Человек без суждения

Взгляд Гения скользил по непроницаемым витринам четвертой пешеходки: когда-то они с Эмри гуляли здесь вместе. Еще до того, как она вошла в сотню самых состоятельных людей мира, до того даже как ей дали членство корпорации. Об остальном ему и вспоминать не хотелось.

Вот только он вспоминал это снова и снова. Не жалея и не анализируя, он перебирал в уме всё, принадлежавшее ему.

И кроме маленьких ладоней Эмри, прилипших к черному стеклу автомобильного бутика, у него не было ничего: ни собственности, ни друзей, ни семьи.

Это было очень странно: из одиннадцати своих положений пешеходная стояла именно в том, в котором они с Эмри застали ее тогда. Будь Эмри рядом, он бы спросил.

Гений захотел остановиться и присесть на край фонтана, за мраморным краем которого начинался уходящий вглубь внешнего города яблочный сад. Когда-то, десять лет назад, здесь косили траву, и Эмри голым пальцем согнутой ноги трогала обрубленные сочащиеся травинки.

Нет, кое-что у него все еще оставалось, и ради этого ему следовало поторопиться. Гений бросил последний взгляд на неубранную травяную гору у фонтана. Человек, который стриг газон будто куда-то убежал, найдя более важные или интересные дела.

На четвертой пешеходной, кроме Гения, не было ни души. Он понял это не сразу, поскольку в отличие от многих других, ему требовалось определенное время для подобных логических построений. Зато сомневаться в выводах ему не приходилось: улица действительно была совершенно пуста.

Подобным же образом он рассудил и относительно нетипичности сложившейся ситуации: ему потребовалось несколько минут, чтобы сложить два и два, но теперь он понял, что произошло.

Ну конечно, комиссия по этике сняла поправку об ограничениях использования и распространения внешней памяти. Именно поэтому, блуждая по внешнему городу, он так и не смог войти внутрь: были приняты меры по защите тайны корпорации и все магистрали ведущие внутрь были отведены. Он и сам был прекрасно знаком с этим планом.

Но эта радостная мысль, как прямая залитая утренним солнцем четвертая улица, привела Гения к таким выводам, от которых у него на лбу чуть не проступил пот: его никто и не думал искать, он был не нужен там, рядом со своим главным и возлюбленным изобретением.

Да, у него не было никаких прав на него. Да, он знал, что точно так же его бросят на следующий проект, разделив внедрение первой операционки внешней памяти между условным д’эсперадосом из отдела непрофильных активов и любой другой словно из под земли выросшей сволочью. И тем не менее, этот момент должен был стать эпохальным не только для MJ corp., но и для всего третьего сектора: это превратило бы их средней руки компанию, перебивающуюся в рейтинге с пятого на шестое место, в одного из мировых лидеров, это изменило бы жизнь людей всего сектора, а при удачном стечении обстоятельств, при должной проработанности технологии все последствия было сложно себе вообразить. И это было его изобретение.

«Мел убьет меня за опоздание», – думал Гений, поднимаясь на лифте по синей зеркальной стене корпорации. В холле не было никого: даже охрана, никогда за почти тридцать лет проведенных Гением в компании не покидавшая свои посты, куда-то пропала.

У Гения появилось жутковатое ощущение: в поисках успокоения он попытался нащупать в кармане любимый маркер, но вместо этого пальцы наткнулись на дуло пистолета. Если допустить существование интуиции (а Гений вдруг решил сделать такое допущение), она подсказывала ему, что лучшим решением будет закрыться в собственном кабинете и не выходить оттуда пока всё не закончится и сотрудники не вернутся на свои места. Он подумал, что в сущности наплевать ему на то, кому достанутся лавры. Он ни разу в жизни не опаздывал. А в этот решил вовсе не пойти.

Его мысли вернулись к оружию, лежащему в кармане. Неужели Эмри думала, что он застрелит Мелджена? Что он вернет себе свое изобретение? Какая нелепая, невозможная мысль. Он с грустью подумал о том, что эта женщина, несмотря на четырнадцать проведенных вместе месяцев, так и не поняла, что он за человек.

Гений вошел в собственную приемную и впервые за день ощутил настоящее раздражение: секретарь где-то гуляла без его ведома, не оставив даже записки.

Да, компания могла провалиться ко всем чертям, но маленький кусочек, начинавшийся за порогом приемной Гения, прежде чем низвергнуться в апокалиптическое пламя, должен был сигнализировать об этом ему.

Выбитый из равновесия Гений набрал секретаря. К его удивлению, она тут же ответила.

– Ты где шляешься, чудила? – нескромно поинтересовался голос на том конце.

Осознание того, что голос действительно принадлежит его секретарю, заняло у Гения несколько секунд, несмотря даже на то, что с аудиальным восприятием информации проблем у него не было.

Он словно впал в транс, не в силах ни встать со стула, ни ответить. «Как я делал это раньше?» – подумал он, кстати вспомнив, что управляет отделом в сорок семь человек. Но так с ним еще никто и никогда не разговаривал. Ну, кроме Мелджена, разумеется.

Он закашлялся. В трубке послышался хохот многих голосов.

– В конференц иди, живо. А то всё веселье пропустишь.

Гений сорвался с места, не думая об этой странной вакханалии, охватившей компанию, движимый единственным желанием: объявить этой дряни о ее увольнении.

Он словно забыв о том, что бегал отчаянно плохо, преодолел четыре коридора меньше чем за пять минут, влетел в стеклянный лифт, и, поднявшись наверх. не беспокоясь о необходимости соблюдать приличия и войти тихо, резко развел руками тяжелую двойную дверь.

Увиденное едва не заставило его развернуться и уйти: все это было столь же безумно, сколько и ужасающе: на него были направлены десять тысяч пар глаз.

То есть десять тысяч сотрудников стояли спиной к сцене. Шла презентация, выступал докладчик, крутились слайды, но никто их не смотрел.

– Дайте ему пройти, – приказал высокий женский голос. Толпа тут же расступилась.

Гений быстро зашагал к сцене, игнорируя изумленные возгласы смотрящих на него. Вопреки ожиданиям, никакого веселья в зале не наблюдалось.

По мере приближения к сцене для него становилась все яснее причина ажиотажа: докладчик, а точнее докладчица, сидящая, скрестив ноги, на кафедре, была полностью раздета.

– Да ты поднимайся, не стесняйся, – пригласила она его, – мы тут как раз о тебе говорили.

Но Гений, заметив за спиной женщины людей с автоматами, молча отверг предложение, остановившись в десяти метрах от сцены. Ситуация выглядела опасно.

– Я крайне рада видеть тебя, Гений. Мы уже вот так вот двадцать минут ждем тебя, – с удовольствием неизвестного происхождения в голосе сообщила женщина.

Хотя в общем-то наверно это была не совсем женщина. Выглядела неизвестная лет на пятнадцать.

– Позволишь начать? – спросила она, и Гений был почти уверен, что лицо ее в этот момент выражало иронию.

– Конечно, – сказал он, и тут же прикусил язык: может мимику он и не вполне понимал, но вид наводимого на него оружия был гораздо красноречивее любых слов.

– Прекратить! – выкрикнула девушка, спрыгнув на пол и обернувшись назад. – У вас что, вообще мозги отсутствуют?

Она сделала шаг к своему самому инициативному защитнику и вырвав из рук автомат, прикладом ударила его в живот. Он отшатнулся назад, но поскольку удар был не очень сильным, а человек был одет в бронежилет, он остался стоять на ногах.

– Прости, – сказала она, вновь обращаясь к Гению, – могу я продолжать?

– Продол..., – Гений прервался, заметив включившийся усилитель звука, – то есть, почему ты… вы спрашиваете у меня? И где Мел?

По залу прокатился рокот.

– Милый мой Гений, – выдержав небольшую паузу, ответила девушка, – тебя только что предлагали в качестве кандидатуры временно исполняющего обязанности. Да только, я боюсь, ты не подойдешь.

– Что это? Захват власти? Где Мелджен, я вас спрашиваю?

Девушка вздохнула, демонстративно закатив глаза.

– Да убили его, ясно? Мог бы уж и догадаться.

Гений не пошевелил и пальцем. Он понятия не имел, что люди делают в таких ситуациях. Он стоял и смотрел на девушку на сцене. А она смотрела на него.

– Повернитесь вы все, – сказал он, решив, что дальнейшее молчание будет воспринято как признак слабости.

На этот раз по залу прокатился еще более недовольный рокот, перемежавшийся невнятными криками.

– Ты уж прости, но парочку моих сотрудников пришлось застрелить за чрезмерный интерес…нехудожественного характера.

– Твоих?

Вместо ответа девушка спрыгнула со сцены и протянула ему узкую длинную ладонь. Гений обернулся, поглядев на вооруженных людей. Сочтя, что в общем-то стоять так не очень прилично, он снял с себя пиджак и накинул его на плечи девушки.

– Джил д’Эсперадос, – она во второй раз протянула свою руку.

«Твою мать», – подумал Гений.

– Единственная дочь Мелджена и безраздельная наследница MJ corporation, – продолжила она, выпустив его руку.

Люди в зале начали опасливо оборачиваться.

– И жена Луиса д’Эсперадоса, – догадался Гений.

– Именно, друг мой. Но тебе нечего бояться: Эс будет справедлив с тобой. Старые обиды забыты.

Она снова взяла его за руку и на этот раз потащила с собой на сцену.

– Я сейчас всем вам расскажу увлекательную историю, друзья мои.

Джил давно уже отпустила руку Гения, но он неотрывно смотрел на подрагивающие пальцы, едва видневшиеся из-под закатанных рукавов его пиджака.

– Ну, прежде всего, несколько занимательных подробностей из жизни третьего сектора. – она хлопнула руками и развернула огромные графики, – За последние пятнадцать лет разрыв между корпорацией и внешним городом вырос в десять раз, а между корпорацией и третьим сектором в двадцать пять. Что ты думаешь об этом, Гений?

– Я думаю, что Эс мудак и не умеет подписывать оси.

Замечание произвело эффект разорвавшейся бомбы: многие люди в зале загоготали, несмотря на наведенные на них автоматы. Все-таки эта Джил вздумала говорить не с толпой на вшивой площади третьего сектора: подавляющее большинство присутствующих имело более семи лет высшего образования.

Странно, но ему почему-то стало стыдно за эту выходку. Не страшно, а именно стыдно. Он хотел упомянуть и сомнительную методику расчетов, но удержался.

– Обойдемся без комментариев, – как можно более сурово сказала Джил. – Итак, вы думаете, все это просто цифры? Пятнадцать процентов жителей третьего сектора уже испытывают острую нехватку питьевой воды, так как поставки из четвертого сектора были прерваны в результате корпоративной войны, начатой моим отцом, а собственные резервы с прошлого года признаны непригодными для питья и приготовления пищи. Последние поставки мяса из десятого сектора были полностью прекращены пять лет назад, поскольку таможенные сборы сделали цену мяса недоступной даже для относительно обеспеченного жителя сектора. И если вы считаете это ужасным, вы понятия не имеете о дебатах, проходящих в международной комиссии по этике, на которых лоббисты моего отца уже практически протолкнули поправку о допустимости применения удаленной модерации данных внешней памяти. Иными словами, скоро любым человеком можно будет управлять на расстоянии.

Гений отвлекся от этого торжества технической безграмотности и общей некомпетентности и перевел взгляд на публику. С нескрываемым удовольствием он замечал усмешки и неодобрение на усталых лицах. Гений посмотрел на вооруженных людей: их он насчитал не более сотни: около тридцати за спиной Джил, остальные были разбросаны по огромному залу. «В любом случае их не хватит даже для того, чтобы заблокировать все выходы», – зачем-то подумал он. Нет, Гений не собирался ничего предпринимать. Все происходящее казалось ему ночным бредом. В голове он пытался состыковать части, но картинка упорно не складывалась. Появление его жены, уволенный полгода назад д’Эсперадос, убийство Мелджена, вооруженные люди без опознавательных знаков, раздетая наследница одной из крупнейших корпораций мира…

– Джил, – Гений прервал ее пламенную речь, – почему ты пришла выступать в таком виде?

«Он не слышал», – послышались удивленные комментарии из зала. «Не слышал». Джил улыбнулась, поправив огромный пиджак.

– Дорогой мой, ты сам лучше моего знаешь, что мой отец был редким козлом.

Ногти Гения вонзились в ладонь. Он сделал над собой усилие и вытянул руку в зал, призывая всех успокоиться. Кажется, это не помогло.

– Само собой, мой отец знал, что я вступила в организацию освобождения сектора, как и про то, что после его смерти я уничтожу Систему, продам все до одного его активы и поделю деньги поровну между всеми нашими людьми: от Корпорации до третьего сектора. После того, как я объявила ему о своих отношениях с Эс он внес в завещание кое-какие изменения. Но кому еще мог он оставить компанию? Он идиот, если думал, что выступление в обнаженном виде меня остановит. Он же ничего не написал про то, что люди должны смотреть на меня.

Джил зло засмеялась.

– Теперь ты понял? – спросила она и, не дожидаясь ответа, хлопнула в ладоши, желая перейти к следующему слайду.

И тут на экране появился Мелджен.

«В ваших интересах не отключать это видео, поскольку оно уже отправлено каждому сотруднику в этом и прочих офисах MJ»

Зал забурлил, люди с автоматами тоже начали переговариваться.

«Если вы его видите, значит, я действительно мертв. Я сделал слишком много дерьма, чтобы воскреснуть, так что можете воспринимать это заявление со всей серьезностью».

Гений на долю секунды отвлекся от экрана, чтобы посмотреть на Джил. Так он и замер в странной позе, с широко открытыми глазами и повернутой головой: рядом с Джил стояла и что-то быстро говорила ей на ухо его жена, более известная как ведущий эксперт по биоэтике Инфопрува и самый последовательный противник поправок об удаленной модерации внешней памяти в МЭК. Паззл начал складываться.

Дата добавления: 2015-09-06