Глава 17. Вначале не было ничего

Лейтмотив.

Вначале не было ничего. Ничего. Настолько «ничего», что даже не было пустоты небытия. Не было тьмы. Тишины, и той не было, хоть не было ни звука. Вообще ничего не было. Ничего.

А, главное, не было времени. Казалось, она висела в этом однородном пространстве вечность, хотя пробыла там всего мгновения. Но мгновений тоже не было. И не было вечности. Не было ничего.

В голове рылись сотни вопросов, но одновременно было пусто и безмятежно. Перед глазами мелькали яркие воспоминания, но и память куда-то пропала. А когда она попробовала осмотреть себя, чтобы убедиться, что всё в порядке, то поняла, что и её нет. Её тело пропало. И души тоже не было. Не было мыслей. Не было догадок. Её самой больше не было. А, значит, для неё осталось существенно лишь одно слово. Ничего.

Ни-че-го.

А потом откуда ни возьмись наползла тьма. Она окутала её своими тёмными тканями, а вместе с ней появилось тепло. С появлением тьмы ожило зрение, с появлением тепла – осязание. А потом возьник страх. Страх неизвесности. Она висела во мраке, в тёплом, душащем мраке, и он неумолимо возвращал её к действительности.

- Кайа! Кайа, ты меня слышишь?

Вдруг она начала чувствовать воздух. Воздух дрожал и колебался везде вокруг её тела, и его вибрации, резкими сигналами отдающиеся в её ушах, превращались в осмысленный звук.

- С ней всё в порядке?

- Да, не знаю! После того, как я своими глазами видела, как затянулась рана у неё на шее, я уже ничего не знаю.

Воздух наполнил её лёгкие, и она почувствовала его пустой, водянистый вкус, оседающий на верхнем небё. Она чувствовала, как воздушные потоки проходят по её горлу, как они приятны и холодны, и тут же к ней вернулось чувство реальности существования. А следом за ним вернулась боль.

Она почувствовала, как тяжело и несуразно её тело, как оно зависит от земли, от того, на чём стоит. Она почувствовала, как эта самая земля притягивает её к себе, а на плечах лежит добрая сотня тонн воздуха. И то и другое так мешало свободному и ловкому полёту, что она, притянутая к земле, зависящая от воздуха, чувствовала себя ещё несуразней. Но без этих опор, без этих атмосферных давлений, существовать она не могла, а, значит, приходилось смириться.

Она почувствовала, как бьются в её тонких запястьях беззащитные венки, как лихорадочно отмеряет удары сердце, разгоняя по жилам кровь, как лёгкие, отчаянно раздуваясь в попытке заглотнуть побольше воздуха, касаются рёбер, и по телу прокатываются судороги. Она почувствовала жар, сухость во рту, невыносимую боль в плече. Всё её тело было наполнено болью. Она никогда не замечала раньше, как это больно - быть во плоти. Как это больно – дышать. Как это больно – снова обрести чувственность.

Она открыла глаза. Свет. Много света. Так много, что чувствуешь себя эфемерным духом, скользящим между его лучами. Но только боль, только боль давала ей понять, что она не свободная душа, что у неё есть плоть и кровь. Что она жива.

«Жизнь невозможна без боли. Боль отступает, только если ты мёртв.»

- Кайа, очнись, ты меня слышишь?

«Отлично, значит, я Кайа. Потихоньку начинаю припоминать.»

- Это вообще нормально, что человек жив с таким-то ранением?

«Понятно, значит, я – человек.»

- Кайа, проснись!

«Сколько же я спала? Ничего не помню… И вообще, была ли я здесь раньше? Я понимаю язык, на котором они говорят…. Да и голоса эти, кажется, уже слышала раньше… Сколько же я спала?»

Она захлопала глазами, затем пошевелила пальцами рук. Тело слушалось, хоть каждое движение и отдавалось болью.

- Кайа, скажи что-нибудь?

- Я… - пробормотала она, удивившись тому, как явственно и громко отдался звуковой вибрацией её клич. – Я вернулась.

Ремарка

Отрывок из книги «Как прячут от нас историю и кому это выгодно»

А вы помните, как впервые открыли глаза в этом мире?

Я лично нет. Но отчего-то смутно знаю, что там, откуда я пришла сюда, не было ни тени, ни света. Потом, перед самым моим появлением, забрезжила тьма, мгновением сменившаяся светом. До этого тьмы и света не было.

А ещё там не было времени. Хотя, давайте говорить начистоту, времени и так не существует. Там его не существовало вообще. Подумайте только, вы ведь торчали в том небытие сотни тысяч лет, пока не соизволили появиться на свет в этом мире. Мне отчего-то кажется, хоть я совсем и не помню своего рождения, как, думаю, и любой из вас, что я не существовала всего миг, миг до того, как меня окутала тьма, и зажегся свет. В том мире миг и вечность равны. Точнее, их нет. Попусту не существует.

А теперь на миг представьте, что вам довелось снова бы появиться в этом мире в первый раз. Вообразите, что вы бы просто разом очнулись в абсолютно незнакомой обстановке. Вы бы не знали, что вы сами такое есть, что вы за существо, как вам двигаться, как вам говорить, как думать. Вы бы не знали, что такое свет, что такое тьма. Что такое цвета, запахи, звуки. Ведь появившись на свет, вы и этого не знали, верно? Что вы сделали первым делом, очутившись в незнакомом мире?

Я бы долго сидела на месте, разглядывая себя и то, что меня окружает. Думаю, первым, что привлекло моё внимание, был бы свет. Слишком он ярок, чтоб его не заметить. А ещё он меняет цвета. А ещё в лучах солнца тепло, а в тени – нет. Я бы выяснила всё это опытным путём, наблюдая за светом.

Как осуществляется живым существом познавание мира? Вперёд его толкает страх неизвестности. Так сказать, всё то, что интересно, ужасно неизвестно, кхе-кхе. Вследствие наблюдения за определённым предметом или явлением, многократно повторяющимся, что хорошо для закрепления его образа в памяти существа, в его голове возникли бы логические цепочки закономерностей, благодаря которым и выстраивается его модель мира. Например, я бы опытным путём заметила, что если встать в луч солнца, становится чуточку теплее, и, многократно вставая в эту точку и замечая ощущение тепла, сложила бы представление о том, что солнце не только светит, но и греет.

А теперь представьте, что было бы, если бы вы отказались от уже выстроенных вами логических закономерностей и начали бы исследовать заново?

Вероятно, именно этим вам и придётся заняться, чтобы отказаться от стереотипной модели мира.

«Как прячут от нас историю и кому это выгодно»

Подпись – Дымка

- Сколько я пробыла без сознания?

- Часа три, не больше, - пискнула Дора, перевесившись через спинку дивана.

- Твоё счастье, что рана оказалась не настолько глубокой и сонная артерия была не задета, – фыркнула Дымка. – Да и на клыках этого лиса не было никакой инфекции. Видно, что он всё-таки не какой-то дикарь, а из знатных слоёв. Хотя, я в Длинномордых не разбираюсь….

Кайа услышала глухое рычание, раздавшееся словно в подтверждение Дымкиных слов. С трудом повернув голову и приподнявшись на локтях, она увидела странное рыжее существо, связанное по лапам толстой верёвкой. Существо лежало на боку в углу у шкафа, верёвки мешали ему подняться. Этот зверь был размером с маленькую тощую рысь, только у него была более вытянутая морда, выступающий над чёрными глазами лоб и пушистый рыжий с белым хвост. Поначалу Кайа подумала, что перед ней белка, которая ела после шести, но даже при таком раскладе белка не могла быть таких размеров. Между ушей странного зверя, на кончиках которых были непонятные чёрные пятнышки, стояла красная метка, словно это было его опознавательным знаком.

- Кто ты? – сердито рявкнула она, припоминая, как похожая тварь недавно прокусила ей шею.

- Длинномордый, - уклончиво ответил он. – Гораздо интереснее, кто у нас ты.

- Ты его понимаешь? – изумлённо воскликнула Дымка. Её глаза готовы были вылезти из орбит от удивления.

- Я, кажется, тоже понимаю, что он говорит… - пролепетала Дора. – Он словно говорит на ломанном кошачьем. Язык тот же, только вот звуки совсем иные.

- Как нам тебя называть? – продолжила Кайа, метнув на зверя строгий взгляд. Тот медленно поднял на неё глаза, будто намеревался испепелить своим взглядом, и, как ни в чём не бывало, ехидно ухмыльнулся:

- Кто из нас кого допрашивать будет, крошка? Давай определимся. В отличие от тебя, я нахожусь на своей территории, а, значит, все вы – мои пленники.

- Твоё имя! – приказала Кайа.

Длинномордый исподлобья покосился на неё, словно раздумывая, отвечать ему или нет.

- Лисий Хвост, – наконец, протянул он. – Так как вам, чужаки, моё имя незнакомо, я поясню. Я владелец скромной сети забегаловок, названных, разумеется, в честь меня. Самое знаменитое заведеньице - бар «Лисий Хвост», если Короткомордые хоть что-то слышали о нём. Но, разумеется, я не только в баре штаны просиживаю. Я не только скромный директор некой кафешки. Служу родине, защищая её от набегов ваших сородичей. Давайте так договоримся – вы меня отпускаете, а я вам дам … эм…свой автограф. По рукам?

- Нет, Лисий Хвост, – фыркнула Кайа. – Я знать не знаю, кто ты, и ничего не слышала о твоём баре. Мне плевать, что там за элитные дома тебе принадлежат и до каких чинов ты дослужился. Как бы влиятелен ты ни был, моё доверие к людям измеряется не их влиятельностью.

- Ну, как хочешь, крошка… - задумчиво протянул лис. Сощурив глаза, он приподнялся на передних лапах, и Кайа увидела, как блеснул на его груди серебряный медальон. Кулон в форме птицы, распростёршей крылья в вольном полёте. – Скоро меня станут искать и обязательно найдут. А вас убьют за пересечение границы и нападение на меня. Ты этого хочешь, крошка?

- Во-первых, не разговаривай так со мной, так как ты мой пленник! – разозлилась Кайа. - Во-вторых, я с тобой ещё не закончила! Тебя послали убить меня, да? Отвечай!

- Меня послали разведать… Ведь, как известно, лис везде пройдёт…

- Не говори загадками!

- Прости, это у меня в крови.

- Кем бы он ни был, не верь ему! – прошипела Дымка на ухо Кайе, бросив на Длинномордого полный ярости взгляд. – Недаром о лисьей хитрости легенды слагают! От этого прохвоста что угодно жди!

- А твоя кровь, как я вижу, не чиста…- улыбнулся лис. – Дочь Бичты-кошки и Пята-пса, угадал?

- Как ты узнал?

- Иначе как ты можешь понимать и меня, и Короткомордую одновременно? Ты, наверно, Кайа? Красивое имечко…Вполне под стать такой бойкой девчушке. Жаль, что ты не лисичка…

- Не уходи от ответа!

- Что я могу тебе ещё сказать, Кайа? Кстати, ты прекрасно сражалась для первой битвы… Но можно и лучше…

- Не утруждай себя разговорами, Кайа! – фыркнула Дымка. – Кстати, что он там тебе наговорил?

- Информации из него не выжмешь! – проворчала Кайа, отворачиваясь от лиса. Она потёрла рукой шею, всё ещё чувствуя боль от укуса, и вздохнула. – Дай мне отдохнуть, может потом мы что-нибудь сможем о нём разузнать… Кстати, вы спасли Эльтаира?

- То, что ты нашла, очень ему помогло… Серьёзное пищевое отравление… Но скоро поправиться, горе-изобретатель!

Кайа легла обратно на диван и закрыла глаза. Последней мыслью которая успела промелькнуть в её голове прежде, чем она провалилась в сон, было:

«И как это я дожила до того, чтобы ради человека жертвовать своей жизнью и покушаться на жизнь чужую? Что ж, похоже, Кайа, и правда, вернулась. Та самая, старая, доверчивая, дружелюбная Кайа.»

- Кайа! Проснись!

Кайа открыла глаза и чуть не упала с дивана от испуга, увидев перед собой наглую морду Лисьего Хвоста. Длинномордый перевесился через спинку дивана, водрузив на него свои передние лапы, и дружелюбно размахивал хвостом.

- Как ты освободился? – прошипела она, лихорадочно окидывая глазами гостиную в поисках своей сумки с томагавками.

- Перегрыз верёвку, - повёл плечом лис. – Передай хозяину этого дома, что ему не мешало бы поднапрячься и купить верёвку повкуснее. Ваши пленники страдают и мучаются от необходимости точить зубки об эдакую гадость.

Лисий Хвост ещё раз качнул хвостом и, опустив лапы на пол, отошёл к газовой плитке, на которой стояла сковорода. Взяв её ручку в зубы, лис ловко снял сковороду с плитки и поставил на заранее накрытый стол. Приподнявшись на задние лапы, он выключил плитку и обернулся к Кайе, застывшей на месте от изумления.

- Завтрак готов! – ухмыльнулся он.

- Ты умеешь готовить? – нахмурилась Кайа, спуская ноги с дивана.

- Я же Лисий Хвост, крошка, не забывай об этом. Быть владельцем бара и не уметь стряпать? Директор ресторана обязан знать, что твориться у него на кухне. Ну ладно, ты меня раскусила, я умею готовить только блины и омлеты. Этими неуклюжими лисьими лапами не создать кулинарных шедевров.

- Но, если ты освободился, то почему не ушёл?

- Зачем? Я и так могу сбежать от вас, стоит только захотеть… Но пока желания уходить от вас у меня нет… Толька эта Короткомордая начинает порядочно действовать на нервы…

Лис взял какую-то кастрюльку и придвинул её к сковороде.

- Тебе блинов с мёдом или с глазурью, крошка? – спросил он с таким самодовольным видом, что Кайе захотелось метнуть томагавк в его надменную морду. – Ну, как знаешь! Думаю, с глазурью будет вкуснее…

Лис переложил блины на тарелку и полил сверху чёрным содержимым кастрюльки.

- Иди сюда и ешь! – фыркнул он. – Жри уже быстрей, а то от твоего холодного взгляда у меня мурашки по шкуре.

- Ты хочешь отравить меня? – огрызнулась Кайа.

- Блинами? К чему нам это? Если отравить тебя, ты умрёшь, а нам с тобой это надо?

- Ты насмехаешься надо мной? Не забыл, кто выиграл ту битву?

Лис снова опустился на все четыре лапы, и глаза его холодно заблестели:

- Ту битву выиграл я. Ты предпочла отключиться в самой середине боя. Не был бы я Лисьим Хвостом, если бы напал на полудохлого противника.

- Только из-за того, что я девчонка? – рявкнула Кайа. – Из-за того, что я слаба? Неужели я настолько жалка, что и прикончить меня лапа не поворачивается?

- Ты не поняла, - парировал лис. – Просто я, как мне кажется, излишне великодушен. Даже лисам присуще благородство. Я не стану добивать раненного. Поэтому в моих интересах, чтобы ты поскорее выздоровела, пришла в себя, и мы смогли завершить наш судьбоносный бой. Иди сюда и покушай.

- Я не могу ходить, если ты не заметил!

- Тебе это Короткомордая сказала? Ещё как можешь. Трепать языком сил ведь хватает?

С недоверием глядя на лиса, Кайа попробовала встать. Она сделала несколько шагов к столу, чувствуя в ногах непривычную лёгкость, и вдруг заметила около самой плиты нож. Как бы невзначай положив руку на столешницу, она быстро сжала нож в руке и уже было замахнулась, чтобы метнуть его в Длинномордого, как тот, даже не обернувшись, осадил её веским замечанием.

- Положи нож, Кайа! Тебя что, дома не воспитывали? Если у меня нет на спине глаз, это не значит, что я ничего не вижу.

«Так я тебя и послушаю, мерзавец!»

Кайа подняла руку, прицелилась и приготовилась уже метнуть нож прямо в затылок Лисьему Хвосту, как тот резко хлестнул её пушистым хвостом по руке, и нож отлетел в сторону. Кайа зашипела от злости, увидев, как далеко откатилось её оружие.

- Ты будешь есть, или нет? – спросил Лисий Хвост, исподлобья на неё покосившись. – Но предупреждаю – чем лучше ты будешь питаться, тем быстрее пойдёшь на поправку, и тем скорее мы сможем продолжить наш бой.

Кайа фыркнула и села на стул, придвинув к себе тарелку.

- Не похоже на яд, даже запах натуральный! – буркнула она. – Похоже, не впервой тебе травить людей.

- Я учился у своих же поваров. А в моём баре все ели их стряпню и никто не отравился! – пожал плечами лис, устраиваясь на стуле напротив неё. Он придвинул к себе блин и одним махом проглотил его, облизнувшись. – Видишь, я ещё живой! Ах, как же хорошо жить на белом свете!

С недоверием глядя на тарелку, Кайа отломила кусочек от блина и осторожно положила в рот. Медленно разжевав его, она уставилась на лиса, раздумывая, в чём же подвох.

- Видишь, не отравлено! – улыбнулся тот.

Только сейчас Кайа ощутила, как же она на самом деле проголодалась. С аппетитом съев первый блин, она потянулась за добавкой.

- А ты неплохо готовишь для лиса, - прочавкала она с набитым ртом.

- Всё для тебя, Кайа. За нашу битву!

- Угусь, за битву!

- Что здесь происходит? – раздался изумлённый крик с лестницы. Дымка, ощетинившись, прыгнула на стол между лисом и тарелкой и зашипела. – Что этот хитрец натворил?

- Натворил завтрак, – ухмыльнулась Кайа.

Дымка изумлённо обвела стол взглядом. Дора приблизилась к столу следом за ней и окунула палец в кастрюльку с глазурью.

- Мммм! Вкусно!

- Ты что! – воскликнула Дымка, округлив глаза. – Это же отрава!

- Не хочешь – не ешь! Мне больше достанется! – надулась Дора и, взяв половник, приступила к поеданию глазури.

Лисий Хвост самодовольно улыбнулся.

- Скажи Короткомордой, чтобы она остудила свой пыл, – усмехнулся он.

- Он не причинит нам вреда! – сказала Кайа разгорячённой кошке. – Он не из таких!

- Даже не будет передавать информацию о нас остальным? Ты в своём уме, Кайа?

- И даже не будешь связываться со своими? – перевела Кайа.

- Вы уже пробовали меня связать, - фыркнул лис, - но только не совсем с ними.

- Ага! – кивнула Дора, набив полный рот глазури.

- Ты ему поддакиваешь? – возмутилась Дымка. – Ничего не хочешь мне сказать, Дора?

- Не. Когда я эм, я гвлух и фем! – пропыхтела Дора, стараясь проглотить всю глазурь разом. – И вообще, - сказала она, прожевав, - я с набитым ртом никогда не разговариваю!

- Спасибо за угощение! – улыбнулась Кайа. – Я хотела бы проведать Эльтаира.

- А кто это? – сощурился Лисий Хвост.

- Хозяин этого дома. Он… наш друг.

Кайа ушла с кухни, всей душой надеясь, что Лисий Хвост и Дымка не передерутся, а лис не убежит к своим. Пройдя по коридору, она остановилась около двери Эльтаира и осторожно постучала. Дверь открылась. На пороге стоял Эльтаир с примотанной к голове мокрой тряпкой.

- Мне уже лучше! – слабо улыбнулся он. – Хотя нет, мне ужасно! Зелье не работает! Столько лет напрасных стараний!

- Зелье – это не главное. Главное, что ты жив! Твоё счастье, что я успела найти можжевельник и семена крапивы… и ещё одного наглого лиса…

- Вас обнаружили?

- Нет! То есть… почти нет… Но Лисий Хвост не…

- Как ты сказала?

- Лисий Хвост, а что?

Эльтаир вытаращил глаза от изумления.

- Он же… его же…

- Что?

Эльтаир не ответил, а лишь захлопнул дверь перед её носом.

«Похоже, мы и сами не знаем, во что мы только что ввязались….»

Дата добавления: 2015-09-07