Особенности формирования политических институтов КНР

К середине ХХ века на территории Китая образовалось новое государство Китайская Народная Республика, объединившая всю материковую часть страны, за исключением колониальных анклавов Гонконга (Сянгана) и Макао (Аомэня). Вне компетенции властей КНР осталась лишь островная провинция Тайвань с прилегающими к ней большим архипелагом Пэнхуледао (Пескадорские острова) и другими прибрежными островами, относящимися в этой провинции. Кроме того, войскам потерпевшей поражение в гражданской войне партии Гоминьдан удалось удержать две небольшие группы островов у побережья континентального Китая, административно входящие в провинцию Фуцзянь (Цзиньмэнь и Мацзу). Проблема возвращения Китаю колониальных анклавов была решена лишь в конце ХХ в., на протяжении последних десятилетий которого политическими институтами Гонконга и Макао было пройдена определенная трансформация, усилившая роль местных элит в управлении колониями, что, в конечном счете, способствовало ликвидации прежнего статуса территорий.

Политические институты Китайской Народной Республики начали формироваться еще до провозглашения нового государства, и, в значительной мере, были основаны на опыте освобожденных районов в период революционных войн китайского Народа, с последующим широким привлечением опыта СССР.

КНР, выйдя из политических структур освобожденных районов, которые фактически составляли второе государство на территории страны, конституировалась как республика советского типа. Для таких республик характерно формальное верховенство представительных органов над всеми другими органами государства, которое выражается в образовании этих органов представительными и подотчетностью последним; объединение представительных органов в иерархические системы со строгим подчинением нижестоящих вышестоящим, осуществление многих полномочий представительных органов более узкими составами или исполнительными структурами, поскольку сессии их редки, а подавляющее большинство депутатов не оставляет основной работы.

Все республики советского типа по государственному режиму — партократические государства, что означает фактическую принадлежность власти центральным и местным структурам правящей партии. В партократических государствах советского типа могут существовать и некоммунистические партии, которые, однако, не играют сколько-нибудь существенной роли в политической жизни страны и не являются политической оппозицией.

До поражения Гоминьдана на президентских выборах 2000 г. лидер правящей партии являлся главой государства (применительно к Тайваню — главой региона, который, однако, может рассматриваться как государство де-факто). И на основной территории КНР, и на Тайване в отдельные периоды эти посты занимались разными лицами. В КНР и сейчас решение всех важнейших вопросов правительственной политики находится в ведении узких партийных руководящих органов — Политического бюро ЦК Компартии Китая (КПК) или его Постоянного комитета, а на Тайване, до недавнего прошлого Центрального Постоянного комитета ГМД. Аналогичным образом партийные структуры влияют и на местные дела. Однако на Тайване это влияние снизилось еще до раскола партии и поражения ГМД на президентских выборах, т. к. уже во 2-й половине 90-х гг. ГМД утратил ряд постов выборных глав местных администраций и депутатских мандатов в представительных органах на местах вплоть до того, что в некоторых из них было утрачено стабильное ранее большинство ГМД.

Что касается КПК, то эта партия еще с времен установления ее власти в освобожденных районах издавала и продолжает издавать директивные акты, непосредственно регулирующие деятельность государственных органов, практикуется и издание совместных партийно-государственных постановлений. Прежнее законодательство Китая было отменено направленной на места в феврале 1949 г. партийной директивой «Об отмене гоминьдановской Полной книги шести отраслей права и установлении принципов юстиции освобожденных районов». Более того, в течение многих лет не только в освобожденных районах, но и в КНР обычной практикой было вынесение судебных решений после получения указаний партийных комитетов.

Продолжая сравнение политических институтов двух частей Китая в течение полувекового периода, следует отметить, что партократия была лишь одной из слагающих существовавших там политических систем. В течение долгого времени эти системы были не только партократическими, но и военно-контрольными. Первые лица партийной иерархии одновременно возглавляли вооруженные силы. В КНР на значительный период времени закрепились в политической системе возникшие (в качестве временных органов) в последний период гражданской войны военно-контрольные комитеты. Система военного контроля повсеместно возродилась и расширилась в годы «культурной революции» 1966—1976 гг., когда практически были подвергнуты слому конституционный государственный аппарат страны и уставные органы партии и общественных организаций. В свою очередь на Тайване в период военного противостояния с КНР большие полномочия, далеко выходящие за пределы его компетенции, получил штаб Тайваньского гарнизона.

Законом о выборах устанавливалась многостепенная избирательная система с немалыми ограничениями по классовому принципу и с неравным представительством городского и сельского населения. Однако, созданные в соответствии с этим законом представительные органы часто не функционировали даже в течение одного законодательного срока.

Конституция КНР 1954 г. была построена по модели Конституций СССР и тогдашних стран народной демократии. Согласно конституции страна провозглашалась «государством народной демократии, руководимым рабочим кланом и основанном на союзе рабочих и крестьян». Конституция закрепляла сложившуюся в политической практике руководящую роль КПК в государстве и ее руководство Единым народно-демократическим фронтом, т. е. фактическую монополию этой партии на власть.

Политической основой государства провозглашались массовые представительные организации типа Советов, впервые появившихся в России еще в период революционных бурь начала прошлого века. В Китае они были названы собраниями (съездами) народных представителей. В отличие от прежних конференций представителей всех слоев народа, собрания по закону становились полновластными органами на местах, однако не были полномочны создавать свои постоянно действующие органы. Функции таких органов возлагались на их исполнительные органы — народные комитеты (местные народные правительства). В отличие от конференций собрания были полностью выборными органами, при этом непосредственно электоратом избирались только низовые собрания народных представителей, остальные — путем многостепенных выборов.

Режимы в КНР и на Тайване на всем протяжении раздельного развития этих частей Китая допускали существование других, кроме КПК и ГМД, политических партий. Так, в КНР к началу 50-х гг. сложилось 8 так называемых демократических партий, которые никогда не были оппозицией в отношении КПК, хотя некоторые из них в свое время претендовали на положение «третьей силы». Например, нынешняя Крестьянско-рабочая партия в 20-е гг. так и называлась «третьей партией». В 40-е гг. пыталась на подобное положение выйти демократическая лига. В 1999 г. демократические партии были объединены в рамках организации Единого фронта НПКСК, и, в общем, никогда не скрывалось, что все эти партии «принимают руководство» КПК. Общеизвестно было и то, что некоторое количество членов этих партий одновременно состоит в КПК. Формула о многопартийном сотрудничестве под руководством КПК закреплена в действующей Конституции КНР.

На Тайване с введением чрезвычайного положения вне запрета оказались только деятельность правящей партии ГМД и двух уже упоминавшихся мелких партий Младокитайской и Партии демократического социализма. Существование этих двух партий было в достаточной степени формальным, однако ими выдвигались кандидаты в местные представительные органы, а затем и на дополнительных выборах — в парламентские учреждения.

В 1997 и 1999 гг. под суверенитет Китая вернулись колониальные анклавы Гонконг (Сянган) и Макао (Аомэнь) в качестве особых административных районов (ОАР). Их политические институты были первоначально отработаны по модели Гонконга и в целом в настоящее время аналогичны, и за редкими исключениями, которые касаются в основном органов юстиции, одноименны. Самоуправление САР основывается на отличных от материковой части КНР институтах, в том числе и на перешедших, в несколько модифицированном виде и в ряде случаев под другими наименованиями, из колониального прошлого. ОАР обладают в составе КНР широкой автономией, и из их компетенции исключены только иностранные дела и вопросы обороны, относящиеся к исключительному ведению Центра. Однако в ведении ОАР оставлены вопросы визового режима и неправительственных внешних связей. ОАР являются самостоятельными таможенными территориями и свободными портами. Во внутренних делах компетенция САР ограничена лишь определенными правами Центра в назначении высших должностных лиц районов и некоторыми его контрольными функциями в отношении принимаемого в ОАР законодательства.

Дата добавления: 2015-10-16