Читайте также: |
|
Отправленные Нико на связь с отрядом Габилы Дианоз, Авто и Асланбек отдыхали у знаменитого родника.
— Значит, здесь уложила Ольга пристава? — спросил Авто.
— Здесь, здесь, — отозвался Дианоз неохотно.
— И ты Коциа голову тут снес?
— Здесь.
— Что же ты не пожалел родника?
Дианоз, недоумевая, поднял голову.
Авто хитро прищурился, подмигивая Асланбеку:
— Мы, значит, преспокойно попиваем воду, а в ней ядовитая кровь этой змеи Коциа?
Дианоз чертыхнулся:
— Креста на тебе нет, Авто! Как ты можешь так говорить?
— А ты что, до сих пор крови боишься?
— Я крови не боюсь. Мне жалко, когда невинная кровь льется.
— Тихо, — сдвинул брови Асланбек и поднял руку. — Кажется, кто-то скачет...
Все трое мгновенно кинулись за камни, сняли винтовки с предохранителей, расстегнули патронташи, устремили взгляд на дорогу.
Через несколько минут взмыленная лошадь вынесла на пригорок едва державшегося в седле от усталости всадника.
— Стой! — выскочил на дорогу Асланбек.
Всадник натянул поводья. Под башлыком виднелись ввалившиеся от многочасовой скачки глаза.
Неизвестный увидел дула еще двух нацеленных в него винтовок и, не говоря ни слова, стал слезать с лошади.
— Кто такой? — голосом, не предвещавшим ничего хорошего, попробовал остановить его Асланбек.
Но горец, отстегнув и бросив к ногам ремень с шашкой, пошатываясь, однако уверенно, как и положено местному жителю, пошел к роднику. Не обращая внимания на глядящие на него дула винтовок, он припал к роднику и, обжигая горло ледяной водой, долго пил. Затем встал перед родником на колени и плеснул воды в лицо, на шею.
Когда путник, по-прежнему не обращая внимания на озадаченных его поведением абреков, размотал башлык, Авто ахнул:
— Ахмет! Ты!
— Я, — качнул головой путник, опрокидываясь в траву и раскидывая руки.
— Это же Ахмет Маргиев! — обрадованно объяснил товарищам Авто. — Вот было бы делов — чуть своего не подстрелили!
Радовался и Ахмет.
— Два дня вы мне подарили, джигиты. Теперь могу и домой на часок заглянуть. Знаете ли вы дорогу в хачировский лагерь?
— Ну, я знаю, — сказал Авто.
— Тогда не тратьте времени даром. Верный человек велел сообщить Габиле, что скоро на этой дороге надо ждать важных гостей.
— Кого бы это? — усмехнулся Асланбек.
— Век будешь гадать — не отгадаешь!
Ахмет ослабил подпруги, снял повод и, стреножив, пустил коня попастись на лужайку.
— На помощь князьям Амилахвари и Цицнакидзе едут два опасных туза: начальник уезда Бакрадзе и его правая рука капитан Внуковский.
— Этот капитан нашего Васо в засаде взял. Есть случай пощекотать ему ребра, — погладил эфес сабли Асланбек.
— Он взял, он и упустил.
— Что ты говоришь? Повтори.
— То и говорю, — довольно повторил Ахмет и широко улыбнулся друзьям. — Отбили Васо. Габила с Ольгой увезли его к себе.
— Да ты знаешь, какую ты нам радость привез! — закричал Дианоз. — Хочешь, саблю тебе отдам? Не много таких в Ксанском ущелье. Брат, умирая, мне ее завещал, а я тебе ее подарю — хочешь?
— Носи на страх врагам свою саблю, — сказал Ахмет. — У меня к моей рука привыкла.
— А мы тебя, дорогой, — обнял Ахмета Авто, — чуть не подстрелили.
— Я так думаю, друзья, — решительно сказал Дианоз, — нам к Габиле нужно с этими «птичками» прибыть. Пусть Васо с ними потолкует. То он у них в гостях был, теперь они у него побудут. Ты знаешь, Ахмет, нас ведь и послали, чтоб об Ольге узнать... А оказывается, она вон где!
— Значит, двойная удача? И Васо освобожден, и в торока можно кой-кого положить?
— Точно.
— Русские в таких случаях говорят, — радовался Авто, — на ловца и зверь бежит.
— Русские и другое говорят, — высказал опасение Ахмет. — Не хвались, едучи на рать... Вас всего трое, а эти «птицы» вряд ли поедут без охраны.
— Но ведь они-то не знают, что нас трое, — заметил Асланбек. — В засаде один троих стоит.
Ахмет отдохнул еще с полчаса и снова вскочил в седло.
— Да будет с тобой святой Уастырджи![18] — напутствовали его друзья.
— Удачи и вам. Только советую от родника вперед выдвинуться, в лесок. Я от усталости и спешки не разглядел вас за камнями, а у них может поострее глаз оказаться. В лесу надежнее будет.
Вечерело.
Друзья перекусили и перекурили, по очереди отползая в глубь леска, по очереди поспали, чтоб в дозоре не дремалось, а на дороге по-прежнему было пустынно.
Протащился, покряхтывая и ворча на плохо смазанную тележку, хромой старик, и снова никого.
— Если засветло не появились, — сказал Авто, — то теперь уже вряд ли появятся.
— Почему?
— Боятся они по ночам ездить.
— Сам так решил? — хмыкнул Асланбек. — Ты подумай, разве этим тузам надо, чтобы вся округа знала, что они к Амилахвари явились?
— А бог их ведает!
— То-то и оно.
Им выгоднее неприметно проскочить и свои черные дела тайно делать.
— А может, и верно.
— Я по князю сужу, — сказал Асланбек — Он только на праздники и ездил засветло, чтобы нарядом да кабардинцем тонконогим покрасоваться. А если по делам — все на ночь глядя, чтоб никто не помешал...
— Какие у него дела, у твоего князя?
— А ты думаешь, зря его Черным Датико прозвали? Как бы не так. Этот князь немало времени в ночных засадах провел, чтоб состояние сколотить...
— Ах он, собака! — слушая разговор друзей, не выдержал Дианоз.
— Собака и есть, — согласился Асланбек. — Да еще какая! Ты бы видел, как он с Цицнакидзе лобызается при встрече! Друзья — водой не разольешь... А сам ночами гонял нас лес у того воровать...
— Вот это сосед! Вот это по-княжески! То-то я слышал, и мы его карман чужим лесом набивали... Выходит, он нас ворами сделал?
— Выходит...
Асланбек поправил винтовку, лег поудобнее.
— Если бы знать, что нас ждет! А то явится гостья, что и разглядеть ее не успеешь. Как подумаю об этом, горько становится за прожитое... Некому будет и добром вспомнить...
— Это ты про какую гостью? — засмеялся, видно недослышав, Авто — Если с косами, то чего же о смерти заговорил?
— У невезучего и в праздник живот болит... Я говорил о гостье, о которой мечтать не приходится: сама находит.
— Это ты про смерть, что ли?
— Слава богу, смекнул!.. Так вот я и говорю... — Асланбек повернулся к невозмутимо слушавшему Дианозу. — Порой так стыдно становится за то, что успел натворить, сам бы себе кинжал всадил по рукоятку. А князья? Сами убьют, сами же и поминки справят. Ох и насмотрелся я на их дела!
— Теперь все знаешь? — выслушав рассказ, спросил Асланбека Авто.
— Если бы все знал, не лежал бы тут. На три головы бы опережал проклятых князей. Они еще только собирались бы куда-то тронуться, а я бы уже на их дороге стоял.
— Ишь ты! — восхитился Авто.
А молчун Дианоз мрачно изрек:
— То, что ты, Асланбек, сейчас открываешь, я уже и позабыть успел.
— Ты прав, Дианоз, — согласился тот — Я поздно прозрел. А если, бы наш Васо не припечатал Черного Датико на лесосеке к земле, может быть, еще ездил бы за князем, как цепная собака...
— Да-а, — раздумчиво протянул Авто. — Надо же, отбили Васо! Вот здорово!.. — Он хлопнул себя по лбу: — Какого же черта мы здесь сидим, если Васо в отряд спешит? Что нам этот Ахмет — указ?
— О чем это ты? — буркнул Дианоз.
— Так ведь, если Васо освобожден, чего нам здесь торчать? Эти двое, о которых он нам сказал, могут и другой дорогой проехать. Как ты думаешь, Асланбек?
— Конечно, могут.
— Могут и охрану с собой взять, — обрадовался Авто поддержке.
— И это может быть.
— Так чего рисковать понапрасну?
Товарищи долго молчали. Наконец Асланбек откликнулся:
— Понапрасну, говоришь? А если завтра кого другого схватят? Ну, тебя, к примеру.
— Смеешься?
— Почему?
— Какая мне цена?
— Это ты напрасно, Авто, — возразил Асланбек. — Напрасно. По мне, так любой наш боец самого важного князя стоит. Надо ждать. Две ночи провели в лесу, проведем и третью: богу молятся тремя пирогами...
— А в сакле четыре угла...
— Понадобится, я и пять ночей просижу, — оправдываясь, сказал Авто. — Но как бы в сеть не попал сам ловец.
— Не попадешь, успокойся...
Большим медным диском из-за гор лениво выплыла луна. Казалось, какой-то одноглазый великан неотступно наблюдает сверху за тремя смельчаками. Укрывшись за камнями под сенью деревьев, они думают, что не видны никому, а он замечает каждое их движение, каждый жест, слышит каждое слово. Они невольно умолкли, и тотчас по дороге осторожно проскользнула чья-то легкая тень. Силуэт зверька на мгновение возник на спуске к роднику, темным пятном скользнул на фоне сверкающей в лунном свете воды — и тут же из-за камней у родника другой кто-то прыгнул ему на спину. Негромкий вскрик, похожий на стон, прорезал лесную тишину, и вслед за ним раздалось довольное урчанье.
На спуске к роднику вновь возникла легкая, быстрая тень. Зверь осмотрелся, с присвистом втягивая в ноздри воздух, и снова скользнул вниз. Через какие-то считанные секунды он показался снова, волоча в зубах добычу.
— Какая шапка в гости пришла! — приник к ложе винтовки Авто.
Но тут же на плечо ему легла рука Асланбека:
— Тихо. За мелким зверем погнавшись, большого спугнешь.
— Чего там? — заворчал недовольный Авто. — Только в такую ночь и тронется из дому «большой зверь»? Не лучше ли дома сидеть, чаи гонять?
— Тихо! — обрезал Дианоз — Разговорились. Зверя определенно кто-то насторожил. В сторону разговоры, все внимание дороге.
И точно: вскоре до лежащих в засаде донесся мягкий, как будто ступали в густую пыль, перестук копыт.
— Неужели они? — выдохнул Авто. — Неужели дождались?
— Видно, копыта тряпками обмотали, — уточнил Асланбек.
— Все, ни слова больше, — скомандовал Дианоз. — Берем с трех сторон. Я — вперед. Асланбек — сзади, ты, Авто, останешься на месте.
Они бесшумно, ползком скользнули к дороге.
Луна, как желтый бубен, лила бледный свет на кремнисто поблескивающую поляну перед родником. Дианоз прополз к ее краю, укрылся за большим черным камнем. На этот камень он вскочил, на мгновение оказавшись над Коциа, и этого мгновения хватило, чтобы доверенный князя Амилахвари лишился головы.
Диаиозу так и казалось, что подножие камня до сих пор пахнет кровью злодея. Но вдумываться в свои ощущения Дианозу было некогда. С дороги донесся приглушенный разговор.
— Здесь, капитан, изумительный родник. И сами передохнем, и лошадям дадим попить.
— Может, не стоит? Насколько мне известно, в двух шагах аул.
— Аул нам сейчас, капитан, опасен: у абреков там глаза и уши. Мы еще и тронуться не успеем, а они о нашем маршруте знать будут.
— Как хотите. Я предпочел бы передохнуть, чем ехать ночью.
— Ночь — наша союзница, капитан.
Всадники остановили коней на поляне. Повесив карабины на луки седел, они направились к роднику. И как только отошли от коней шагов на десять — пятнадцать, Авто бросился на поляну.
— Руки вверх!
Путники было метнулись вперед, лихорадочно расстегивая кобуры, но из-за камня черным привидением встал Дианоз, лязгнул затвором.
— Неужели не ясно сказано: руки вверх!
Неумолимо клацнул затвор и сзади — это подходил, не спуская глаз с задержанных, Асланбек.
Дата добавления: 2015-10-16; просмотров: 76 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ | | | ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ |