Заключительная строфа. Во время езды в повозке Шаллан скрывала тревогу, пытаясь заняться исследованиями

Во время езды в повозке Шаллан скрывала тревогу, пытаясь заняться исследованиями. Не было возможности точно узнать, заметили ли дезертиры следы от раздавленных камнепочек, оставленные караваном. Возможно, они следуют за ними. А может, и нет.

«Не зацикливайся на этом», — сказала она себе.

И Шаллан нашла, чем отвлечься.

— Листья могут выпускать свои собственные побеги, — проговорила она, держа один из маленьких круглых листьев на кончике пальца. Девушка развернула его к солнечному свету.

Блут сидел рядом, неуклюжий, как каменная глыба. Сегодня он надел шляпу, которая была для него исключительно стильной — грязно-белого цвета, с полями, загнутыми по бокам к верху. Временами он щелкал тростью длиной с Шаллан по панцирю чуллы впереди.

На задней обложке своей книги Шаллан составила небольшой список ударов, которые он использовал. Блут ударил дважды, сделал паузу и ударил еще раз. Животное замедлилось. Передняя повозка, управляемая Твлаквом, начала подниматься по склону холма, покрытого крошечными камнепочками.

— Видишь? — сказала Шаллан, показывая Блуту лист. — Вот почему веточки растений такие хрупкие. Когда приходит шторм, он обламывает ветви и срывает листья. Их уносит ветром, и растения пускают новые побеги, строят собственную раковину. Они так быстро растут, быстрее, чем я ожидала здесь, в этих бесплодных землях.

Блут хмыкнул.

Шаллан вздохнула, опустила палец и поместила крошечное растение обратно в чашку, в которой его выращивала, а затем оглянулась через плечо.

Никаких признаков погони. В самом деле, пора прекратить беспокоиться.

Она вернулась к своему новому альбому для набросков — одной из записных книжек Джасны, в которой оставалось много незаполненных страниц — и начала быстро зарисовывать маленький лист. Шаллан не располагала хорошими письменными принадлежностями, у нее были только единственный угольный карандаш, несколько перьев и немного чернил, но Узор оказался прав. Она не могла остановиться.

Шаллан начала с нового наброска сантида, каким она запомнила его при погружении в море. Рисунок не был идентичным тому, который она сделала сразу после погружения, но нарисовать его снова — в любой форме — стало началом исцеления ее душевных ран.

Она закончила набросок, затем перевернула страницу и начала зарисовывать Блута. Ей не особенно хотелось возобновлять свою коллекцию людей с него, но выбор был ограничен. К сожалению, шляпа в самом деле смотрелась нелепо — слишком мала для его головы. На рисунке наемник получился скрюченным, как краб, спиной к небу, и эта шляпа на его голове... Ладно, хотя бы получилась интересная композиция.

— Где ты достал эту шляпу? — спросила Шаллан, продолжая рисовать.

— Купил, — пробормотал Блут, не глядя на нее.

— Много заплатил?

Он пожал плечами. Шаллан потеряла свои шляпки, когда тонула, но уговорила Твлаква дать ей одну из сплетенных паршменами. Шляпка не была особенно симпатичной, но защищала лицо от солнца.

Несмотря на покачивание повозки, Шаллан наконец удалось закончить набросок Блута. Она рассмотрела его и осталась недовольной. Не самое лучшее начало коллекции, особенно потому, что рисунок казался ей немного карикатурным. Девушка поджала губы. Как бы выглядел Блут, если бы не хмурился на нее вечно? Если бы его одежда была опрятнее, если бы он носил нормальное оружие вместо старой дубинки?

Она перелистнула страницу и начала заново. Другая композиция — возможно, идеализированная, но в чем-то даже правильная. Блут действительно мог выглядеть бравым, если его подходяще одеть. В униформу. Копье сбоку. Взгляд устремлен за горизонт. Закончив рисовать, Шаллан почувствовала, что день стал гораздо лучше. Она улыбнулась рисунку и протянула его Блуту. Тем временем Твлакв объявил полуденный привал.

Блут взглянул на картинку, но ничего не сказал. Он несколько раз ударил чуллу, чтобы остановиться около той, что тянула повозку Твлаква. Таг подкатил свою повозку — на этот раз рабов вез он.

— Черный василек! — воскликнула Шаллан, опустив набросок, и указала на участок за ближайшей скалой, заросший тонким тростником.

Блут усмехнулся.

— Еще растения?

— Да. Будь добр, сорви их для меня.

— Разве этим не могут заняться паршмены? Я должен кормить чулл...

— Кого ты предпочтешь заставить ждать, охранник Блут? Чулл или светлоглазую женщину?

Блут почесал голову под шляпой, с угрюмым видом слез с места возницы и пошел к тростнику. Поблизости в повозке выпрямился Твлакв и стал осматривать южный горизонт.

Там виднелась тонкая струйка дыма.

Шаллан похолодела. Она соскочила с повозки и поспешила к Твлакву.

— Шторма! Это дезертиры? Они нас преследуют?

— Да. Кажется, они остановились на обед, — сказал Твлакв со своего насеста на крыше повозки. — Не волнуются, что нам виден их костер.

Торговец выдавил смешок.

— Это хороший знак. Они, наверное, знают, что у нас только три повозки и едва ли имеет смысл за нами гнаться. Поэтому, если мы будем все время двигаться и не часто останавливаться, они откажутся от погони. Я уверен.

Твлакв спрыгнул с повозки и начал поспешно поить рабов. Он не стал заставлять паршменов — сделал все сам. Это говорило о его нервозности гораздо больше, чем что-либо еще. Торговцу хотелось побыстрее отправиться в путь.

Паршмены остались в клетке за повозкой Твлаква и продолжили плести шляпы. Встревожившись, Шаллан осталась на месте и стала наблюдать. Дезертиры заметили следы от раздавленных повозками камнепочек.

Девушку бросило в пот, но что она могла сделать? Невозможно ускорить караван. Оставалось только надеяться, что они смогут опередить погоню, как и сказал Твлакв.

Но что-то не похоже. Повозки с чуллами не могли перемещаться быстрее людей на марше.

«Отвлекись, — подумала Шаллан, чувствуя нарастающую панику. — Найди что-нибудь, чтобы не думать о погоне».

Как насчет паршменов Твлаква? Шаллан перевела на них взгляд. Может, изобразить пару паршменов в клетке?

Нет. Она слишком нервничала, чтобы рисовать, но, возможно, ей удастся найти что-нибудь снаружи. Шаллан зашагала к паршменам. Ее ступни ныли, но боль была терпимой. Впрочем, по контрасту с тем, как она скрывала боль в предыдущие дни, сейчас она хромала нарочно. Пусть лучше Твлакв думает, что ей хуже, чем на самом деле.

Шаллан остановилась у прутьев клетки. Клетка была не заперта — паршмены никогда не убегали. Должно быть, покупка этих двоих стала солидным вложением для Твлаква. Паршмены недешевы, и многие монархи и могущественные светлоглазые их охотно скупали.

Один из двоих взглянул на Шаллан и вернулся к своей работе. Или это она? Трудно сказать, мужчина или женщина перед тобой, если их не раздеть. Мраморная белая с красным кожа, приземистые тела, рост около пяти футов^[15], оба лысые.

Трудно было увидеть угрозу в двух смиренных работниках.

— Как вас зовут? — спросила Шаллан.

Один поднял взгляд. Другой продолжал работать.

— Твое имя, — потребовала Шаллан.

— Первый, — сказал паршмен. Он указал на своего спутника. — Второй.

Паршмен опустил голову и продолжил плести.

— Ты доволен своей жизнью? — спросила Шаллан. — Предпочел бы ты стать свободным, будь у тебя шанс?

Паршмен посмотрел на нее и нахмурился. Он пробормотал несколько слов и потряс головой. Он не понял.

— Свободным? — подтолкнула Шаллан.

Паршмен склонился над работой.

«Он действительно выглядит так, будто ему неловко, — подумала Шаллан. — Смущен от непонимания».

Его поза как будто говорила: «Пожалуйста, прекратите задавать мне вопросы». Шаллан засунула папку с набросками под мышку и сохранила воспоминание о двух работающих паршменах.

«Это злые чудовища, — решительно сказала она себе, — существа из легенд, которые скоро будут стремиться уничтожить всех и вся вокруг».

Стоя здесь, глядя на них, юная исследовательница обнаружила, что в это трудно поверить, даже если она приняла доказательства.

Шторма! Джасна оказалась права. Будет почти невозможно убедить светлоглазых самим избавиться от паршменов. Ей понадобятся очень веские доказательства. Обеспокоенная девушка отправилась обратно к своей повозке и поднялась на сидение, стараясь правдоподобно вздрагивать от боли. Блут оставил ей пучок черного василька и теперь ухаживал за чуллами. Твлакв доставал пищу для быстрого перекуса, которую они наверняка будут есть на ходу.

Шаллан немного успокоилась и заставила себя сделать несколько набросков ближайших растений. Вскоре она перешла к изображению горизонта и нагромождений скал неподалеку. Воздух казался не таким холодным, как в первые дни, проведенные с работорговцами, хотя от дыхания по утрам все еще шел пар.

Проходя мимо, Твлакв бросил на нее неприязненный взгляд. Он стал иначе относиться к ней после их столкновения у костра прошлой ночью.

Шаллан продолжала рисовать. Определенно, местность здесь была более пологая, чем дома. И здесь встречалось гораздо меньше растений, хотя они выглядели более крепкими. И...

...И что это за еще один столб дыма впереди? Шаллан встала и подняла руку, затеняя глаза. Да. Еще дым. Она посмотрела на юг, в сторону преследующих их наемников.

Рядом остановился Таг, заметив то же, что и она. Он поспешил к Твлакву, и они начали тихо спорить.

— Торговец Твлакв, — Шаллан отказывалась называть его «торгмастер» — подобающим титулом полноправного купца. — Я хотела бы послушать вашу дискуссию.

— Конечно, ваша светлость, конечно.

Он заковылял, заламывая руки.

— Вы увидели дым впереди. Мы вошли в коридор, проходящий между Разрушенными равнинами и Прибрежными Криптами, а также несколькими деревнями. Видите ли, здесь более оживленное движение, чем в других частях Замерзших земель. Так что не будет неожиданностью, если мы встретимся с кем-то еще...

— Теми впереди?

— Другой караван, если нам повезет.

«А если не повезет...»

Можно было не спрашивать. Это означало очередных дезертиров или бандитов.

— Мы можем их обойти, — сказал Твлакв. — Только большая группа осмелится так дымить, готовя обед, будто приглашая или предупреждая. Маленький караван, такой, как наш, не стал бы рисковать подобным образом.

— Если это большой караван, — сказал Таг, потирая лоб толстым пальцем, — то у них есть охрана и хорошая защита.

Он посмотрел на юг.

— Да, — согласился Твлакв. — Но мы можем оказаться между двух огней. Опасность со всех сторон...

— Те, что позади, нас поймают, — напомнила Шаллан.

— Я...

— Если нет тельма, так хоть норку добыть[16]... — пробормотала она. — Те дезертиры должны убивать, чтобы выжить здесь. Ты сказал, что, возможно, сегодня вечером будет сверхшторм?

— Да, — неохотно ответил Твлакв. — Через два часа после захода солнца, если купленный мной график верен.

— Я не знаю, как бандиты обычно спасаются от шторма, — сказала Шаллан, — но нас явно преследуют. Готова поспорить, что они планируют использовать наши повозки в качестве укрытия после того, как всех перебьют. Нас не собираются отпускать.

— Возможно, — сказал Твлакв. — Да, возможно. Но, ваша светлость, если мы видим второй столб дыма впереди, то и дезертиры тоже...

— Да, — подтвердил Таг, кивая, как будто только что это понял, — мы возьмем восточнее. Может быть, убийцы погонятся за той группой, что впереди.

— Мы позволим им атаковать кого-то вместо себя? — спросила Шаллан, складывая руки на груди.

— Что еще, по-вашему, мы можем сделать, ваша светлость? — раздраженно спросил Твлакв. — Вы видите, что мы маленькие крэмлинги. Наш единственный шанс — держаться подальше от более крупных существ и надеяться, что они станут охотиться друг на друга.

Шаллан прищурила глаза, изучая маленький столб дыма впереди. Ей показалось или он стал гуще? Она посмотрела назад. Действительно, столбы выглядели примерно одинаково.

«Они не станут охотиться за равными себе, — подумала Шаллан. — Они покинули армию, удрали. Они трусы».

Рядом девушка увидела Блута, тоже оглянувшегося и наблюдающего за дымом с выражением, которое она не могла понять. Отвращение? Тоска? Страх? Не было спренов, чтобы дать ей подсказку.

«Трусы, — подумала Шаллан снова, — или просто утратившие веру люди? Камни, которые начали скатываться вниз по склону настолько быстро, что не знают, как остановиться?»

Не важно. Эти камни сокрушат Шаллан и остальных, если дать им шанс. Поворот на восток не сработает. Дезертиры предпочтут легкую добычу — медленно движущиеся повозки — той, что впереди, убить которую может оказаться труднее.

— Мы присоединимся ко второму столбу дыма, — сказала Шаллан, садясь.

Твлакв посмотрел на нее.

— Вы не попадете...

Он осекся, встретившись с ней взглядом.

— Вы... — повторил Твлакв, облизывая губы. — Видите ли, вы не попадете... на Разрушенные равнины так быстро, ваша светлость, если мы свяжемся с большим караваном. Это может плохо кончиться.

— Если возникнет проблема, я возьму ее на себя, торговец Твлакв.

— Те впереди будут продолжать двигаться, — предупредил он. — Может получиться так, что мы прибудем в лагерь и обнаружим, что их уже нет.

— В любом случае, — произнесла Шаллан, — они будут двигаться к Разрушенным равнинам или нам навстречу, по коридору к портовым городам. Так или иначе, мы с ними пересечемся.

Твлакв вздохнул, затем кивнул и крикнул Тагу поспешить.

Шаллан уселась, охваченная трепетом. Блут вернулся и занял свое место, сунув ей несколько высохших корешков. Похоже, это обед. Вскоре повозки покатились на север. Теперь повозка Шаллан шла третьей.

Они находились в нескольких часах езды от второй группы, даже если им удастся ее догнать. Чтобы сдержать волнение, Шаллан закончила наброски пейзажей и занялась бездумным рисованием, позволяя карандашу двигаться произвольно.

Она рисовала танцующих в воздухе небоугрей. Она рисовала доки Харбранта. Шаллан сделала набросок Йалба, хотя лицо вышло без эмоций, и не очень хорошо получилось отразить озорные искры в его глазах. Возможно, ошибки были связаны с тем, что ей стало грустно при мысли о его возможной кончине.

Шаллан перевернула страницу и начала рисовать первое, что пришло ей на ум. Карандаш двигался, изображая элегантную женщину в великолепном платье. Свободном, но прямом ниже пояса, облегающем грудь и живот. С длинными открытыми рукавами, один прячет безопасную руку, другой, с разрезом до локтя, открывает предплечье и ниспадает складками.

Смелая, уравновешенная женщина. Держащая все под контролем. Все еще рисуя бессознательно, Шаллан добавила свое собственное лицо к наброску элегантной женщины.

Девушка смутилась, карандаш завис над рисунком. Это не она. Верно? Могла ли она быть такой?

Шаллан уставилась на рисунок, а повозка по-прежнему покачивалась, натыкаясь на камни и растения. Перевернув страницу, она начала рисовать заново. Бальное платье, женщина при дворе, окруженная представителями элиты Алеткара, созданными ее воображением. Высокая, сильная. Женщина была одной из них.

Шаллан пририсовала к фигуре свое лицо.

Она перевернула страницу и стала рисовать дальше. Затем снова перевернула страницу.

На последнем рисунке была изображена она сама, стоящая на краю Разрушенных равнин, какими они ей представлялись. Смотрящая на восток, на тайны, которые разыскивала Джасна.

Шаллан перевернула страницу и сделала еще один набросок. Рисунок Джасны на корабле, сидящей за столом, с разложенными вокруг бумагами и книгами. Обстановка не имела значения, только лицо. Взволнованное, испуганное лицо. Измученное до предела.

Этот рисунок у Шаллан получился как следует. Первое изображение с момента катастрофы, на котором удалось превосходно зафиксировать то, что она уловила. Бремя Джасны.

— Останови повозку! — воскликнула Шаллан, не поднимая головы.

Блут взглянул на нее. Она подавила стремление повторить еще раз. К сожалению, сразу он не послушался.

— Зачем? — потребовал ответа наемник.

Шаллан посмотрела вперед. Столб дыма маячил по-прежнему далеко, но она не ошиблась, он стал толще. Группа впереди остановилась и разожгла огромный костер для приготовления обеда. Судя по дыму, они были гораздо большей группой, чем те, что позади.

— Я собираюсь перейти в заднюю часть повозки, — сказала Шаллан. — Мне нужно кое-что посмотреть. Ты можешь ехать дальше, когда я усядусь, но, пожалуйста, остановись и позови меня, когда мы приблизимся к группе впереди.

Он вздохнул, но остановил чуллу несколькими ударами по раковине. Шаллан спустилась, взяла черный василек и записную книжку и обошла повозку. Когда она оказалась внутри, Блут сразу же покатил дальше, крича в ответ Твлакву, потребовавшему объяснить, из-за чего задержка.

Щиты на стенах повозки обеспечивали тень и уединение отчасти потому, что повозка катилась последней в караване, и никто не мог заглянуть в заднюю дверь. К несчастью, ехать здесь было не так удобно, как спереди. Крошечные камнепочки вызывали удивительное количество сотрясений и толчков.

Сундук Джасны был привязан к передней стенке. Шаллан открыла крышку, позволив лежащим внутри сферам слабо осветить все вокруг. Она уселась на импровизированную подушку — кучу ткани, в которую Джасна оборачивала книги. Поскольку Твлакв не смог обеспечить ее одеялом, Шаллан пришлось использовать бархатную подкладку, вырванную из сундука.

Усевшись, она размотала лоскуты на ступнях, чтобы втереть новую порцию сока черного василька. Раны покрылись струпьями и выглядели значительно лучше, чем днем раньше.

— Узор?

Спрен вибрировал где-то неподалеку. Шаллан попросила его держаться в задней части повозки, чтобы не тревожить Твлаква и охранников.

— Мои ноги заживают, — сказала она. — Твоя работа?

— М-м-м-м... Я почти ничего не знаю о том, из-за чего люди ломаются. И я знаю еще меньше, как их... починить.

— А вас нельзя ранить? — спросила Шаллан, отломив стебель василька и выдавливая из него сок на левую ступню.

— Мы ломаемся. Мы просто делаем это... не так, как люди. И нужна помощь, чтобы нас починить. Я не знаю, почему ты починилась. Почему?

— Это естественная функция нашего организма, — ответила она. — Живые существа восстанавливают себя естественным путем.

В поисках маленьких красных спренов гниения девушка поднесла ближе одну из сфер. Увидев их около одного из порезов, Шаллан поспешила отогнать спренов, выдавив на ступню сок василька.

— Я бы хотел узнать, как все устроено, — сказал Узор.

— Как и многие из нас, — ответила Шаллан, наклоняясь. Она поморщилась, когда повозка ударилась об особенно крупный камень. — Прошлой ночью, когда мы разговаривали у костра с Твлаквом, я засияла.

— Да.

— Ты знаешь почему?

— Ложь.

— Мое платье изменилось, — проговорила Шаллан. — Клянусь, прошлой ночью потертости и прорехи исчезли. Хотя сейчас вернулись.

— М-м-м. Да.

— Я должна уметь контролировать то, что мы можем делать. Джасна называла таких, как я, Ткущими Светом. Она подразумевала, что это куда безопасней, чем преобразование.

— Книга?

Шаллан нахмурилась. Она сидела, прислонившись спиной к боковой решетке повозки. Длинная линия царапин на полу рядом с ней выглядела так, будто они сделаны ногтями. Словно один из рабов пытался в приступе безумия процарапать путь к свободе.

Книгу, которую ей дала Джасна, «Слова сияния», поглотил океан. Ее потеря казалась большей, чем утрата другой книги, подаренной ей принцессой, «Книги бесконечных страниц», которая была странно пустой. Шаллан еще не поняла полностью значения этой ее особенности.

— На самом деле у меня никогда не было возможности прочитать ту книгу, — сказала Шаллан. — Нужно выяснить, можно ли найти другую копию, когда мы доберемся до Разрушенных равнин.

Однако их пунктом назначения был военный лагерь, поэтому она сомневалась, что там окажется много книг для продажи.

Шаллан держала перед собой одну из сфер. Та тускнела и нуждалась в зарядке. Что случится, если придет сверхшторм, а они не догонят группу впереди? Прорвутся ли дезертиры через шторм, чтобы добраться до них? И, возможно, до безопасности, обеспечиваемой их повозками?

Шторма, что за неразбериха! Ей требовалось какое-то преимущество.

— Сияющие рыцари устанавливали связь со спренами, — проговорила Шаллан больше сама себе, чем Узору. — Это были отношения симбиоза, подобно тому, как маленькие крэмлинги живут в сланцекорнике. Крэмлинги очищают его от лишайника, получая пищу, а сланцекорник остается чистым.

Узор загудел в замешательстве.

— Я… сланцекорник или крэмлинг?

— Любой из них, — ответила Шаллан, вертя в пальцах бриллиантовую сферу — крошечный драгоценный камень, подвешенный в стекле, внутри которого сиял постоянный свет. — Волны — силы, правящие миром, — более податливы к спренам. Или... ну... поскольку спрены — частицы тех волн, может быть, спрены лучше на них влияют. Наша связь дает мне способность управлять одной из волн. В моем случае силой света, Иллюминацией.

— Ложь, — прошептал Узор, — и правда.

Шаллан сжала сферу в кулаке. Сквозь кожу пробивался свет, рука сияла красным. Она пожелала, чтобы свет вошел в нее, но ничего не случилось.

— Так что мне сделать, чтобы это сработало?

— Может, съесть ее? — сказал Узор, переместившись на стену рядом с головой Шаллан.

— Съесть ее? — скептически переспросила девушка. — Мне не нужно было есть ее перед тем, как я получила штормсвет в прошлый раз.

— Может сработать. Попробуешь?

— Сомневаюсь, что смогу проглотить целую сферу. Даже если захочу, хотя такого желания у меня нет.

— М-м-м-м, — прогудел Узор. Его вибрации сотрясали деревянную поверхность. — Это... это не из тех вещей, которые люди любят есть, так?

— Шторма, нет. Разве ты не обратил внимание?

— Обратил, — ответил он, раздраженно вибрируя. — Но так трудно понять! Вы употребляете некоторые вещи и превращаете их в другие вещи... Очень странные вещи, которые ты прячешь. Они имеют ценность? Но ты их оставляешь. Почему?

— Разговор окончен, — сказала Шаллан, открывая кулак и снова поднимая сферу.

Хотя, следовало признать, кое-что из его слов было правдой. Раньше она не ела сферы, но каким-то образом... поглощала свет. Как будто выпивала его.

Она его вдохнула, верно? На мгновение Шаллан уставилась на сферу, а затем сделала резкий вдох.

Сработало. Свет покинул сферу; быстрая, как удар сердца, светящаяся линия устремилась к ее груди. Оттуда свет распространился, заполняя все тело. Необычное ощущение заставило Шаллан почувствовать тревогу, настороженность, готовность. Стремление... к чему-то. Ее мышцы напряглись.

— Получилось.

Когда Шаллан заговорила, изо рта вырвалось слабо светящееся облачко. Штормсвет также исходил от ее кожи. Она должна попрактиковаться, прежде чем он весь иссякнет. Ткачество светом... Она должна что-нибудь создать. Шаллан решила начать с того, что уже делала раньше — поправить внешний вид своего платья.

И снова ничего не произошло. Она не знала, что делать, какие мышцы задействовать, а возможно, мышцы не имели значения. Разочарованная, Шаллан пыталась найти способ заставить штормсвет работать. Она чувствовала себя неумелой, в то время как штормсвет вытекал через кожу.

Ему потребовалось несколько минут, чтобы рассеяться полностью.

— Хорошо, это было не слишком впечатляюще, — сказала она, потянувшись за стеблями черного василька. — Может, мне следует практиковаться в преобразовании.

Узор прожужжал:

— Опасно.

— Так же говорила мне Джасна, — согласилась Шаллан. — Но она больше не сможет ничему меня научить, а, насколько я знаю, она единственная, кто мог это сделать. Я должна либо практиковаться сама, либо никогда не учиться использовать вторую способность.

Она выдавила еще несколько капель сока черного василька, намереваясь втереть их в порез на ступне, но остановилась. Рана стала заметно меньше, чем даже несколько минут назад.

— Штормсвет меня исцеляет, — заметила Шаллан.

— Он делает тебя целой?

— Да. Отец штормов! Я обнаруживаю такие вещи почти случайно!

— Разве может что-то быть «почти» случайным? — спросил Узор с искренним любопытством. — Что за фраза? Я не понимаю, что она означает.

— Я... Ну, в основном, это образное выражение.

До того как спрен спросит что-то еще, она продолжила:

— И под этим я имею в виду что-то, о чем мы говорим, чтобы донести идею или чувства, а не дословные факты.

Узор жужжал.

— Что оно значит? — спросила Шаллан, попутно втирая сок василька. — Твое жужжание. Что ты чувствуешь?

— Хм-м-м-м... Восторг. Да. Столько времени прошло с тех пор, как кто-то изучал тебя и твой вид.

Шаллан выдавила еще немного сока на пальцы ног.

— Ты пришел изучать? Подожди... ты ученый?

— Конечно. Хм-м-м. Зачем бы я еще пришел? Смогу узнать как можно больше, прежде чем...

Он резко замолчал на полуслове.

— Узор? — позвала Шаллан. — Прежде чем что?

— Образное выражение.

Он сказал это совершенно ровным, отсутствующим тоном. Спрен все лучше и лучше говорил как человек и временами звучал почти так же. Но сейчас все оттенки тона исчезли из его голоса.

— Ты лжешь, — обвинила его Шаллан, всматриваясь в очертания спрена на стене. Узор съежился, стал маленьким, с кулак — половина его обычного размера.

— Да, — неохотно признал он.

— Ты ужасный лжец, — сказала Шаллан, удивленная осознанием этого факта.

— Да.

— Но ты любишь ложь!

— Так увлекательно, — подтвердил Узор. — Вы все такие увлекательные.

— Расскажи мне, что ты собирался сказать, — потребовала Шаллан. — Перед тем как остановился. Я пойму, если ты лжешь.

— Хм-м-м-м. Ты говоришь, как она. Все больше и больше на нее похожа.

— Расскажи мне.

Он гудел с раздражающим звуком, быстро и пронзительно.

— Я изучу о тебе все, что смогу, прежде чем ты меня убьешь.

— Ты думаешь... Ты думаешь, я собираюсь тебя убить?

— Случилось с другими, — ответил Узор, его голос смягчился. — Случится и со мной. Это... закономерность.

— Это связано с Сияющими рыцарями, — догадалась Шаллан, поднимая руки, чтобы заплести волосы. Так было лучше, чем оставлять их распущенными, хотя без расчески или щетки даже косы заплести трудно.

«Шторма, — подумала она, — мне нужна ванна. И мыло. И десяток других вещей».

— Да, — сказал Узор. — Рыцари убили своих спренов.

— Как? Почему?

— Их клятвы, — ответил Узор. — Это все, что я знаю. Мой вид, те, кто не были связаны, мы отступили, и многие сохранили разум. До сих пор трудно думать отдельно от моего вида, разве что...

— Разве что...

— Разве что у нас есть человек.

— Так вот что вы получаете от нас, — сказала Шаллан, распутывая волосы пальцами. — Симбиоз. Я получаю доступ к волноплетению, ты — возможность мыслить.

— Разум, — сказал Узор. — Мысли. Жизнь. Это человеческие свойства. Мы идеи. Идеи, которые хотят жить.

Шаллан продолжила возиться с волосами.

— Я не собираюсь тебя убивать, — сказала она твердо. — Я не поступлю подобным образом.

— Не думаю, что другие собирались, — ответил Узор. — Но не важно.

— Очень важно. Я этого не сделаю. Я не Сияющий рыцарь. Джасна все прояснила. Человек, который владеет мечом, не обязательно солдат. То, что я способна на некоторые вещи, не делает меня одной из них.

— Ты произнесла клятву.

Шаллан замерла.

«Жизнь перед смертью…»

Слова приплыли к ней из теней прошлого. Прошлого, о котором она не могла думать.

— Ты живешь ложью, — продолжил Узор. — Она дает тебе силу. Но правда... Не говоря правду, ты не будешь способна развиваться, Шаллан. Каким-то образом я это знаю.

Она закончила с волосами и собралась перевязать ступни. Узор переместился на другую сторону повозки и расположился на стене, слабо видимый в тусклом свете. У нее осталась горсть заряженных сфер. Не так много штормсвета, учитывая, как быстро он ее покидает. Должна ли она потратить все, что есть, для дальнейшего лечения ног? Сможет ли она исцелять их намеренно или эта способность ускользнет от нее, как ткачество светом?

Шаллан спрятала сферы в потайной карман. Она сохранит их на всякий случай. Возможно, теперь эти сферы и их свет — единственное доступное ей оружие.

Сменив бинты, девушка встала в дребезжащей повозке и обнаружила, что боль в ногах почти утихла. Она могла ходить почти нормально, хотя предпочла бы не перемещаться без обуви на большие расстояния. Довольная, Шаллан постучала Блуту по ближайшей к нему деревянной стене.

— Останови!

На этот раз ей не пришлось повторять. Шаллан обошла повозку, заняла свое место рядом с Блутом и сразу заметила впереди столб дыма. Он стал темнее, больше, неистово клубился.

— Это не костер для приготовления пищи, — сказала Шаллан.

— Да, — ответил Блут с мрачным выражением на лице. — Горит что-то большое. Возможно, повозки. — Он взглянул на нее. — Кто бы там ни был, не похоже, что у них все хорошо.

Упорство, внимательность, рьяность в науке

Формы ученой награду сулят.

Остерегайся амбиций врожденных,

Потерей наивности будешь заклят.

Дата добавления: 2015-10-16