Логос пути левой руки

Прежде, чем мы обратимся к истории, технике и практике сексуальной магии пути левой руки в западном мире, необходимо окинуть взглядом более широкий магический контекст, в котором сексуальный маг (мужчина или женщина) совершает свои операции. Маг, пытающийся прояснить эти основы магической практики, тут же столкнется с необходимостью употреблять слова из архаичного, часто непонятного языка, традиционно применяющегося Черной Магией. В этой книге мы нередко пользовались словами «магический» и «маг», «колдовство», «теургия», «инициация» и «посвящаемый», «демонический», «работа» и «душа».

Слишком уж часто эти элементарные единицы словаря мага употребляются небрежно, отчего такой словарик просто необходим, дабы в дальнейшем свести к минимуму ложные интерпретации. Хотя каждое из данных слов заимствовано из греко-римской магической культуры Средиземноморья, все они относятся к той же самой индоевропейской языковой семье, из которой происходит основная масса санскритских слов, используемых в инициатическом учении Тантры пути левой руки. Не последнее место, как мы увидим, здесь занимает само слово «магия».

Начинающему магу, только приступающему к освоению запутанного и противоречивого лабиринта эзотерической терминологии, данная глава поможет развить полезные навыки в осознанном и умелом использовании магического словаря, вместо того, чтобы бездумно присваивать терминам значения по привычке или вследствие умственной летаргии. Некоторые избитые магические фразы употребляются просто потому, что считаются как бы мистическими, что очень напоминает притягательность, которой обладают для потребителя названия известных торговых марок. Для более опытного практика анализ знакомого ему магического словаря «свежим взглядом» послужит внесению большей точности в его личное видение магии. Работа мага пути левой руки состоит в том, чтобы наполнить большей силой свой внутренний и внешний мир, поэтому разборчивость и рассудительность в методологии выбора лексики является важным аспектом в процессе реконструкции реальности в соответствии с личной волей.

Один из наиболее распространенных архетипов магии в фольклоре и легендах рисует мага, совершающего чудесные деяния путем произнесения нужного слова в нужное время. Неважно, идет ли речь о том, чтобы вовремя воскликнуть «Абракадабра!», как тому учили древние магические тексты, а потом переняли балаганные фокусники, или же провозгласить аладдиновское «Сезам, откройся!», — принцип везде один. Конечно же, достижение какой-то цели никогда не бывает столь легким или предсказуемым. Тем не менее, зерно истины в этом легендарном прообразе есть: правильное употребление слов и знание их точного значения — это магическая сила первостепенной важности. Это умение, овладеть которым стремятся очень немногие из магов, возможно оттого, что оно не так броско и романтично в сравнении с прочими ветвями Черной Магии. Изумительное средство человеческого восприятия и создания реальности состоит в сплетении абстрактной символики слов и умелом обращении с ней. Определенная комбинация слов может в буквальном смысле отворить тому, кто произнес их бесконечные двери возможностей, хотя те же самые слова, произнесенные в другой ситуации, могут стопроцентно принести сказавшему гибель.

То, что верно в экзотерическом смысле, в эзотерических учениях находит свое подтверждение во всех уголках мира. Как мы уже увидели, тантрическое учение о пути левой руки утверждает, что универсум можно контролировать с помощью досконально разработанной магической технологии манипуляции звуками, связанными со словами, которые произносят боги, создавая миры, используя науку мантр. Очень сходно с этим нордическое искусство рун, особенно — магическая и окутанная мистической вуалью вербальная вибрация, которую, как считается, создает правильное произнесение рунических строф. Библейское «Евангелие от Иоанна» содержит знаменитое утверждение, заимствованное из гораздо более древнего месопотамского текста: «В начале было Слово» или Логос (Ин. 1, 1.). И в древнеегипетской «Мемфисской теологии» утверждается, что сотворение мира произошло от слова, произнесенного божеством — нетером Птах. Маг пути левой руки частично воссоздает универсум, принимая на себя божественную роль произнесения тайных слов силы.

Несмотря на огромную и универсальную значимость слов в сотворении реальности и управлении ей, люди в основной своей массе злоупотребляют этими мощными магическими средствами с несносной небрежностью, порождая собственные реальности, отмеченные глубочайшим беспорядком и хаосом, ибо они в прямом смысле не ведают, что говорят. Следовательно, маг проходит серьезную подготовку, чтобы как следует овладеть наукой применения слов для манипуляций с реальностью. Не всем магическим навыкам можно научиться; этому — можно. Многие маги будут возражать, что им не нужны слова, чтобы творить магию. Нередко это так и есть. В экстатических и физических методиках эротической магии слова нередко оказываются поверхностными и даже излишними для достижения цели. Тем не менее, магия в значительной мере представляет собой искусство коммуникации на различных уровнях реального, а оттачивание структуры и значения слова — ключевая составляющая всякой коммуникации, даже (парадоксальным образом) в невербальных методиках.

Итак, чтобы с данным руководством все было ясно, насколько это возможно, мы должны для начала определить основные термины, которыми мы будем пользоваться, в особенности те, что легче всего могут вызвать путаницу. Словарь Западной магии почти полностью перешел к нам из греко-римской античности, культурной матрицы, сверху донизу насыщенной однозначным приятием ценности магического искусства, к которому современная западная культура приблизиться никак не может. Многие из когнитивных дилемм, свойственных самозваным магам нынешней эпохи, которые употребляют доставшуюся по наследству терминологию давно умерших культур, можно прояснить, предоставив подробное описание непосредственных этимологических корней этих единиц.

К тому же, признание того факта, что слова обладают весьма специфической силой и ассоциативными смыслами, долгое время служило основным принципом магической практики. Будучи одновременно поэтом и механиком, маг стремится отыскать самое нужное слово, понимая, что nomen est omen (слово есть власть). То, как вы называете кого-то или что-то, на самом деле, может изменить этот объект, качество или личность в неуловимом, но очень значительном смысле. Юлиус Эвола заметил в своей работе «Люди и развалины»: «Всякое слово обладает душой». Наш разбор магического словаря осуществлен в этом духе. В отличие от академически сухих и рационалистических анализов, мы ищем скрытую душу, демона, наполняющего жизнью, который скрывается в этих словах. Маг пути левой руки осознанно стремится разорвать общую модель массового сознания, примеры которой можно встретить в любом месте и в любое время. В атмосфере общей безграмотности, подпитываемой набирающей обороты аудиовизуальной культурой, что может быть более таинственным, чем развитие вашего знания слов?

Магия

Ввиду того, что данная книга адресована практикующим магам, нам следует отыскать корни первоначального значения самого слова «магия». Слова «магия» и «маг» перешли в наш язык сравнительно недавно из латинских форм magicus и magus, каковые в свою очередь были произведены римлянами из греческого magikos. Древние греки искусство магии обычно называли magike tekhne, что в буквальном переводе означает «искусство волхвов». Современному магу не стоит забывать о древнем восприятии магии как искусства, а также надо обратить внимание на то, что tekhne послужило корнем слова «технология». Понимание магических практик как хрупкого равновесия между формой интуитивного и эстетического искусства и логической и рациональной механикой — как эзотерической науки и в то же время черной магии — способствует разработке более точного подхода к овладению этим умением.

Греческая концепция magike tekhne подвергалась сильному влиянию иранских волхвов, которых в древней Персии называли Magoi. Волхвы были медейской жреческой кастой в Персии и во всем древнем мире славились своей мудростью. Пожалуй, самый известный рассказ о Magoi представлен в библейском рассказе о трех Волхвах, прибывших в Вифлеем из далекой страны, чтобы преподнести символические дары младенцу Иисусу, узнав в Нем не менее могущественного мага, чем они.

Персидское слово magoi в свою очередь связано с санскритским словом майя, которое мы уже определили как занавес, скрывающий иллюзорную природу реальности от человеческих глаз. Также майя представляет собой ту субстанцию, из которой индийские боги созидают реальность; в таком контексте божество иногда называют майин, то есть маг. Понимание Майи как источника мировой магии заслуживает нашего особого внимания, поскольку маг пути левой руки работает в первую очередь с майей. Рассматривая корни слова «магия» под различными лупами греческого, персидского и санскритского значения этого слова, современный маг получает возможность достичь более полного понимания того, что на самом деле означает быть магом. В то время как дефиниции магии менялись, часто до неузнаваемости, под влиянием приходящих культур-завоевательниц, некоторые базовые принципы не подвластны времени и переменам.

Сегодня авторы многих текстов о разнообразных магических традициях дают свою «авторитетную» интерпретацию магии. Если всегда держать в уме, что каждый автор (в их числе и авторы данной книги) всегда описывает исключительно свой субъективный опыт, пытаясь дать определение магии, практикующий маг избежит ловушки личных границ любого конкретного современного теоретика (еще раз, включая авторов данной книги). Однако когда заглядываешь под покров внешнего глянца или идиосинкразии той или иной культурной/индивидуальной точки зрения, во всех определениях магии можно найти некие ключевые компоненты. Прежде всего, магия есть некий род деятельности, которая, как считается, создает изменения в естественном универсуме, опровергая при этом строгое научное понятие о причине и следствии. Эти изменения, тонкие либо радикальные, манифестирующиеся в материальной реальности либо в душе индивида, проводящего магическую операцию, как правило, производятся при помощи манипуляций с неким числом символических систем, сообщающих волю мага либо внутренним, либо внешним факторам. Для сексуального мага такой символической системой является само человеческое тело, особенно его эротические энергии и экстазы. Маги всегда стремятся овладеть некой степенью контроля над тем, что можно приблизительно обозначить как «естественные» и «сверхъестественные» силы, в соответствии с позицией магической традиции, в рамках которой действует маг/посвященный. Именно этот момент личного контроля над элементами универсума многие религиозные философы используют для различения религиозной деятельности, обычно основанной на приятии вещей такими, какие они есть, и пытающейся привести человечество в гармонию с этим естественным внешним порядком — и магической деятельностью, как правило, базирующейся на стремлении мужчины или женщины установить свою власть в существующих мирах. Остановимся на этих общих замечаниях, ибо будет сложно продолжать, не прибегая к какой-либо из догм, доктрин или не придерживаясь некой точки зрения.

Академические ученые, изучающие магические практики с якобы объективных позиций, так и не дали ни одного удовлетворительного определения, что такое магия. Маги, воспринимающие тот же самый феномен под совершенно субъективным углом зрения, добились не намного лучших результатов. Посвященный левой руки может совсем отойти от этого архаичного эзотерического языка, с радостью скинув пыльный багаж оккультного наследия, чтобы быть готовым принять более гибкие модели. То, что оккультисты называют магией, можно с тем же успехом обозначить как нарушение условий и границ и перепрограммирование; происходит замена одной реальности на другую. Центральное понятие, наполняющее магию, как бы ее не называли, в том, что воспринимаемое нами как реальность, на самом деле — более податливая материя, нежели мы привыкли полагать. Маг занят в первую очередь перекраиванием реальности, формируя гибкие части своего сознания и привнося через этот процесс желаемые изменения реальности в мировую субстанцию.

По правде говоря, почти все маги живут в реальности, абсолютно в такой же мере жестко структурированной, что и реальность их не занимающихся магией приятелей; разница между теми и другими — чисто поверхностная. Обычно во время ритуалов маги могут попробовать направить свою волю и воображение на привнесение нескольких специфичных деталей в мир феноменов по своему желанию. Но едва церемония окончена, они возвращаются к привычно-безопасному, обычному определению реальности, с которого они начинали. И хуже того, слишком часто параметры и правила этой реальности, оказывается, установлены другими.

Магия, понимаемая как манипуляция майей, присутствует в каждом аспекте человеческих взаимоотношений, а не только в оккультных кругах избранных. Работники рекламного бизнеса и политтехнологи, чьи тщательно режиссированные наваждения заставляют реальность миллионов людей плясать под их дудку, демонстрируют гораздо более эффективное знание магических принципов, нежели большинство оккультистов, хотя они никогда не назовут свою деятельность магической. Когда мы реагируем на символические системы механически, мы втягиваем себя в чужой магический ритуал. Одно из самых сильных магических наваждений, действующих по всему миру, состоит в том, что мы верим в то, что некоторые выпущенные правительством бумажки обладают самодовлеющей ценностью. Когда в переполненном зале суда все встают при появлении человека в черном одеянии, это действие древнего приворота.

По-настоящему действенный магический акт не только оказывает влияние на вожделенную цель в универсуме. Он осуществляет радикальную трансформацию личности самого мага, пробуждая его (ее) своей встряской, открывая ему глаза на то, насколько установленная реальность обусловлена слепым соглашательством с идеями, авторитетами и нормами, из-за которых мы оказываемся в плену дурмана собственных нежно любимых иллюзий. У читателя хватит ума не воспринимать ни одно из определений столь широкой и сложной деятельности как последнее слово об этом предмете. Магия — одно из слов, наряду с такими словами, как «любовь» или «искусство», значение которых, в конце концов, должно быть установлено переживающим этот опыт индивидом, а не каким-то внешним авторитетом. Маг, подобно художнику или любовнику, должен постоянно порождать новые, пересмотренные дефиниции магии, ибо новое понимание будет приходить с опытом. Как два художественных критика никогда не достигнут полного согласия в определении, что же такое искусство, так же и в отношении магии. Неплохую формулировку, с не-оккультной точки зрения, предложили Андре Бретон и Антонен Арто, назвав сюрреалистическую революцию 1925 года так: «средство тотального освобождения духа и всего, что на него похоже».

Майкл Бэйджент и Ричард Ли предлагают еще один ценный способ трактовки магии в своей работе по истории алхимии «Эликсир и камень»:

«В самом широком смысле магия — это «искусство заставлять вещи происходить». Поэтому в самом широком смысле магию можно определить как метафору динамических взаимоотношений между человеческим сознанием или волей и всем, что лежит за пределами этого — событиями, обстоятельствами, объектами, другими людьми. Магия подразумевает, как минимум, элемент контроля, либо через управление, либо посредством манипулирования. То есть она подразумевает технику, посредством которой реальность стимулируется, приводится в действие или принуждается к выполнению определенных поставленных целей. Магия, одним словом, — это процесс использования гибкости реальности и формирования ее — или ее алхимической трансмутации — в соответствии с конкретными целями или задачами».

Как и в случае с любым соображением по поводу объективной ценности художественного произведения, то, что одному магу представляется опытом бесконечной глубины, может показаться бесполезным и даже нелепым другому магу. По этой причине, в ряду многих прочих, магия — это предмет неподходящий для тех, кому требуются твердые и четкие правила и абсолютно верифицируемые результаты.

Хотя для облегчения передачи информации мы пользуемся в нашем тексте словом «маг», надо отметить, что те, кто следует классической парадигме западной культуры, не ограничиваются только этим словом для самоопределения. Санскритское слово сиддха широко употребляется в Индии для наименования практикующих магию и бесспорно подходит для пути левой руки (учитывая его субконтинентальные корни). Через общий индоевропейский языковой поток имеют к нему отношение и нордические последователи seithr, гиперборейского шаманизма, сексуальной магии пути левой руки северной Европы. Из Сибири к нам пришло слово шаман — «экстатический мастер, творящий магию в состоянии транса». В эзотерических традициях всего мира можно встретить множество иных обозначений мага; определив точное направление ваших практик, вы можете вызвать к жизни поразительную энергию.

Дата добавления: 2015-10-16