Два голоса

П е р в ы й.	– Где ты? где ты, милый? Наклонись ко мне. Призрак темнокрылый Мне грозил во сне. Я была безвольна В сумраке без дня... Сердце билось больно...
Д р у г о й.	– Кто зовет меня?
П е р в ы й.	– Ты зачем далеко? Темный воздух пуст. Губы одиноко Ищут милых уст. Почему на ложе Нет тебя со мной? Где ты? кто ты? кто же?
Д р у г о й.	– В склепе я – с тобой.
П е р в ы й.	– Саваном одеты Руки, плечи – прочь! Милый, светлый, где ты? Нас венчает ночь. Жажду повторять я Милые слова. Где ж твои объятья?
Д р у г о й.	– Разве ты жива?
П е р в ы й.	– И сквозь тьму немую Вижу – близко ты. Наклонясь, целую Милые черты. Иль во тьме забыл ты Про любовь свою? Любишь, как любил ты?
Д р у г о й.	– Понял. Мы – в раю. В. Брюсов, 1905

№ 263

Голос

В смутный час вечерен Вспомни голос мой. Если ты мне верен, Я всегда с тобой. Нужно жаждать жажды, Нужно вдаль идти.

Я дышу однажды На твоем пути. Скуден свет унылый, Труден подвиг дня. Позови, мой милый, Позови меня. М. Лозинский, 1909

№ 264

* * *

Белый цвет магнолий Смотрит, как глаза. Страшно жить на воле: Чуется гроза. Волны, словно стекла, Отражают блеск.

Чу! в траве поблеклой Ящерицы треск. Вкруг смотрю смущенно, Взор в листву проник: Там к цветку склоненный Юный женский лик. В. Брюсов, 1899

№ 265

* * *

Слышу голос милой, Вижу милый лик. Не моей ли силой Милый лик возник? Разве есть иное? В тишине долин

Мы с тобой не двое – Я с тобой один. Мне ль цветком измятым К нежной груди льнуть? Сладким ароматом Мне, как прежде, будь. Ф. Сологуб, 1900

№ 266

Из цикла «Чудесное посещение»

Пробудясь в пустыне, Вспомни дальний брег, Тот, ах, тот, где Ныне Значило: Навек! Там, меж гулких впадин, Хладен и гремуч, Так, ах, так отраден Вожделенный ключ! Солнца луч нежгучий Нежит круглый год –

Средь листвы плакучей Благодатный плод. И всегда блаженны, Руки вкруг воздев, Гимн поют священный Сонмы светлых дев. Там, ах, там впервые Деву встретил друг! Звал меня – Софией Светлый сонм подруг. А. Кочетков, 1920/1922

Когда-то в XVIII в. любовь была обычной темой в 3-ст. хорее: этим размером писались легкие любовные песенки. Именно таков самый ранний образец русского 3-ст. хорея – комично звучащее четверостишие В. Тредиаковского: «Худо тому жити, / Кто хулит любовь: / Век ему тужити, / Утирая бровь» (под «бровью» здесь подразумевается лоб). Можно вспомнить также «Всех цветочков боле / Розу я любил...» И. Дмитриева, «Розы расцветают, / Сердце, отдохни...» В. Жуковского и др. Это – благодарный материал для стилизаций. Вот два примера тому из нашего периода. Образцом для Сологуба были французские песенки XVIII в., для Бунина – русские литературные «песни» в духе Кольцова. (Поищите в тексте Бунина искусно скрытые внутренние рифмы.) Заметим, что зачин Бунина в свою очередь послужил образцом для зачина известной песни М. Исаковского «Ой, цветет калина / В поле у ручья...» – сознательно это было сделано или бессознательно, мы не знаем.

№ 267

* * *

Солнце в тучу село – Завтра будет дождь, Но пойду я смело Под навесы рощ. Стану для забавы У седой ольхи,

Где посуше травы И помягче мхи. Хорошо, что дождик Вымочит весь луг – Раньше или позже К роще выйдет друг. Ф. Сологуб, 1921

№ 268

Песня

Зацвела на воле В поле бирюза. Да не смотрят в душу Милые глаза. Помню, помню нежный Безмятежный лен.

Да далеко где-то Зацветает он. Помню, помню чистый И лучистый взгляд. Да поднять ресницы Люди не велят. И. Бунин, 1909

В XIX в. песенки такого рода выходят из употребления, а вместе с ними – и тема любви в 3-ст. хорее. Возрождается она, как сказано, лишь у поэтов нашего времени, но с совсем иными подходами. Один из этих подходов мы видели (№ 256—259): несчастная любовь служит мотивировкой тоске. К таким стихам о несчастной любви примыкают и два стихотворения К. Арсеневой (№ 260—261), хотя тема тоски в них прямо не выражена. Другой подход в остальных стихах нашего раздела – через тему смерти, заданную русскому 3-ст. хорею еще «Горными вершинами». В стихотворении «Два голоса» мертвец слабо откликается на призыв живой (или умирающей?) возлюбленной, в стихотворении «Чудесное посещение» мертвая возлюбленная обращается к живому жениху (имя София напоминает одновременно и о православной божественной Мудрости, и о немецком романтизме). В стихотворениях № 263—265 как бы по колдовству возникает голос и лик нездешней возлюбленной, несмотря на то что стихотворения эти написаны разными поэтами и в разные годы. Во всяком случае полное отсутствие темы счастливой любви бросается в глаза.

СМЕРТЬ

№ 269

* * *

Много было весен – И опять весна. Бедный мир несносен, И весна бедна. Что она мне скажет На мои мечты?

Ту же смерть покажет, Те же все цветы, Что и прежде были У больной земли, Небесам кадили, Никли да цвели. Ф. Сологуб, 1899

№ 270

* * *

Мы, сплотясь с тобою Против бурь и битв, Шли на бой с судьбою С пламенем молитв. Но в душе не стало Прежнего огня. Друг мой, я устала, Поддержи меня!

Я искала счастья В мимолетных снах... Брось мне свет участья, Прогони мой страх, – Сердцу мир даруя Сказкой о весне. И когда умру я, Помолись о мне. М. Лохвицкая, 1896/1898

№ 271

Дата добавления: 2015-10-16