О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц.

Комментарий

К Постановлению Пленума Верховного Суда РФ № 3 от 24 февраля 2005 г.

quot;О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц".

С момента создания Фонд защиты гласности в числе своих задач видел укрепление российских СМИ путем совершенствования правового поля и эффективного функционирования российского законодательства. Особое внимание пришлось уделять спорным текстам СМИ, так как количество исков о защите чести, достоинства и деловой репутации росло как на дрожжах, и ныне составляют 60% от числа всех нарушений или псевдонарушений, связанных с деятельностью СМИ.

В 1996-1997 годах Фонд защиты гласности обеспечил идеологические, финансовые, организационные и информационно-издательские условия для проведения коллективом высокопрофессиональных авторов-лингвистов специального исследования, которое мы назвали "Понятия чести и достоинства, оскорбления и ненормативности в текстах права и массовой информации". Авторами этого исследования стали доктора филологических наук А.А. Леонтьев (руководитель группы), В.Н. Базылев, Ю.А. Бельчиков, Ю.А. Сорокин. Юридический комментарий к этому труду был выполнен одним из самых блестящих российских правоведов, возглавлявшим тогда юридическую службу ФЗГ, доктором юридических наук профессором А.Р. Ратиновым.

Небольшая брошюра под названием "Понятия чести и достоинства, оскорбления и ненормативности в текстах права и массовой информации" была выпущена Фондом защиты гласности осенью 1997 года и мгновенно превратилась в бестселлер, активно разошедшийся среди самых разнообразных читателей - судей и адвокатов, прокуроров и юрисконсультов, дознавателей и юристов СМИ, сотрудников печатных и электронных СМИ, студентов и преподавателей факультетов юриспруденции, журналистики и филологии российских вузов.

В 1997 году Фондом защиты гласности была организована и проведена научно-практическая конференция "Честь и доброе имя. Конфликт журналистики и юриспруденции". В конференции участвовали виднейшие представители юриспруденции, адвокаты, судьи, в том числе и Верховного и Высшего Арбитражного Суда, журналисты. Материалы конференции, пройдя при издании небольшую композиционную и стилистическую правку были также опубликованы ФЗГ в 1998 г.

Помимо этих знаковых событий юристы ФЗГ медленно, но неуклонно, своими действиями пытались изменить российскую судебную практику по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации в сторону ее приближения к судебной практике Европейского Суда по правам человека.

Мы обсуждали эту тему с судьями, нас с этой темой приглашали на "Совет по совершенствованию правосудия при президенте Ельцине, мы неоднократно обращались с разработками на эту тему в Верховный Суд РФ.

И вот, наконец, произошло огромное по значимости событие: новое Постановление Пленума Верховного Суда " О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц " (далее - Постановление), принято 24 февраля 2005 г. и опубликовано (в РГ от 15 марта 2005 № 50 (3719).

Что же самое главное и важное в последнем, принятом 24 февраля 2005 г. Постановлении Пленума Верховного Суда?

Первый важный момент:

- признание Верховным судом равенства двух конституционных свобод - право каждого человека на защиту своей чести и доброго имени (статья 23 Конституции РФ), и право на самовыражение (статья 29 Конституции РФ).

В содержании п. 1 прежнего, уже не действующего Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 августа 1992 года № 11 "О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести, достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" обращается внимание на конституционное право граждан на защиту чести, достоинства и деловой репутации, а о конституционном праве на свободу самовыражения нет ни слова.

Постановление № 3 от 24 февраля 2005 года в первом пункте устанавливает, что: " суды при разрешении споров о защите чести, достоинства и деловой репутации должны обеспечивать равновесие между правом граждан на защиту чести, достоинства, а также деловой репутации, с одной стороны, и иными гарантированными Конституцией Российской Федерации правами и свободами - свободой мысли, слова, массовой информации, правом свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом..." с другой".

И второе: Верховный Суд указал на то, что при разрешении споров о защите чести, достоинства и деловой репутации судам следует учитывать правовую позицию Европейского Суда по правам человека, выраженную в его постановлениях и касающуюся вопросов толкования и применения Европейской Конвенции о защите прав человека (прежде всего статьи 10).

Теперь, журналисту или редакции, не надо доказывать в судебных процессах саму возможность ссылаться на текст Конвенции и Постановлений Европейского Суда, они могут прямо использовать практику Европейского Суда, так как разъяснения Верховного Суда обязательны для применения. Те, кто хоть немного знаком с судебной практикой Европейского Суда, понимают, какие широкие возможности появились у журналистов и редакций для защиты от необоснованных исков по защите чести, достоинства, деловой репутации.

Заслуживает внимания и содержание отдельных пунктов Постановления.

В пункте 2 Постановления раскрывается понятие круга заинтересованных лиц, имеющих право защищать честь и достоинство гражданина после его смерти. Ранее в прежнем Постановлении Пленума ВС от 18 августа 1992 г. № 1, этого разъяснения не существовало, и в связи с этим в суд с исковым заявлением обращались лица, требующие защитить честь и достоинство исторических фигур: Ленина, Сталина или Карла Маркса. И что самое удивительное, суды рассматривали такие иски, пытаясь определить родство истцов и упомянутых исторических деятелей.

Далее, в пункте втором Постановления Пленум ВС РФ разъяснил в каком порядке реализуется пункт 6 статьи 152 ГК РФ: " судебная защита чести, достоинства и деловой репутации лица... не исключается также в случае, когда невозможно установить лицо, распространившее такие сведения (например, при направлении анонимных писем в адрес граждан и организаций либо распространении сведений в сети Интернет лицом, которое невозможно идентифицировать)".

Такие заявления рассматриваются в порядке особого производства (подраздел IV Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Отсюда вытекает, что гражданин или юридическое лицо вправе требовать судебной защиты чести, достоинства или деловой репутации, но не вправе требовать опубликования опровержения в любой из интересующих их газет. В таких случаях именно решение суда будет являться документом, восстанавливающим нарушенные права.

Заслуживает внимания и пункт 5 Постановления. В нем разъясняется, что: " надлежащими ответчиками по искам о защите чести, достоинства и деловой репутации являются авторы не соответствующих действительности порочащих сведений, а также лица, распространившие эти сведения ". И далее: "если истец предъявляет требования к одному из надлежащих ответчиков, которыми совместно были распространены не соответствующие действительности порочащие сведения, суд вправе привлечь к участию в деле соответчика лишь при невозможности рассмотрения дела без его участия (статья 40 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации)". Что это означает в практическом плане? А то, что, привлекая автора недостоверных сведений, суд имеет право привлечь к участию в деле редакцию, только при невозможности рассмотрения дела без ее участия.

Пункт 7 Постановления определил три обстоятельства, при которых возможно удовлетворение иска о защите чести, достоинства и деловой репутации это: "факт распространения ответчиком сведений об истце, порочащий характер этих сведений и несоответствие их действительности". Причем, Верховный Суд отметил, что при отсутствии хотя бы одного из указанных обстоятельств иск не может быть удовлетворен судом. В Постановлении также указывается, что эти обстоятельства должны быть определены судьей еще при принятии искового заявления и подготовке дела к судебному разбирательству.

В пункте 7 в связи с определением понятия "распространение" появилось упоминание о сети Интернет и иных средств телекоммуникационной связи, что окончательно решает вопрос о том, возможно ли в принципе привлечь нарушителя к ответственности, в случае, если недостоверные сведения распространены в сети Интернет. Теперь, если какие-то вопросы и возникнут, то будут находиться скорее в технической, нежели правовой плоскости.

В пункте 7 также появляется новая и важная мысль - что считать не соответствующими действительности сведениями. Поскольку, в прежнем Постановлении этого не было, то, истцы требовали опровергнуть сведения о реальных событиях. Теперь это невозможно, так как Верховный Суд дал четкое разъяснение: «не соответствующими действительности сведениями являются утверждения о фактах или событиях, которые не имели места в реальности во время, к которому относятся оспариваемые сведения».

Кроме того, Пленум ВС РФ пояснил, что сведения, которые содержатся в судебных решениях, постановлениях следователей и других процессуальных или официальных документах, к искам о защите чести, достоинства и деловой репутации отношения не имеют. Для оспаривания таких сведений предусмотрен другой порядок, «например, не могут быть опровергнуты в порядке статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации сведения, изложенные в приказе об увольнении, поскольку такой приказ может быть оспорен только в порядке, предусмотренном Трудовым кодексом Российской Федерации».

Верховный суд в пункте 8 Постановления настоятельно рекомендует судам отграничивать дела о защите чести, достоинства и деловой репутации (статья 152 Гражданского кодекса Российской Федерации) от дел о защите других нематериальных благ, перечисленных в статье 150 ГК РФ. Многочисленная судебная практика по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации свидетельствует о смешении и подмене предмета иска, что в свою очередь приводит к трудностям при разрешении дела. Некоторые истцы полагают, что если нарушено одно из нематериальных благ - честь и достоинство, то автоматически происходит посягательство на другое - неприкосновенность частной жизни. Известны такие судебные дела, в которых истец требовал в иске о защите чести и достоинства компенсации морального вреда за нарушение неприкосновенности частной жизни. Но опасность таится не в неверных представлениях истца, а в частых заблуждениях судей относительно предмета иска (особенно это касается региональных судов). Соответственно, неверное представление о предмете иска приводило к вынесению незаконного и необоснованного решения. Теперь появилась надежда, что судьи, следуя рекомендациям Пленума ВС, будут отграничивать требования о защите чести, достоинства и деловой репутации от требований о защите других нематериальных благ, перечисленных в статье 150 ГК РФ.

Верховный Суд в п. 8 Постановления разрешил судам взыскивать моральный вред за распространение информации о частной жизни гражданина, "если имело место распространение без согласия истца или его законных представителей соответствующих действительности сведений о его частной жизни". Однако, тут же в пункте 8 мы находим оговорку: вмешательство в частную жизнь возможно только в исключительных случаях: "когда средством массовой информации была распространена информация о частной жизни истца в целях защиты общественных интересов».

Примечателен пункт 9 Постановления, так как он содержит разъяснения по двум принципиально важным вопросам:

– можно ли привлечь журналиста, редакцию к ответственности за мнение, оценочное суждение, пусть даже выраженное в резкой и неудобоваримой для некоторых лиц форме;

– как суду рассматривать дела о защите чести, достоинства и деловой репутации, если истцами в таких делах стали известные общественные деятели, политики.

Пленум ВС РФ ответил, следуя духу и букве Европейской Конвенции о защите прав человека и практике Европейского суда - официального толкователя Конвенции: " судам следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке статьи 152 ГК."

Однако, если мнение было высказано в оскорбительной форме, то в соответствии со ст. 130 УК, ст. ст. 150, 151 ГК РФ, на журналиста или редакцию может быть возложена обязанность компенсировать истцу моральный вред.

Относительно критики политических деятелей, Пленум ВС РФ разъяснил следующее: " политические деятели, стремящиеся заручиться общественным мнением, тем самым соглашаются стать объектом общественной политической дискуссии и критики в СМИ. Государственные должностные лица могут быть подвергнуты критике в СМИ в отношении того, как они исполняют свои обязанности, поскольку это необходимо для обеспечения гласного и ответственного исполнения ими своих полномочий".

В пункте 10 Постановления, Пленум пояснил судам, что заявления граждан в государственные органы и органы местного самоуправления не могут быть основаниям для иска. Например, обратился гражданин в правоохранительные органы с сообщением о предполагаемом (или совершенном, по его мнению, преступлении), а его заявление не подтвердилось. В таких случаях имеет место реализация гражданином конституционного права на обращение, предусмотренное ст. 33 Конституции РФ, а не распространение порочащих сведений. Правда, если суд установит, что обращение не имело под собой никаких оснований и продиктовано не намерением исполнить свой гражданский долг, а исключительно намерением навредить кому-то, то такие иски могут быть удовлетворены.

Безусловно, очень интересно содержание п. 11, так как в нем подробно разъяснено в каких случаях, и в отношении каких лиц, сведения, сообщенные в ходе судебного процесса могут стать поводом для иска о защите чести, достоинства и деловой репутации.

Среди юридически обоснованных и прогрессивных разъяснений Пленума, к сожалению, не нашлось места для решения актуального и принципиального вопроса - возможно ли компенсировать неимущественный вред, а в частности моральный - юридическим лицам. Верховный Суд подтвердил свою прежнюю позицию, изложенную в Постановлении Пленума ВС от 18 августа 1992 г. № 11, причем в более определенной и твердой форме: "правила, регулирующие компенсацию морального вреда в связи с распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, применяются и в случаях распространения таких сведений в отношении юридического лица".

В то же время, содержание этого пункта возможно рассматривать с точки зрения судебной практики Европейского Суда. А как относится Европейский суд к возмещению нематериальных убытков юридическим лицам?

Следует отметить, что практика Европейского Суда по этому вопросу носит двойственный характер - в некоторых делах выносится решение о компенсации нематериального вреда юридическому лицу, в других, судьи отказываются рассматривать данный вопрос. Например, в деле коммерческой компании Иммобилиаре Саффи против Италии - Постановление от 28 июля 1999 г. Европейский суд не стал рассматривать вопрос о возмещении морального вреда коммерческой фирме.

Но даже в тех случаях, когда неимущественный вред все же компенсировался юридическому лицу, например, в делах - Партия свободы и демократии против Турции (1999), Комингерсоль против Португалии (Постановление от б апреля 2000 г.), Европейский Суд связывал компенсацию морального вреда не с юридическим лицом, как искусственным образованием, а с физическими лицами, находящимися так или иначе в различных правовых контактах с этим юридическим лицом, и испытывающими негативные эмоции и другие вредные последствия для психики.

Что практического дает такая позиция Европейского Суда? Ответчики (журналисты, редакции) не должны спешить удовлетворить требование юридического лица о компенсации морального вреда, а попытаться для начала потребовать у истца обоснования нанесения морального вреда сотрудникам этой компании.

Пункт 15 Постановления Пленума приводит нас к важной, но, на мой взгляд, недостаточно развитой мысли: "... подлежащая взысканию сумма компенсации морального вреда должна быть соразмерна причиненному вреду и не вести к ущемлению свободы массовой информации ".[1] В - целом, это достаточно верно, но недостаточно ясно, так как у разных судей и разных судов понятие о степени ущемления свободы массовой информации может быть разной. Один судья посчитает, что компенсация морального вреда в 10000 рублей нанесет вред свободе массовой информации, а другой взыщет 1000000 и посчитает, что и этого недостаточно для того, чтобы наказать зловредного журналиста или СМИ из ряда скандальных.

Следует также отметить содержание пункта 18 Постановления Пленума, в котором поясняется, "что компенсация морального вреда и убытки в случае удовлетворения иска подлежат взысканию в пользу истца, а не других, указанных им лиц ". Это пояснение довольно значимо в рамках состоявшихся и будущих процессов о защите чести, достоинства и деловой репутации, поскольку сейчас довольно распространены иски, особенно от высокопоставленных истцов, требующих направить взысканную компенсацию за якобы нанесенный моральный ущерб в адрес различных благотворительных организаций, приютов, сиротских домов. Совершенно очевидно, что такие действия изначально преследуют одну цель - давление на журналистов, редакции, ограничение свободы массовой информации.

Что еще дает нам новое Постановление? Судам разъяснено: извинение как способ судебной защиты чести, достоинства и деловой репутации статьей 152 Гражданского кодекса Российской Федерации и другими нормами законодательства не предусмотрено, поэтому суд не вправе обязывать ответчиков по данной категории дел принести истцам извинения в той или иной форме.

И в итоге, отмечу, что, невзирая, на некоторую непроработанность отдельных существующих проблем по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации, Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 3 от 24 февраля 2005 г. запоздалый, но необходимый шаг вперед по сравнению с прежним и не соответствующим реалиям сегодняшнего дня Постановлением Пленума ВС РФ от 18 августа 1992 г. № 11.

Юрист ФЗГ Смыслова Татьяна.

[1] Среди предложений, внесенных нашим представителем в Редакционную Комиссию Пленума ВС РФ, было также предложение о том, чтобы размер взыскиваемой по суду суммы морального вреда не приводил к разорению редакций.

Дата добавления: 2015-09-06