Глава 3. Расскажи нам немного о себе

Расскажи нам немного о себе. Джон поверить не мог, что его мама на самом деле произнесла это вслух, и, к собственному ужасу, он не имел ни малейшего представления, что именно ответит ей Шерлок.

Тот, в свою очередь, и бровью не повел.

– Боюсь, я не смогу рассказать вам ничего особенного. Отец умер, когда я был ребенком, и матери пришлось в одиночку растить меня и моего старшего брата Майкрофта. Наше образование было для нее делом первостепенной важности, поэтому мы обучались бесчисленному множеству предметов: математике, химии, экономике, юриспруденции, политике. Должен признаться, в последнем Майкрофт добился куда более значительных успехов, нежели я. Однако я превзошел его в других сферах, в частности, в музыке, которую особенно любила наша мама.

– Ты играешь на каком-нибудь инструменте?

Шерлок коротко кивнул.

– Да, на скрипке.

– Ах, как чудесно! Джон когда-то играл на кларнете.

– Ты называешь это игрой? – мистер Уотсон фыркнул с полным ртом жаркого. – Я называю это зверским издевательством над неодушевленным предметом.

– Артур!

– Что? В жизни ничего хуже не слышал, чем писки и визги этого несчастного кларнета. Всегда представлял, что именно такие звуки издают умирающие птицы.

Миссис Уотсон, сердито посмотрев на мужа, взмахом руки заставила его умолкнуть и вновь обратилась к Шерлоку:

– Что-нибудь еще, милый?

– По большому счету, нет. Мне довелось немало путешествовать – Италия, Россия, Франция. Моя мать без ума от Парижа и Марселя, и в юности я провел там не одно лето.

Шерлок рассказывал просто и спокойно, не обращая внимания на Джона, который с самого начала этого повествования глазел на него в недоумении.

Джон понял, что молчать больше не может.

– Я ничего этого не знал!

– Ты никогда и не спрашивал, – ровно ответил Шерлок, отпивая небольшой глоток из стоящего перед ним бокала с вином. Джон потер ладонями лицо и тряхнул головой. Наконец-то это произошло. Он, Джон Уотсон, рехнулся окончательно. Только так можно объяснить все то, что творится вокруг него этим вечером.

Миссис Уотсон, по-прежнему не сводя с Шерлока глаз, спросила:

– То есть, ты говоришь на французском?

– Да.

– Ой! Пожалуйста, милый, скажи что-нибудь по-французски! У тебя такой глубокий бархатистый голос, что тебе на самом деле стоило бы записывать аудиокниги, знаешь, готова поспорить, с десяток девочек в моем книжном клубе мечтают о том, чтобы им читали вслух таким голосом, а если еще и по-французски… – миссис Уотсон принялась обмахиваться. – Прошу, прошу тебя, скажи что-нибудь по-французски!

Шерлок еще раз отпил из бокала, произнес какую-то фразу – и Джон провел языком по губам: да, даже ему пришлось признать, что баритон Шерлока определенно весьма неплохо сочетается с французскими словами. Миссис Уотсон с энтузиазмом зааплодировала.

– А что, что именно ты сказал?

– Поблагодарил вас за этот ужин. А также сделал комплимент вашему поистине очаровательному дому.

– Спасибо, мой милый! Как же это славно с твоей стороны! Честно говоря, из рассказов Джона у меня сложилось впечатление, будто ты тот еще грубиян, но насколько я могу судить…

Дальнейших слов миссис Уотсон никто не услышал из-за оглушительного раската грома. Джон выругался себе под нос и едва сдержался, чтобы не подняться из-за стола и не выглянуть на улицу.

– А вот и обещанная буря! Ну, сейчас будет просто конец света! Ты же знаешь, Джон, если вы захотите остаться… – начала миссис Уотсон.

– Нет! – вскрикнул Джон и, поморщившись, повторил более мягко: – Нет, мам, не думаю, что это необходимо.

– Что ж, я все равно подготовила твою комнату, просто на всякий случай, и откопала кое-какую старую одежду. Полагаю, она подойдет по размеру, хотя ты, конечно, немножко потяжелел в серединке.

Глаза Джона округлились. Он тщательно осмотрел свой живот и, подняв голову, пронзил маму убийственным взглядом. Та невозмутимо продолжала:

– А еще у меня тут лежит костюм Шерлока.

– Откуда у тебя его костюм? – выдохнул Джон, похолодев от ужаса.

– Джон, ну неужели ты не помнишь? Ты выслал мне его по почте и попросил зашить распоротые швы, а еще приложил записку, что вы сражались с каким-то ужасным преступником с ятаганом или чем-то в таком роде. И вот я все починила!

Шерлок удивленно посмотрел на Джона.

– Я просил тебя отправить тот костюм портному.

– Я и отправил, – пробормотал Джон, хватаясь за собственный бокал и делая приличный глоток. Вкус вина заставил его присмотреться к напитку повнимательнее.

– Хм... Очень хорошее вино.

– Да не то слово! Ты только взгляни на бутылку, она же роскошная! – миссис Уотсон подвинула бутылку к Джону.

Тот изучил ее, нахмурившись: ему никогда не доводилось видеть такое вино в «Теско». Для этого супермаркета оно явно было слишком дорогим. Джон крутил бутылку в руках, рассматривая со всех сторон, и в его воображении начала рисоваться картина настолько безумная, что она просто не могла быть правдой. Однако обдумать пришедшую в голову мысль Джон просто-напросто не успел. Его мама вновь открыла рот и задала очередной вопрос, от которого мозг Джона отказал окончательно.

– Скажи, Шерлок, когда ты впервые осознал, что испытываешь чувства к моему сыну?

Джон отставил бутылку в сторону, чувствуя, что начинает заливаться краской.

– Ох, мама, не надо… Он… Ему не обязательно рассказывать об этом.

Шерлок с готовностью ответил:

– Я впервые начал подозревать, что испытываю чувства к вашему сыну, когда он застрелил водителя такси, чтобы спасти мне жизнь. Мои чувства подтвердились, когда он набросился на одного психопата, будучи при этом одет в начиненный взрывчаткой жилет.

У Джона не было слов. Абсолютно никаких. Он лишь отодвинул в сторону тарелку и позволил своей голове со стуком опуститься на стол.

Миссис Уотсон закрыла лицо руками.

– Божечки!

– Ты пристрелил таксиста? – после небольшой паузы поинтересовался мистер Уотсон у сына. – Он что, вас обсчитал?

Джон поднял голову и в недоумении уставился на отца. Тот пожал плечами.

– Не виню тебя, если так и было. Или же он слишком много болтал? Тоже хороший повод. Ненавижу, когда проклятые таксисты без умолку несут вздор – порой еще хуже, чем твоя мать.

Джон молча вернул голову на прежнее место. Миссис Уотсон тяжело выдохнула.

– Знаешь, Джон, по записям в твоем блоге я догадывалась, что ваша жизнь бывает опасной, не говоря уже о том, что ты вообще-то был в Афганистане, но вот так услышать это собственными ушами!.. Жилет со взрывчаткой? Просто, просто…

Джон собрался было снова поднять голову, чтобы встретиться с мамой лицом к лицу и попробовать нейтрализовать зарождающуюся в ней истерику, но тут заговорил Шерлок:

– Позвольте заверить вас, миссис Уотсон, я подвергаю себя куда большему риску, чем Джон. И я прибегаю к серьезным мерам предосторожности, чтобы обеспечить его безопасность.

Джон в жизни не слышал настолько беспардонной лжи.

Миссис Уотсон, однако, приняла все за чистую монету.

– Я так на это надеюсь! Просто подумать не могу о тех ужасных, ужасных ситуациях, в которых приходится оказываться моему мальчику!

Как его мама могла говорить такое, когда прямо сейчас, в эту секунду, Джон как раз и находился в ужасной, ужасной ситуации?..

– Так что я сказала ему, когда мы говорили по телефону: я знаю, ты заботишься о нем, вот и он тоже должен заботиться о тебе, – продолжала миссис Уотсон. – Но все равно хорошо услышать об этом лично от тебя, Шерлок. Ты кажешься мне таким милым мальчиком, таким воспитанным и добрым…

– Боюсь, вы путаете меня со своим сыном, – вставил Шерлок, и миссис Уотсон принялась превозносить еще и его невероятную скромность, однако тот лишь покачал головой.

– Не могу с вами согласиться. Ваш сын является самим определением всех этих качеств. Он, в свою очередь, унаследовал их от вас и мистера Уотсона, и, по моему убеждению, вам удалось воспитать в себе эти черты характера, поскольку вы были младшей из пяти детей в семье.

– Но как ты узнал, что я…

– Вы испытываете необходимость говорить громко и зачастую пытаетесь обратить все внимание окружающих на себя – последствия того, что вы росли в среде, где ваш голос был лишь одним из многих. Однако это не самая интересная деталь, которую я подметил в вас. Куда более любопытны ваши обширные садоводческие познания: все цветы и растения в доме свежи и за ними тщательно ухаживают.

– Боже мой, как… Ой. Ой! – миссис Уотсон впала в экстаз. – Ты ведь прямо сейчас делаешь это, да? Джон рассказывал, как ты можешь просто посмотреть на человека и абсолютно все о нем узнать! Поверить не могу, какой ты умный! Умный, и сообразительный, и потрясающий, и теперь ты должен рассказать нам все об Артуре! Артур, Артур, дай ему хорошенько посмотреть на тебя, чтобы он мог рассказать нам о тебе все!

– Ради всего святого, Эмма, ты и так знаешь обо мне все, – проворчал мистер Уотсон. – А он не обезьянка, которая показывает фокусы, когда кидаешь ей монетку. Дай парню поесть спокойно!

– Но, Артур…

– Эмма, то, что он делает, не развлечение, а важная часть его работы. Не заставляй его опошлять это, – мистер Уотсон извинительно кивнул Шерлоку. – Прости мою жену. Иногда ее заносит.

Миссис Уотсон насупилась.

– Я и не говорила, что это развлечение. Мне просто кажется, что это на самом деле потрясающе, вот и все!

Мистер Уотсон погладил ее по руке.

– Ш-ш, я знаю, родная. Но тебя и правда иногда заносит. Ты даже не обратила внимания на то, что все это время твой сын сидел, уткнувшись лицом в стол.

– Ох, милый! Джон, дорогой, ты хорошо себя чувствуешь?

– Мне кажется, я провалился в кроличью нору, – пробормотал Джон в столешницу. Мистер Уотсон без предупреждения отвесил ему подзатыльник, и Джон зашипел, выпрямляясь.

– Оу! Это еще за что?

– Не хочу, чтобы твои огромные уши оставили на дереве вмятины, – хохотнул отец.

Джон пристально посмотрел на него.

– И откуда это, интересно, у меня такие уши? В зеркало давно смотрелся?

– А ведь он тебя поддел, Артур! У всех мужчин из рода Уотсонов уши словно блюдца! Я даже подозреваю, что именно из-за них мне было так тяжело рожать Джона. Ох, страшно вспомнить! Роды длились много часов, боль была просто невыносимая! А он оказался еще и таким крупным младенцем! Ты не поверишь, сколько он весил, и, боже, помоги Гарри, если они с Кларой решат обзавестись детьми и рожать придется именно ей. Однако, с другой стороны, Гарри, скорее всего, удастся избежать этой проблемы, потому что ее ребенок будет не от мужчины Уотсона. Нет, это наверняка стало бы проблемой для женщины, которая решила бы родить ребенка от Джона, но ведь Джон с тобой, так что дилемма больших ушей решена, ведь если вы двое решите завести детей…

– Мама! – взмолился Джон в отчаянии. – Ты не могла бы сменить тему, пожалуйста?

– Почему? – полюбопытствовала миссис Уотсон с присущей ей от природы наивностью. Куда более приземленный мистер Уотсон сухо заметил:

– Несколько рано заводить разговор о детях, Эмма. Поговори о чем-нибудь другом. Расскажи им о цветочной выставке.

– О! Цветочная выставка! Джон, я так взволнована! Завтра мы устраиваем цветочную выставку возле нашего магазинчика, и владельцы соседних магазинов тоже решили поучаствовать. Будут лотки, и киоски, и живая музыка, и танцы… – миссис Уотсон принялась радостно болтать о предстоящей выставке, и Джон с наслаждением ощутил, что сейчас, когда беседа перешла в более безопасное русло, ему наконец-то удалось расслабиться и даже немного отключиться.

Джон не особенно прислушивался к разговору, пока мама не протянула ему сложенную газету.

– … и вот про нас напечатали в местной газете! Эдвард Хойт, репортер, задавал такие искренние вопросы, было видно, что ему по-настоящему интересна наша выставка, и мы с Мэри ужасно счастливы, ведь мы много работали над ней и…

На газетной странице Джон обнаружил фото, на котором мама стояла рядом с одной из самых роскошных женщин, которых ему когда-либо доводилось видеть. Подпись гласила: «Эмма Уотсон и Мэри Морстен». Джон явственно ощутил, что начинает задыхаться.

– Вот это Грязнуля Мэри?

– Джон, я же сказала тебе не называть ее так! Мэри – очаровательная девушка и больше не ест грязь! В любом случае, она просто находка и так помогла мне с организацией этой выставки, у нее даже будет свой киоск – она хочет попробовать собрать деньги для несчастных брошенных животных. Мэри определенно очень мила! Надеюсь, до завтрашнего утра погода улучшится. Местами обещали проливные дожди, но, слава небесам, ничего похожего на ту бурю, что будет ночью! А сейчас, думаю, пришло время десерта. Я приготовила нам славный шоколадный торт. Артур, ты не поможешь мне?

Мистер и миссис Уотсон вышли из комнаты, что было весьма своевременно. Как только они покинули пределы слышимости, Джон повернулся к Шерлоку и объявил:

– Нам нужно расстаться.

Шерлок в задумчивости склонил голову.

– Почему?

Джон сунул ему под нос газету, пальцем указывая на Мэри.

– Ты только посмотри на нее!

– Так в чем причина? – прохладно спросил Шерлок, и Джон недоуменно посмотрел на него.

– Что? Я уже назвал тебе причину! Мэри просто божественна!

– Мы разрываем наши отношения исключительно из-за внешности?

– Что? – озадаченно повторил Джон, откладывая газету. – Нет! Шерлок, не все ли равно? Мы ведь даже не по-настоящему…

– Это огорчит твою маму.

– Тебе-то какая разница? – рявкнул Джон и, глядя на выражение лица Шерлока, задумался, когда и каким образом он умудрился очутиться в этом зазеркалье. Возможно, прошлой ночью, пока он спал, Шерлок тайно провел очередной эксперимент и поменял местами их характеры. Это многое объяснило бы. В частности, то, что в данный момент Джон ни капли не переживает из-за чувств своей матери, а Шерлок являет собой при этом глубочайшее неодобрение.

Джон глубоко вздохнул и попробовал еще раз:

– Давай хотя бы постараемся заронить зерно сомнения. На данный момент мои родители уже счастливо нас поженили и детей нам сделали, не иначе. Просто… прекрати притворяться и будь собой.

– Собой? – сухо уточнил Шерлок.

– Ну да. Расскажи, что тебе плевать на погибших людей, если их смерти загадочны и потому интересны, расскажи, что мне следует перестать обременять мир своими мнениями, расскажи, что твой великий ум – самая важная для тебя вещь, будь холодным, бессердечным и… – Джон внезапно осознал, что он несет, и резко замолчал. Пресвятой боже, а ведь они и впрямь поменялись местами.

Шерлок смотрел на него бесстрастно, однако его голос прозвучал неожиданно подавленно:

– То есть, вот как ты думаешь обо мне?

– Я… – Джон сглотнул и мягко выдохнул: – Нет. Шерлок, нет, я… Прости… Я не имел в виду…

Договорить Джону не удалось: в столовую вернулись родители. Миссис Уотсон, беззаботно игнорируя повисшее в воздухе напряжение, поставила на стол торт.

– Надеюсь, вы оба любите сладенькое. Иначе мне придется съесть все в одиночку!

Миссис Уотсон разрезала торт и положила каждому по куску. Чтобы избежать ненужных подозрений, Джон принялся ковыряться вилкой в своей порции, однако если миссис Уотсон и почуяла неладное, то смолчала, сосредоточившись на собственном куске. Вновь воцарилась приятная тишина, и Джон потихоньку принялся обдумывать план завершения фиктивного романа между ним и Шерлоком.

Наверняка должен существовать какой-то способ, который не ранил бы чувства его мамы. Причина, которую легко можно сфальсифицировать, но которая при этом была бы естественной, а в разрыве никто не оказался бы виноват. Джон так увлекся размышлениями, что очередной подзатыльник от отца опять застал его врасплох.

– Ау! Теперь что не так?

– Твоя мать задала тебе вопрос.

Джон взглянул на нее с раскаянием.

– Прости. Что ты хотела спросить, мам?

– Ой, да ничего особенного! Артуру определенно не нужно было снова этого делать. Извинись перед сыном, Артур.

Мистер Уотсон пробурчал извинения, и миссис Уотсон просияла.

– Вот, намного лучше! Раз уж теперь меня точно слушают, я все-таки повторю. Я сказала, что мы почти весь вечер расспрашивали Шерлока о тебе, но пока не услышали ни единого слова о Шерлоке от тебя. Так что, Джон, я надеялась услышать и твою часть истории!

– Истории? – слабым голосом повторил Джон.

– Да! Ну, знаешь, когда ты понял, что испытываешь к нему чувства, и все в таком роде. А еще я бы очень хотела узнать, что именно тебе в нем нравится. Сегодня он говорил о тебе такие прекрасные вещи! Господи, да он даже перевел на тебя комплименты, которые предназначались ему, так что теперь ты просто обязан рассказать нам все! Расскажи, почему ты любишь его!

– Почему я… – Джон не смог договорить и взглянул на Шерлока. Если бы тот не смотрел на него практически с вызовом, придумать что-нибудь было бы значительно проще. Джон осознал, что не в силах выдержать этот пронизывающий взгляд, и нервно облизал губы. Он – военный врач, который побывал в Афганистане и вернулся назад, но при этом не может осмелиться взглянуть в глаза своему соседу по квартире. Однако заданный вопрос был весьма непрост, так что небольшое колебание вполне простительно.

Взгляд Джона блуждал по комнате, пока он силился придумать хоть что-нибудь. Наконец, Джон прочистил горло.

– Что ж, хм… Шерлок умный. Это очевидно. Он гениальный. Я имею в виду, его способности невероятны. Без него многие преступления остались бы нераскрытыми, и…

Джон замолчал и взглянул на маму, которая выжидающе смотрела на него, затем на отца, наблюдавшего за ним с неожиданно каменным лицом, а потом снова на Шерлока. На этот раз Джону удалось заставить себя посмотреть тому в глаза – и слова вдруг полились практически без усилий.

– У Шерлока куча недостатков. Он бывает бесчувственным, самовлюбленным, надменным. Я с ходу могу назвать десять случаев, когда мне хотелось просто-напросто придушить его. Он может быть безрассудным и упрямым – словом, действительно неприятным типом. Но еще…

Джон покачал головой, осознавая, что обращается скорее к самому себе, чем к кому-либо из собравшихся в комнате.

– …еще у него есть и хорошие качества. Он может быть… смешным и проницательным. Способным удивлять. О, он определенно умеет удивлять! Он почти всегда честен, иногда даже чрезмерно, но в целом это… это ничего. Жизнь с ним увлекательна и полна приключений, в ней не бывает ни одного скучного момента. Мы столько ночей пробегали по Лондону, сталкиваясь с опасностями и загадками, но иногда мы просто… мы смеемся. Не думаю, что я вообще когда-нибудь так много и так часто с кем-то смеялся.

Джон глубоко вздохнул и закрыл глаза, потому что говорить вдруг стало невероятно тяжело, а слова обрели слишком много значения.

– Я бы и секунду этого смеха ни на что не променял. Ни на что. Все мое время, проведенное с ним, – это… Когда я вернулся домой с войны, я был таким… Мир был таким… пустым, и серым, и безжизненным… опустошенным. Я чувствовал себя опустошенным. Выпотрошенным. Как будто… как будто я там умер. А потом я встретил его, и… все изменилось. Мир взорвался жизнью, цветом, светом, и я почувствовал, что он… Он делает меня живым.

Джон открыл глаза и посмотрел на маму, промокавшую салфеткой уголки глаз, на папу, который откинулся на спину стула и, приподняв брови, кивал сам себе. Наконец, он посмотрел на Шерлока, чье лицо являло собой непроницаемую маску, и отчаянно пожелал прочесть его мысли в эту секунду.

Момент испортила миссис Уотсон.

– Джон, милый, это было так прекрасно! Ну, я не о первой части, где ты говорил все эти неприятные вещи, конечно, но зато вторая часть была ужасно романтичной. Я и не подозревала, что ты на такое способен!

– А я и не подозревал, что ты способен болтать столько же, сколько твоя мать, – добавил мистер Уотсон, и миссис Уотсон шлепнула его по руке. Тот лишь хохотнул, чмокнув жену в щеку, и добавил:

– Но я не удивлен, что ты умеешь обращаться со словами. В конце концов, от меня в наследство ты получил большие уши.

Миссис Уотсон встала из-за стола.

– Я так рада, что вы оба смогли приехать, и теперь у меня есть всего одна маленькая, крошечная просьба. Давайте сделаем фотографию на память!

– Ох, мам, нет, ну пожалуйста…

– Джон, умоляю тебя! У меня нет ни одной твоей свежей фотографии, а я бы очень хотела снимок, на котором вы с Шерлоком были бы вместе.

Конец фразы миссис Уотсон бросила через плечо, уже выходя из комнаты. Вскоре она вернулась с маленьким фотоаппаратом в руке.

– Посмотрим… Артур, встань и отодвинь свой стул от Шерлока и Джона, да, и тот стул тоже прихвати, вот так…Мальчики сидят рядом, хорошо…

Джон и Шерлок уселись бок о бок с одной стороны стола, а мистер и миссис Уотсон встали напротив. Миссис Уотсон продолжала командовать:

– Так, Джон, теперь немножко повернись к Шерлоку, Шерлок, сделай то же самое, да, да, очень хорошо, придвиньтесь ближе. Ближе. Ближе! Придвиньтесь ближе! Почему вы оба выглядите такими смущенными?

Мистер Уотсон усмехнулся.

– Наверное, потому, что ты суешь эту чертову камеру прямо им в лицо.

– Артур! Попридержи язык!

Мистер Уотсон пожал плечами, а миссис Уотсон вздохнула.

– Не понимаю, почему вы не можете просто расслабиться. Особенно ты, Джон. Прекрати быть таким напряженным! Ты ведь пообещал мне, что не будешь стесняться, как Гарриет, когда она представляла нас Кларе! А сейчас ты вообще выглядишь глубоко несчастным. К слову, чуть ли не так же, как когда тебе было лет семнадцать и я застукала тебя в ванной с фотографией какого-то парня.

– Мама! – в шоке закричал Джон.

Мистер Уотсон нахмурился.

– Эмма, нехорошо.

– Что? Это совершенно нормально! Как будто я не ловила его и с фотографиями девочек тоже. Джону всегда нравились и девочки, и мальчики. А тот парень на фотографии был очень даже привлекательным! Какой-то актер… Не могу припомнить имя… Он играл в «Ист-Эндерах»? [1] Джон, ты не помнишь? Он…

– Эмма, – повторил мистер Уотсон. – Прошу тебя, прекрати ставить своего сына в неловкое положение и сделай уже эту проклятую фотографию.

На мгновение миссис Уотсон растерялась, но затем восторженно ахнула.

– О, я знаю, знаю! Джон, поцелуй его!

– Что? – тупо переспросил Джон.

– Поцелуй его! Ну, давай же! Выйдет такое славное фото!

Лицо Джона перекосилось от нахлынувших эмоций. Но в итоге он потер глаза, моргнул несколько раз и, решив, что хуже уже не будет, пожал плечами и наклонился вперед, быстро целуя Шерлока в щеку.

Шерлок повернулся к нему все с тем же удручающе неопределенным выражением лица, а миссис Уотсон недовольно воскликнула:

– И что это было, Джон? Я же сказала тебе не скромничать! Поцелуй его как следует! Ну же, еще раз и с чувством!

– Мама, – раздраженно ответил Джон. – Я не собираюсь сидеть здесь и обжиматься с Шерлоком на твоих глазах. Это просто, просто…

Шерлок осторожно взял его лицо в ладони и поцеловал.

Мир блаженно замер, и все вокруг исчезло, превратившись в белую дымку. Их окружила тишина, спокойная, как снегопад.

Не существовало ничего, кроме этого.

Только это.

Только они.

Мягкие. Губы Шерлока оказались… мягкими. Очень мягкими. Мягкими и нежными, словно лепестки, – полная нижняя губа, тонкая верхняя. Это был абсолютно невинный поцелуй, едва ощутимое и чуть влажное касание ртов – но Джон почувствовал, как в груди нарастает горячая пульсация, а стук сердца шумом отдается в ушах. Длинные изящные пальцы Шерлока погладили его лицо, спустились к шее, легко перебирая волосы – и когда Джон собрался погрузить собственные пальцы в кудри Шерлока, когда начал наклонять голову, чтобы углубить поцелуй, Шерлок отстранился.

Джон попробовал снова найти его губы своими, однако Шерлок уже был слишком далеко, и ему ничего не оставалось, кроме как открыть глаза (не понимая, в какой момент он закрыл их) и несколько раз моргнуть потяжелевшими ресницами. Миссис Уотсон сияла.

– Ой, спасибо! Какой прелестный снимок! Видишь, Артур?

Миссис Уотсон передала фотоаппарат мистеру Уотсону, чтобы тот тоже мог взглянуть, и хихикнула.

– Джон, милый, видел бы ты себя! Ты весь покраснел! Уши так совсем пунцовые, а щеки - розовые. Взгляни на него, Артур! Да он просто по уши влюблен! Можно подумать, это их первый поцелуй!

Мистер Уотсон тщательно рассмотрел фотографию, а затем – самих Джона и Шерлока. Когда он заговорил, в его голосе звучали нотки сомнения:

– Да… Можно подумать.

Мистер Уотсон вернул фотоаппарат жене, откашлялся и нахмурился так сильно, что его брови практически сошлись на переносице.

– Не хочешь помочь мне снаружи, Шерлок? Пока ураган будто бы не особо страшный, но нам все равно нужно задраить люки. В конце концов, у Эммы уже была возможность поболтать с тобой с глазу на глаз. Взрывающееся печенье и все такое. Похоже, теперь моя очередь.

– Просто замечательная идея! А мы с Джоном пока можем посмотреть телевизор! – поддержала его миссис Уотсон и направилась к сыну, который все еще продолжал сидеть за столом в полнейшей прострации. Она дернула Джона за руку, поднимая его на ноги, а затем потащила в гостиную и усадила на диван рядом с собой.

- - - - -

[1] "Ист-Эндеры" (EastEnders) - эпическая мыльная опера, которая идет на канале BBC One аж с 1985 года.

Дата добавления: 2015-09-06