Г ла ва п я тая 3 страница

управлял единственной Ferrari 125 GPS, снабженной

двигателем серии 166 с нагнетателем. С Фариной в Аргентину

прибыл

РИЧАРД ВИЛЬЯМС

«ЭНЦО ФЕРРАРИ»

механик «Скудерии» Стефано Мсацца. Поскольку Alfa Romeo

не приехала, Жан-Пьер Вимиль привез с собой в Аргентину

маленькую французскую машину Simca Gordini. Гонки на

Приз президента должны были проходить на трассе вокруг

парка Палермо, который отделяет центр Буэнос-Айреса от

набережной реки Ла-Плата. В полвосьмого утра начались

предварительные заезды. Когда Жан-Пьер Вимиль проходил

третий крут и приближался к скоростному повороту Гольф-

Клуб, случилось нечто непредвиденное — то ли ему под колеса

бросилась собака, то ли на дороге внезапно появился пешеход,

то ли его ослепило солнце. Правды так никто и не узнал,

поскольку машина Жан-Пьера неожиданно потеряла

управление, вылетела с трассы и перевернулась. Вимиль умер,

не приходя в сознание, в карете «Скорой помощи» по дороге в

госпиталь. Виллорези, Фарина, Аскари и Фанхио

присутствовали на похоронах французского гонщика, которые

состоялись на местном кладбище Реколета.

Посмотреть гонки собрались 300000 зрителей. Первое и

второе место заняли Аскари и Виллорези, управлявшие

машинами марки Maserati. Фанхио пришел четвертым.

Фарина, управлявший Ferrari, сошел из-за поломки

нагнетателя. Через неделю, в гонках на Приз Евы Дуартс

Перон (супруги президента), Фарина чиркнул крылом о

столбик ограждения и опять выбыл из гонок. Но на следующей

неделе на гонках в Розарио — после того как Меацца приладил

к кормовой части машины свинцовый балласт, чтобы

улучшить сцепление задних колес с дорогой (соответствующие

инструкции были получены по телефону из Маранелло), —

Фарина одержал убедительную победу. В местечке Мар-дель-

Плата во время четвертых, последних гонок серии машина у

Фарина снова сломалась, и первым к финишу, обойдя

РИЧАРД ВИЛЬЯМС

«ЭНЦО ФЕРРАРИ»

Аскари и Виллорези, пришел Фанхио. На гонках при-

сутствовали тридцать тысяч зрителей из Балкарсе — родного

города Фанхио, находившегося от Мар-дель-Плата на

расстоянии тридцати пяти миль. Большинство из них

преодолели это расстояние пешком.

После того как соревнования в Аргентине завершились,

Феррари дал Фарине команду отправляться в Бразилию. Там

на гонках в Интерлагосе на окраине Сан-Паулу Фарина

потерпел неудачу. Но в гонках по трудной трассе Гавеа в Рио

ему удалось одержать победу. На этом соревнования

закончились. Две Ferrari, которые Фарина привез с собой в

Латинскую Америку, были проданы. Кроме того, Феррари

удалось продать в Англии еще две машины серии 125 GPS.

Одну из них купил гонщик-любитель Питер Уайтхед, а другую

— Тони Ван-дервелл, который поставил на машину новые

подшипники, несколько улучшившие ее характеристики. Тони

Вандервелл принимал участие в реализации новой программы

— «Британские гоночные автомобили» (BRM),

финансировавшейся через различные частные и обще-

ственные фонды. Англичане хотели создать новую машину

формулы Гран При, которая смогла бы конкурировать с

французскими и итальянскими автомобилями, а для этого, по

мнению Вандервелла, британским инженерам и дизайнерам

было просто необходимо ознакомиться с лучшими образцами

зарубежной техники. Конструкция Ferrari показалась

британцам несколько примитивной, и они пошли по другому

пути, сконструировав машину на основе чрезвычайно

сложного в техническом отношении двигателя VI6, который

был капризен в эксплуатации и возложенных на него надежд

не оправдал. Разочаровавшись в новых BRM, Вандервелл

выкрасил купленную им Ferrari в традиционный английский

зеленый цвет и, назвав ее «TS» («Tinwall

РИЧАРД ВИЛЬЯМС

«ЭНЦО ФЕРРАРИ»

Special), стартовал в автопробеге, рекламировавшем

достоинства выпускавшихся его фирмой подшипников. Кроме

того, Тони использовал эту машину как тест-платформу для

испытаний различных технических новшеств, которые в

будущем стали конструктивными элементами созданной им

новой машины, получившей известность под названием

Vanwall.

Когда итальянские команды вернулись в Европу, Феррари

приступил к исполнению давно вынашиваемого им замысла —

заполучить к себе в команду двух лучших, по его мнению,

гонщиков Италии — Аскари и Виллорези. Позвонив

Виллорези, первому гонщику Maserati, Энцо пригласил его к

себе в Модену. Когда Виллорези поднялся на второй этаж

старого здания «Скудерии Феррари» на Тренто-э-Триесте, его

взгляду предстал хозяин офиса, лежавший на диване со

сложенными на груди руками. Поскольку Феррари никак на

его приход не отреагировал и продолжал притворяться

спящим, Виллорези, с минуту постояв в комнате, в сердцах

бросил: «Все спишь? Ну и черт с тобой!» — и, повернувшись на

каблуках, направился к двери. Туг Феррари неожиданно

принял вертикальное положение и, предложив Виллорези

присесть, как ни в чем не бывало завел с ним разговор о

переходе в «Скудерию». Разговор получился непростым —

Виллорези припомнил Феррари нежелание выплачивать

страховку семье его покойного брата Мими. Так или иначе, но

Феррари удалось уладить все разногласия, существовавшие

между ним и Виллорези, и даже предложить его вниманию

проект весьма заманчивого договора, в соответствии с которым

Виллорези и Аскари должны были получать от «Скудерии» по

100 000 лир в месяц плюс пятьдесят процентов «призовых» и

денег, полагавшихся за выход на трассу. Хотя у Феррари и

были в прошлом разногласия с Вилло

РИЧАРД ВИЛЬЯМС

«ЭНЦО ФЕРРАРИ»

рези, он, давая ему оценку, старался быть объективным.

«Джиджи Виллорези недаром называли любимым сыном

Милана, — писал Энцо. — Он обладал всеми необходимыми

для чемпиона качествами, умел выжимать максимум из

конструкции автомобиля, на котором ездил, и извлекать

выгоды из малейших ошибок своих со-

перников».

Во время первого выступления в составе Ferrari на гонках в

Сна Аскари и Виллорези из-за слишком частых остановок на

заправку пришли к финишу на втором и третьем месте.

Победил Луи Розье на Talbot с рабочим объемом двигателя 4,5

литра. Несмотря на то что эта машина несколько устарела, у

нее было перед Ferrari одно преимущество — она меньше

расходовала топлива. Хотя Коломбо все еще продолжал

доводить и модернизировать созданный им сразу после войны

двигатель, вернувшийся на фабрику инженер Лампреди

работал уже над совершенно новым 12-цилиндровым мотором

с рабочим объемом 4,5 литра и без нагнетателя. Феррари,

отметив надежность и экономичность Talbot, всячески

поощрял начинание Лампреди. Он не возражал против того,

чтобы его инженеры одновременно работали над двумя

совершенно разными моторами. Его предприятие процветало,

и он мог себе это позволить — был бы только результат.

В 1949 году у Феррари появились клиенты, каких прежде у

него никогда не было. К нему стали захаживать всевозможные

светские знаменитости и люди искусства, другими словами,

«модная публика». В числе первых протоптал дорожку в

Маранелло режиссер Ро-берто Росселини — один из

основоположников итальянского неореализма. Энцо был вовсе

не прочь с ним познакомиться; еще больше он обрадовался,

когда Росселини привез с собой кинозвезду Ингрид Бергман.

Ра

РИЧАРД ВИЛЬЯМС

«ЭНЦО ФЕРРАРИ»

ди Росселини она бросила мужа-шведа и трех дочерей, что

вызвало в обществе грандиозный скандал. Феррари льстило,

что он получил возможность узнать об этих драматических

событиях из жизни творческой элиты, так сказать, из первых

рук. Это ясно видно на фотографии, где Энцо,

расположившись за столиком ресторана, с умильным видом

поглядывает на сидящих рядом Росселини и Ингрид.

Примерно в это же время на фабрику в Маранелло стал

захаживать еще один человек, которого прежде здесь видели

довольно редко. Это был семнадцатилетний Дино Феррари,

который стал проявлять все больше интереса к деятельности

своего отца. И неудивительно — ведь его обучал автоделу

Серджио Скапинелли, один из самых близких и преданных

Феррари людей, работавший с ним с 1937 года. Теперь

Серджио преподавал в технологическом институте города

Модены, где передавал свои знания молодому поколению.

Симпатичный, высокий, как его отец, Дино Феррари

любил стоять под навесом бензозаправочной станции,

наблюдая за тем, как автомобили, выехав за ворота фабрики,

мчались по Виа Абетоне, распугивая ревом мотора цыплят и

велосипедистов. Увы, юноше, который так любил автомобили

и скорость, с каждым днем становилось все хуже и хуже. Его

ослабленный организм не мог уже сопротивляться инфекции;

у него начался нефрит, который в скором времени принял

хроническую форму. Когда Энцо видел сына, то всегда

вспоминал пословицу, которую любила повторять его мать:

«Тот, у кого хорошее здоровье, безмерно богат, хотя и не

подозрева-ет об этом».

Хотя новые моторы еще не были готовы, Аскари ухитрялся

выигрывать гонки и на старой 125 GPG. Так, он пришел

первым на Гран При Швейцарии, а также

РИЧАРД ВИЛЬЯМС

«ЭНЦО ФЕРРАРИ»

выиграл Кубок газеты Daily Express в Силверстоуне. После того

как Лампреди удлинил раму и поставил на мотор конструкции

Коломбо двухступенчатый нагнетатель, характеристики

машины несколько улучшились. Аскари этим воспользовался и

выиграл Гран При Италии в Монце, лидируя со старта до

самого финиша — как тогда говорили, «от флага до флага». У

модифицированной модели 125 GPC изменился и радиатор.

Теперь на нем никелированные горизонтальные прутья чере-

довались с вертикальными; эта конструкция очень напоминала

донышко алюминиевого контейнера для переноски яиц и

стала традиционной для машин Ferrari, выпускавшихся в 40—

50-х годах. Вошедшая в моду с легкой руки Энцо Феррари

прямоугольная никелированная радиаторная решетка

использовалась дизайнерами даже полвека спустя. Ее ставили

на самые обыкновенные машины, чтобы придать им более

«спортивный» вид и подчеркнуть скоростные качества.

Необходимо отметить, что в конце сороковых годов в

гонках Гран При участвовали машины с самыми разными

характеристиками. Сказывалась нехватка машин этого класса

— прежде всего потому, что Alfa Romeo от участия в гонках

этой формулы отказалась; кроме того, заявленные ранее новые

машины BRM и Cisitalia-Porsche не были закончены к сроку и

на автодромы не вышли. Все это заставило организаторов со-

ревнований подумать о «второй» — так сказать, запасной

формуле. Требования, предъявлявшиеся к форму-ле-2, были

таковы: рабочий объем двигателя не должен был превышать 2

литра, нагнетатель ставить запрещалось. Это значительно

расширяло возможности фирм, производивших небольшие

спортивные машины, поскольку переделать их в гоночные

Формулы-2 не составляло труда. К тому времени, когда должен

был со

РИЧАРД ВИЛЬЯМС

«ЭНЦО ФЕРРАРИ»

стоиться Гран При Италии в Монце, на автодром прибыло

восемь таких машин, причем пять из них были построены в

Маранелло. Выступавший на Ferrari аргентинец Фанхио занял

в гонке первое место, обойдя одного за другим Бонетто,

Аскари, Кортезе и бразильца Чи-ко Ланди, также выступавших

за рулем Ferrari. Еще до начала гонок с аргентинцем Фанхио

произошел курьезный случай. Правительство Перона через

Автомобильный клуб Аргентины (АКА) оплатило покупку

двух Ferrari с объемом двигателя 2 литра. В соответствии с до-

говором «Скудерия» должна была получить от АКА 11 000

долларов за каждый автомобиль. «Скудерия», в свою очередь,

обязалась выкрасить купленные АКА машины в национальные

цвета Аргентины — желтый и голубой. Приехав на фабрику в

Маранелло, Фанхио желто-голубых машин там не обнаружил.

«Как же так? — удивился Фанхио. — Ведь скоро гонки!»

Выяснилось, однако, что перечисленные АКА средства на

покупку автомобилей на счет «Скудерии» так и не поступили.

Феррари стоял перед дилеммой — пойти на риск и позволить

Фанхио участвовать в гонках на еще не оплаченном

автомобиле или же лишить аргентинского гонщика такого

права. Феррари решил рискнуть, велел перекрасить одну из

машин в желто-голубой цвет и передал ее Фанхио. Аргентинец

принял участие в гонках и поднялся на верхнюю ступень

подиума; в скором времени на счет «Скудерии» пришли

перечисленные АКА деньги. Все таким образом разрешилось

ко всеобщему удовольствию — Феррари получил деньги и

обеспечил себе отличную рекламу: как-никак, его машина

заняла в гонках первое место. Фанхио же достались кубок и две

заказанные АКА окрашенные в желто-голубой цвет машины,

которые он сразу после гонок пере

РИЧАРД ВИЛЬЯМС

«ЭНЦО ФЕРРАРИ»

правил в Буэнос-Айрес, поскольку там начинались со-

ревнования серии «Temporada».

Начиная с 1948 года продажа выпускавшихся фабрикой

Маранелло машин с рабочим объемом двигателя 2 литра стала

приносить «Скудерии» основной доход. Подписав договор с

Феличе Бьянки Андерлони, владельцем известной фирмы

«Туринг», на поставку кузовов из легких сплавов, Феррари на

пресс-конференции заявил, что его фирма готова предложить

своим клиентам два варианта известной модели 166: открытую

машину MM Spider (ее также называли «баркетта» — «ло-

дочка») и маленькую «купе», получившую название «Интер».

Обе машины имели изящные алюминиевые кузова «Туринг» и

раму из тонкостенных стальных труб. Отделка была

великолепной — приборные панели изготовлялись из дорогих

пород дерева, а сиденья обтягивались натуральной кожей.

Главное же, на этих машинах можно было не только

проехаться с in и ком по главной улице города, но и

участвовать в гонках достаточно высокого уровня.

В конце 1948 года обе Ferrari с кузовами «Туринг» были

выставлены на проходившем в Турине автосалоне, где их

появление вызвало настоящую сенсацию. У этих машин было

все, о чем только мог мечтать истинный поклонник

эксклюзивной

автотехники: отличные скоростные

характеристики, современный, аэродинамической формы

кузов и роскошная отделка.

В мае 1949 года Клементе Биондетти, управлявший 166 ММ,

одержал победу в гонке «Мillе Miglia». Это была вторая победа

Ferrari в традиционной итальянской тысячемильной гонке.

Вторым пришел Феличе Бонетто. Водитель третьей Ferrari —

Таруффи — лидировал вплоть до Равенны, но, когда до

финиша оставалось два часа, сошел с трассы из-за поломки

трансмиссии. Нода

РИЧАРД ВИЛЬЯМС

«ЭНЦО ФЕРРАРИ»

же победа в тысячемильных гонках не могла сравниться с тем,

что произошло 25 — 26 июня, когда машины марки Ferrari

впервые появились в Ле-Мане.

Луиджи Кинетти, обосновавшийся в Штатах итальянский

бизнесмен, после памятной встречи с Эггцо «в ночь перед

Рождеством» продолжал бомбардировать его письмами с

предложением отправить несколько машин марки Ferrari за

океан. По его словам, конъюнктура для этого была самая

подходящая: элитный Американский автомобильный

спортивный клуб организовал ряд соревнований для

состоятельных гонщиков-любителей, ездивших почти

исключительно на спортивных автомобилях европейских

производителей, которым фирма Ferrari могла бы составить

достойную конкуренцию. Лорд Селсдон, британский гонщик-

любитель, продал за 9000 долларов принадлежавшую ему 166

SC Бриггсу Каннингхэму — сыну владельца всемирно

известной фирмы «Проктер энд Гэмбл». Кан-нингхэм, таким

образом, стал первым американцем, купившим машину марки

Ferrari. Кинетти, приобретший на автосалоне в Турине

выставочный образец модели 166 Spider ММ, пароходом

отправил ее Томми Ли — автомобильному дилеру,

проживавшему в Лос-Анджелесе. Эта машина стала первой

Ferrari, появившейся в Калифорнии.

Кинетти был не только бизнесменом, но и гонщиком-

любителем, поэтому ничего удивительного не было в том, что

он, купив на фабрике в Маранелло новую машину, стал одним

из сорока девяти участников первых послевоенных гонок «24

часа Ле-Мана». Вместе с Кинетти должен был ехать

британский любитель лорд Селсдон. На второй машине серии

166 ехали французы — Жан Люка и Ферре (псевдоним Пьера-

Луи Дрейфуса). К удовольствию французских зрителей,

которых

РИЧАРД ВИЛЬЯМС

«ЭНЦО ФЕРРАРИ»

насчитывалось не менее двухсот тысяч, сразу же после старта

лидерство захватили две большие французские машины

фирмы Delahaye. Однако Кинетти удалось сесть им на хвост и

идти, не отставая, весь вечер и всю ночь. Французы, ехавшие на

второй Ferrari, попали в аварию и вынуждены были сойти с

трассы. Перед рассветом, когда итальянец обошел одну за

другой обе Delahaye, его сменил лорд Селсдон, но жадный до

гонок Кинетти уже через час отобрал у него руль. Как-никак,

до войны он дважды побеждал в гонках, а потому считал себя

почти что профессионалом. Кинетти продолжал лидировать

до конца гонок и, хотя у него были проблемы с переключением

передач, а финишную черту он, по свидетельству очевидцев,

пересек «на средней скорости», все равно опередил

следовавшие за ним Delahaye и Fraser Hash по меньшей мере

на крут. Победители получили Кубок президента Республики

из рук самого президента — Венсана Ориоля.

Интересно, что, несмотря на все усилия, прилагаемые

Кинетти, чтобы продвинуть машины «Скудерии» на

американский рынок, Феррари уделяет ему в своих

воспоминаниях всего несколько строк. Вероятно, все дело в

том, что Феррари просто не хотел делиться с кем-либо славой

— тем более с человеком, который претендовал на роль его

полномочного представителя в США. Кроме того, он опасался,

что коммерческий успех его спортивных машин затмит успех

гоночной команды, а именно о всемирном успехе в гонках он

мечтал всю свою жизнь. При этом он не мог отрицать, что

после победы Кинетти в Ле-Мане репутация его фирмы

взлетела на недосягаемую высоту. Публика по достоинству оце-

нила не только скоростные качества его машин и их на-

дежность, но также изящество их форм и роскошь отделки.

Подобное редкое сочетание для настоящего ав

РИЧАРД ВИЛЬЯМС

«ЭНЦО ФЕРРАРИ»

томобилиста было неотразимым. Все говорило о том, что в

скором времени на фабрику в Маранелло начнется настоящее

паломничество.

Теперь было необходимо заняться вплотную машинами

класса Гран При. Кое-что для этого уже делалось: к примеру,

Аурелио

Лампреди

приступил

к

испытаниям

сконструированного им двигателя объемом в 4,5 литра. На

традиционной встрече с инженерами и менеджерами Феррари

назначил Лампреди ответственным за создание машины для

гонок Гран При. Коломбо пришел в ярость и сказал, что сию

же минуту увольняется. В ответ на это Энцо пообещал

прислать к нему на квартиру полицейских — проследить за

тем, чтобы он не увез с собой чертежи новейших разработок.

Коломбо рассвирепел еще больше. Тогда Феррари позвонил

начальнику полиции и потребовал немедленно послать наряд

на городскую квартиру Коломбо. Коломбо с презрением

ответил, что он «плевать на это хотел», но спеси все-таки

поубавил. Феррари перезвонил начальнику полиции и обыск

отменил. После этого все успокоились и отправились отмечать

новое назначение Лампреди. На следующий день Феррари

вызвал Коломбо к себе в кабинет и объявил, что начиная с 1950

года он будет отвечать только за спортивные машины и

машины типа «Гран Туризмо». Это назначение было тяжким

ударом по самолюбию бывшего главного инженера. Впрочем,

Коломбо в своих воспоминаниях старался этой темы не

касаться и даже написал, что «Феррари предвидел успех

моторов с большим литражом и без нагнетателя».

Относительно своего нового назначения он написал

следующее: «Феррари произвел в руководстве грамотную

перестановку, позволившую ему развивать новое направление

в моторострое

РИЧАРД ВИЛЬЯМС

«ЭНЦО ФЕРРАРИ»

нии, не разрывая отношений с таким квалифицированным

дизайнером, как я. Все прошло тихо и без

скандала».

Вторым после Росселини великосветским львом, который

посетил фабрику Феррари в Маранелло, был Пор-фирио

Рубироза — сын доминиканского генерала и большой

женолюб. В первый раз он женился в возрасте двадцати лет,

обольстив семнадцатилетнюю Флор де Оро Трухильо — дочь

диктатора Доминиканской республики. День их свадьбы был

объявлен государственным праздником. В скором времени,

правда, Порфирио отбыл с дипломатической миссией в

Европу, где напрочь забыл о своей молодой жене. О его связях

с женщинами ходили легенды, а он предпочитал проводить

свое время не в трудах праведных, а за игорными столами в

Сент-Морице, Монте-Карло, Биаррице и Дювиле. В возрасте

сорока лет он женился в третий раз — на Дорис Дьюк, которая

подарила ему в день свадьбы замок XVIII века на рю де

Белыпасс рядом с собором Парижской Богоматери, небольшой

самолет, полмиллиона долларов наличными и пять машин

марки Ferrari.

«Вы когда-нибудь работаете?» — спросил у Порфирио

репортер отдела светской хроники.

«На работу у меня совершенно не остается времени», —

ответил плейбой.

В самом деле, как было работать, когда его одолевали долги

и женщины. Одна богатая пуэрториканка, желая помочь ему

расплатиться с долгами, продала свои драгоценности, но он

все равно ее бросил — ради французской кинозвезды Даниэль

Даррье. Их брак продержался пять лет — по меркам Руби это

был настоящий рекорд. Потом у него были отношения с одной

РИЧАРД ВИЛЬЯМС

«ЭНЦО ФЕРРАРИ»

аргентинской миллионершей, а потом он женился на Дорис

Дьюк, которая подарила ему пять машин фирмы Ferrari.

Брак между Руби и Дорис был заключен 1 сентября 1947

года, а через тринадцать месяцев они развелись. Как

утверждает светская хроника, подаренные супругой замок,

наличность и самолет остались у Руби. В это, впрочем, можно

еще поверить. Вызывает известные сомнения лишь количество

Ferrari, подаренных ему Дорис, которых было якобы целых

пять штук. Честно говоря, в это как-то слабо верится,

поскольку общее число выпущенных за 13 месяцев в

Маранелло автомобилей вряд ли превышало эту цифру.

Не приходится, однако, сомневаться, что до 1950 года одна

Ferrari в лапах у Рубирозы все-таки побывала. Это была такая

же 166 ММ, что и у победившего на гонках «24 часа Ле-Мана»

Кинетти. Рубироза и его приятель француз Пьер Легони,

пытаясь повторить успех итальянца, на следующий год

приняли участие в гонках в Ле-Мане, в течение часа шли в

десятке лидеров, но потом из-за технических неисправностей

сошли с трассы.

В 1947 году «Скудерия Феррари» участвовала в че-

тырнадцати гонках, в 1948 году — в двадцати восьми, а в 1949

году — в сорока восьми. Соответственно, на фабрике в

Маранелло в 47-м году были построены три машины, в 48-м

году — пять и в 49-м — двадцать три. В 1950 году в Маранелло

было произведено двадцать шесть машин, которые приняли

участие в 73 различных соревнованиях. Таким образом, из

ворот фабрики с каждым годом выезжало все больше машин; в

скором времени она стала крупнейшим предприятием в

округе Маранелло. Феррари, впрочем, продолжал жить в

Модене, где находились его квартира и офис. Ну а старые

мастерские превратились в станцию технического

обслуживания,

РИЧАРД ВИЛЬЯМС

«ЭНЦО ФЕРРАРИ»

куда клиенты фирмы пригоняли свои машины, нуждавшиеся

в ремонте. Кроме того, в Модене находилась гоночная трасса,

располагавшаяся на территории бывшего военного аэродрома,

построенного еще во времена правления Муссолини. В мае

1950 года трасса была официально передана ее владельцами в

распоряжение местных автопроизводителей, нуждавшихся в

испытательном полигоне. В основном здесь испытывались ма-

шины фирм Ferrari, Maserati и Stanguellini. Испытательные

заезды стали бесплатным развлечением для местных

обывателей; одновременно они свидетельствовали о том, что в

этих краях создана пусть небольшая, но процветающая

отрасль автоиндустрии. Феррари частенько приходил на

испытательную трассу, чтобы посмотреть, как его инженеры и

механики колдуют над машинами, носившими его имя.

Обыкновенно его сопровождали приятели и клиенты; нередко

его видели в компании дона Серджио Монтовани — местного

приходского священника, помешанного на машинах и гонках.

В начале каждого сезона на трассе проходил торжественный

молебен, который проводил архиепископ Бокколери; в конце

службы он благословлял выстроившихся на поле гонщиков,

механиков и инженеров моденских гоночных «конюшен» и

желал им удачи. Владельцы называли этот автодром из-за его

прямоугольной

формы

«маленьким

европейским

Иидианаполисом». Нельзя сказать, чтобы эта трасса

изобиловала крутыми поворотами, шиканами или так

называемыми «трудными» местами, но поставленным перед

ней задачам в общем отвечала. Были и специалисты по

прохождению этой трассы — к примеру, тест-пилот Феррари

Мартино Севери, носивший зимой и летом черный кожаный

шлем и такие же штаны и куртку, не раз обставлял здесь

лучших гонщиков «Ску

РИЧАРД ВИЛЬЯМС

«ЭНЦО ФЕРРАРИ»

дерии», что вызывало у них немалое раздражение и даже

ставило в тупик, поскольку на других трассах Севери как

гонщик никак себя не зарекомендовал. Впрочем, основная

часть предприятия Феррари находилась все-таки в Маранелло,

и главный инженер фирмы Лампреди готовил новые машины

Формулы Гран При к гонкам именно в этих местах.

Новый, 1950 год начался со святейшего благословения.

После того как машины Формулы-2, изготовленные на

фабрике в Маранелло, одержали в Аргентине три победы

подряд на гонках серии «Temporada», Феррари и его

сотрудники получили приглашение на прием в Ватикане от

папы римского Пия XII. Феррари, как и все прочие, отправился

на прием вместе с супругой. Когда после приема и папского

благословения гонщики и руководящий состав «Скудерии» с

супругами строились за спиной у понтифика, готовясь

позировать для официальной фотографии, жена Нино

Фарины сделала шаг вперед, рухнула перед папой на колени и

прижалась губами к его руке. Так фотограф их и запечатлел:

папу и коленопреклоненную супругу Нино Фарины — на

переднем плане, а всех остальных — на заднем.

К сожалению, новые машины Формулы-1 с моторами

объемом 4,5 литра конструкции Лампреди были достроены и

прошли испытания лишь к концу года, поэтому начинать

сезон «Скудерии Феррари» приходилось с тем, что было —

модифицированными машинами серии 125. Между тем им

противостояли лучшие машины фирмы Alfa Romeo, которая

Дата добавления: 2015-10-16