Бабушка Анна

Дубовая Дверь в ограде конторы Господа открылась, во двор вошёл Сидоркин, направился ко входу в замок. Оттуда навстречу вышел архангел Гавриил, а с ним чернокожий парнишка в бейсболке.

— Гаврила! – воскликнул карманник.

— Здравствуй, чадо, — тепло поприветствовал гид. – Вот не думал, что ещё свидимся здесь. Ты куда?

— На суд к «Б», вызвал к двенадцати часам, чтобы решить мою судьбу.

— В добрый час! – напутствовал архангел.

Чернокожий стоял рядом и что-то жевал.

— Вижу, приклеил усы, — констатировал Саня.

— Да, суперклеем. Спасибо за историю про мазь. Мои усы теперь популярны, — Гавриил посмотрел на собеседника ясным взором. – Удачи, чадо. Попадёшь в рай, возможно увидимся. Я туда в отпуск собираюсь через месяц. – Он повернулся к негритосу. – Кэмон, Бобби, кэмон!

— Это вряд ли, — пробормотал Сидоркин, имея в виду поселение в раю.

– Стой-ка, — он придержал архангела. — Иисус вернулся?

— Нет ещё.

— Но сегодня уже четверг! – воскликнул вор.

— Ну да, обычно Иисус возвращается в понедельник. Я сам удивлён… думаю, не только я. Куда Господь мог запропаститься?

— Его убили! – буркнул карманник.

Архангел недоумённо посмотрел.

— Что ты смотришь!? – закричал Санёк. – Я не сошёл с ума! Иисуса убил дьявол и виноват в этом сукин сын «Б»! Он то, думаю, знал, куда Иисус летит! А если не знал, то я бы ему сказал! Но долбанный очкарик не проявил ни капли интереса! Предупредил бы его в субботу, как я просил, и Иисус бы остался жить! – Сидоркин шумно выдохнул и потише дополнил. – Теперь я попаду в ад, в настоящий ад, а вашему существованию скоро придёт конец.

Негритос перестал жевать, глядя на разъярённого грешника.

— Ладно, бывай, — Саня двинул к входным дверям.

Архангел покачал головой:

— Чадо спятил!..

***

Сидоркин собрался войти во дворец, но ангелы скрестили огненные мечи.

— Стой, куда прёшь? – высоким баритоном сказал один.

— На суд, — ответствовал наш герой, немного отступая.

— Повестка имеется? – спросил другой страж.

— Имеется, — Саня порылся в кармане пиджака… затем в другом… протянул небольшого формата фиолетовый листок.

Ангел вложил меч в ножны, внимательно просмотрел бумагу. Отдал назад:

— Проходи.

Стража расступилась. Карманник взялся за дверную ручку. На плечо легла рука, и раздался хриплый грубый голос:

— Минутку, приятель!

Сидоркин покосился на кисть: она была большая, с длинными толстыми пальцами и грязными ногтями. Ворик повернулся и увидел перед собой плечистого мордатого верзилу. Щёки и подбородок покрывала трёхдневная щетина. Тёмные, с красными жилками, глаза смотрели мрачно. На верзиле был надет белый халат, спереди был повязан кожаный фартук, как у мясников. На голове возвышалась шапка вьющихся волос.

— Отойдём, поговорим, — предложил верзила, убирая руку с Санькиного плеча.

— А в чём дело? – забеспокоился Сидоркин.

— Попался, маньяк! – прозвучал голос снизу.

Карманник опустил глаза, увидел голову льва, выглядывавшую из-за спины человека в фартуке.

— Я — Голиаф, — произнёс человек. – Повар Теобальдуса. Ты оскорбил моего господина и друга. Надо извиниться.

— Обозвал занудой и макакой! — вякнул лев. – А также хотел содрать с меня шкуру. Я уж не говорю о такой мелочи, как его попытку загнать меня на пальму Иисуса!

Сидоркин молча переводил взгляд с повара на зверя, наконец, сказал:

— Ясненько… — и вдруг метнулся к дверям, хотел проскочить внутрь.

Ангелы оттолкнули грешника. Повар схватил Сидоркина за горло:

— Удрать намылился?! Не пройдёт! Извиняйся! Или оторву руку!

— Лучше ногу, — встрял лев. – Пусть прыгает!

— Как скажешь, Теобальдус, — согласился верзила. – Можно и ногу.

Сидоркин схватился обеими ладонями за волосатую руку, но не смог ничего поделать. Хватка у гиганта была железной.

— Ну! – вымолвил последний.

— Я не буду извиняться перед этим мерзким котом, — просипел карманник.

Его ноги тут же оторвались от поверхности.

— Ты хорошо подумал? – флегматично спросил повар.

Сидоркин смог лишь кивнуть.

— Голиаф, отведи этого психа в скотобойню, — прыгал лев. – Там ты отрубишь ему ногу. Здесь ходят, могут увидеть…

— Ты прав, Теобальдус, — повар опустил Санька на плиты двора, отпустил горло, схватил за шкирку. – Пойдём-ка!

И тут рядом раздался категоричный женский голос:

— Что здесь происходит?

Верзила выпустил карманника… тот схватился за горло, хлопая глазами и кашляя.

Зверюга поджала хвост и воскликнула:

— Бабушка! Как я рад, что ты приехала! – Лев льстиво замурлыкал.

— Не называй меня бабушкой! – строго сказала женщина, подходя ближе. Она остановилась между Саней и Голиафом.

Верзила посмотрел на неё смущённо, смиренно опустил руки и смиренно же сказал:

— Добрый день, Анна.

— Объясняйся! – не ответила женщина на приветствие.

Гигант молчал, переминаясь, лев вилял хвостом.

Сидоркин последний раз кашлянул, отнял руку от горла, посмотрел на источник неожиданной помощи.

Это была женщина лет 50-ти, с энергичным и очень притягательным лицом. Каштановые волосы до плеч стянуты сзади простой черной резинкой. Среднего роста фигуру элегантно обтягивало длинное приталенное зелёное платье.

— Я жду! – нетерпеливо продолжила дама.

Из дверей замка вышли два архангела и светловолосый мальчишка с крылышками за спиной. Увидев женщину, троица приостановилась, отвесила синхронный неглубокий поклон и направилась к забору. Женщина кивнула в ответ.

— Э-э, бабушка, мы с Голиафом просто встретили старого приятеля, — стал объяснять лев. – Вот, э-э… говорили за жизнь.

— С каких это пор ты стал дружить с душами? – подозрительно произнесла дама, переводя взор на Сидоркина.

Тот несмело глянул в тёмные глаза под тонкими изогнутыми бровями.

— И мне кажется, ты врёшь, противный рыжий кот! Я не буду рассказывать Иисусу о твоих выходках, а сама накажу розгами. Да так, что ты неделю не сможешь сесть на свою никчемную задницу!

— Бабушка, я не вру! – затянула зверюга. – Я добрый, ласковый и весёлый лев.

— Сколько раз повторять, не называй меня бабушкой, мелкий и хвастливый пакостник! – заявила женщина. – Душа, как тебя зовут? – обратилась она к карманнику.

— Саня, — пробормотал вор.

— Значит, Александр. Александр, расскажи, что здесь произошло.

Сидоркин ненадолго задумался. Лев с испугом смотрел на него, верзила разглядывал свои кирзовые сапоги.

— Извините, но врать вам я не буду, а правду рассказывать не хочу, — изрёк вор. – Никогда не был стукачом!

— Молодец, что не хочешь врать, — похвалила женщина. – А сказать правду не есть грех. Зарвавшихся типов надо учить! Порок должен быть наказуем, иначе он породит абсолютное своеволие. Вселенская аксиома! Хотя, дело, конечно, твоё… Ты куда шёл?

— На суд.

— Пойдём, я тебя немного провожу, — дама приблизилась к входу, ангелы отдали ей честь мечами, обернулась. — Я буду гостить три дня. Забирай своего повара, мяукающий трус. И чтобы ни его, ни тебя я не видела, пока буду здесь! Идём, Александр.

Ангел суетливо распахнул створку, Сидоркин проник внутрь замка вслед за спасительницей.

Саня и женщина пошли по безликому коридору с белыми стенами и электролампочками под потолком.

— Вы кто? – спросил карманник. – Хотя, догадываюсь. Вы – Бог-мать.

Дамочка покосилась:

— Я бабушка Иисуса – Анна. Прилетела проведать внука.

— Вы зря прилетели, Анна, — грустно сказал вор. – Иисуса нету.

— Ничего, ночевать всё равно домой придёт, — бабушка остановилась, подала руку. – Счастливо, Александр!

Сидоркин пожал тёплые пальцы, сказал:

— Вы не поняли. Иисуса, вообще, больше нету. Его убили.

— Чепуху городишь, — возразила молодая старушка. – Мой внук — бессмертен!

Она кивнула и вошла прямо в стену.

Карманник пробормотал:

— Если родная бабушка не верит, что говорить о «Б» и прочих…

В раздумьях он последовал дальше по безликому коридору.

Иисус

Благочестивый сидел за столом и что-то быстро писал с сосредоточенным видом.

Чмокнула дверь.

Помощник поставил точку, отложил шариковую ручку, воззрился на вора, стоявшего у порога.

— Явился, Сидоркин, — ощерился очкарик. – Можешь сесть.

Карманник опустился на стул и сразу произнёс:

— Ты мне не верил, а Иисуса убили!

— Лучше о себе подумай, — усмехнулся заморыш. Он поглядел на бумагу, которую только что дописывал. – Сто три килограмма грехов… так… пропустим описание… — перевернул листок, — наказание… — поцокал языком, — в общем, тебе хватит. Распишись. – Подвинул бумагу и ручку.

— Я ничего подписывать не буду, — по привычке сказал Сидоркин.

— Как хочешь, — замухрышка положил бумагу перед собой, что-то зачиркал. – Так и запишем, от росписи отказался.

Он нажал кнопку звонка.

Из внутренней двери вышли два ангела.

— Ребята, отправьте грешника в ад! – Благочестивый протянул Решение.

Один из ангелов Его взял, сложил, сунул в левую перчатку. Оба обнажили мечи. Карманник встал, посмотрел с иронией на экс—инквизитора.

— Уведите! – отмахнулся очкарик, нажал кнопку селектора. – Прозерпина, у Благочестивого обед. Никого к нему не пускай в течение сорока минут.

Ангел толкнул Саню. Сидоркин, за ним конвой, двинулись из кабинета.

Благочестивый открыл ящик стола, что-то достал.

На пороге карманник обернулся и сказал спокойно:

— Скоро тебе и твоей работе… — он замер, открыл рот, хлопнул глазами.

Помощник Божьего сына крутил в пальцах золотые ключи, разглядывал их с умилением, вытянув нижнюю губу.

Охранник попытался развернуть Сидоркина. Неожиданно вор оттолкнул его руку, подбежал к зачуханцу, дёрнул ключи к себе:

— Откуда они у тебя!? Откуда, чёртов слепой!?

Ангелы опомнились, схватили непокорного под руки. Очкарик рванул ключи к себе, но грешник держал крепко.

— Отрубите ему руки! – крикнул заморыш.

Он вскочил, отнял свои руки от ключей.

Охрана сделала шаг назад, стала поднимать мечи.

— Стойте! – воскликнул Сидоркин. Он повернулся к страже лицом, взмахнул ключами, они зазвенели. – Ваш начальник работает на дьявола! Он продался дьяволу!

Ангелы стали опускать оружие… Сидоркин зажмурился, сжался, опустил руки по швам.

— Кто тут поминает дьявола? – послышался голос. Очень категоричный, твёрдый, с металлическими нотками. В кабинет зашёл длинноволосый, темноволосый человек в синем спортивном костюме.

Ангелы замерли… опустили мечи к полу, отошли к стене.

— Иисус… — сказал Благочестивый растерянно. – Мы тебя ждали ещё в понедельник.

— Я навещал невесту, — Божий сын подошёл к столу.

Теперь Благочестивый, Сидоркин и Иисус стояли кружком вокруг стола.

— Неве-есту?.. — у бывшего инквизитора чуть не выпал глаз от удивления. — И кто же она, Боже?.. - Магдалина?.. Святая Руфь?.. А может…

— Её зовут Элиса, - кратко ответил Иисус. И спросил без паузы: — Что тут случилось?

Заморыш проглотил любопытство и нехотя показал на вора:

— Да, вот… Грешник не хочет идти в ад.

Сидоркин метнул ненавистный взгляд:

— Он врёт! – выпалил карманник страстно.

— Гм… – произнёс небесный правитель. – Выходит, ты хочешь идти в ад?

Саня скривился:

— Конечно, не хочу!

— Почему же он врёт? – последовал резонный вопрос.

Карманник смешался, не зная, что ответить. Не отрывая взгляда от Иисуса, он вытянул руку с ключами, держа связку за ржавое кольцо:

— Вот!

— Что это за ключи? – поинтересовался Бог—сын. – Вижу, что золотые.

— Мне их подарил один человек! — поспешно изрёк замухрышка, глядя, не мигая, на Иисуса сквозь очки.

— Это ключи от ловушки, подстроенной тебе дьяволом! – возопил карманник. – Я, рискуя жизнью, хотел её ликвидировать, но мне не удалось! Меня убили, ключи остались на земле, а теперь они у этого «Б»! – Сидоркин показал на заморыша. – И он ничему не верит: ни в ловушку, ни в твою смерть! Говорит, что ты всесилен, бессмертен и прочую ерунд… — Саня спохватился, чуть сконфузился. – В общем, не верит, упёртый больно, — он перевёл дух.

— Дай их мне! – Иисус протянул ладонь.

Карманник подал.

Божий сын повертел ключи в тонких, сильных пальцах с ровными ухоженными ногтями.

— Почему ты не поверил ему, Бонифаций?

— Но, Иисус, — пожал плечами Благочестивый—Бонифаций. – Если я буду верить каждому грешнику, то не смогу выполнять свои обязанности.

— Где человек, который сделал такой щедрый подарок?

— Э-э… кхм… он не совсем человек… Это… хм… душа, — смутился очкарик.

— Пригласи её сюда! – приказал Божий сын.

— Может, не надо, Иисус? – робко поинтересовался замухрышка. – Это подарок, честное слово… Зуб даю! Всё было по благодати и согласию. А про ловушку Сидоркин, скорее всего, придумал, надеясь избежать ада.

— Я не могу сейчас ничего ответить. Надо во всём разобраться. Ведь каждый лгун – это грешник, поскольку ложь есть грех. Только не каждый грешник – лгун, так как ложь не единственный в мире грех. Зови дарителя, и поживее!

Дата добавления: 2015-09-06