Грудь негритянки

Неделя пролетела незаметно. Бутербродов почернел от загара, сбросил пару килограммов и сбрил бороду.

Андрюха учился стрелять из лука, причём довольно успешно.

Переборол отвращение и выбрался понаблюдать, как дикари, с помощью длинных рогатин, ловят змей.

Стёр до крови ладони, пытаясь с помощью двух палочек добыть огонь.

Пробовал обдирать шкуру с убитого кабана, однако, безуспешно. Подвела природная утончённость, через минуту врач сбежал с места разделки от малоприятного запаха.

Пытался трясти кокосовую пальму, силёнок не хватило, а может, сноровки. Пришлось звать на помощь дикаря.

Однажды его напугал крокодил. Бутербродов вылез из реки, снял плавки, стал выжимать. Услышал за спиной шорох, обернулся. Семеня на коротких лапах, к нему деловито приближался крокодил полутора метров длиной.

— Мама! – побледнел гинеколог. Как метеор, абсолютно голый, вскарабкался на рядом стоящее дерево.

— Эндрюс, где ты? – на тропинке показался переводчик.

— Уинстон, не подходи! – зашипел врач. – Я здесь!

Африканец увидел голого подопечного на дереве и удивился:

— Ты зачем туда залез, белый брат?

— Спасайся! – завопил Бутербродов, тыкая рукой вниз. – Крокодил!

Негр увидел рептилию, улыбнулся:

— Это крокодилёнок, лет десяти, не больше. Слезай, он не опасен.

— Ты уверен? – сомневался Андрюха. – Десять лет – это мало, да?

— Конечно. Крокодилы живут до ста пятидесяти лет, бывает, до двухсот. Это ещё ребёнок.

— Зубы у него совсем не ребячьи, — возразил доктор, не решаясь спуститься.

Африканец поднял камень и кинул в крокодила. «Поджав» хвост, тот кинулся в реку.

Только тогда Бутербродов слез:

— Чтоб я ещё раз полез в воду!

***

Накануне отъезда, днём, Андрюха и его переводчик стояли у толстого столба, вбитого на краю импровизированной деревенской площади. Там обычно совершались разные обряды, и происходила меновая торговля с соседними племенами.

— Завтра уезжаем, Эндрюс. Вечером вождь устраивает торжество с вручением подарков. Будет убита и съедена антилопа—самка, высший знак уважения Тепала.

— Он уже раз проявил уважение – накормил вагиной бегемотихи, — усмехнулся Андрюха. – Пошли, поснимаем, — качнул видеокамерой.

— Ты иди, белый брат, я пока соберу вещи, — отказался от прогулки негр. – Утром не будем тратить время.

— Хорошо, — согласился Бутербродов. – Может, крокодила увижу.

Андрюха в шортах и сетчатой майке (в повязке было ходить, конечно, экзотично, но не совсем удобно) подошел к реке, когда услышал шумный плеск. Врач спрятался за куст, осторожно раздвинул ветви.

В воде, по—детски взбивая ладошками тучи брызг, плескалась негритянка. Накупавшись, она стала выходить на песчаную отмель.

— Мапута – дочь вождя, — прошептал Бутербродов и настроил камеру.

Дочь вождя натянула трусы и растянулась на берегу.

— Славная грудь! — отметил врач. – Неплохо! – он отключил съёмку и с наслаждением продолжал смотреть. Шлёпнул себя по ногам, ещё раз, ещё… С неудовольствием оторвался от занятного зрелища, взглянул вниз. Увидел свои ноги, по щиколотку погруженные в муравейник. По голеням и ляжкам бегали большие красные муравьи.

— Ёпт!.. – вскричал гинеколог.

Выпрыгнул из муравейника, положил камеру и стал отчаянно стряхивать насекомых, топча их резиновыми шлёпанцами. Схватился за промежность, оттянул резинку шортов, заглянул внутрь. Глаза округлились, из горла вылетел сдавленный крик:

—А-а-а! – и, ломая ветки, Андрюха кинулся в воду, забыв про крокодилов.

Негритянка живо вскочила, прикрыла ладонями груди.

Бутербродов прыгал в воде, яростно выскребая муравьёв. Наконец, с насекомыми было покончено, врач вылез на берег.

Вместо сексапильной девушки его встретили два угрюмых воина с копьями. Они с боков окружили гинеколога, один показал рукой в направлении деревни, другой легонько подтолкнул в спину.

— В чём дело? – забеспокоился Андрюха, с него ручьями бежала вода.

— БАЛАЛА, — произнёс второй воин, подталкивая.

— Сам ты балала, — огрызнулся Бутербродов, не трогаясь с места.

Воины сделали по два шага назад и нацелили острые копья в грудь Андрюхи.

— Эй, ребята, вы чего!? – не на шутку встревожился врач. – Сбрендили? Хотите, подскажу адрес хорошего психиатра?

— БУНТО БАЛАЛА, — первый воин махнул копьём.

— Ну, хорошо, хорошо, — доктор примирительно поднял руки. – Ваши аргументы меня убедили.

Он зашагал по тропке в деревню, проворчав:

— Придурки!

22. УНТАТА ТЬИНБИВА ТЕ – это ерунда

Гинеколога под конвоем доставили к вождю, стоявшему у своей хижины в окружении пяти десятков разнополых и разновозрастных людей – всего населения деревни.

Уинстон находился тут же, Мапуты не было видно.

Вождь впился взглядом в Бутербродова.

— Что случилось, Уинстон? – спросил Андрюха. – По-моему, они спятили!

Лицо экскурсовода ничего не выражало:

— Кажется, ты влип, Эндрюс, — сказал он. – Ты видел голой дочь вождя.

— Что?.. А, да, — сказал врач беспечно. – Наказание Духа племени и всё такое. Кстати, там есть на что взглянуть, не зря Дух беспокоится, — он подмигнул.

— ТИТЛОНГА МБАСА! – рявкнул вождь.

Воины схватили Бутербродова за руки.

— Что он сказал? – забеспокоился гинеколог. – Эй, полегче! – он попытался вырваться, но совладать с парой дюжих негров не смог.

— Вождь в гневе, он ругается, — сообщил гид.

— Скажи вождю, я не хотел смотреть на его дочь! Всё это случайность!

— Я уже говорил, — возразил африканец. – Он не желает ничего слушать. Ты первый мужчина, не считая его, который видел Мапуту голой. Он считает – это позор…

— БИНТА БАЛАЛА МДУЧАХА! – вождь махнул рукой.

Воины поволокли Бутербродова прочь.

— Уинстон, куда они меня потащили!? – с испугом крикнул врач, дёргаясь в сильных руках. – Отпустите – вы, черномазые!

Переводчик заговорил с вождём, показывая на доктора. Тепал отрицательно покачал головой.

Брыкающегося и орущего доктора крепко привязали к тому самому столбу, у которого всего час назад он беседовал с проводником.

— Чёртовы уроды! Дикари! Тупицы черномазые! – ругался он. – Подумаешь, видел голую девку! Да здесь вся деревня трясёт сосками и сверкает попами!

К столбу подошёл Уинстон.

— Дело дрянь, Эндрюс, — сказал наполовину ямаец. – Вождя уговаривать бесполезно. Хотя, я его понимаю. Тепал боится, что дочь станет бесплодной или родит урода.

— Ты веришь в эту чушь насчёт Духа племени? – с иронией спросил гинеколог. – Уж от тебя я не ожидал. От полиглота, рождённого в городе.

— В джунглях есть много такого, что не поддаётся разуму, — ответил Уинстон. – Я много раз видел нечто необъяснимое.

— К чёрту мистику! Что они собираются со мной делать!?

— Тепал думает. Скоро он сообщит своё решение.

— Надеюсь, вождь не прикажет меня съесть? – полушутя—полусерьёзно спросил врач.

— Тепетаи никогда не были людоедами, — ответил негр. – Если только в голодный год, — добавил он после некоторого размышления.

— Слушай, Уинстон, развяжи меня, и по-тихому удерём, — предложил Бутербродов.

— Ничего не выйдет, белый брат, — отказался гид. – Смотри, — африканец мотнул головой вбок.

К столбу приближалась толпа во главе с вождём.

Толпа остановилась в отдалении. Вождь, в сопровождении трёх крепких воинов, приблизился к доктору почти вплотную. Немного посверлил Андрюху глазами:

— ТОНДА МБУТА ТЕПА! МДУЧАХА УНГА ТАМА! ВОПВА МАПУТА! ТВИАНА БДА ЧАХВБА! ТЕ!

— Перед тобой два выхода, — перевёл Уинстон. – Первый – после того, как пройдёшь особый обряд посвящения, ты женишься на его дочери. Тогда позор будет забыт.

Андрюха сглотнул:

— А второй выход?

— ТАЛА ПА? – спросил экскурсовод.

— КИЛАЛА ТЕПА ПДВА СОНА! – тут же отозвался вождь.

— Ты будешь подвергнут наказанию, которое задобрит Духа племени. После этого пойдёшь на все четыре стороны.

— Наказанию!? — пробормотал врач, переводя кроличий взгляд с вождя на переводчика.

— ТАБАЛА УМАТА! – крикнул вождь.

От его свиты отделился здоровенный негр, подошёл к перекладине, лежащей на двух кольях. Она находилась в десятке метров, прямо против столба. Посреди перекладины был вбит большой крюк. Здоровяк вытащил из-за пояса небольшую верёвку, скрученную петлёй, повесил на крюк. Затем вернулся на место.

Андрюха заворожено следил за его движениями.

— УНТАТА ТЬИНБИВА ТЕ! – сказал вождь. – МДАСА ИВДА МТИВА!

— Вождь говорит, что ты от рассвета до захода солнца будешь висеть вниз головой вот в этой петле, — произнёс переводчик.

— И всё?

— Вождь считает это достаточным.

Бутербродов уставился на перекладину, бормоча под нос:

— Пятнадцать часов… нет, больше?.. В детстве я занимался…

— УНДАХА ФА—ФА? – напыжился вождь.

— Что решил чужеземец? – перевёл африканец.

— Передай вождю, что я не собираюсь жениться на чернокожей малолетке, пусть даже его дочери. И не желаю провести остаток жизни в этом лесу. Я выбираю второй вариант!

— Ты уверен, Эндрюс? – встревожился мистер Джонс.

— В детстве я часто этим занимался. Тут, главное, чтобы кровь к голове слишком не приливала. Почаще её поднимать, и всё.

Уинстон покачал головой:

— Дело твоё. – Он обратился к вождю. – СОНА ТВЕ, — показал на врача.

Вождь невозмутимо выслушал, развернулся и пошёл прочь. Не оборачиваясь, он взмахнул руками, крикнув:

— БАЛАЛА!

Все стали расходиться. К Андрюхе подошёл тот самый здоровяк, что вешал верёвку на перекладину. Он с восхищением посмотрел на гинеколога, хлопнул его по плечу, потряс кулаком и удалился.

23. УНТАТА ТЬИНБИВА ТЕ – это не ерунда

— Ну и жарища! – сказал Андрюха. Он по-прежнему был привязан к столбу, негр—переводчик сидел рядом на земле.

— Ты-то чего страдаешь, Уинстон? – спросил Бутербродов. – Иди в хижину, полежи в теньке.

— Не могу. Ты меня нанял на неделю, заплатил за услуги. Вдруг тебе понадобится что-нибудь перевести.

— Вряд ли, — усмехнулся доктор, оглядывая пустую площадь. – Дай-ка попить.

Гид вскочил, напоил Андрюху из кожаной фляги, снова уселся, ковыряя прутиком землю.

В это время на площади появился старый тепетай. Он уселся, поджав ноги, прямо против врача, метрах в трёх.

— Что он на меня так смотрит!? — раздражённо спросил Андрюха.

Словно поняв вопрос, старик произнёс:

— БАМБАМБИЛМА! – и выставил большой палец в одобряющем жесте.

— Он говорит, что ты храбрец, — разъяснил Уинстон.

Андрюха с интересом глянул на старика:

— Ну, спасибо.

— ТХАХА ГДА ТЕНДА УП. ТЬИНБИВА ХСАСА. ТИЛБА МА, — продолжил старый.

— Что он сказал?

— Старик прожил долгую жизнь. Но на его памяти ты лишь второй человек, который добровольно согласился дать обет безбрачия.

— Что он несёт!? Какой обет безбрачия!? – заволновался врач.

— Честно говоря, я с ним согласен, — откликнулся Уинстон. – После того, как ты провисишь на яйцах двадцать часов, о полноценной половой жизни придётся только мечтать. Если только современная медицина…

— На яйцах!? – вскричал гинеколог. – Ты мне ничего не сказал про яйца!

— Разве? – африканец вскочил, посмотрел на деда, затем на Андрюху. – По-моему, говорил. Или нет?

— Конечно, нет, хренов переводчик! – Бутербродов стал дёргаться, пытаясь сбросить путы. – Они не могут так поступить! На дворе двадцать первый век! Мама! Чёртовы финики! За что я тебе только плачу!?

Старик засмеялся:

— Хэ-э-э… ТУДУ САЛА ПЛОСА. МТЯНДА, — поднялся и заковылял с площади.

— Что он ржёт? – возмутился Андрюха.

Африканец хлопал глазами:

— Старик говорит, что тот человек, которого много лет назад подвергали наказанию, так же рвался и кричал. А потом потерял голос.

— Давай, дуй к вождю, — распорядился доктор. – Скажи, я переменил решение. А лучше позови его сюда, сам скажу.

— Ага, — Уинстон быстро отошёл.

— Ч-что… что за бред. Это не может быть правдой. Это какой-то дурной сон, — простонал Бутербродов и обессилено опустил голову на грудь.

…Услышав звук шагов, Андрюха встрепенулся:

— Где вождь? – крикнул он.

Уинстон отдышался:

— У вождя сейчас послеобеденный отдых. Потом он будет общаться с Духом племени и спать.

— Ты с ним разговаривал?

— С вождём сейчас никому нельзя говорить. Ты только успокойся. Я тут кое с кем побеседовал. Ты сказал своё решение, вождь и племя будут против его перемены. Таковы традиции.

— Значит, остаётся побег, — Андрюха скривился. – Ночью, когда все уснут, ты меня развяжешь, и мы смоемся.

— Мне бы не хотелось ссориться с тепетаями, — смиренно произнёс гид.

— Да!? – вскипел Бутербродов. – А обо мне ты подумал!?

— Может, не так всё страшно? Как-нибудь отвисишь? – с надеждой предложил проводник. – Ну, потерпишь немного. Понимаю, неприятно… у тебя же много денег, врачи вылечат…

— Значит, тебе наплевать на меня!? — заорал гинеколог.

— Понимаешь, белый брат, бизнес есть бизнес. Когда я помогу тебе бежать, то уже не смогу больше приезжать в это племя и привозить туристов. А значит, лишусь средств к существованию.

— Сколько ты хочешь за мой побег?

Африканец подумал:

— Сто тысяч американских долларов.

— Ты их получишь, как только мы окажемся в городе, — сказал Андрюха. – Ты видел, что я к деньгам равнодушен, так что не обману.

На площади появился молодой воин с копьём и встал рядом со столбом.

— Зачем он пришёл? – недружелюбно поинтересовался гинеколог.

— ТДЕ БАЛАЛА? – спросил гид.

— ТЕПАЛ НДУХА, — ответил воин с каменным лицом.

— Охрана. Чтобы ты не воспользовался темнотой и не убежал, — доложил Уинстон. – Похоже, твой побег сорвался.

— Как бы не так, — сказал врач. – У меня есть план. Слушай внимательно…

***

Почти стемнело, в селении было тихо.

К стражу приблизился Уинстон с миской в руке:

— КЕЛА МПЕСА, — он протянул чашку.

Воин взял миску, прислонил копьё к плечу и, стоя, принялся есть. Проглотил два куска, свалился и захрапел.

— Уинстон, ты сколько снотворного насыпал!? – изумился гинеколог.

— Всё, что было.

— Пятьдесят таблеток?! Ты с ума сошёл! Он неделю будет спать!

— Сам же сказал, чтобы наверняка.

— Развязывай скорее!

Африканец достал из кармана шортов нож—складник и разрезал путы.

Бутербродов потёр затёкшие запястья:

— Вещи собрал?

— Да, спрятал в кустах, идём.

— Подожди, — Андрюха снял шорты, присел под столбом, громко пукнул. – Оставлю сувенир на долгую и светлую память, за гостеприимство.

— Вождь может в любой момент проверить караул! – гид тревожно оглядывался.

— Не дрейфь! – Бутербродов натянул нижнюю часть туалета. – Теперь пошли, у берега надо ещё камеру с экзотикой забрать.

Парочка растворилась в темноте.

Дата добавления: 2015-09-06