Fel-x: Дату пока не скажу. В столицу и, возможно, к вам в городе. Детали скажу позже. Но ты должна знать: я очень хочу с тобой встретиться еще раз. 11 страница

- Я буду сотрудничать с группой Стаса и напишу им парочку вещей для пробы, - с гордостью вещал Юле и Леше медововолосый хипстер, поправляя очки в толстой пластмассовой ярко-розовой оправе. Вид у него был такой, как будто бы его музыка приглянулась дирижеру Венского Симфонического оркестра. - На днях встречусь с его командой. Обсудим кое-что для совместной работы. Кстати, Стас еще и не плохой тату-мастер. Думаю, а не сделать ли мне у него наколочку на...

- Сделай, - перебила друга Юля, которой порядком надоел излишне эмоциональный рассказ Криса о встрече со Стасом, а также о его группе и совместном великом проекте. - Так. Ты о Марте что-нибудь разузнал?

- Э-э-э, - как-то сразу сник Крис. - Да как-то, знаешь...

- Что знаю?

- Понимаешь, так вышло...

- Говори прямо.

- Я увлекся и забыл, для чего мы встретились. - Честно признался молодой человек и виновато взглянул на подругу детства, у которой между нахмуренными бровями образовалась вертикальная грозная складка.

О том, Юлия дала ему партийное задание - узнать, что связывало Стаса и Марту, Крис совершенно забыл, и теперь, глядел то вправо, то влево, строя из себя нашкодившего кота-милашку. Это, впрочем, ему не помогло.

- Ты дурак? - прямо спросила Крестова, рассердившись на такую безответственность. Ей, действительно, было важно знать о Марте.

- Весь в тебя, - тут же огрызнулся парень и тут же получил звонкую затрещину, после чего поспешно добавил, примиряюще подняв руки кверху:

- Да ладно тебе! Я все узнаю! Ты просто пойми, Юль, он такой крутой чувак, что я с ним просто...

- Ты что, в него влюбился? - хмуро перебила его коротко стриженая девушка.

- Полегче! - вновь мгновенно оскорбился хипстер. - Я тебе не какой-то там "лунный мальчик"! Ха!

- Кто-кто? - заинтересовался Леша, который вновь встретился с друзьями детства и вместе с ними сидел в огромной гостиной Крестовых. Пока что у него было достаточно много свободного времени из-за травмы ноги, которую он получил на чемпионате России по летнему биатлону, хотя обычно Алексей, как профессиональный спортсмен-биатлонист, находясь в родном городе, постоянно тренировался. Сейчас парень уже почти полностью реабилитировался, но выступать и упражняться в полную силу не мог, а потому у него и образовалось некоторое количество свободного времени, которое он тратил на друзей и семью.

- Представитель нетрадиционной ориентации, - отрывисто сообщила Юля Леше и добавила, уже обращаясь к Крису. - И не "лунные мальчики", а "дети лунного света".

- Какая мне разница? Хоть "марсианские жители впадин". Я нормальный, заруби себе на носу, Юлька, - отозвался Крис. - И не нервничай так. На выходных встречусь со Стасом, обо всем спрошу. В лучшем виде разузнаю про твою Марту. Как же она мне надоела, а!

- Не забудь сдержать свое слово, - процедила сквозь зубы Юля. - Это не игрушки. - И она, больше ничего не говоря, встала со своего места на диване и направилась к стоящему в углу величественно блестевшему черному фортепиано, которое принадлежало ее отцу-пианисту. По пути девушка случайно задела ступней валявшийся на полу рюкзак Криса, набитый чем попало, ударилась пальцем о что-то тяжелое и негромко выругалась - видимо, Крестовой стало больно. После она пнула рюкзак и пошла дальше.

- Ну, совсем неженственная, - склонился к уху Леши ехидный Крис. - Наверняка мы никогда никому Юльку не сплавим. Ее всюду принимают за парня. Всюду! Она даже удариться по-женски не может.

- Как это, по-женски? - веселым шепотом поинтересовался его приятель, наблюдая за подругой детства. Юля невозмутимо села за фортепиано, бережно открыв крышку длинными пальцами с короткими аккуратными ногтями. Она несколько секунд пристально смотрела на черно-белые клавиши, словно мысленно разговаривая с ними, и только потом коснулась их, извлекая первые звуки. Девушка начала играть своего любимого и самого близкого по духу композитора - Рахманинова: сначала осторожно, а затем все более и более уверено, полностью погружаясь в мир его музыки.

- Вот так, - следя за техникой ее игры, тихонько сказал Крис, - взвизгнула бы, попрыгала на одной ножке, пустила бы слезу. А она выругалась и поперлась дальше, как ни в чем не бывало. Отлично, да?

Молодые люди на некоторое время умолкли, заслушавшись звуками, которые издавало черное фортепиано, подчиняясь ловким пальцам Юли, порхающим над клавишами. Что-то такое было в ее манере исполнения и в выражении тонкого серьезного лица, что заставляло смотреть на нее и слушать. Леша, хоть и не был музыкантом, отчетливо осознавал это. Он, внимая музыке, даже закрыл на несколько секунд глаза.

- А если бы она ударила палец руки? - вдруг задумчиво спросил биатлонист.

- О-о-о, она бы, наверное, ругалась долго и смачно. До вечера. Руки для нас, музыкантов, - это все и даже больше, - сказал хипстер и поправил очки на носу указательным пальцем - жест вышел забавным, и его друг не мог не улыбнуться. - Для нас руки важны так же, как для спортсменов - ноги. Ты же понимаешь.

- Еще бы не понимать. Я поэтому и спросил. Отцу однажды прищемили палец в двери. Так едва ли не "скорую" хотел вызвать. - Припомнилось Леше. Его отец-пианист, действительно, очень берег кисти рук. И звучащий сейчас Рахманинов тоже берег. Родитель еще как-то в детстве рассказывал удивленному Леше, что знаменитый композитор и пианист настолько боялся потревожить пальцы, что шнурки на ботинках завязывала его жена.

Молодой человек, слушая игру высококлассную эмоциональную игру отрешенной и погруженной в свою игру Юли, вдруг подумал, что музыканты и спортсмены очень даже похожи, не смотря на такую разную деятельность. Они должны заботиться о себе и оберегать свой организм, иначе их карьера - да и чего там греха таить, мечта - улетит в тартарары. Хотя, конечно, у тех, кто посвятил свою жизнь спорту, вероятность получить травму куда более высокая, чем у тех, кто стал профессиональным музыкантом. Взять хотя бы его самого - он подвернул ногу на выступлении. Неожиданно. Почти перед финишем, хотя мог стать победителем. Но, что случилось, то случилось. Леша точно знал, что прошлого не исправить и нужно лишь, приняв временное поражение, двигаться вперед. Спортсменам, наверное, как и музыкантам да и прочим людям с другими профессиями нельзя зацикливаться на чем-то одном. Нужно бежать, идти, шагать или даже ползти вперед. Остановка грозит чем-то страшным. Зацикливание на какой-то определённой проблеме - тоже остановка. Тогда тебе только будет казаться, что ты бежишь, а на самом деле ты застынешь на месте, под проклятым солнцем обреченности бездействия.

- Твоего отца можно понять, - сказал Крис, покачав головой, не сводя глаз с Юли. Нет, она определенно должна стать известной! Да и сейчас она уже знаменита в узких кругах. Главное - ее собственное желание. - Кстати, для поддержания темы. Мой папандр как-то рассказывал о знакомом скрипаче, очень талантливом чуваке, который мог стать вторым Ойстрахом. Так вот, однажды этот парень сильно повредил себе руку при аварии. И кость, и связки. Да так сильно, что ему врачи сказали: "Со скрипкой можешь распрощаться, брат, хотя бы ложку научись держать опять". Прикинь, да?

- И что? - заинтересовался Леша, который любил истории о сильных духом людях. - Он силой воли или там силой мысли сумел восстановиться? Концентрирует сейчас? Известным, небось, стал?

- Не-а. - отозвался Крис. - Он сошел с ума. Потому что его лишили любимого дела. Парня поместили в психушку, где он благополучно и умер. Фазер даже был на его похоронах.

- Жизнерадостно, блин.

- Зато жизненно, - поднял вверх указательный палец хипстер.

- Жизненно, да уж. А у нас в сборной команде пару лет назад тоже был парень, который мог бы стать вторым Бьёрндаленом, - вдруг вспомнился и Алексею подобный случай, только когда уже не музыкант, а спортсмен получил жесткую травму. - А потом у него черная полоса началась. Однажды он сильно повредил ногу. В драке. Идиот... Переждал бы положенное время, но нет... - пробормотал биатлонист тихо и продолжил нормальным тоном. - Короче, так хорошо его приложили в драке, что спортом этот парень больше заниматься не мог. Он и ходить-то стал, прихрамывая. Ножевое ранение - это не шутка.

- И где сейчас? Умер, что ли?

- Да ты пессимист, Крис. Нет, не умер. В тюрьме срок отбывает.

- Ого! За что? - искренне поразился обладатель ядовито-розовых очков.

- За все хорошее. После того, как он получил травму и не мог больше заниматься биатлоном, у него капитально сорвало крышу. Замкнулся в себе, перестал общаться с друзьями, бросил свою девчонку, переругался с тренерским составом. Собственно, к главному тренеру нашей мужской сборной он с ножичком в руках и пришел, - со вздохом вспомнил Леша. А ведь тот парень, действительно, подавал большие надежды, и тут такое... Ведь, действительно, мог подождать два года, а не ломать свою карьера и жизнь.

- Рисковый чувак, - покачал головой хипстер Крис.

- Не то слово. Ранил тренера, придурок. Его дочь тоже ранил, но все обошлось. Может быть, слышал что-нибудь об этом скандале, нет? Он пару лет назад широко СМИ освещался, хотя было в этой истории что-то мутное. Говорили даже, что следователь был подкупленным.

- Не, я не слышал. Я новости фильтрую. Мои новости связаны с культурой. Только культура и ничего больше. Ну-у-у, и что там дальше? - заинтересовался кровавым происшествием Крис.

- А что дальше? Дальше его поймали и арестовали. Посадили, естественно за нападение. А тренер умер, спустя два месяца, от сердечного приступа, - с горечью произнес Леша. Ему явно была неприятна вся эта печальная история, и он жалел, что вообще вспомнил ее и пересказал другу.

А завершающим аккордом к этой небольшой трагедии стала показавшаяся зловещей тишина, длящаяся секунд десять, не больше, и последующие за ней громкие, грозные звуки, заставившие Лешу вздрогнуть от неожиданности, а Криса уронить очки, которые он решил протереть. Это Юля вдруг прервалась на пару секунд, а потом неожиданно начала играть на фортепиано другое произведение. Оно тоже принадлежало гению Рахманинова и носило гордое название "Концерт для фортепиано с оркестром N 2". Мощное, грозное, похожее на перезвон колоколов под грозовым небом, его начало заполнило пространство не только гостиной, но и всей квартиры. И хотя за окном светило солнце, казалось, что там идет захватнический дождь, а на небе пляшут молнии.

- Как в тему. Аж мурашки по коже, - пробормотал Леша, ежась от красивых, но строгих звуков. Он хоть и не был музыкантом, но вырос в семье с отцом-пианистом и матерью-арфисткой. Да, тем было очень жаль, что их единственный ребенок не пошел по их стопам и не влился в изящный, открытый далеко не всем мир настоящей музыки, но Алексеем, нашедшим себя в спорте, они гордились.

- Ага, - поддакнул хипстер, подобравший свои очки и вновь начавший протирать линзы белоснежным платочком. - Видишь, как Юлька крута? Она - талант.

- Я до сих пор не понимаю, почему она не захотела поступать в Московскую консерваторию.

- Дура она, - пренебрежительно отозвался его друг. - Никто ее не понимает. А мой отец так вообще считает, что она просто разменивает свой талант на мелочевку. - Молодой человек в очках вновь с сожалением посмотрел на играющую самозабвенно Юлию, а потом кинул взгляд на Лешу подозрительный взгляд, вспомнив летнюю травму друга детства, - а твоя нога как?

- Не боись, отлично, - хлопнул его по плечу Леша, улыбнувшись. - К началу сезона я буду в форме.

- Смотри, мы за тебя болеть будем, приятель.

- Постараюсь не подвести, - усмехнулся биатлонист.

- Постарайся, приятель, постарайся. А все-таки она прекрасна. Даже разговаривать не хочется, - произнес хрипловато Крис, наслаждаясь стремительной звенящей мелодией, задевающей за душу. Как бы ни были прекрасны современные звучания, но классика, написанная гениями музыки, заставляла чувствовать в душе что-то особенное. Кажется, она умела пробуждать глубоко сокрытое, тайное, не доступное даже самому себе.

Молодые люди замолчали, и только когда подруга их детства через полчаса так же бережно закрыла крышку фортепиано, они вновь начали разговор.

Как Крис и обещал, во время следующей встречи со Стасом - кстати говоря, не только с ним, но и с его группой - он попытался выяснить, что связывает нового друга с Мартой Карловой. Получилось это далеко не сразу, но все же получилось, и уже вскоре Юля знала, как обстояли дела. По словам легкомысленного Криса, который перепутал Марту с Никой и не удосужился уточнить у Стаса, о какой именно девушке он его расспрашивает, выходило, что подозрительный тип по имени Александр все же приходится Марте супругом, еще и законным. При этом он якобы недавно сидел, а в момент его славного пребывания в местах не столь отдаленных, Марта - плохая жена - бегала по всему городу в поисках симпатичных парней в компании подозрительной девки-клофелинщицы, а за ними двоими присматривали люди Александра, которые, собственно, и устраняли объектов страсти негодяйки Марты. Таким вот объектом и стал сам Стас. Об этом он рассказал Крису неохотно, не понимая, почему тот так интересуется такими вещами, поэтому имен не называл, используя местоимения или даже не крепкие ругательства. Парень-хипстер все это внимательно выслушал и запомнил.

- Что за чушь? - спросила Юля, едва этот бред достиг ее ушей по телефону. Было раннее утро, и девушка должна была идти в консерваторию на занятия только ближе к полудню. А Крис в это время только еще ехал домой на такси из очередного ночного клуба, где встречался со Стасом и его командой, состоящей из четырех человек: вокалиста, басиста, барабанщика и буквально пару дней назад найденного клавишника. Сам Стас играл на гитаре, как он это уже говорил.

- Никакая это не чушь! - заорал хипстер так, что Крестова даже немного убрала мобильник от уха, чтобы не оглохнуть. - Стас сам рассказал! Сам! "Мы с ней познакомились в клубе, она мне очень понравилась, мы обменялись телефончиками, а тут такой поворот. Она замужем за каким-то местным авторитетом! А сама говорила, что свободная". Вот что он сказал!

- Да бред это. Бред. Марта не ходит по клубам. Не ищет себе парней на ночь. Не общается ни с какими подозрительными девицами. И не может быть замужем за этим отморозком.

- Стас что, врать будет?

- Не знаю, что он будет, а что нет, но не может Марта быть женой того типа. Девушкой - еще куда бы ни шло, но не женой. Я бы знала.

- Знала бы, ага. Не знаешь же, - отозвался Крис ворчливо. - Это точная информация, детка!

- Угомонись и не ори мне в трубку, малыш, - велела другу-тусовщику Юля. Она с ногами сидела на кровати, потирая лоб рукой, и не видела, как в ее комнату заглянул мужчина лет сорока с густыми светлыми чуть вьющимися волосами и тонкими губами, уголки которых изгибались к низу, но не скептически, а скорее как-то печально: как у поэта-романтика, познавшего всю горечь мира. Мужчина был очень похож на Юлию: такой же высокий, худощавый, с бледным вытянутым лицом, высоким "юпитерианским" лбом, зелеными, с мягкой поволокой, достаточно близко посаженными глазами и аристократичным, украшенным небольшой горбинкой носом, и только вот волосы по структуре и цвету у них двоих казались совершенно разными. Человеком вошедший в комнату Юли был не, чтобы чересчур красивым, но его можно было без натяжки назвать симпатичным, запоминающимся и очень ярким, как будто бы опутанным исходящим изнутри лунным светом. Женщины, кстати, всегда засматривались на него и находили интеллигентным и крайне привлекательным.

- Ладно, давай, при встрече еще раз поговорим. - Выслушав очередную порцию бреда Криса, сказала Юля, так и не замечая этого человека. - Пока.

Девушка распрощалась с другом и встала, чтобы положить мобильник на стол. Естественно, почти тут же она заметила у двери высокого мужчину со столь яркой и благородной внешностью. Видимо, он куда-то собирался - на изящных запястьях рук высокого мужчины виднелись не застегнутые белоснежные двойные манжеты выглаженной и благоухающей свежестью сорочки, а в ладонях были серебряные запонки с янтарем.

- Папа, - удивленно спросила Юля, - что ты хочешь? Я думала, ты уже уехал.

- Нет, я сегодня уеду позже, расписание репетиций передвинулось, - отозвался мужчина, не сводя с дочери изумленных, непонимающих орехово-зеленых глаз. - Прости, но я случайно услышал твой разговор. И...

- И? - медленно спросила девушка.

- И мне стало... м-м-м... интересно. Неужели Марта вышла замуж? - как-то даже растеряно произнес он, теребя правой рукой манжет левой. - Ты ведь об этом говорила, Юля?

"Вот блин, как не вовремя пришел-то", - про себя подумала девушка, но вынуждена была кивнуть. Отрицать это она не видела смысла.

- Я точно не знаю, папа, но один человек говорит, что да, - сказала она правду, поскольку не любила врать и выкручиваться. Она, как и ее мать, предпочитала все говорить прямо, хотя иногда это получалось резко.

Мужчина побледнел. Было видно, что такого поворота событий он никак не ожидал.

- Быть не может, - прошептал он, схватившись рукой за сердце. - Она же еще такая молоденькая! Куда смотрит эта женщина?!

- Папа, - попыталась успокоить мужчину Юля, - я ведь не знаю, правда это или нет. Просто об этом мне сказал друг. А он слышал от своего друга, не более. Слухи - это еще не факты.

- Какой ужас! Она даже не закончила консерваторию! А я? Почему я, ее родной отец, ничего не знаю? Черта с два! Почему меня не поставили в известность? И кто вообще там у нее муж?

- Не драматизируй, - мрачно сказала разволновавшемуся артистичному отцу девушка. - Я же сказала, что это только слух. Из непроверенного источника.

Однако мужчина, которого, кстати говоря, звали Константином Власович, ее уже не слышал. Он, схватившись за голову, быстрым шагом направился в свою комнату и уже через пару минут звонил кому-то по телефону.

- Эльвира, Марта что, вышла замуж? - говорил он громко, с отчетливым негодованием. - Почему я ничего не знаю?! Ты думаешь, это очень смешно? Ты думаешь, это правильно, если отец ничего не знает о своей дочке и, - тут мужчина вдохнул новую порцию воздуха и продолжил дальше, - и даже не присутствует на ее свадьбе?!

- Костя-Костя... Ты знаешь, что с твоим отцом? - уже на кухне посмотрела на Юлю ее мама София Николаевна, женщина тоже высокая и, не смотря на возраст, очень красивая, статная, с прямой осанкой и несколько высокомерно вздернутым подбородком. В юности она была балериной и довольно неплохой, а сейчас обучала студентов в хореографическом колледже, считаясь не только сильным преподавателем, но и очень жестким и требовательным. Характер у этой женщины порою был тяжелым, но она знала себе цену и умела постоять не только за себя, но и за близких.

- А что с ним? - переспросила девушка, наливая себе только что сваренный ароматный крепкий кофе. Ей не нравилось, что отец случайно подслушал ее разговор с Крисом, но теперь она была уверена, что от матери Марты он точно узнает правду. Все, что ни делается, все к лучшему.

- Слегка, видимо, выжил из ума. Вообразил, что его Марта, - при звуке этого имени София Николаевна скривила губы, - вышла замуж. Боже мой, и кому эта девчонка нужна? У нее на уме только эта ваша музыка. Детское личико, полное отсутствие интереса к противоположному полу, неумение следить за собой. Я что, не видела ее? Какие ей мужчины? Какие?

- Мама, - мягко укорила женщину Юля.

- Что мама? - вскинула тонкие, красиво и четко прорисованные брови бывшая балерина. - Не так разве?

- Всякое бывает же, - спокойно отозвалась девушка. - Успокойся.

Женщина хмыкнула.

- Не понимаю, откуда ему вообще в голову пришло, что она вышла замуж, - повела точеными плечиками София.

- Мне друг сказал, а он услышал, - не стала лгать и матери Юля. Ту эти слова рассердили, и она, всегда очень аккуратная, даже пролила пару капель зеленого элитного чая из фарфорового заварника на стол.

- Ты бы поменьше ею интересовалась, дорогая. Эта девчонка тебя и отца ни во что не ставит, а вы... Ладно. Твой отец, слышу, наговорился. Идет. Ну что, выяснил? - спросила она насмешливо мужа.

- Выяснил. Эльвира сказала, что Марта никуда не выходила. В смысле замуж не выходила, - с довольным видом заявил Константин Власовичем, входя на кухню и садясь рядом с супругом и дочерью за круглый стол, накрытый нежно-зеленой скатертью в тон стильным жалюзи. - Еще и наорала, что звоню с глупостями.

- Не звони этой женщине, пожалуйста, - сказала София Николаевна медленно, откладывая остро заточенный нож для бутербродов. - Меня это... расстраивает. Не хочу, чтобы вы с ней общались.

- Конечно, милая, я звоню ей только по делу. Она ведь мать моей дочери, - отвечал супруге с улыбкой Константин Власовичем, испытавший после звонка облегчение. - В общем, все в порядке. Юля, твой друг был не прав. Марта даже ни с кем, по словам Эльвиры, не встречается. Все в порядке, - повторил он.

Юля, откусывающая бутерброд, покивала, решив растерзать придурка Криса и его придурковатого дружка Стаса, а София неодобрительно покачала головой, сердито посмотрела на дочь, затем на мужа, но от дальнейшей полемики воздержалась. Она точно знала, что в ту семью ее драгоценный Костя не вернется, поэтому решила лишний раз не устраивать ссору из ничего. В семье должны быть покой и гармония. Это на работе можно устраивать скандалы и плести интриги. София Николаевна, дав поручения приходящей домработнице, покинула квартиру последней, а затем села в строгий, но элегантный автомобиль марки "Ауди", в котором уже на пассажирском сидении находился ее муж, и села за руль. Сначала она отвезла на работу Костю, быстро и властно поцеловала его на прощание, а затем поехала в колледж весьма довольная собой и хорошим октябрьским днем.

А в этот же вечер мама Марты Эльвира Львовна зашла в комнату к разучивающей новый пассаж дочери и сказала сухо, застыв в проходе и скрестив руки на груди:

- Твой отец совсем сошел с ума.

- Он мне не отец, - было первой реакцией длинноволосой девушки. Она хмуро взглянула на мать, опустив скрипку, и убрала за ухо волнистую прядь - И что он опять хотел?

- Что он хотел? Довести меня до белого каления, вот что, - сердито заявила женщина, прислоняясь к стене. - Позвонил мне утром, сразу после того, как ты убежала в консерваторию, и спросил, не вышла ли ты замуж? Нет, ну не идиот ли, а?

- Что-что спросил? - не поняла изумленная Марта.

- Интересовался, почему ты его на свадьбу не пригласила. - Объявила Эльвира Львовна с ухмылкой. - Я не знаю, что с бедным Костей: то ли он деградировал, то ли напился, то ли, - тут голос женщины дрогнул в злой усмешке, - его женушка выпилила ему все мозги, но его интересовал именно этот вопрос: "Замужем ли его дочь?".

- Я не его дочь, - вновь поморщилась Марта, которая своего биологического отца очень не любила с позднего детства. Вернее, никак не могла простить за то, что он когда-то давно оставил ее и маму ради другой семьи. И вторую семью Константина Власовича она на дух не переносила: ни его жену Софью, стервозную и злую, ни дочь Юленьку - да-да, ту самую Юлю Крестову, которая училась вместе с ней в консерватории и делала вид, что заботится.

- Нельзя так говорить, Марта, он, как-никак, твой отец, - с некоторым сомнением в голос сказала Эльвира. - В общем, милая, я тебе на всякий случай тебе это рассказала, чтобы ты в курсе была. А то вдруг Костя совсем рехнется, начнет тебе звонить и нести чушь несусветную.

"Напугает еще ребенка", - подумала про себя Карлова-старшая.

- В таком случае, я не буду с ним разговаривать, мама, - раздражено отозвалась Марта, не понимая, что нашло на этого человека, который как бэ являлся ее отцом. Эльвира Львовна, вздохнув, потрепала дочь по чуть вьющимся волосам и ушла, а девушка продолжила разучивать пассаж дальше, изредка только фыркая, вспоминая отца или сводную сестру, которых терпеть не могла. Нет, они никогда не обращались с ней плохо: напротив, Константин Власович дарил дочери подарки, поздравлял по праздникам, интересовался ее успехами в музыке и звал в гости, но Марта не могла простить его и принять его заботу. Ей казалось, что это не любовь - отец просто заглаживает свою вину, дает ей, оставленной почти что во младенчестве, какие-то подачки своего внимания, чтобы перед самим собой и, конечно же, перед обществом, очистить совесть. К этому же он приручал и свою вторую и, без сомнения, любимую дочку Юлю. Чтобы она отдувалась за его грехи в прошлом.

Вспомнив сводную сестру, от которой Марта отличалась, как голубое небо от коричневой земли, девушка села на кровать, решив сделать десятиминутный перерыв. И тут же ее, как будто бы невзначай, накрыло прозрачное липкое облако воспоминаний, от которого пахло детством, одуванчиками и запеканкой со сгущенкой, которую безумно вкусно готовили в детском садике.

Раньше, много лет назад, ситуация в ее семье была другая, и Марта любила своего улыбчивого и мягкого папу-пианиста и с удовольствием общалась с сестрой-одногодкой: бегала с ней по площадке, строила куличи и играла в куклы. Просто маленькая и очень наивная, как и всякий ребенок, Марта не понимала того, что ее папа живет с другой женщиной - она вообще думала, что так и надо, когда он приходит только раз в неделю со сладкими подарками или с игрушками, иногда приводя с собой сестренку. Марта, поздно пошедшая в садик, и не знала, что бывает как-то по-другому. И Эльвира Львовна, при всей своей обиде на бывшего мужа, не хотела лишать дочку общения с отцом, а потому даже и не говорила при ней о Константине плохих слов. Она не запрещала ему видеться с девочкой и даже разрешала приводить свою вторую дочь Юлию, хотя, конечно, видеть этого ребенка ей было неприятно. Как-никак Юля была живым напоминанием о предательстве, измене и выборе некогда любимого супруга. Чтобы не рассказывать Марте обо всем произошедшем, Эльвира просто говорила скучающей по отцу дочке, что ее папа очень много работает, а потому домой приходит так редко. Когда же Марта спрашивала о Юле, вразумительного ответа она тоже не получала и знала только, что сестренка живет где-то далеко с другой мамой. Девочке внушили, что ситуация в их семье - нормальная, и Марта верила взрослым. Она любила и маму, и папу, и сводную сестру.

В те времена она была очень счастливой, скучала по папе и Юле, рисовала им открытки и учила для них стихотворения. Это потом уже, позже, когда ей только-только исполнилось четыре года, добрые люди разъяснили Марте, что на самом деле, если папа живет не с мамой, то это неправильно, а если при этом у него есть другой ребенок и другая жена - это не только неправильно, это еще и постыдно. Началось все с того, что в садике, увлеченно играющая с плюшевым медведем Марта случайно услышала разговор воспитательницы и нянечки, которые, не зная, что малышка слышит их, вовсю осуждали личную жизнь ее мамы. Это была одна из первых недель пребывания девочки в дошкольном учреждении.

- Бедная Карлова, одна дочку воспитывает, - сказала воспитательница с таким вздохом, будто бы мама Марты совершала подвиг.

- Ну и что? Сейчас многие женщины одни, без мужиков, детей воспитывают, - возразила нянечка.

- Так-то оно так. Только вот у Карловой ситуация особенная. Я слышала, - понизила голос работница детского садика, - что у Карловой муж-то фактически на две семьи жил и потом к другой ушел, через год после свадьбы. У него в той семье тоже ребенок есть, Марты ровесник. Представляешь? Одновременно с двумя крутил! И Карлова об этом узнала только после рождения дочери. Когда вторая жена тоже родила ему ребенка.

- Ничего себе! А я думала, он с матерью Марты просто в разводе, - явно не обладала такой информацией нянечка, не подозревавшая, что сжавшаяся в комочек Марта сидит неподалеку и все слышит. - Жил с двумя женщинами?! И от обеих дети? Вот козел! Многоженец несчастный!

Марта, услышав, что папу обзывают, отложила игрушку.

- Во-во! Настоящий козел! А ты его видела, кстати? Он как-то Марту приходил из садика забирать.

- Нет, не видела. Ну и каков он? - заинтересовалась тут же вторая женщина.

- Красивый. Высокий, худой, правда, но вежливый и улыбка милая. Весь такой одухотворенный, грациозный, элегантный, - музыкант же. - Мечтательно вздохнула воспитательница. - Говорят, кстати, - хороший музыкант, всюду с оркестром ездит, по заграницам катается. И мать с отцом у него обеспеченные, из "новых русских". Да толку-то что от его красоты и таланта, коли мужик он - тьфу какой, - выразила в одном слове все свое брезгливое отношение к Константину Власовичу воспитательница.

- Бедный ребенок, - посочувствовала ее коллега Марте. - И как девочка с таким-то папашей жить будет? Позор какой... Оставил их с матерью ради другой семьи... Хотя он же вроде бы ей и подарки дочке дарит и вот из садика забирал... Любит, видать все же.

- Ага, любит! Совесть у него нечиста, вот и откупается от родной дочери подарочками. А уж зайти забрать из садика ребенка - это не отцовский подвиг. Всякий сможет. Любил бы Марту - не бросил бы ее мать. А так выбрал другую женщину и другого ребенка. Видимо, их-то он и любит.

- Ну, ты и новость мне сказала, - осуждающе поцокала языком нянечка. - Не понимаю я этих мужиков... Как можно семью и дите бросить и к другой уйти? Или как на две семьи жить можно, а? Это каким уродом моральным быть нужно? Аж зла не хватает!

- Не знаю, - сварливо отозвалась ее коллега. - Ой, у меня, Денис Аллу за волосы тягает! Побежала я их разнимать! Что за непослушный ребенок?! Ни минуты покоя!

И женщина спешно бросилась к детям, на ходу ругая мальчика. Нянечка тоже направилась по своим делам - скоро должен был быть обед. А Марта, глаза которой стали большими-большими, сидела, не шелохнувшись, и пыталась переварить информацию. Она не все поняла, но отлично осознала, что ее папа совершил что-то плохое и воспитательница с нянечкой его очень осуждают.

Дата добавления: 2015-09-06