Зеркало разбито.

" Научность в любви " имеет предысторию. Чтобы обнаружить события предыстории требуется всегда много терпения и чуть-чуть удачи. Совершенно случайно я познакомился с работами Евгения Маре, который знаком всему поколению жителей Южной Африки, как поэт любви и боли. Но он заслуживает того, чтобы стать еще более известным, благодаря его научным гипотезам и его исследованиям поведения животных. Эти исследования предвосхитили наиболее передовые открытия целого поколения будущих исследований.

Предысторией к нашей теме являются результаты наблюдений Евгения Маре, накопленные к 1929 году (1). Целью наблюдений было подтверждение интуитивных представлений поэта о важности связи между болями в процессе родов и материнской любовью. Евгений Маре взял в качестве объекта изучения один из видов полудиких антилоп " Kaffir Bucks ". Он давал эфир и хлороформ шестидесяти беременным женским особям. В результате материнские особи после родов не проявили никакого интереса к своим новорожденным. Подобное отношение к новорожденным никогда не наблюдалось на протяжении предшествующих пятнадцати лет.

Разумеется, что подобные исследования не были возможны ранее, когда еще не предполагались сама вероятность связей между болью родов и материнским поведением по отношению к новорожденным. Тогда еще просто игнорировались все гормоны, в том числе естественные морфины, выделяющиеся материнским организмом во время родов. Евгений Маре сумел сформулировать и обосновать простое правило: боли во время родов проявляются в тех случаях, когда рождаются недозрелые младенцы (плод через родовые боли требует от матери недостающую ему любовь и защиту).

Если бы результаты исследований Маре были опубликованы на английском раньше, чем на африканских языках, это позволило бы нам значительно сэкономить на создании таких теорий, согласно которым боли родов не присущи человеческой природе, а создаются лишь культурной средой. В середине двадцатого века считалось, что у индивидов с хорошим здоровьем роды не имеют физических оснований быть болезненными, просто потому, что не были известны физиологические функции, способные проявляться болезненно. Боль родов часто квалифицировалась лишь, как " рефлекторно - условная ".

Работы Евгения Маре дали нам первый повод предположить, что может сообщить нам о человеческой природе экспериментирование над животными и начать практическую оценку возможностей такого научного подхода.

Заключения, вытекающие из результатов опытов над животными, часто просты. Например, материнские особи " Kaffir Bucks ", подвергшиеся экспериментам при их изучении в Южной Африке - не занимаются своим потомством. Это - недвусмысленный научный вывод. Человеческие поступки, поведение и отношения между людьми бесконечно более сложны. И мы знаем почему. Люди общаются и при помощи речи. Они создаются и культурами. Поступки людей не настолько прямо и непосредственно подвержены влияниям выделений гормонов. Женщина, знающая, что она ожидает ребенка, уже может готовить себя для материнского поведения. Все это не означает, что мы ничего не получим от изучения поведения тех млекопитающих, которые не являются людьми. Эксперименты над животными помогают нам формулировать постановки вопросов, касающихся и человеческого рода.

Когда речь идет о человеческом существовании, необходимо включать понятие цивилизации. Если, например, по данным исследований становится ясным, что некоторые млекопитающие не занимаются своими детьми после вдыхания эфира или хлороформа во время родов, это означает что надо беспокоиться за будущее всей цивилизации, которое может быть рождено и в таких условиях.

Опыты Евгения Маре напоминают нам, используем ли мы науку, чтобы продвигаться в нашем изучении жизни в целом и человеческой природы, в частности. Биологические науки - нечто вроде зеркала, в котором мы ищем свои собственные изображения. Опыты Маре с полудикими млекопитающими были явной попыткой как-то лучше понять проявления любви и между людьми.

Когда " научность в любви " была на этапе " предыстории ", зеркало было не слишком гладким. Изображения были мутными. Детали были невидимыми. Но был возможен общий взгляд на зеркало.

Евгений Маре мог изучать жизнь и человеческую природу, начиная с впечатляющего количества перспектив. Он был поэтом, изучал теологию, право и медицину, он был также журналистом и адвокатом. Он проводил большую часть своего времени, анализируя поведение таких различных биологических видов, как термиты, скорпионы и бабуины. Его способность устанавливать связи между такими разнообразными проявлениями жизни помогала ему глубоко понимать любовь, боль и человеческую природу в целом.

Сегодня зеркало совершенно гладкое. Бесконечное количество крошечных деталей видимо. Но зеркало разбито на тысячи частей. Эксперты, которые знают все на маленьком фрагменте, обычно не в состоянии установить связи с другими маленькими фрагментами и обладать видением совокупности.

Наша задача - установить образ в масштабе настолько большом, насколько возможно. Мы не будем подсчитывать трудности. Мы начнем объединять уже доступные для нашего понимания наиболее крупные части. Затем мы рассмотрим и те маленькие фрагменты, которые еще трудно соединить с другими.

References:

1- Marais RN. The soul of the white ant, with a biographical note by his son. Methuen, London 1937.

Дата добавления: 2015-09-06