Глава 46. – Это были синьоры Хранители?

– Это были синьоры Хранители? – жировые складки на бледном лице Джузеппе тряслись. Купец заглядывал Бурцеву через плечо, ожидая появления солдат в эсэсовских мундирах. Кажется, бывший фаворит синьора Моро всерьез опасался ареста.

– Да, – бесстрастно ответил Бурцев. – Синьоры забежали на минутку. Хотели узнать, все ли в порядке у ореола святости, не обижает ли кто нашу милейшую Дездемону.

– Но вы ведь сказали, синьор Базилио? Сказали, что никто? Ни в коем случае? Ни даже в мыслях?

– Сказал‑сказал, не волнуйся Джузеппе. Мы тут еще погостим до завтрашнего утра, чтобы вас не тревожили понапрасну. Не возражаешь?

– Нет, что вы! Буду рад! Почту за честь! Мой дом – ваш дом. Можете располагаться, где вам заблагорассудится, синьоры. Дездемона, покажи гостям комнаты... Или нет, – Джузеппе опасливо покосился на Бурцева, – не беспокойся, милая, я все сделаю сам.

Купец заискивающе улыбнулся:

– Ни к чему ведь утруждать ее лишний раз, верно, синьоры Хранители?

Джузеппе становился образцовым мужем. Таким образцовым, что аж тошно. Но тут уж ничего не поделаешь: ореол святости есть ореол святости. Давать обратный ход нельзя.

Бурцев милостиво кивнул:

– Все правильно. Твоей жене надлежит отдыхать и набираться сил для великих свершений.

Улыбка скользнула по губам Дездемоны.

– В самом деле, синьоры... Я устала безумно. Я ведь так и не сомкнула глаз этой ночью. Не дали сомкнуть...

Красотка брюнетка сверкнула очами на мужа. Джузеппе вжал голову в плечи.

– Бенвенутто этот...

– О, мерзавец! О, подлец! О, негодяй! – поспешно вскричал Джузеппе. – Прости, прости, милая, что меня не оказалось рядом. Хотя, конечно же, нет мне прощения... Как? Как я мог?! Но ты все равно прости... Ведь я же и понятия не имел о том, что... ты... такая... ну... ореол святости. Зато теперь я знаю. Все знаю. И теперь у нас все, все изменится. Обязательно изменится...

Купец не сводил с жены умоляющих глаз.

– Своими серенадами Бенвенутто не дал даже помолиться на ночь, – пожаловалась венецианка.

– Ну, это совсем напрасно, – хмыкнул Бурцев.

И добавил назидательно:

– Всегда, слышишь, всегда... молись... на ночь... Дездемона. Так, на всякий случай. Авось пригодится.

Она медлила, она не уходила:

– Только знаете, синьоры... Столько пережито. Мне теперь будет страшно одной.

Джузеппе с готовностью подскочил к жене. Купца, однако, даже не удостоили взглядом.

– Может быть, вы, синьор Базилио...

Карие глазки заблестели. На щеках венецианки заиграл румянец.

– Я? Что я?

– Вы такой большой, сильный, надежный. Вы сопроводите меня к спальне, синьор?

В голосе Дездемоны слышалось нежное воркование. Многообещающее воркование просыпающейся страсти. Ну вот... Все‑таки оно начинается! Захотелось‑таки купеческой женушке прислониться к крепкому мужскому плечу, а не к рыхлой разжиревшей «подушке» супруга‑хряка. Как там говорила Дездемона, пряча их оружие под кровать? «Не так скоро, синьоры...» А «не так скоро» – это не значит «никогда».

Бурцев вздохнул. И чего средневековые дамочки к нему так липнут? Нет, Дездемона, конечно, весьма мила и к тому же вроде как спасла им с Гаврилой жизнь. Однако припомнился печальный кульмский опыт с Ядвигой. Не, ну его в баню. Не сейчас. Сейчас Аделаида в беде, а он вроде как занят ее поисками. Не самое, в общем, лучшее время для интрижек. Да и какого хрена, в конце‑то концов?! Не на одном же Василии Бурцеве свет клином сошелся! Жизнь Дездемона спасала не только ему, а Алексич у нас – парень свободный. И видный к тому же. И тоже большой, сильный, надежный. Вот ему и карты в руки.

– Гаврила, будь любезен, проводи ореол святости до опочивальни, – попросил он новгородца по‑русски.

И добавил на немецком:

– Синьора, прошу меня простить, но мне еще следует обсудить некоторые деловые вопросы с вашим мужем.

– Деловые? – разочарованно протянула Дездемона.

Глаза венецианки потускнели. «И ты тоже, Брут?» – говорили карие глаза.

Брюнетка печально вздохнула. Рассеянно кивнула на прощание. Вышла. Гаврила, неуклюже переваливаясь и глуповато улыбаясь, последовал за ней. Кто знает, может, у этих двоих что‑нибудь и получится.

Муженек Дездемоны умиленно смотрел им вслед. Любовался отстраненно и восхищенно – как художник своим лучшим шедевром.

Едва закрылась дверь, Джузеппе повернулся к Бурцеву. Самодовольно прицокнул языком:

– Вы заметили, синьор Базилио, какие у нее волосы? Бесподобные волосы! Прекрасные волосы!

– Угу, – угрюмо согласился Бурцев. Он вяло дожевывал последний кусочек самодельной пиццы. Волосы Дездемоны, в самом деле, были хороши.

– Это от мочи, – гордо объявил Джузеппе.

Бурцев поперхнулся:

– От чег‑о‑о?

– Львиная моча! – пояснил купец. – Дездемона моет ею голову.

Ох, ничего ж себе! Так вот в чем заключается секрет блестящих шелковистых локонов милой брюнеточки! Шампуньчик, однако! Кто бы мог подумать?! Бурцев искренне порадовался, что не пошел в спальню красавицы. Как‑то не очень теперь хотелось запускать нос в роскошную черную гриву Дездемоны.

– А вы знаете, синьор Базилио, как трудно сейчас достать настоящую львиную мочу? Знаете, сколько она стоит?

Бурцев не знал, да, собственно, и не желал знать. Его не интересовало даже, как этот торгаш отличает настоящую львиную урину от какой‑нибудь левой подделки. Бр‑р‑р! Ну то есть совершенно не интересовало. Недожеванный кусок пиццы Бурцев выплюнул – пока не стошнило на фиг. Ну и разговорчики за столом! Ну, блин, и городок помешанных! Кругом львы с крылышками, а местные красавицы даже волосы моют львиной мочой... Уринотерапия, мля!

– А зеркало? – продолжал Джузеппе. – Вы видели зеркало в спальне Дездемоны? Не абы какое – стеклянное зеркало. Это ж целое состояние! За такое во Франции дают шестьдесят восемь тысяч ливров! Громадная сумма!

О том, что зеркало – подарок Бенвенутто, Джузеппе почему‑то решил не упоминать.

– А платья?! – все распалялся купец. – Вы знаете, сколько у Дездемоны платьев, синьор Базилио? Уйма! Вороха платьев. Я ни в чем, совершенно ни в чем не отказываю своей обожаемой.

Интересно, к чему клонит Джузеппе‑благодетель?

Вскоре выяснилось к чему.

Дата добавления: 2015-09-06