Неудивительно, что город остается до сих пор легендой.

Каландрилл говорил сам с собой, пораженный столь седой стариной. Если они правильно поняли Иссыма, то эти руины во время Войны богов были стенами и тогда здесь жили люди. Здесь и во всем Гессифе, если верить словам сывалхина. Он рассеянно дотронулся до камня, с благоговением оглядываясь по сторонам: когда они сделают свое дело, когда «Заветная книга» будет уничтожена, он обязательно об этом напишет. Ради Деры, Реба была права, когда говорила, что он заберется очень далеко!

Движение на другой стороне двора отвлекло его, и из ротонды вышли старейшины. По двое стали с каждой стороны двери, а пятый поманил их пальцем.

Старейшины говорить идти теперь, — сообщил им Иссым. — Трое, который идти Тезин-Дар.

Во рту у Каландрилла пересохло, и он допил свою на стойку. Брахт встал справа от него, Катя — слева. Вануйцы тоже начали подниматься на ноги, но Катя жестом приказала им оставаться на месте. Ее соплеменники сели, и они втроем пошли за Иссымом по двору к старейшинам.

Старец, стоявший у двери, что-то сказал Иссыму, и тот перевел:

Старейшины брать вас теперь… Вы подчиняться старейшины.

Он поклонился и отошел в сторону. Старейшина, стоявший впереди, поднял посох, указывая им на дверь. Каландрилл посмотрел на Брахта и Катю, глубоко вздохнул и вошел в ротонду.

Темень стояла кромешная; пахло благовониями. Ничего не видя, он переполошился, и рука его сама потянулась к мечу, но он вспомнил, что оставил его в спальне. Каландрилл взял себя в руки и замер, прислушиваясь к шуршанию длинных одежд старейшин. Искра от кремня зажгла фитилек, запах благовоний сгустился, и слабый золотистый огонек задрожал перед ним. Он был настолько слаб, что даже не освещал стен, а только лицо, смотревшее на него сквозь чахлое пламя. Он скосил глаза направо и налево — Брахт и Катя стояли рядом. Лица их были затенены и казались вытянутыми и плоскими; длинные волосы Кати ореолом поблескивали вокруг головы. Вдоль стен задвигались тени, и он увидел, как четверо старейшин по дошли к пятому, держа посохи горизонтально напротив груди. Они образовали полукруг и, шаркая, все сужали его — до тех пор, пока наконечники их посохов не уперлись им в спины.

Каландрилл чувствовал свежий запах волос Кати, слышал нервное дыхание Брахта и думал, слышат ли они биение его сердца? Почувствовав прикосновение посоха к спине, он сделал шаг вперед, за отступающим назад старейшиной. Остальные остановились и опустили посохи, которые мелодично звякнули о каменный пол. Один из старейшин сделал жест рукой, и Каландрилл увидел люк и ведущую вниз в кромешную тьму винтовую лестницу с гладкими ступеньками. Старейшина сделал еще один жест и Каландрилл, сглотнув, начал спускаться по лестнице.

Огонек пропал у него за спиной. Под рукой он чувствовал холодный, гладкий, выпуклый камень, но глаза его не видели ничего. Он почувствовал руку Кати у себя на плече и услышал приглушенное бормотание Брахта. Очень осторожно он нащупал ногой ступеньку, затем другую и третью. Стена под его подрагивающими пальцами была гладкой. Сердце бешено колотилось в груди. Запах благовоний пропал, уступив место только влажной затхлости. Ступеньки, поворачиваясь вокруг невидимой оси, вели его все ниже и ниже; стены словно бы сдвигались вокруг него. Он посмотрел назад и увидел только темень. И опять пошел вниз в древнее чрево крепости.

Ступеньки неожиданно оборвались, и по спине у него побежали мурашки. Катя охнула, крепко ухватившись за него. Брахт сказал:

Дата добавления: 2015-09-07