Личное неимущественное право

Исключительные имущественные права исполнителей, производителей фонограмм и вещательных организаций признаются с 1964 г., когда вступила в силу Римская конвенция. Личные неимущественные права исполнителей признаются лишь с 2002 г., когда вступил в силу Договор ВОИС по исполнениям и фонограммам.

Законодательство в области авторского права и смежных прав стран с переходной экономикой еще за несколько лет до принятия этого договора признавало личные неимущественные права исполнителей.

Следует особо подчеркнуть, что на международном уровне личные неимущественные права исполнителей признаны только в отношении двух видов исполнений:

незаписанных устных исполнений;

исполнений, записанных на фонограммы.

В отношении любых иных исполнений личные неимущественные права исполнителей на международном уровне не признаны. Однако влиятельные режиссеры, считающие себя авторами и исполнителями, смогли добиться признания в законодательстве стран с переходной экономикой личных неимущественных прав в отношении любых исполнений. В соответствии с существом Договора ВОИС по исполнениям и фонограммам исполнитель может обладать следующими личными неимущественными правами:

право исполнительства;

право на защиту репутации.

Договор ВОИС по исполнениям и фонограммам признал право исполнительства в весьма ограниченной форме, даже не назвав его никаким образом. Однако по аналогии со ст. 6bis(1) Бернской конвенции, которая ввела понятие "право авторства", аналогичное личное неимущественное право исполнителя может быть названо "правом исполнительства". Используя содержание ст. 5(1) Договора ВОИС по исполнениям и фонограммам, право исполнительства может быть определено следующим образом.

Право исполнительства - это право исполнителя требовать быть признанным в качестве исполнителя незаписанных устных исполнений или исполнений, записанных на фонограммы, за исключением тех случаев, когда непредоставление такого права продиктовано характером использования исполнения.

Договор ВОИС по исполнениям и фонограммам предоставил право исполнительства только на два вида исполнений, которое в некоторых случаях может вообще не предоставляться. Другими словами, Договор создал парадоксальную ситуацию, когда личные неимущественные права исполнителя оказались зависимыми от характера использования исполнения. Такая норма отсутствовала в проекте договора, но появилась в ст. 5(1) Договора ВОИС по исполнениям и фонограммам как компромисс между намерением большинства стран признать личные неимущественные права исполнителей на все виды исполнений и не желанием ряда других стран, прежде всего США, предоставить такие права исполнителям аудиовизуальных произведений.

Национальное законодательство предоставляет право исполнительства, как правило, на все виды исполнений без каких-либо условий и оговорок.

В ст. 1315(1) Гражданского кодекса Российской Федерации исполнитель наделяется правом авторства на свое исполнение. Однако использование такого понятия нельзя считать обоснованным. Дело в том, что по Бернской конвенции автор имеет право "claim authorship of the work", которое впоследствии и стало называться правом авторства. В Договоре ВОИС по исполнениям и фонограммам установлено, что исполнитель имеет право "claim to be identifi ed as the performer of his performances", что может пониматься только как право исполнительства, но не как право авторства.

В раннем законодательстве Российской Федерации исполнителям предоставлялось право на имя, но не право авторства. Как уже обсуждалось выше, право на имя автора произведения обеспечивается правом авторства. Аналогичное справедливо и для права на имя исполнителя: оно обеспечивается правом исполнительства.

Договор ВОИС по исполнениям и фонограммам признал не только право исполнительства, но и право на защиту репутации исполнителя в весьма ограниченной форме, также не назвав его никаким образом. Однако по аналогии со ст. 6bis(1) Бернской конвенции, которая ввела понятие права на защиту репутации автора, аналогичное личное неимущественное право исполнителя может быть названо "правом на защиту репутации исполнителя" и определено следующим образом.

Право исполнителя на защиту репутации - это право на защиту незаписанных устных исполнений или записанных на фонограммы исполнений (включая их названия) от всякого искажения или иного посягательства, способного нанести ущерб чести и достоинству исполнителя, за исключением тех случаев, когда непредоставление такого права продиктовано характером использования исполнения.

Договор ВОИС по исполнениям и фонограммам ввел ограничения на право исполнительства, поэтому право на защиту репутации не может распространяться на случаи, когда право исполнительства не признается. В противном случае исполнитель не имел бы права исполнительства, но имел бы право на защиту репутации. Таким образом, необходимо признать, что оба личных неимущественных права исполнителя должны иметь один и тот же объем. Следовательно, исполнителю может принадлежать право на защиту репутации только в отношении незаписанных исполнений или записанных на фонограммы исполнений. При этом даже при соблюдении этих условий исполнителю может не предоставляться право на защиту репутации, если непредоставление этого права продиктовано характером использования исполнения. Данная оговорка предназначена для ограничения прав исполнителя, в частности, в отношении аудиовизуальных исполнений.

Национальное законодательство предоставляет право на защиту репутации исполнителя на все виды исполнений без каких-либо условий и оговорок. Подобно праву на неприкосновенность произведения, Гражданский кодекс Российской Федерации в ст. 1315(1) установил право на неприкосновенность исполнения. Различие между правом на защиту репутации исполнителя и правом на неприкосновенность исполнения аналогично различию соответствующих прав автора. Правильный подход к защите репутации исполнителя существовал в раннем законодательстве Российской Федерации*(219).

Дата добавления: 2015-10-13