Что именно привлекло эсэсовско‑тевтонский патруль к «Золотому льву» – грохот одиночного выстрела, вопли разбегавшихся венецианцев или призывы трактирщика – теперь не важно. Важно другое: на пороге таверны стояли офицер в форме гауптштурмфюрера СС и рыцарь ордена Святой Марии в рогатом шлеме, кольчуге и белой котте с черными крестом. Офицер положил ладонь на кобуру, рыцарь держал в руках треугольный щит и внушительного вида булаву.
Из‑за спин этих двоих выглядывали ствол «шмайсера» и пара заряженных арбалетов. На улице всхрапывали тевтонские лошади, бряцало железо, рокотал на холостых оборотах «цундапповский» движок...
Влипли!
Немая сцена длилась долго. А тишина стояла така‑а‑ая! Даже у визгливых шлюх наверху было сейчас как в могиле.
Гауптштурмфюрер обвел брезгливым взглядом загаженную таверну, опрокинутые столы, перевернутые лавки, разбросанную посуду и объедки. Скользнул унылым взором по лицам людей, толпившихся в изрисованном углу. Уперся серыми со стальной холодцой глазами в Бурцева, все еще сжимавшего пистолет:
– Полковник Исаев?
Бурцев машинально щелкнул бойком бесполезного уже «вальтера». Чем и выдал себя.
– Этого – взять, – распорядился эсэсовец.
Бурцев нажал на курок еще раз. Чуда не произошло – оружие с пустым магазином – это вам не оглобля. Даже раз в год стрелять не станет.
– Остальные не нужны, – добавил офицер. – Никто не нужен. Выполнять!
Автоматчик выступил вперед, вскинул «шмайсер». Кнехты‑арбалетчики подняли свои самострелы. Но Джеймс Банд уже стоял за спиной Бурцева. Острие кольтэлло уже уткнулось в горло бывшему омоновцу.
– Браво, брави, – процедил сквозь зубы Бурцев. – Брависсимо...
Кажется, у него появился шанс не попасть в лапы цайткоманды живым.
Фашики растерялись. Смешались и тевтоны. Такого расклада немцы не ожидали.
– Синьоры, – громко и отчетливо произнес Джеймс. – Если этот человек действительно вам нужен, положите оружие. На пол да поживее. Иначе он умрет.
Эсэсовский офицер и автоматчик не шелохнулись. Тевтоны – тоже. «Шмайсер» и оба арбалета выцеливали теперь только одну мишень – голову брави, прятавшуюся за головой «полковника Исаева». Туда же, не мигая, смотрели из‑под козырька фуражки серые глаза гауптштурмфюрера. Офицер доставал из кобуры пистолет. Еще один «вальтер». Только с полной обоймой.
– Он умрет вместе со мной, – предупредил брави. – Он умрет, если вы выстрелите в кого‑нибудь из присутствующих здесь. Он умрет, если вы попытаетесь выйти отсюда. Кладите оружие.
– Фойер! – одними губами приказал гауптштурмфюрер.
Но и в этот раз его опередили. Сыма Цзян оказался не только прекрасным бойцом ушуистом, но и отменным копьеметателем. Китаец возник над перилами второго этажа лишь на долю секунды. А в следующее мгновение наконечник короткого венецианского копья засел в груди эсэсовца со «шмайсером».
Короткий вскрик... Падая, автоматчик задрал ствол «МП‑40». Полоснул очередью поверху – осознанно ли, рефлекторно... Прошил потолочные балки.
На втором этаже опять завизжали девицы. Вот под этот закладывающий уши звук и развивались дальнейшие события. Стремительно развивались.
Хранитель Гроба, пронзенный копьем, еще не коснулся земли.
А нож Джеймса больше не упирался в горло Бурцеву. Смертоносный кольтэлло летел...
Навстречу арбалетным болтам, пущенным тевтонскими кнехтами.
А гауптштурмфюрер уже вырвал «вальтер» из кобуры.
А Дмитрий со Збыславом опрокидывали стол Джотто ди Бондоне – массивный, расписанный углем, деревянный щит.
Джузеппе валился под прикрытие этой громадной павезы[72].
Гаврила бросал туда же Дездемону.
Джотто шарил вокруг стола, бранясь и спасая затаптываемые наброски.
Стол рухнул. Короткие толстые стрелы ударили в изрисованные доски. Расщепили дерево. Застряли.
Нож брави вошел в горло офицеру цайткоманды.
И гауптштурмфюрер, хрипя, истекая кровью и дико ворочая глазами, что перед ликом смерти перестали быть холодными и мертвыми, совершал посмертный подвиг во славу фюрера и Великой Германии. Офицер СС спешил опустошить обойму, пока еще оставались силы.
«Вальтер» ходил в дрожащих руках ходуном. Глаза эсэсовца – ожившие, горящие, но уже почти ослепшие в преддверии вечного мрака, едва различали сквозь кровавую пелену прямоугольное пятно последней мишени.
Туда – в столешницу с двумя колючками арбалетных болтов и частыми угольными росчерками – некучно легли немецкие пули.
Все восемь штук.
Вошли в доски.
И прошли сквозь них.
Дата добавления: 2015-09-06; просмотров: 64 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава 54 | | | Глава 56 |