Глава 5. Объяснение разных терминов, употребляемых в Псалтири.

Псалтос именно значит вос­певаемый Бог; а псалом, это есть стихотворное произведение о Боге и исполнение этого произведения голосом; псалмопевец —творец сих вещей; псалтопевец — есть хор, поющий это стихотвор­ное произведение; диапсалма по всей вероятности означает или перемену мысли, или напева, или некоторую прелюдию к песни, или же озарение в то время поющих от Святаго Духа; ибо все это с точностно было записываемо ими. Псалом впрочем собственно озна­чает такую песнь, которая строй­но исполняется голосом с аккомпанементом на псалтири; песнь же означает искусное и гармо­ничное исполнение одним голо­сом какого-нибудь стихотворного произведения. В смысле несобственном псалом иногда назы­вается песнею, а самая песнь псалмом; но песнь гораздо древнее псалма.

Моисей первый положил на­чало песни, и за тем она была в употреблении до времен Да­вида; Давид же первый начал составлять псалмы. Правда, музы­кальный инструмент — псалтирь был в употребление еще и ра­нее Давида, но в ту пору это был инструмент самого простого устройства и имевший слишком частное применение, именно: его употребляли пастухи, чтобы игрою на нем забавлять стада овец. Давид же устроил ее го­раздо совершеннее, т. е. боле приспособил ее и дал ей новое употребление для прославления иг­рою на ней Иеговы. Гимн, это есть пространное и усиленное славословие, хвала же- краткое хваление; исповедание есть самое чи­стосердечное признание—или в том, что мы сделали доброго,— или же в том, от чего убежа­ли мы злого; далее, молитва есть моление о даровании нам чего ли­бо; обет же—добровольное с нашей стороны обещание испол­нить что либо (доброе). А обеща­ются с славословием, т.е. хвалением, исповеданием, молитвою, обетом во всех этих случаях к Богу. Итак о том, что есть псалом и что—песнь, сказано до­статочно. Песнь же псалма, на­добно думать, была такая песнь, которая исполнялась сначала му­зыкою и потом голосом, непо­средственно сменявшим музыкаль­ное ее исполнение; псалом же песни —наоборот. Если бы мы, напрягнув силы нашего тела, по­добно струнам настроенной псал­тири (музыкального инструмента), стали некоторым образом слег­ка касаться до них добрыми на­шими делами (как музыкант касается находящимся в его руке, плектром до струн псалтири), и ударять, по ним, и явились таким образом совершителями (нового) доброго и вполне согласного (с прежнею нашею деятельностью) поступка, хотя бы и не достигли еще на этот раз до высшего созерцания; то вот это, по законам наведения, был бы псалом. А если бы мы стали созерцать та­инства истины, не приготовляя се­бя к этому созерцанию непосред­ственно предшествующими ему добрыми делами, а как уже усо­вершенствованные упражнявшиеся в этом прежде; то это (по тем же законам) была бы песнь, а когда достигали бы созерцания в предшествии нам в этом случае добрых дел; то была бы песнь псалма, как сказано: возжелав премудрости, соблюди заповеди и Господь подаст ю тебе (Сирах.1, 26). А то был бы псалом песни, когда при ясности в нас созерцания и при сокровенности того, что относится к нравствен­ности, мы переходили бы к со­вершению этого. Поэтому-то, быть может, псалмы и занимают пер­вое место (в псалтири), а за ни­ми уже следуют песни; так как стремящимся к созерцанию следует восходить до него путем деятельным. Вследствие чего многие песни и помещены в конце (книги псалмов); там же и восхождения или песнь степеней, но псалма между ними нет ни одно­го, даже в соединении с песнею; так как святые мужи в своих восхождениях (к высшему нрав­ственному совершенству) устремля­лись именно к одному только созерцанию.

Дата добавления: 2015-10-21