рыжей, — она отлипает от витрины.

— Адриан? — небрежно спрашивает Уиллоу, когда они проходят через ворота кампуса.

— Мой парень, —с улыбкой говорит Лори.

— Ты встречала его, Уиллоу, — вставляет Гай.— Помнишь, со мной, там, в кампусе?

— О, так это был твой парень? — Уиллоу несколько секунд переваривает эту информацию.— Ну, здесь я вас оставлю, — говорит она, когда они идут по мраморным ступенькам, ведущим в библиотеку.

— Да, и я тоже, — Гай останавливается.— Ну, Лори, спасибо, что прикроешь меня на истории.Увидимся послезавтра, хорошо?

— Отлично, — Лори кивает обоим и уходит, оставляя их наедине.

— Удачи со стажировкой, — вдогонку кричит ей Уиллоу.— Мне лучше поторопиться, — говорит она, поворачиваясь к Гаю.Она не хочет встречаться с ним взглядом.Она чувствует внутри себя борьбу: то, как ей показалось, Гай посмотрел на нее, очень ее смутило.Она благодарна ему, но...

Она, должно быть, сделана из камня, чтобы не быть тронутой его заботой и все же... все же... она в полной его власти.Он в силах разбить ее мирок вдребезги, если захочет, и это ее пугает.

— Я опоздаю на работу, — она начинает подниматься по ступенькам.

— Я звонил твоему брату.

Уиллоу застывает.Она оборачивается к Гаю, на ее лице написан чистый ужас.

— Расслабься, - говорит Гай.Он опирается на перила, руки скрещены на груди.Безусловно, он выглядит спокойным.— Я сдержал обещание.И ничего ему не рассказал, я просто спросил, когда ты начинаешь работу.Хотел убедиться, что увижу тебя сегодня.Нам с тобой есть что обсудить.

Так вот почему он захотел проводить ее.Ей бы следовало догадаться, что он тоже захочет поговорить с ней.Не каждый же день он оказывается в такой ситуации.И все же, Уиллоу не может не нервничать при мысли о том, ЧТО он может ей сказать.Ее сердце трепещет, словно птица в клетке, пока она медленно сползает на ступеньки, не замечая снующих мимо них студентов.

— Ты в порядке? — спрашивает Гай.Он выглядит обеспокоенным.Он выглядит также, как когда увидел ее порезы, и сейчас, когда она может изучить его лицо получше, Уиллоу видит, что его беззаботная манера это всего лишь маска.У него под глазами образовались черные круги, а волосы растрепаны.Странно, что она не замечала ничего этого, пока они шли.В общем, он выглядит менее уравновешенным, чем она думала.

— Глупый вопрос, —смеется он, пододвигаясь ближе.— Ты точно не в порядке.

Уиллоу ничего не говорит, но она замечает, что, не смотря на свой неопрятный вид, дыхание у него свежее, яблочное.

— Почему...Ну...короче, почему ты не рассказал ему? – заикаясь, выдавливает из себя Уиллоу.

— Потому что я обещал тебе, что не расскажу, — просто говорит Гай.— Но это не означает, что я передумал, и считаю это правильным.Или что не расскажу в будущем.Мы должны поговорить и определиться с основными правилами, — он протягивает руку и помогает ей встать на ноги.— Пойдем, скажи этой ведьме Гамильтон, что мне нужна помощь в хранилище.Там мы сможем остаться наедине, — он подталкивает ее к зданию, мимо охранника.

Уиллоу слабо улыбается при его описании Мисс Гамильтон, но, как оказывается, ее нет за столом.Уиллоу отмечается и здоровается со служащим, перед тем как снова повернуться к Гаю.

— Что теперь? — вздыхает она.Она знает, о чем он хочет поговорить, и это последнее, чего хотелось бы ей, но она не видит способа избежать этого разговора.В конце концов, у него на руках все козыри.

— Идем в хранилище, — решительно повторяет Гай.— В сущности, на самом деле ты можешь помочь мне, — он показывает ей листок бумаги, сплошь исписанный шифрами книг. — Мне нужно провести одно исследование.

Уиллоу скользит взглядом по шифрам книг. Даже если бы она не работала в библиотеке последние несколько недель, все равно знала бы на какой этаж нужно подняться. Даром что ли она проводила все эти бесчисленные дни, прерывая книжные полки с отцом?.. Она знает, что все книги, которые хочет найти Гай, по антропологии, и знает, что именно найдет, когда поднимется в хранилище.

— Ладно, — говорит она, помедлив. Они снова направляются к лифту. — Все это на самом верхнем этаже.

— Итак, — говорит Гай, когда они входят в слабо освещенное хранилище. — Почему бы нам сначала не найти то, что мне нужно, а потом мы может поговорить о... ну... ты знаешь... — он замолкает на секунду, и Уиллоу может увидеть, что ему также неловко, как и ей. — Мы сможем поговорить о том, что с тобой происходит, — продолжает он. — И что мы может с этим сделать.

Боже, я тебя умоляю.

Уиллоу приходит в голову, что он говорит сейчас, как один из тех людей, которые дают интервью в дневных телепередачах. Те, которые появляются с книжками, обещающими поднять самооценку за десять простых шагов.

— Нам ничего не нужно с этим делать, — говорит она.

— О, правда? — поднимает Гай брови, следуя за ней по узкому проходу между полок. — Извини, но мы так не договаривались. Я не расскажу твоему брату, при условии, что ты пообещаешь мне кое-что. Ты не можешь просто так промелькнуть у меня на пути, абсолютно задурив мне голову, и отправиться своей дорогой. Так не пойдет.

— Ладно, — пожимает она плечами. У нее действительно нет выбора. — Давай сначала найдем твои книги, хорошо? — Уиллоу останавливается перед запыленным стеллажом, вытягивает несколько томов и вручает их Гаю.

Она медлит секунду перед тем, как потянуться за следующей книгой по списку. Она чувствует головокружение. Неожиданно вдруг стало жарко. Кожа начинает зудеть, но она ничего с этим не может поделать. Уиллоу делает несколько глубоких вдохов, только чтобы успокоиться, но это бесполезно, да и зачем переживать? Забудь, думает она, хватаясь рукой за край полки, чтобы удержать равновесие. Отдай же уже ему эту дурацкую книгу.

— Вот, — резко бросает она. Она хватает книгу, монографию, которую ее отец написал около пяти лет назад. Уиллоу хорошо ее помнит. Вся семья тогда отправилась в Гватемалу, где ее отец проводил сбор данных на местности. — Вот, — повторяет она, подавая ее Гаю. Но у Гая в руках балансируют в тот момент другие книги, которые она ранее передала ему, и он не может взять сейчас эту книгу. — Может, уже возьмешь ее? — неожиданно Уиллоу чувствует злость, и бросает книжку в него, не заботясь о том, ударит она его или нет.

— Эй, смотри, что ты делаешь! — Гай старается поймать книгу, но вместо этого роняет все остальные. — Да что с тобой такое? — бормочет он, наклоняясь. — Смотри, ты почти порвала корешок вот этой книги, — он, несомненно, расстроен. Уиллоу наблюдает, как он осторожно переворачивает книгу в своих руках. И снова она думает о том, что она чувствовала, когда его руки перевязывали ее накануне. Он обращается с книгой с той же мягкостью. Понятно, что ему не нравится любого рода разрушение, будь то плоть или бумага.

— Не стоит так обращаться с книгами, — наставительно говорит Гай, но она не сердится на его тон. Она знает, что ее отец был бы потрясен, увидев, что она наделала. — Это же первое издание, — продолжает Гай. — Почему ты хотела... — Его голос замирает, когда он поднимает книгу ее отца. Он ничего не говорит некоторое время.

— Мы закончили здесь? — грубо спрашивает Уиллоу.

— Ну, во всяком случае, с книгами закончили, — говорит Гай. Он произносит это мягко. — Слушай, давай ненадолго присядем, — он засовывает монографию себе под мышку. Уиллоу замечает, что он намеренно переворачивает книгу так, что она не видела фотографию отца на обложке. Его внимательность раздражает ее, и почему-то кажется искусственной.

— Ты же не специально спланировал эту веселенькую прогулку, чтобы меня проверить, так? — внезапно выпаливает она. — Ну, просто чтобы увидеть, как много я смогу выдержать или что-то типа того? — может она и ошибается на счет него. Может, она неправильно истолковала его поведение во время прогулки. Может, он постоянно менял тему просто от скуки, а не потому, что заботился о ее чувствах. Она настороженно скрещивает на груди руки и свирепо смотрит на него.

— Конечно, нет, — говорит Гай. — Мне действительно нужна эта книга. И, честно, на минуту я забыл, что это за книга. Имею в виду, кто написал ее. Думаю, мне следовало самому поискать ее.

Он выглядит потрясенным, и Уиллоу знает, где-то в глубине себя, что она не ошиблась на его счет. Он на самом деле внимательный.

— Извини, — говорит она через мгновение, смущенная тем, что могла отплатить ему за его доброту враждебностью. Она опускает руки и пытается улыбнуться. — Тебе понравится эта книга. Она хорошая.

— А как же иначе? — быстро соглашается Гай. — Знаешь... — он колеблется. — Я слышал, что однажды твой отец читал лекцию.

— Правда? — Уиллоу заинтригована. — Где? Когда? А моя мама тоже была не ней, не знаешь? — вопросы так и сыпятся из нее. — О чем она была?

— Об этом, — говорит Гай, жестом указывая на книгу. — О путешествии в Гватемалу. И да, твоя мама была там. Это было в музее, в конце прошлой зимы.

— О, Боже мой, — Уиллоу зажимает рот ладошкой. Ее стошнит, точно стошнит, прямо здесь и сейчас, в этом хранилище. Она шокирована тем, как неожиданно во рту у нее разливается горечь. Но в каком-то смысле это и логично, думает она. Она настолько привыкла переводить эмоциональную боль в физическую, что без бритвы, которая притупила бы чувства, ее тело само реагирует наиболее подходящим для этого образом. Она буквально вызывает у себя рвотный рефлекс.

Она точно знает, о каких лекциях говорит Гай. Тогда она не утруждала себя их посещением, потому что... да зачем ей это? Она миллион раз слышала, как ее выступают родители, и еще миллион раз услышит. За исключением того, что прошлой зимой был последний раз, когда они читали лекцию. Потому что всего через несколько недель после этого Уиллоу решила отвезти их на машине сама.

— О, Господи, Господи! Меня сейчас стошнит!

И как раз в тот момент со щелчком выключается свет. Гай задевает кистью выключатель.

— Уиллоу! — он кладет книги на пол и хватает ее за плечи. — Хочешь, я подержу твои волосы? Или стоит поискать мусорную корзину? С тобой все будет в порядке, если я отлучусь на секунду и поищу ее, да?

— Нет, нет, — с трудом выдыхает Уиллоу. — Со мной все будет в порядке, правда. Я только немного... — она прижимает руку к животу. — Дай мне секунду.

— Конечно. Вот, позволь... — Гай усаживает ее так, что теперь она спиной опирается на стеллажи. — Так лучше?

— Ага, — кивает Уиллоу; она благодарна за поддержку. — Спасибо тебе, — произносит она, когда, наконец, может выровнять дыхание. — Спасибо. Правда. Я сожалею о том, что сейчас произошло. Я просто... все так навалилось. Не могу поверить, что ты собирался держать мои волосы! — восклицает она, когда смехотворность всей ситуации доходит до ее сознания.

— Почему бы и нет? Разве у тебя никогда не было человека, который делал для тебя это раньше?

— Ну, да. Кто хоть раз в жизни не набирался коктейлей со своим лучшим другом? Но, блин, ты должен признать, что немного странно делать это для человека, с которым только… Ну, которого только начинаешь узнавать.

— Эй, я же не говорю, что мне бы понравился этот опыт, — Гай начинает смеяться. — Но, по крайней мере, приступ тошноты это та реакция, которую я могу понять, — он замолкает и пристально смотрит не нее. — Уиллоу, извини, — он перестает смеяться. — Мне никогда не следовало поднимать эту тему, — он отпускает ее плечи.

— Нет! — Уиллоу старается поскорее успокоить его. — Я рада, что ты рассказал. Правда! И я хочу услышать больше. Мне просто стало немного дурно, вот и все.

— Ты хочешь услышать больше? — с сомнением спрашивает Гай.

— Да, — настойчиво повторяет Уиллоу. — Может, тебе трудно в это поверить, но я хочу! Дэвид никогда не разговаривает о них со мной. И Кэти тоже. Это его жена. Это как будто моих родителей никогда не существовало, — Уиллоу делает паузу и пытается придумать, как заставить Гая понять. — Знаешь, мои родители так много занимались вопросами сохранения разных цивилизаций, возрождением утерянных воспоминаний к жизни. И то, что Дэвид даже не упоминает о них, такая ирония. И от этого все становится еще хуже.

— Ну, хорошо, — медленно произносит Гай. — Но, если для тебя это будет слишком, дай мне знать, обещаешь?

— Обещаю, — Уиллоу кивает.

— Для начала, давай уйдем отсюда. Ну же, это должно быть не самая комфортная часть хранилища, — Гай поднимает книги и ведет Уиллоу в дальний конец помещения. Он, скрестив ноги, садится в маленькое пятно солнечного света, льющегося из высокого сводчатого окна, и делает ей знак сделать то же.

— Здесь нам не надо беспокоиться о свете, — объявляет он.

Уиллоу садится рядом с ним и поднимает книгу отца с пола. Это маленький томик, обернутый в светло-синюю обложку. Она всегда любила ощущение от родительских книг: текстурное, почти грубое, так отличающееся от книг в глянцевом твердом переплете, продающихся в книжных магазинах. Она осторожно переворачивает каждую страницу за верхний уголок, как учили ее родители. Уиллоу медленно изучает их, смотрит, не моргая, останавливаясь, чтобы прочитать некоторые описания. Пока она это делает, Гай молчит. Через некоторое время она опускает книгу и смотрит на него.

— Пожалуйста, расскажи мне о лекции.

— Что ты хочешь знать? — спрашивает Гай. Он подбирает книгу и начинает перелистывать ее. Уиллоу поражена тем, как он держит ее, даже еще более уважительно, чем возможно, она сама.

— Ну, на самом деле, все. Какое у тебя мнение возникло о них?

— Хмм, — Гай наклоняет голову на бок и внимательно обдумывает это. — О твоем отце? Конечно, замечательное.

— Хорошо, — одобрительно кивает Уиллоу. — Но не говори мне то, что, по твоему мнению, мне хочется слышать.

— Э-м-м... Хорошо. Ну, тогда у него действительно неудачные шутки.

— Самые ужасные! Я знаю. Дэвид все время потешался над ним. То есть, у него было хорошее чувство юмора, он смеялся над забавными вещами, но его шутки... Забудь.

— Серьезно, я думаю, что ему время от времени нужно было выбираться из башни из слоновой кости в реальный мир. У меня было четкое ощущение, что в свое время он не пробовал слишком много алкогольного желе.

— Ты абсолютно прав.

— Но он был таким интересным, — произнес с восхищением Гай. — Он действительно был настолько взволнован тем, о чем рассказывал. Он любил свою тему.

— А моя мама? Что ты думаешь о ней?

— Может, она и не была столь одержима этой темой, но зато лучше находила контакт с аудиторией, если ты понимаешь, о чем я.

— Да, понимаю, — Уиллоу на секунду закрывает глаза.

— Они много рассказывали о путешествии. В Гватемалу. Должен сказать, что в их устах полевые исследования звучали как самое потрясающее занятие на свете.

— Точно! — фыркнула Уиллоу.

— Это не так? — недоверчиво посмотрел на нее Гай.

— Может, для некоторых людей, — она пожала плечами. — Но, что больше всего мне запоминалось, так это комары. Они всегда были повсюду, неважно, куда мы шли, и действительно плохие душевые.

— Ты меня убиваешь! — Гай действительно выглядел подавленным. — Не думаю, что смогу справиться с такими вещами.

— О, тебе понравится, — заверила она его. — Ты — тот тип людей, кому действительно будет хорошо в такой ситуации. И я не просто так это говорю, — она поднимает руки, как бы предотвращая его возражения. — Дэвид сказал, что ты действительно умный. И трудолюбивый. Поверь мне, он не о каждом такое говорит. — Уиллоу на секунду замолкает, обдумывая свои собственные впечатления о нем. — Могу сказать, что ты заботишься о вещах, и ты задумчивый... Именно таким тебе нужно быть, если ты собираешься заниматься этим делом... Ты, наверно, думаешь, что я просто избалованная, — через мгновение заключила она.

— Я бы в последнюю очередь назвал тебя испорченной, — медленно произнес Гай. — И также не будь так уверена насчет меня. Должен признаться, мне нравится моя душевая.

Как бы ты описал меня?

Уиллоу пришлось закусить губу, чтобы не задать вопрос вслух. Она была шокирована тем, что даже подумала об этом, что ей на самом деле важно, совсем немного, что он думает о ней.

— Но должен сказать, я удивлен, — продолжает Гай. — Думал, что ты захочешь вступить в семейный бизнес.

— О нет, это дело Дэвида, не мое совсем.

— Тебе действительно не нравятся полевые исследования? Я имею в виду, путешествовать повсюду и все такое?

— Путешествия могут быть интересными, особенно если ты просто в отпуске. Но если ты спрашиваешь меня, почему мне неинтересна работа моих родителей, то я скажу тебе кое-что. Я больше предпочитаю такие места, которые можно посетить в своем воображении.

Уиллоу смущенно пожимает плечами. Она смотрит на Гая, ожидая, что он засмеется над ней или покажется скучающим, но на деле его реакция оказывается совсем не такой. Он... ну, может, "в восторге" звучит слишком сильно, но...

— Расскажи мне о воображаемом месте, — сказал он, наклоняясь ближе. — Я не знаю ни одного.

— Хорошо, — медленно произносит она. — Я расскажу тебе о настоящем месте, и хотя оно существует, думаю, что ты можешь знать о нем только в своей голове.

— Продолжай.

— Оно называется Чатал-Хююк.

— Как-как?

— Чатал-Хююк, — смеется Уиллоу.

— Оно в Турции или было в Турции. Я никогда там не бывала. Ну, целая культура была утрачена семь тысяч лет назад. То есть, я никогда не бывала в этом месте, но моя мама писала свою диссертацию о нем. Хочешь узнать, что в нем такого интересного для меня?

— Да.

— У них первых появились зеркала. Они были изготовлены из черного отполированного обсидиана. Это то, о чем писала моя мама. Это то, о чем писали многие люди. Им хочется знать, как они изготовляли их, какие инструменты использовали для шлифовки камня, сколько времени у них на это уходило. Но разве они не знают, что эти вопросы неинтересны? Я хочу узнать, для чего кто-то сделал первое зеркало. О, я знаю, что должно быть люди до этого видели свое отражение в воде или еще где, но это не то же самое, ведь так? Что подумали первые люди, когда увидели себя в самом зеркале? Смутились ли они или им понравилось то, что они увидели? Я хочу знать вещи, которые ты никогда не узнаешь из датирования по радиоуглероду или раскопок. Я хочу знать вещи, ответы на которые ты можешь только вообразить себе.

— Это потрясающие вещи, — задумчиво говорит Гай. — И мне действительно хотелось бы узнать, какие ответы ты думаешь... прости, ты воображаешь, могут быть.

— О, но я больше не думаю о таких вещах, — Уиллоу качает головой. — Теперь я просто думаю о сегодняшнем дне, а если это слишком, то думаю о часе.

А если и это слишком, тогда я просто знаю, что делать.

Она перестает говорить. Гай тоже молчит, он, кажется, обдумывает то, что она ему сказала. Уиллоу удивлена тем, какой оборот принял их разговор. Она не могла и подумать, когда он сказал ей, что им нужно поговорить, что все закончится тем, что она будет рассказывать ему такие вещи. Она даже с Марки никогда не разговаривала об этом. Она также удивлена тем, как спокойно она себя чувствует, и понимает, что ужасно боялась какой-нибудь большой сцены.

Но Уиллоу не готова к тому, что Гай делает в следующий момент.

— Может, перестанешь уже? — взрывается он, разрывая тишину. Уиллоу даже не надо спрашивать его, о чем это он. — Да как ты вообще может делать с собой такое? Послушай себя! Ты такая...

— Я такая что? — не может она не спросить. — Какая же я?

— Неважно, — он отворачивается от нее, прилагая видимые усилия, чтобы успокоиться.

Они оба затихают на некоторое время. Так затихают, что она слышит, как он дышит. И почему-то этот звук обнадеживает. Как бы она хотела сидеть вот так с ним и ничего не делать, а только слушать, как он дышит, и наблюдать за маленькими частичками пыли, кружащимися в луче солнечного света, льющегося из окна.

— Может, прекратишь это? — снова повторяет он, только на этот раз он уже не кричит.

Уиллоу не хочет говорить о своих порезах, не с ним, ни с кем вообще. Но это интересный вопрос, и не такой, который догадается задать каждый. Большинство людей предположили бы, что если она захотела бы прекратить, то сделала бы это. Но Уиллоу знает, что это совсем не просто, и видимо Гай тоже это знает.

Она решает, что после всего, что он для нее сделал — не рассказал брату о ней, предложил подержать ее волосы — она в долгу перед ним, и должна ответить.

— Если бы все было по-другому, и я не имею в виду, что мои родители были бы живы, но если бы все было по-другому, тогда да, я бы хотела остановиться.

— Что тебе необходимо, чтобы было по-другому?

— Этого я не могу тебе сказать.

Гай ничего не отвечает на это. Он просто пристально смотрит на нее с непроницаемым выражением на лице, но Уиллоу может догадаться, что он чувствует неловкость, и даже нервозность. Это не то, чего она ожидала. Скорее лекцию или даже, что он накричит на нее, но не этот твердый взгляд, не этот неотрывный прицел его направленных прямо на нее глаз.

Ни секунды не отрывает от нее взгляда, он берет ее за руку. Она тронута тем, как он нежен, и всего на мгновение она позволяет себе представить, как все могло бы быть по-другому. И что он не знает о том, что она наносит себе порезы. Что на самом деле она не такая.

Что, если бы причиной того, что он перевязывал ей руку, было обычное падение на роликах? Как невинно тогда это было бы! Что, если бы они поднялись сюда затем, чтобы уединиться, а не для того, чтобы кто-нибудь не подслушал, как они заключают это нездоровое соглашение? Что если бы они могли просто болтать и смеяться, как только что, а не разбираться со всей этой мерзостью?

Гай закатывает ее рукав, и она думает, что он хочет проверить, убедиться, что его бинт еще держится, но вместо этого он отгинает пластырь и смотрит на порез.

— Он так уродлив, — тон у него сухой.

Уиллоу одергивает руку. Она не может поверить, что он сказал это, и не может поверить, что ей не все равно. Она знает, что порезы уродливы, и ей неинтересно его мнение, но все же, она ужасно оскорблена. Задета и оскорблена. Это почти то же самое, если бы он сказал, что у нее уродливое лицо.

Гай отрывает взгляд от ее порезов, и вскидывает глаза на нее. Он, должно быть, видит по ее поражённому выражению лица, что его слова задели ее, но он не извиняется.

— Возвращаясь к тому, что я сказал ранее, — продолжает он. — Я и правда звонил твоему брату. И не только затем, чтобы спросить, когда ты работаешь.

Уиллоу потрясена. Так он все-таки рассказал Дэвиду? Что же случилось? Она просто потеряла дар речи, но Гай невозмутимо продолжает.

— Я звонил ему прошлым вечером. Когда попрощался с тобой. Да, — она начинает барабанить пальцами по полу. — Дело в том, что, я и не знал, что сказать. Я просто повесил трубку через пару секунд дыхания в трубку, — он глубоко вздыхает. — Я хотел рассказать ему, но... Я продолжал думать о том, что ты сказала. Ну, насчет того, что это убьет его. Что, если ты права? Слушай, ты, ну, никак не убедишь меня в том, что он абсолютно раздавлен, но что если вдруг то, что я ему скажу, приведет к чему-то... Ну, даже не знаю к чему. А еще, что если я все расскажу, и это убьет тебя? Что если это заставит тебя сделать такой глубокий порез, что... ну, такой, который ты еще никогда раньше не делала? — осторожно подбирает слова он. — Кроме того, я же обещал тебе. Гай снова берет ее за руку. В этот раз он не отводит глаз от ее лица, прилепляя на место пластырь и опуская рукав. — И я только что понял, и, может, понял неправильно, что с тобой все будет в порядке, что между тем, когда я видел тебя в последний раз, и сейчас, ты не в состоянии была бы, ну, сделать это. Хочу сказать, что я продолжал гадать. Когда ты могла бы это сделать? Конечно, не дома, когда твой брат и его жена рядом, и не в школе тоже.

Картинка женского туалета промелькнула в голове Уиллоу, но она ничего не сказала.

— И все же, — продолжает Гай. — Я думал и так и этак, рассказать мне ему или отказаться от этого. Я не мог заснуть ночью, гадая, что же делать.

Теперь Уиллоу знает, откуда у него эти круги под глазами. Он действительно выглядит выжатым как лимон, и она чувствует себя ужасно виноватой перед ним. Она никогда не хотела причинить боль кому бы то ни было еще.

— Можно вопрос? — выражение лица Гая настороженное, словно он боится ее реакции.

— Можно, — задумчиво говорит Уиллоу. Ей вдруг приходит на ум, что ей больше нет необходимости скрывать что-либо от Гая. Это не так, как зависать в саду с Лори и другими девчонками. Ей не нужно беспокоиться о том, что она сделает какую-нибудь ошибку, ей не нужно притворяться.

— Зачем ты это делаешь? Я не спрашиваю, почему ты так несчастна, я думаю, что уяснил это себе. Я имею в виду, зачем идти таким путем?

Уиллоу задумчиво кивает. Ей следовало бы ожидать такого вопроса. В конце концов, это первое, что она сама бы спросила.

— Это не так-то просто объяснить.

— Когда мы шли сюда... — начинает Гай, затем умолкает, и отводит глаза.

— Да, — мягко подталкивает Уиллоу.

— Я беспокоился, что Лори может сказать что-нибудь, что спровоцирует тебя. И конечно, оказалось, что именно я сам и спровоцировал. Ну, когда рассказал тебе о лекции твоих родителей. Именно я сказал нечто неподходящее, — он говорил о себе недовольным тоном.

— Не бывает неподходящих вещей, — говорит Уиллоу. Именно так она и думает, ведь никогда не знаешь, что может заставить ее схватиться за лезвие. — И также не бывает подходящих вещей.

Гай задумывается над этим на пару секунд.

— Ты можешь еще кое-что мне сказать? Скажи мне, где ты это делаешь? Мне не нравится думать об этом, но я не могу остановиться, и просто схожу с ума.

— Ты хочешь знать, где на теле, или где именно я нахожусь, когда делаю это?

— И то и другое, на самом деле, — говорит Гай. На этот раз он выглядит так, будто его сейчас стошнит.

— В основном на руках, — быстро выпаливает Уиллоу, словно это поможет сгладить впечатление. И ты неправ насчет школы. Я делаю это и там, и дома тоже, если никого нет поблизости, но это немного трудно.

— Господи, — шепчет Гай. — А я думал, ты осмотрительна.

— Так и есть, — убеждает его Уиллоу. — Я уже говорила тебе об этом. Я очень внимательно слежу за тем, чтобы порезы были чистыми. И никогда не делаю сразу много за один раз… — она замолкает.

Должно быть, настроение Гая передалось ей, потому что неожиданно она не может заставить себя сказать хоть слово.

— Ох, Уиллоу, осмотрительна ты в последнюю очередь.

Уиллоу не знает, как отвечать на это. Она чувствует себя такой потерянной, что не может описать это чувство. Вдруг стеллажи стали казаться темнее; их небольшой клочок солнечного света потух. Она подходит ближе к Гаю.

— Можно я посмотрю, что у тебя в сумке? — неожиданно спрашивает Гай.

Уиллоу не может понять, почему он спрашивает, но слегка пожимает плечами и передает ему свой рюкзак.

Гай открывает его и вытаскивает ее тайник: использованная бритва и запасная, все еще в обертке, вместе с бинтами, которые он ей дал, и бацитрацин.

— Конечно, лучше не будет, если это выкинуть, — бормочет он, переворачивая в руках бритвы.

— Нет, — Уиллоу соглашается. — Не будет.

— Пообещай мне кое-что, — внезапно говорит Гай. — Хорошо? Пообещаешь?

— Смотря что, — осторожно произносит Уиллоу. — Что ты хочешь?

— Ты должна позвонить мне перед тем, как ты сделаешь это в следующий раз. Я серьезно. Просто позвони мне перед этим.

— Затем, чтобы ты мог отговорить меня? — спрашивает Уиллоу. Она не уверена, почему столько раздражения в ее голосе. — Я серьезно, зачем?

— Отговорить тебя? — качает он головой. — Я даже не знаю, как это сделать, — он, скрепя сердце, кладет лезвие обратно в рюкзак. — Вот зачем. Ты напугала меня, и я не позвоню твою брату. Я уверен, что ты ошибаешься насчет него, но на самом деле я не знаю, и боюсь рисковать. По крайней мере, с тобой все...

— Тривиально? — не удержалась Уиллоу.

— Можно и так сказать, — Гай взглянул на нее. — Я хотел сказать, что мы могли бы рассказывать о таких вещах друг другу. Послушай, если ты позвонишь, я, во всяком случае, буду знать, что ты в порядке... конечно, не в полном порядке, но все же... — он не заканчивает предложение.

— Хотя бы? — подсказывает Уиллоу.

— Хотя бы я буду знать, что ты не истекаешь чертовой кровью до смерти!

Уиллоу не знает, чем возразить на это. Его резкость потрясла ее, это не похоже на него. Она молча наблюдает за тем, как Гай выдирает кусок бумаги из ее тетради и что-то пишет на нем.

— Вот, здесь все мои номера, ладно?

— Зачем ты это делаешь? – вспыхивает, наконец, Уиллоу. — Ты не обязан помогать мне. Ты не обязан со мной разговаривать. Ты не обязан придумывать никаких ответов. Так почему ты это делаешь? Ты также не должен был перевязывать меня, но ты все равно это сделал. Почему? Ты мог просто уйти. Я не прошу тебя это делать. И не хочу, чтобы ты это делал. Скорее всего, я тебе даже не позвоню.

— Я не могу просто уйти. И знаешь что? Ты тоже не могла уйти.

— О да, я могла, — быстро поправляет его Уиллоу. — Я бы даже не оглянулась, я бы...

— Верно, — Гай перебивает ее. — Точно также ты сделала с Вики.

У Уиллоу уходит секунда, чтобы понять, о чем он говорит.

— Ты имеешь в виду ту девочку из физической лаборатории? — недоверчиво спрашивает она.

— Именно ее, — Гай кивает.

— Ты меня неправильно понял, — Уиллоу пытается объясниться. — Ты думаешь, я милая? Добрая? Это было вообще не поэтому. Я думала, что она жалкая, я думала, что она неудачница!

— Я знаю. Поэтому то, что ты сделала, было таким особенным.

Уиллоу молчит.

— Ты помогла ей, — голос Гая тихий. — Ты не должны была, но все равно это сделала. Так что не надо мне дерьмовой реплики о том, что ты бы ушла, просто потому что это неправда. Слушай, мне надо идти, — он поднимается. — Звони мне, ну, или, возможно, не звони. Может, ты найдешь другой способ решить свои проблемы вместо того, чтобы резать себя на кусочки, — он выглядит так, будто хочет сказать что-то еще. Но после нескольких секунд он просто выдает ей что-то вроде полуулыбки и заходит в лифт.

Двери закрываются, и Уиллоу остается одна. Она сминает листок с его номерами в маленький шарик и кидает его настолько далеко, насколько может.

Она не позволит ему контролировать ее таким способом. Откуда ему знать, как она повела бы себя? Она бы ушла. И она уйдет от хороших намерений Гая.

Уиллоу хватает свою сумку и спешит вниз по лестнице — ей некогда ждать пока придет лифт — и попадает прямо в "радушные" руки Мисс Гамильтон.

— Где ты была? — спрашивает она. Ясно, что она огорчена. — Поторопись и начинай расставлять книги по полкам, мы отстаем, а Карлоса сегодня нет. Я не хочу, чтобы ты делала перерыв сегодня. Даже если бы ты пришла вовремя, я не позволила бы сделать его, у нас просто не хватает работников. Кстати, ты ошиблась, запрашивая межбиблиотечный абонемент в прошлый раз, и мне пришлось извиняться перед тем милым старичком. Нужно ли мне говорить тебе...

Она неустанно все говорила и говорила, а ее голос звучал ворчливо и неприятно. Со своими собранными назад волосами и вышедшим из моды платьем она словно сбежала со страниц романа Диккенса. Уиллоу едва может ее слушать. Она не знает, как ей удается пережить следующие несколько часов под бдительным оком этой женщины. Невольно образ Гая вспыхивает перед ней. Его лицо. Его руки. То, как он держал книгу ее отца. То, как он перевязывал ее.

— Извините, — она резко перебивает мисс Гамильтон. — Я немедленно пойду расставлять книги, — Уиллоу берет тележку, полную книг, и мчится вместе с ней к лифту. Она ударяет по кнопке с цифрой одиннадцатого этажа, не замечая или не заботясь, туда ли ей нужно, чтобы расставить книги.

Давай, давай, быстрее!

Уиллоу толкает тележку в сторону и бежит туда, где они с Гаем сидели.Бумажки там нет.О, Господи! Ее не было всего несколько минут! Кто еще был здесь? Да и в любом случае, кому мог понадобиться измятый кусочек бумажки? Она опускается на колени и начинает ползать, озираясь.Насколько далеко она могла забросить ее? Уиллоу смотрит под металлическими стеллажами.Ничего, кроме грязи.

Что это?

Она видит что-то маленькое и белое среди комочков пыли и рукой пытается выцарапать это оттуда.У Уиллоу едва получается дотянуться до этого, ей кажется, что она вот-вот вывихнет плечо, когда протягивает руку под стеллаж, настолько далеко, насколько возможно.

Есть!

Она расправляет бумагу и плавно сворачивает, она не знает, что с ней делать.Она оставила свой рюкзак внизу, и она сегодня в юбке, поэтому...никаких карманов.Через секунду Уиллоу кладет сложенный квадрат в лифчик.

Она не знает, зачем ей нужны его номера.Она не позвонит.Но на самом деле, что плохого в том, чтобы сохранить их? Ей нравится ощущение бумаги около своей груди.Колется, не больно, как бритва, но и не так, чтобы она могла просто проигнорировать.

Бумажка находится там весь день, пока она не раздевается для сна.

Она легко засыпает.Заснуть не проблема, она слишком измождена.Но спокойно спать — совсем другое дело.

Уиллоу не снятся кошмары, не совсем, по крайней мере, не те, которые она может запомнить, кроме тех, которым обычно удается разбудить ее ночью, заставить дрожать и трястись.Может быть, это машина за окном напоминает ей о несчастном случае или может быть, это шум дождя, стучащего в окно.

Она не знает, что будет в эту ночь. Она видит какие-то смутные обрывки сна: звук бьющегося стекла, нет, даже ощущение бьющегося стекла, так это заставляет ее дрожать? Впрочем, неважно.Уиллоу хватает свой тайник из-под матраса.Она судорожно сжимает лезвие.

Она лежит, но не режет, еще нет.Вдруг она протягивает руку, сбив телефон с прикроватного столика.Она шарит рукой по маленькой прикроватной тумбочки, пока не натыкается на кусочек бумажки, который она оставила там ранее.Она не отпускает лезвие, но берет бумагу и телефон с собой под одеяло.

Проводной телефон, гудки которого прерывают тишину.Гудки успокаивают, как и мысль позвонить Гаю.Она не собирается звонить ему, она никогда этого не сделает.Но ее рука плотно сжимает бумагу, как если бы это был спасательный круг, а телефон она кладет около груди, а его настойчивые гудки повторяют биение ее сердца.

Дата добавления: 2015-10-16