Игнасио

— Номер один, восемь, — произнёс карманник.

Он легко толкнул голубую дверь с номером «1,8», дверь так же легко открылась. Сидоркин прошёл внутрь, стал посреди помещения.

Небольшая комнатка: пружинная кровать с тюфяком и подушкой, стул, тумбочка, окно. «Скромненько, — подумал Саня. – Стола, и того нет».

Сидоркин созерцал своё временное жилище, когда кто-то кашлянул.

Саня обернулся.

На пороге стоял крепкий мужчина среднего роста, черноусый, черноволосый, в высоких сапогах, кожаной жилетке и шляпе.

— Привет! — сказал он по-русски без акцента, сверкая белоснежными зубами. – Я управляющий этой шараги, зашёл познакомиться.

— Здоров!.. — поприветствовал вор. – Ты русский?

Мужчина огладил усы, прошёл в комнату, остановился напротив:

— Я мексиканец.

— Неплохо по-русски болтаешь, — заметил Сидоркин. – Впрочем, как погляжу… здесь все на нём изъясняются.

— Конечно, — пожал мексиканец мощными плечами. – Русский – любимый язык Иисуса наравне с латынью. А так как на латыни сейчас говорят только святоши и врачи, то… Тебя как зовут?

— Саня.

— А меня Игнасио, — мексиканец протянул ладонь.

Карманник пожал.

— Слушай, Игнасио, я, правда, в чистилище? И я, правда, отбросил копыта?

— Странный вопрос. Конечно.

— Здесь всё слишком по—земному, — карманник подошёл к кровати, взялся за спинку, развернулся на каблуках. – И я имею в виду не эту комнату.

— Естественно, — отозвался Игнасио. – Чистилище – это проекция земли и, следовательно, должно соответствовать нашим привычкам и менталитету.

— Складно трепешь, как профессор, — усмехнулся Сидоркин. – По виду не скажешь. Ты больше похож на ковбоя из американского вестерна. Не хватает револьверов и лошади.

— Поработай тут с моё… — протянул мексиканец.

Скрипя сапогами по дощатому полу, он подошёл к окну, с высоты второго этажа глянул вниз. Потом обернулся, подпирая задом узкий подоконник.

— Кстати, в этом номере квартировал одноногий Сильвер. Лет триста назад.

— Врё-ёшь! – не поверил Сидоркин. – Он же выдумка!

— Сказал бы ты ему подобную бодягу, — оскалился мексиканец. – Он бы изрядно позабавился. Серьёзный мужик! — управляющий качнул головой.

Вор сел на кровать, откинулся на стену:

— И где он сейчас?

— В аду, где ж ещё, — хмыкнул Игнасио. – Покойников на совести тут не прощают.

Сидоркин замолчал на пару секунд и задал новый вопрос:

— Чем здесь вообще можно заняться?

— Ну… можно пойти в бар, пожевать капустных листьев. Или отведать гуляш из морковки под бутылку «Водички». Если повезёт, получишь порцию рыбы. Мясо, извини, не держим… По вечерам крутим фильмы из жизни пророков и святителей. Хочешь, играй в лото или шахматы в Зале Отдыха.

Игнасио сложил руки на груди.

— Небогатый выбор, — кивнул Сидоркин. Он сел на кровати, закинул ногу на ногу. — А чем занимался Джон Сильвер?

— Всё время, пока он был здесь, ходил взад-вперёд по номеру. Почти никуда не выходил, о чём-то думал… Пил ром, и курил трубку за трубкой.

— Тут можно пьянствовать? – снова удивился Санёк. Впрочем, он только и занимался удивлением с тех пор, как стал душой и покинул землю.

— С бабками можно всё и везде, — ухмыльнулся мексиканец.

— Я так и думал, что капуста ходит! – воскликнул карманник. – И какие пятаки здесь в ходу?

— Старые добрые американские доллары… катят и английские фунты. Ну и, конечно, золото любой пробы и в любом виде!

— А русские рубли? – заинтересовался ворик.

— Ситуация такова. На сто русских рублей можно купить то же самое, что и на один американский доллар, — разъяснил Игнасио.

— С чего рубль такой дешёвый? – открыл Сидоркин рот.

— Не знаю… Я всего лишь управляющий гостиницы, а не финансист.

— Здесь что, такая традиция? – насмешливо протянул Саня. – Лепить отговорки. Я не финансист, я не учёный…

— Ты о чём?

— Проехали, — Сидоркин вскочил, прошёлся крупным шагом по номеру. – Я вот чего не догоняю. Ты сказал, что русский – любимый язык Иисуса. А раз так, то вы…

— Саня, — перебил потомок конкистадоров. – Если русский – любимый язык Иисуса, это не значит, что должно преклоняться перед всем русским. В чистилище из русского ценятся только язык и бабы.

— Русские бабы ценятся везде, — Сидоркин облокотился о стену рукой. – И как сюда попадает бабос? Неужто с Земли? – Он саркастически улыбнулся.

Управляющий повёл шеей, оттянул воротник серой рубахи:

— Само собой, с Земли. Не сами же мы их печатаем.

Сидоркин потёр щёку, хмыкнул:

— Разве возможно такое? Даже присказка бродит по планете: «Нажитое богатство в гроб не положишь».

— А зачем его в гроб класть? В гроб — незачем, сгниёт. А с собой захватить нужно. Здесь не будешь ни в чём нуждаться. А если хватит капусты, то за взятку можно попасть в рай, и даже… в Эдем. Но в Эдем не советую, скучновато там! А вот в раю ребята гуляют отлично! – Мексиканец отлепился от подоконника, приблизился к вору, похлопал по плечу. – Так-то, Саня.

Он направился к выходу, бросил через плечо:

— Если буду нужен, то я живу на первом этаже. Комната три—три.

— Ты тоже купил свою должность? – бросил карманник управляющему в спину.

Игнасио остановился возле дверей, развернулся:

— Это не твоё дело! И поменьше болтай! Если слух о взятках дойдёт до Иисуса, полетят многие головы.

— Думаешь, он ничего не знает? – вновь усмехнулся Сидоркин.

— Знает. Взятки ещё никому не удалось искоренить. И вряд ли удастся. Но официально их нет! Не надо лишний раз нервировать Иисуса. Бывай!

Игнасио вышел, прикрыв дверь.

Дата добавления: 2015-09-06