Глава 33

Так что же случилось с Марией?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо вернуться чуть назад, и не в гостиную Марии Лопес, а в психиатрическую клинику, где пребывала Лорена дель Вильяр. Расчет ее оказался верным: изолятор более всего подходил для побега. Повезло Лорене и со служащими: один из них согласился выпустить ее на волю за весьма умеренную плату. Как и было условлено, Лорена в назначенный час устроила в изоляторе пожар, и пока санитары его тушили, сообщник вывел больную в коридор, а затем и увез ее в кабине грузовика, на котором доставлял белье из прачечной. Когда отъехали подальше от больницы, Лорена попросила остановиться и тотчас же выскользнула из машины. Водитель, боясь, что его пассажирка может уйти не расплатившись, последовал за ней. Так они оба оказались вне машины.

– Ой, – вскрикнула Лорена, – я забыла сумку в кабине! Сейчас я отдам тебе твои доллары!

И успокоившийся водитель позволил ей снова залезть в кабину. А Лорена открыла дверцу с другой стороны – и была такова! Спохватившись, обманутый сообщник бросился вдогонку, но Лорена уже затерялась в толпе. Звать на помощь было нельзя: это означало бы самому подписать собственный приговор. Оставалось только помалкивать да ругать себя за ротозейство.

Лорена знала, что погони за ней пока нет – водитель не станет поднимать шума, а в клинике ее хватятся не сразу. И в этом промежутке она позвонила… Марии.

– Простите, я могу поговорить с сеньорой Эстелой Лопес?

– Нет. Она не живет в Мехико, – отвечала Каталина, служанка Марии.

– Но она оставила мне этот телефон, чтобы я позвонила ей, когда будут готовы детские рубашечки.

– Это дом ее сестры, и вы можете принести рубашечки сюда либо послать на ранчо, где живет Эстела.

– Пожалуй, лучше послать. Только скажите, по какому адресу.

– Сейчас. Да, вот он. Вы записываете?

– Да-да.

– Для надежности отправьте пакет на имя Федерико Рейеса, это супруг сеньоры Эстелы.

– Хорошо. Спасибо.

– Не стоит благодарности. Рубашечки, наверное, для доченьки Хосе Игнасио?

– Этого я не знаю, но пошлю их сейчас же.

Вскоре отсутствие Лорены обнаружили в клинике и сообщили об этом Фернандо Торресу, а тот позвонил Марии. Сказал, что беглянку разыскивают, но на всякий случай Марии следует принять меры предосторожности. А еще через несколько минут Рита нашла Марию лежащей на полу в глубоком обмороке. Конечно же, она сразу позвала на помощь Фернандо, который и объяснил возможную причину ее обморока.

Пока Фернандо был в пути, а Мария лежала без чувств, Рита, не зная, что еще предпринять, стала звонить донье Мати.

– Я нашла ее на полу, донья Мати. Она словно мертвая. Не дай Бог, что-то серьезное!

Весть о том, что Мария умирает, заставила донью Мати забыть и о свадьбе, и о дальнейшей судьбе сына, и вообще обо всем на свете. В ту минуту она знала только одно: ее сын должен быть сейчас рядом с Марией.

Роман, Хосе Игнасио и донья Мати побежали вслед за Виктором, а оставшиеся не знали, куда деваться от стыда. На невесту, кроме матери, никто не решался даже взглянуть, потому что утешить ее было нечем. Сильвия поддерживала Габриэлу под руку, но помочь ей тоже не могла. Подошел Альберто, сказал, что очень сожалеет о случившемся, и что они с Сильвией должны уйти, поскольку Лорена наверняка уже чего-нибудь натворила. Выразили свое сочувствие также дон Чема и Хулия.

Дома Габриэла в клочья разорвала свадебное платье.

– Какой позор! Все вокруг шептались. А родственники Виктора, хоть на словах и сожалели, но выглядели счастливыми.

– Нет, дочка, тебе показалось.

– Теперь я понимаю, почему мать Виктора «заболела». Никто не любил меня в этом доме. Какой я была дурой! И ведь я знала, что Виктор меня не любит. Но надеялась, что полюбит потом.

– Почему же ты не сказала этого мне? Я бы никогда не дала согласия.

– Ах, мама, какая теперь разница! Виктор разрушил мою жизнь. Я хочу умереть!..

Фернандо привел Марию в чувство, но предупредил, что у нее был тяжелый нервный шок, и для полного восстановления потребуются время, лекарство и покой.

– Я выполню все твои предписания, – отвечала Мария, – но, пожалуйста, сделай все возможное, чтобы эту убийцу снова вернули в больницу. Она будет охотиться за Хосе Игнасио.

– Не волнуйся. Ее скоро задержат. А сейчас – спи. Я ввел тебе сильное снотворное.

В гостиной Фернандо объяснял Рите, что делать, если приступ повторится, и в этот момент туда вбежали прибывшие со свадьбы, Виктор сразу же устремился к комнате Марии, но Рита и Фернандо преградили ему дорогу:

– Марию сейчас нельзя тревожить.

– Но я должен ее увидеть!

– Извините, – вмешался Фернандо, – Рита права: вы уже и так причинили Марии много горя.

– Признаю свою вину, доктор. Но я люблю Марию.

– А где ваша супруга? – отвечала на это Рита, не обращая внимания на Романа, который пытался что-то объяснить ей.

– Прошу вас, Виктор, уходите, – настаивал Фернандо.

– Виктор не женился! – наконец перекричал всех Роман.

– Как?..

– Доктор, может Мария быстрее выздоровеет, если узнает об этом? – предположил Роман.

– Ну что ж, идите, только взвешивайте свои слова. Мария не заслуживает ваших упреков.

Узнав, что произошло, Мария была потрясена:

– Ты бросил Габриэлу одну во время свадьбы? Ты еще не устал мучить людей – сначала меня, а теперь Габриэлу?

– Я думал только о том, что мне надо спешить к тебе.

– Сейчас ты мне не нужен. А когда был нужен, не поддержал меня, не захотел понять, что я должна вывести сына из депрессии.

– Мария, я кругом виноват. Я ревновал и день ото дня запутывался все больше. Хотел забыть тебя, но не смог. Не дай потерять тебя, прости!

– После того, что ты сделал, я уже не могу относиться к тебе как прежде. Твоя ревность непредсказуема. В тебе нельзя быть уверенным. Лучше уходи, Виктор.

– Что ж, видимо, я все-таки потерял тебя. Но не держи на меня зла. Знай, что я тебя люблю, и будь счастлива со своим Идальго.

– Ах, Виктор, что ты говоришь, при чем тут Идальго! – Мария взяла Виктора за руку.

– Мария, неужели… ты меня прощаешь?

– Да, не знаю почему, но я и впрямь не держу на тебя зла.

– Ах, если бы ты согласилась начать все заново! Можешь даже не выходить за меня замуж. Мне достаточно и того, что я смогу тебя видеть, целовать…

– А я не хочу больше рисковать. Поженимся сейчас! Завтра! Когда скажешь! И вместе будем искать Лорену. Я поговорю с Рафаэлем, он все поймет.

Ближе к вечеру пришел Рафаэль Идальго – улыбающийся, с цветами. Выяснив, что Мария и вправду нездорова, захотел немедленно ее увидеть. Рита не знала, как ей поступить: объяснить ли ему все самой или предоставить сделать это Марии. Пока она раздумывала, Рафаэль уже направился к Марии. Рите ничего не оставалось, как последовать за ним. Почему-то ей не пришло в голову, что маэстро и Мария могут быть так заняты поцелуями, что даже не услышат стука в дверь. Но произошло именно это. Рафаэль тут же повернул обратно, Рита стала оправдываться, сбивчиво объясняя, что Виктор в последний момент расстроил свадьбу с Габриэлой.

– Я все понимаю, – сказал помрачневший Идальго. – Я знал, что Мария любит его, и не слишком обольщался.

Наконец Виктор вышел от Марии и объявил об их свадьбе, которая состоится на следующей неделе.

– Господи! Вы еще не закончили одну, а уже приступаете к следующей! – возмутилась Рита, но Роман и Хосе Игнасио ее не поддержали, считая, что на этот раз все идет очень даже нормально.

– Рита, я вел себя отвратительно, но будь уверена: я люблю Марию.

– Не знаю, что это у вас за любовь. Мне кажется, истинно любящий так бы себя не вел. Я очень разочаровалась в вас, маэстро!

Хосе Игнасио не понравилась идея матери о свадьбе тихой и скромной. Он считал, что Мария заслуживает настоящего, большого свадебного торжества.

– Нам еще рано веселиться. Лорена на свободе. Мариита не с нами.

– Мама, не надо опять о девочке. А вот Лорену дель Вильяр я действительно должен разыскать.

– Сынок, что ты задумал? Эта женщина крайне опасна. Ее найдут и без тебя.

– Ну разумеется, мама. Ее ищет лейтенант Орнелас.

У Виктора был горький разговор с матерью. Пришлось признать, что он оказался не самым чутким сыном: грубил, не хотел прислушиваться к голосу сердца.

– Не стоит ворошить старое, – донья Мати была счастлива уже тем, что дети помирились. – Я так умоляла Пресвятую Деву! И она меня услышала!

Теперь Виктору предстояло самое неприятное: принести свои извинения Габриэле. Но что он мог сказать этой несчастной, ни в чем не повинной женщине? Что всегда любил Марию? Что хотел ей отомстить, использовав для этого Габриэлу?

– Знаю, мне нет прощения, но я действительно был готов жениться на тебе, Габриэла.

– Мне не нужны твои оправдания. Во всем виновата я сама. Ты меня торопил, а я, вместо того чтобы быть осмотрительной, поддалась на твои уговоры!

– Да, я вел себя безответственно.

– Ты разрушил мою жизнь. Я была по-своему счастлива.; Без любви, но зато и без разочарования, без страданий. Уходи, Виктор. Я не хочу тебя видеть больше никогда. Никогда!

На ранчо все были предупреждены о возможном появлении Лорены. И не зря: пересаживаясь с одной попутной машины на другую, Лорена успешно добралась до поселка и теперь расспрашивала, как пройти на ранчо «Ла эсперанса». Сначала ей указали дорогу, а потом посоветовали обратиться к самому хозяину ранчо дону Федерико, который как раз в это время был в поселке.

– Простите, вы не скажете, где находится местная школа? – остановила дона Федерико Лорена.

– Да, разумеется.

– Ах, извините, я так разнервничалась… В этот час школа уже, наверно, закрыта. Впрочем, я ищу дом директора. Директора…

– Доньи Тулии, – любезно подсказал дон Федерико.

– Да, доньи Тулии, – подхватила Лорена. – Знаете ли, я учительница и хочу у нее работать.

– Не беспокойтесь, я вас подвезу Донья Тулия – моя давняя подруга.

– Вы так любезны, сеньор…

– Федерико Рейес, – представился дон Федерико, – к вашим услугам, сеньорита.

– Очень приятно. А я – учительница – Пилар Давила.

– Садитесь. Сейчас мы будем у доньи Тулии. Директриса никак не могла вспомнить некую Рефухио, которая будто бы посоветовала Лорене обратиться по этому адресу, уверяя, что добрейшая донья Тулия обязательно поможет.

– Что ж, вероятно, меня подводит память: возраст, – смутилась донья Тулия.

Этого было вполне достаточно для Лорены, которая тотчас же рассказала жалобную историю про мужа-двоеженца, недавно умершего и оставившего ее без средств к существованию и без крыши над головой. Женившись на несчастной учительнице, он скрыл, что уже имеет жену и детей. А после его смерти эта первая и, стало быть, законная жена отсудила и дом, и все состояние.

– Наш брак был признан недействительным, и я оказалась на улице, – закончила Лорена.

– Ах, это ужасно. Вам следовало нанять хорошего адвоката.

– И оставить эту семью в нищете? Нет, мне не позволила совесть.

– Вы так благородны!

– Дети ни в чем не повинны, я не могла лишить их иллюзии о честном отце.

– Ваш поступок восхитителен! – донья Тулия была окончательно растрогана.

– Ах, ничего особенного! Бог смилостивился надо мной и послал мне встречу с Рефухио. Жаль, вы о ней не помните. Она сказала, что здесь я смогу найти уединение и покой.

– Ах, сеньора, какую трагедию вам пришлось пережить!

– Надеюсь на ваше доброе сердце и прошу у вас только работы. Я хорошая учительница.

– Помогите ей, донья Тулия, – попросил дон Федерико.

– Да-да, я возьму вас на работу, сеньора. Только деньги, которые вы сможете у нас получать, – небольшие.

– Сколько бы ни было – все хорошо. Да благословит вас Господь, сеньора!

Выйдя от доньи Тулии, Лорена спросила у своего провожатого, нет ли поблизости какого-нибудь дешевого отеля. И дон Федерико отвечал, что местные отели – не для таких утонченных особ, как она.

– Но, к сожалению, у меня нет денег, чтобы снять более приличное жилье.

– Не знаю, как вы на это посмотрите, но я мог бы вам пока предложить комнату в моем доме. А потом вы заработаете деньги и подыщете себе постоянное жилье.

Разумеется, Лорена не возражала! Все складывалось так удачно, что о большем она и мечтать не могла.

Эстела приняла гостью приветливо, а выслушав ее слезную историю, совсем расчувствовалась. Няня Чайо вела себя более сдержанно: что-то настораживало ее в этой учительнице. После ужина, когда Лорена ушла в отведенную ей комнату, а хозяева продолжали обсуждать, как она несчастна и как благородна, няня Чайо заметила, что надо все-таки получше приглядеться к едва знакомому человеку. Ане учительница тоже сразу не понравилась. «Какая-то она чересчур прилипчивая и… недобрая», – определила Ана.

Увидев впервые Марииту, Лорена рассыпалась в восклицаниях: «Ах, она – чудо; ах, красавица; ах, она просто куколка!» Ане почему-то было неприятно слышать все это из уст постоялицы, и она поспешила унести девочку в другую комнату.

– Нет-нет, подождите, – остановила ее Лорена. – Можно я еще немножко полюбуюсь ею? Это ваша дочка, Эстела?

– Нет, это дочка моего племянника.

– Кажется, в вашей семье все красивые. А я, знаете, так люблю детей, хотя у меня их никогда не было. Вы позволите мне подержать эту прелесть? Да? Спасибо. Она очаровательная. Такая маленькая… беззащитная…

– Извините, – не выдержала Ана, – но ей уже пора обедать. Иди ко мне, Мариита!

Эстеле пришлось оправдываться перед учительницей, объяснять, что Ана – крестная мать малышки и очень ревностно к ней относится.

– Но у вас еще будет возможность и подержать ее на руках, и погулять с ней, – добавила Эстела.

– Ах, я бы все отдала, чтобы иметь ребенка, – усердствовала Лорена.

– Не грустите. Надо смотреть в будущее с оптимизмом.

– Да, вы правы. Я имела счастье встретиться с вами.

Позже Эстела обругала сестру за невоспитанность и грубость.

– Но разве ты не заметила, как она смотрела на Марииту? Как хищница! Казалось, она готова заглотнуть малютку целиком!

– Не будь такой жестокой, Ана! Сеньора Пилар много страдала. И этот несколько странноватый взгляд – от волнения, оттого, что на минуту ей представилась возможность взять на руки младенца.

– Эстела, ты несправедлива ко мне. Сколько женщин, не имеющих своих детей, брали Марииту на руки, и я ни о ком из них не говорила ничего подобного. Даже о сеньоре Сильвии, которую привозил сюда дедушка Марииты, потому что она смотрела на нашу куколку с любовью, и это понятно. Ты знаешь, я даже испугалась, что они могут увезти Марииту с собой. Но эта же прямо пожирает глазами бедняжку!

Ничто не могло убедить Ану относиться к учительнице поприветливее. За обедом она едва выдерживала присутствие Лорены и ее постоянные льстивые восклицания. А Марииту крестная мать старалась и вовсе убирать подальше от дурного глаза. Эстела попросила сестру сохранять элементарное приличие хотя бы внешне.

– Нет уж, я не собираюсь ломать комедию перед этой особой! Меня не волнует то, что у нее не было детей, что ее муж оказался двоеженцем, – дерзко отвечала Ана.

Ночью крестная мать проснулась от странного ощущения, будто кто-то резко толкнул ее в плечо. «Что-нибудь с Мариитой!» – сразу же встревожилась она и увидела склонившуюся над кроваткой Лорену.

– Что вы здесь делаете? – испугалась и одновременно возмутилась Ана.

– Я пришла, потому что услышала, что девочка плачет.

– Это неправда! Видите – она спокойно спит. А стоит ей заплакать, я в тот же миг просыпаюсь. Идите к себе. Я здесь затем, чтобы заботиться о Мариите.

«Какая она красивая, – думала Лорена о внучке, – как Лаура. Нет… Нет! Ты не похожа на мою дочь! Проклятое отродье! Ты умрешь!..»

Утром Ана с тревогой сказала домашним, что учительнице следовало бы отказать от дома, но если хозяевам неловко это сделать, то надо хотя бы не подпускать ее к ребенку.

– Но ведь она сказала тебе, что Мариита плакала, – возразила Эстела.

– Это все выдумки. Я слышу, как мой ангелочек дышит, неужели бы я не проснулась от плача?

– Учительнице Пилар незачем лгать.

– И тем не менее она лжет! Она вообще, по-моему, опасна.

– Это твоя ревность заставляет тебя видеть в ней врага. Может, ей просто очень захотелось взглянуть на Марииту, ведь ты не даешь ее никому, кроме Диего.

– И все равно предупреди ее, чтобы не трогала ребенка.

Лейтенант Орнелас тем временем разыскивал Лорену по всему Мехико. Поиски пока не имели успеха, и потому охранники продолжали дежурить у домов Марии, Альберто и дона Густаво. Специальный пост был выставлен также в клинике, где работали Альберто и Сильвия, и куда вполне могла нагрянуть Лорена, чтобы расквитаться с мужем и его возлюбленной.

Дон Густаво, оправившись от шока, вызванного бегством дочери, поспешил к внуку. Надо было рассказать ему и Марии, что Лорена собирается убить его и Марииту, о чем прямо заявляла отцу незадолго до побега. Но разговор этот пришлось немного отложить, поскольку дон Густаво попал на очень важный семейный обед: обсуждались детали будущей свадьбы. Виктор считал, что надо пригласить многих сотрудников фабрики, по крайней мере тех, кто давно работает с Марией. Сама же невеста предпочитала отметить это событие лишь в кругу родственников. Этот вариант больше импонировал Рите: «Так будет теплее и веселее». Жених не стал спорить, и Рита тут же начала давать конкретные указания Роману, Виктору и Марии. Основные заботы она взяла на себя, но не пощадила и супруга. Виктору, по ее плану, вменялось в обязанность только приличное поведение, достойное статуса жениха. А Марии предписывалось изобрести невероятное, умопомрачительное свадебное платье.

С появлением неожиданного гостя разговор не прервался, Мария объяснила, о чем идет речь, и пригласила дона Густаво на свадьбу.

– Вы приглашаете меня? Несмотря на то, что я причинил вам столько страданий? – дон Густаво был тронут до глубины души. – Я допустил ошибку в воспитании Лорены, я помешал вашему браку с Хуаном Карлосом…

– Лорену вы слишком любили, хотя она этого и не оценила, – отвечала Мария, – а разрыв с Хуаном Карлосом в конце концов позволил мне найти настоящую любовь в лице Виктора.

– Поздравляю вас, сеньор Карено, – взволнованно произнес дон Густаво. – Вы женитесь на исключительной женщине.

– Я это знаю! Надеюсь увидеть вас на свадьбе.

– Конечно. Спасибо, Мария.

– Приходите вместе с Флоренсией.

– Я так благодарен вам за то, что вы меня простили! Затем, когда Хосе Игнасио ушел заниматься, дон Густаво все-таки рассказал, что его привело в этот дом. Мария вновь обеспокоилась: дом охраняется, но Хосе Игнасио отказывается сидеть взаперти и сегодня уже ходил в университет. В результате встревоженная родня пришла к выводу, что Хосе Игнасио нуждается в телохранителе. Мария тотчас же позвонила лейтенанту Орнеласу, и тот пообещал приставить к Хосе Игнасио надежного человека.

Хосе Игнасио действительно рвался из дома, но причиной тому были не занятия в университете, а… Лорена. Он опять заявил, что сам должен рассчитаться с убийцей, чем очень испугал Марию.

Именно эта реакция матери заставила Хосе Игнасио в дальнейшем скрывать свои истинные намерения. Только с Луисом он мог быть откровенным.

– Я буду искать ее и когда найду – прикончу!

– Ты нездоров или тоже сошел с ума? Оставь эту маньячку полицейским!

– Нет, ее может остановить только смерть. И я этим займусь.

– Хосе Игнасио, что с тобой?

– Понимаешь, сейчас важно только одно – кто кого опередит: она или я.

В другой раз Хосе Игнасио сообщил, что купил пистолет, и попросил друга помочь ему в поисках Лорены. Луис напомнил Хосе Игнасио, что тот – без пяти минут адвокат, а собирается вершить самосуд.

– Только так можно покончить со злом, которое воплощает в себе Лорена дель Вильяр.

Луис понял, что должен как-то предотвратить несчастье, на которое обрекает себя Хосе Игнасио. Но как это сделать? Чтобы потянуть время и как следует все обдумать, Луис переключил внимание собеседника на субъекта за соседним столом, который буквально не сводил глаз с Хосе Игнасио.

– Его, наверно, подослала Лорена, – предположил тот.

Друзья решили покинуть кафе, чтобы проверить, последует ли этот наглец за ними. На улице они вроде бы не обнаружили за собой наблюдения и успокоились. Но после занятий увидели того же самого типа прямо у дверей аудитории. Сомнений больше не было! Хосе Игнасио прямо спросил незнакомца, кто его послал для слежки, но прежде чем тот успел ответить, свою версию высказал Педро:

– Тебе нечего притворяться, Хосе Игнасио. Мы все знаем, что это твой новый телохранитель.

– Мне приказано вас защищать, – ответил незнакомец.

– Ну, я же говорил, – возликовал Педро. – Эти новые богачи из плебеев уже не знают, на что тратить деньги.

Дома Хосе Игнасио устроил матери скандал, и она вынуждена была звонить лейтенанту Орнеласу. Тот пообещал, что заменит этого сыщика на более профессионального.

А Луис, не зная, как по-иному обезопасить Хосе Игнасио, в тайне от друга навестил Марию.

– Хосе Игнасио, конечно, на меня рассердится, но я очень тревожусь за него. Вы должны об этом знать…

– Не тяни, говори прямо, – не выдержала Мария.

– Хосе Игнасио купил пистолет.

– Ах!..

– Он всерьез собирается отомстить Лорене дель Вильяр.

– Но где он купил его?

– Этого я не знаю, но он не успокоится, пока не осуществит задуманное.

– Спасибо, Луис. Хосе Игнасио не догадается, откуда мне известно про пистолет.

Мария стала размышлять, где сын может хранить оружие. Днем – наверняка в пиджаке, в кармане, чтобы в любой момент можно было достать и выстрелить. А вечером, скорее всего, кладет под подушку – на случай, если Лорена вздумает заявиться прямо к ним в дом.

Дождавшись, когда Хосе Игнасио ляжет в постель, Мария вошла к нему в комнату и, сделав вид, будто хочет получше взбить подушку, нащупала под нею что-то металлическое. Однако Хосе Игнасио опередил мать, не позволив ей взять пистолет. И как ни упрашивала Мария сына, как ни убеждала его, что он не должен сам загонять себя в тюрьму, Хосе Игнасио не отдал оружия.

Мария была в отчаянии, но Рита высказала предположение, что, может, так и вправду лучше: Хосе Игнасио сумеет защитить себя, если Лорена попытается опять на него напасть.

– Разве ты не поняла, что он сам охотится за Лореной и собирается пустить в ход оружие! – объяснила раздосадованная Мария.

Весь день она не знала, что предпринять, а вечером ее успокоил сам Хосе Игнасио:

– Я вернул пистолет, мама.

– Ты не обманываешь меня?

– Нет, я не должен огорчать тебя, особенно перед свадьбой. Не хочу, чтобы ты зря беспокоилась.

– Сынок, любовь моя, спасибо тебе!

Хосе Игнасио не стал уточнять, что причиной такой метаморфозы явилась Паулина. После занятий они обедали в кафе, и Хосе Игнасио рассказал новой приятельнице о предстоящей свадьбе двух дорогих ему людей.

– Могу представить, какой счастливой чувствует себя твоя мама! – восторженно произнесла Паулина.

– По правде говоря, я сильно испортил ей предсвадебное настроение, – признался Хосе Игнасио. – Она настаивала, чтобы я отдал ей пистолет, а я этого не сделал.

– Зачем тебе пистолет?

– Мать Лауры бежала из лечебницы и разыскивает меня, чтобы убить.

– Хосе Игнасио, я понимаю тебя, но также понимаю и твою маму. Ты не имеешь права лишать ее счастья. Своим поведением ты можешь даже расстроите свадьбу.

– О нет! Только не это! Наверно, ты права, Паулина. Я должен успокоить маму, но это не значит, что я собираюсь уступать Лорене дель Вильяр!

Пока Мария собиралась с силами, чтобы позвонить Рафаэлю Идальго, он сам появился в ее офисе. Оказалось, что им обоим есть в чем повиниться друг перед другом. Рафаэль раскаивался в том, что защищал Лорену, а Мария чувствовала себя очень виноватой перед Рафаэлем.

– Когда я предложила разыграть этот фарс перед Виктором, я была искренней с тобой, но когда согласилась стать твоей женой, – лукавила! Мне нет прощения, Рафаэль!

– Перестань, ты никогда не скрывала, что любишь Виктора. И я благодарен тебе за эту фантазию. Несколько дней я жил ею, чувствовал себя влюбленным. А я ведь уже думал, что никогда не смогу испытать этого чувства.

– Спасибо, Рафаэль. Ты всегда все понимаешь.

После его ухода Рита не удержалась от сожаления, что вот он – идеальный мужчина и супруг, а Мария любит какого-то взбалмошного ревнивца.

Маэстро тоже пришлось выдержать не слишком приятный разговор с Сулеймой.

– Если ты так безобразно поступаешь с уважаемыми женщинами, – говорила Сулейма, имея в виду Габриэлу, – то могу представить, как ты относишься к тем, кто попроще!

– Я не донжуан, Сулейма! Я – однолюб, только не хотел этого признать.

– Думаю, тебе хватит нескольких месяцев, чтобы убедиться в обратном. Твоя любовь к Марии Лопес давно сгорела в ваших постоянных ссорах, так что я не слишком огорчена этой новой женитьбой: ты придешь ко мне, и очень скоро!

Виктор, конечно же, не стал принимать всерьез бредни Сулеймы, в которой, несомненно, говорило лишь оскорбленное самолюбие. Никогда он не был так уверен в жизнеспособности их любви с Марией, как теперь. Уж если Мария сумела простить ему выходку с Габриэлой, то какие могут быть сомнения! В своем же чувстве к этой удивительной женщине маэстро не сомневался даже тогда, когда хотел же– (ниться на другой. Казалось, его нежность, восторг, обожание уже достигли предела и не могли быть сильнее, но событие, произошедшее незадолго до свадьбы, заставило Виктора заново восхититься своей возлюбленной.

А случилось то, что и должно было когда-нибудь случиться: Маркое, выйдя из больницы, узнал, что лечили его отнюдь не бесплатно. Исполненный благодарности к Марии, он не удержался, чтобы не сказать брату, на каком сокровище тот женится. Виктор предстал перед Марией смиренным и пристыженным:

– Пока ты спасала жизнь моему брату, я изыскивал способы, как побольнее уязвить тебя и оскорбить.

– Мы условились не касаться прежнего, – ответила Мария.

– Да, но на фоне твоего благородства я чувствую себя подлецом.

– Забудь об этом, Виктор. Я люблю Маркоса как брата и сделала все ради него.

Времени до свадьбы оставалось совсем мало, когда Мария показала Рите эскиз своего подвенечного платья.

– О чем-то подобном я мечтала еще в юности…

– Да, помню. И представляла рядом с собой Хуана Карлоса.

– Как странно все, Рита. Жених – другой, а платье – то же. Выходит, и я с тех пор не изменилась, если через двадцать лет опять выбрала тот же фасон. Отчего же тогда ничто не трепещет внутри при упоминании о Хуане Карлосе? Нет, жизнь непостижима! Она подсовывает нам такие загадки!

– Мне думается, – отвечала Рита, – это платье – твоя нереализованная мечта о замужестве. Абстрактная девичья мечта. Само собой разумеется, что в придачу к такому платью полагается принц!

– Наверно, ты права, подружка, а то я уже начала сомневаться в этом фасоне. Показалось, будто собираюсь венчаться в платье, которое приготовила когда-то для свадьбы с Хуаном Карлосом.

– Нет, не сомневайся. Платье и в самом деле прекрасное. А возвращение к давнему фасону означает лишь то, что ты сохранила юной не только фигуру, но и душу.

Рита не могла не радоваться счастью подруги, но, наученная горьким опытом, все же опасалась, как бы жених опять чего-нибудь не выкинул…

Как ни торопились на сей раз со свадьбой Мария и Виктор, а Хулия и Бенито их опередили!

Бенито давно уже предлагал своей невесте пожениться, но она все не решалась, боялась, что из-за ее прошлого брак их непременно разладится. Понимая состояние Хулии, Бенито не торопил ее, дожидаясь, когда она окончательно поверит ему. И, вероятно, Господь наградил его за терпение и такт: Бенито предложили выгодную работу в провинции, а это означало, что надо было на что-то решаться и Хулии.

– Конечно, поезжай, не отказывайся от такой возможности ради меня. Я этого не стою, – без колебаний отвечала Хулия.

– Выходи за меня замуж и уедем вместе. Ведь я люблю тебя, неужели ты этого не чувствуешь?

– Нет, поезжай, Бенито, поезжай один.

– Знаешь что? – не выдержал наконец Бенито. – Завтра утром я жду тебя здесь же, и мы идем регистрировать наш брак. Если не выйдешь, это будет означать, что ты никогда меня не любила!

Хулии очень хотелось посоветоваться с доньей Мати, как поступить, но что-то мешало открыться перед матерью полностью во всех своих сомнениях и надеждах. Донья Мати заметила смятение дочери и сама спросила о Бенито.

– Вы поссорились? Это пройдет. Бенито – хороший парень и любит тебя. Не обижай его. Выходи за него замуж.

– Ах, мама! – Хулия больше не могла сдерживать слез. – Сегодня мы расстались с ним навсегда!

Утром Хулия с заплаканными глазами стояла у окна и смотрела, как Бенито нервно ходит туда-сюда у ее дома. Перлита, взглянув на Хулию и сразу заподозрив что-то неладное, предложила рассказать ей все без утайки.

– Мне казалось, что я – твоя лучшая подруга и между нами нет секретов, – провоцировала Хулию Перлита.

– Ах, какой уж тут секрет! Видишь Бенито? Он хочет, чтобы мы поженились сейчас же. А если я не выйду, он исчезнет навсегда, – и Хулия опять залилась слезами.

– Тут не о чем думать! А тем более – реветь! Иди к нему немедленно, пока он еще здесь. А я только забегу за дедушкой, и мы, если не возражаешь, будем свидетелями на вашей регистрации.

Далее все произошло так быстро, что Хулия и опомниться не успела. Лишь подходя к дому, она ужаснулась, что регистрация-то произошла без доньи Мати!

– Ничего, – успокоил ее дон Чема, – я берусь это уладить. Надеюсь, она поймет, что мы должны были ловить момент, а то бы ты, чего доброго, передумала.

Дон Чема не ошибся в сватье: конечно же она все поняла и только порадовалась за дочь. Слава Богу, у всех ее детей жизнь налаживалась к лучшему: и Маркое выздоравливал, и Хулия вышла замуж, и Виктор – мало того, что собирался жениться на Марии, но еще и частную школу купил.

– Я хочу, чтобы Мария видела во мне предприимчивого v человека. Пусть эта школа будет своеобразным свадебным подарком, – говорил Виктор матери, – а позже я построю для нас с Марией новый дом!

– Сынок, теперь, когда ты женишься на Марии, я не сомневаюсь, что и во всем остальном тебе будет сопутствовать счастье.

В доме невесты шли последние приготовления к свадьбе. Приехали гости с ранчо – Маргарита, Эстела и дон Федерико. Ана и Диего отказались ехать из-за Марииты, не пожелав оставить ее на попечение няни, а у Хасинто были неотложные дела по хозяйству.

Мария, в белом платье и с нервным румянцем на щеках, выглядела растерянной, как девочка.

– Не слишком ли я старенькая для этого платья?

– Белый цвет к лицу в любом возрасте! – подбадривала подругу Рита. – Хосе Игнасио, посмотри, какая красивая невеста!

– Ах, мамочка! Я желаю тебе счастья! Не надо плакать…

– Временами бывает трудно сдержаться…

– И тем не менее ты должна взять себя в руки. Не огорчай моего крестного отца. К тому же, мы так можем и опоздать на церемонию.

– Уже пора?

– Да, мамочка, пойдем!

Пока священник совершал обряд венчания, близкие жениха и невесты творили каждый свою молитву.

«Наконец Ты услышал меня и соединил их в браке», – благодарила Господа донья Мати.

«Дай ей все счастье, какого она заслуживает, – молил дон Густаво, – и какого Ты не дал ей с Хуаном Карлосом».

«Господи, дай ей счастье, которого лишил меня», – шептал едва слышно Хосе Игнасио.

– Прошу внимания! – обратился к гостям Хосе Игнасио. – Предлагаю поднять бокалы за молодоженов! Пусть счастье объединяет их и сопутствует им всю жизнь!

– Спасибо, сынок, – хором отвечали Мария и Виктор.

– Горько! Горько! Горько! – зазвучало со всех сторон, а затем все новые и новые здравицы щедро посыпались на молодых.

– По-моему, это самые влюбленные жених и невеста из всех, кого мне довелось видеть, – заявила растроганная донья Мати.

– Почему ты так решила? – обиженно спросил Хосе Игнасио, а Роман и вовсе запротестовал.

– Неправда! Лет… надцать тому назад, помнится, я и Рита…

– Представь себе, дядя Роман, – прервал его Хосе Игнасио, – то же самое подумалось и мне: я и Лаура!

– Что ж, любовь проверяется временем, – примирил всех Рейнальдо.

– Разумеется, если будет время, – грустно добавил Хосе Игнасио.

– Меня всегда почему-то волнуют свадьбы, – призналась мужу Эстела. – На них я чувствую себя особенно счастливой.

– В таком случае, давай поженимся еще раз! А дон Чема обрывал лепестки ромашки:

– Женюсь, не женюсь, если женюсь…

– Что вы делаете! – всплеснула руками донья Мати.

– Как видите – гадаю. Все вокруг только и говорят о свадьбах, вот я и воодушевился.

– И вы думаете, кто-то заглядится на прадедушку?

– Несомненно! А пока позвольте пригласить вас на танец. Два отвергнутых ухажера – Фернандо и Рафаэль – тоже были в числе гостей и вместе подошли поздравить молодых.

– Спасибо вам, я очень ценю вашу дружбу, – отвечала на добрые пожелания Мария.

– Такими друзьями, как вы, надо дорожить, – вторил ей Виктор. – Хочу воспользоваться случаем и извиниться перед вами за свою несдержанность.

– Забудем об этом, – сказал Рафаэль. – Я здесь, чтобы пожелать вам счастья. Но хочу также попросить об одном одолжении.

– Я к вашим услугам.

– Сделайте, пожалуйста, Марию счастливой.

Дата добавления: 2015-10-13