Четыре способа реанимации

Со времен царя Соломона использовали несколько способов, позволяющих вернуть уходящую душу в тело.

Первый способ - воздействие на вкусовые рецепторы языка. Для этого на язык кладется соль, или что-либо еще, дающее сильное раздражение вкусовых рецепторов.

Второй способ - воздействие на обоняние. Дают понюхать сильно пахнущие вещества. Для этой цели, чаще всего, используют нашатырный спирт.

Третий способ - воздействие на слух. Используются резкие звуки: хлопки, крики, петарды, удары в бубен или в барабан.

Если не помогают первые три способа, то приступают к интенсивной терапии - четвертому способу. Для этого человека обливают ледяной водой и интенсивно растирают сухим полотенцем.

Это древние способы реанимации (самореанимации), которые до сих пор используются в экстренной медицине.

Я не учился в медицинских заведениях, и никто не обучал меня этим вещам. Знание пришло ко мне само, тогда, когда я умирал.

Новое имя

Время никогда не останавливает свой неумолимый бег.Поток времени стирает с лица земли города и целые страны, а о жизни одного маленького человечка и говорить не приходится. Жизнь человека с точки зрения вечности – маленький пиксель, песчинка, ничто. Но для того, кто стоит на пороге смерти, поток жизни ощущается великим Божьим даром, за который стоит бороться. Неумолимый ход времени был на руку болезни, которая стремилась пожрать, уничтожить меня. Каждый лишний час позволял болезни развиваться и крепнуть, чего нельзя было сказать обо мне. Я чах на глазах, хотя крепился изо всех сил.
В какой-то момент меня стали накрывать пограничные состояния, начало выкидывать душу из тела. Когда это стало происходить, я стал осознавать так называемый пузырь восприятия. Он был не совсем таким, как его описывал Кастанеда. Я его видел похожим на хрустальную вазу, или тонкий хрустальный стакан, ко дну которого нитью намерения или желанием жить крепится душа, а в округлом окне, над этим стаканом, разверзается темная бездна. Точнее, это даже не бездна, а извечная чернота непроявленного. В Тибете эту черноту называют Бардо.

Когда душа умирающего отрывается от тела, то она, как воздушный шарик, летит туда, в это ничто. Но когда человек абсолютно здоров, то окно над ним плотно закрыто, словно запечатанная пчелиная сота.
Связь моей души с телом была сильно изъедена болезнью, нить стала очень тонкой, и теперь, то и дело, душа начинала всплывать. Когда душа всплывала, менялась не просто перспектива пространства, полностью менялось восприятие мира. Я начинал парить как бы немножко над телом. Мир становился холодным и безразлично чужим.
Из-за летней жары в помещении было нельзя оставаться. Нам с женой приходилось часто гулять. Но даже на свежем воздухе у меня случались частые приступы, которые я старался скрывать от жены, но она все равно прекрасно их ощущала. Иду и вдруг, во время ходьбы, душа начинает отделяться от тела. Оля, чуя неладное, тут же повисала у меня на руке, стараясь хоть как-то меня заземлить и не дать уйти раньше срока.
Я, как мог, якорился, но с каждым днем приступы становились все чаще и интенсивнее.
В моих ощущениях тело стало кипеть. Оно раздувалось как горячий воздушный шар и передвигалось по земле на двух несуразно тоненьких ножках. Из этого шара мог ненароком вырваться пар. Паром была моя душа.
Я обливался холодной водой по нескольку раз в день, но это почти не помогало.
Моей главной задачей было дожить до операции, и я старался выжить изо всех сил.
После очередной из таких прогулок Оля мне говорит:
- Тебе нужно новое имя.
- Новое имя? Зачем?
- Мой учитель, Заур, говорил, что новое имя способно обмануть болезнь, которая зацепилась за старое имя. Так часто поступают на Востоке. Там у многих людей два имени. Одно, которое знают только близкие родственники, и второе – для всех.
Твое новое имя будет - Илья. А еще, он показывал мне пятый способ реанимации.
Она положила ладонь мне на макушку:
– Вот, так. Но, для того, чтобы этот способ стал действовать, тот человек, который прикладывает руку, должен обладать силой и иметь несгибаемое намерение.
- Намерение, говоришь? А я, значит, буду Ильей?
Я положил свою ладонь на макушку. Ощущение черной бездны над головой стало стихать.
Я прокатал новое имя в своих ощущениях. Оно показалось мне слегка мягковатым, широковатым и тяжеловатым. Мое родное имя, Николай вызывало холодное и острое чувство, словно летящая стрела, а это имя было каким-то большим, темным и теплым, хотя звучало заметно короче моего.
- Мне кажется, что имя мне не подходит.
- Подходит, еще как подходит! Привыкай, теперь твое имя – Илья!
Я вяло согласился. Что делать, Илья, так Илья.
Новое имя еще не было привязано к телу, а потому для меня, оно было как пустой звук.

Для привязки имени к телу нужно либо длительное время, чтобы человек с ним вырос, тогда постепенно имя вживается в тело. Либо мастер, обладающий силой, может привязать его через обряд посвящения. Так обретается духовное имя. Еще в местах не столь отдаленных дают клички. Но этот вариант не для нас.
У нас не было ни времени, ни мастера для вживления нового имени в тело, а потому Бог сам сделал так, чтобы новое имя ко мне прижилось…

Очередной приступ застал нас с женой в магазине. Пошатываясь, выхожу на улицу. В моих руках пакеты с продуктами, жена пытается их забрать, я не даю, мне нужны якоря. Пузырь восприятия стал каким-то мягким, меня качает внутри него, словно ящерицу на утреннем солнце. Иду, а сам думаю: «Ах, вот почему ящерицы так странно качаются».
Мир вокруг стал искажаться. Мне казалось, что пространство вокруг словно залито водой, как в бассейне, а я своим присутствием воздействую на это упругое пространство, как в фильме «матрица». Прохожих стало странным образом заносить, некоторые стали спотыкаться на ровном месте.
«Если сейчас кто-нибудь упадет – я умру». Оля, словно прочитав мои мысли, плотно обхватывает мою руку и всем своим весом виснет на ней. Она старается прижать меня как можно плотнее к земле.
Мы добрались до небольшого палисадника с лавочками. Немного отдохнув на лавочке, подхожу к дереву, крепко обнимаю его и шепчу:
- Дерево, милое, забери болезнь, дай силу жить. Я хочу жить! Я хочу жить! Я хочу жить!
Затем, я обратился к жене:
- У меня нет сил идти дальше, вызывай такси.
Такси пришло быстро. Мы поехали на Петровский пруд, что находился поблизости. Чтобы хоть немного остыть и прийти в чувство, мне нужно было срочно искупаться. Раздеваться начал прямо в машине. На чужих ногах дохожу до воды и падаю в пруд.
Из-за летнего зноя вода в пруду стала почти горячей. Она не принесла облегчения. Меня по-прежнему выкидывает из тела. Там, на берегу, ждет жена, а за ней, на пляже, гуляет пьяная компания.
Гляжу - вот-вот может начаться пьяная драка.

«Если начнется драка, - я умру, - это даже не мысль, а прямое знание, драки допускать ни в коем случае нельзя».
Начинаю рычать, бью руками о воду и ломлюсь в центр компании, к заводиле. Подхожу к нему, а меня качает не хуже его, с той лишь разницей, что его штормит от алкоголя, а меня от близости смерти.
Я говорю заводиле:
- Братан! Я хочу обняться с тобой!
Пьяный детина поворачивается и идет мне навстречу с распростертыми объятиями.
- А что, давай обнимемся!
Мы начинаем крепко, по-мужски, обниматься. Я порыкиваю и хлопаю его по спине. В ответ он с явным удовольствием делает то же самое. Хлопаю его еще сильнее, а сам думаю: «Блин, да эти хлопки возвращают меня в тело! Как здорово!».
В итоге, мы крепко колотим друг друга по спинам и рычим, как медведи.
В какой-то момент его рука зацепилась за мое плечо и потащила вниз. Мы упали на землю и стали бороться. Детина был крепким малым, килограммов на двадцать тяжелее меня. Он схватил меня в борцовский захват и стал делать удушающий прием. Он всем своим весом старался прижать меня к земле. Тренированным борцовским движением выворачиваюсь из-под него и оказываюсь сверху, спиной на его животе. Он по-прежнему крепко удерживает меня руками и ногами.
Тужась от напряжения, я говорю ему:
- Ты знаешь, братан, а я ведь не борюсь с тобой. Я знаю, ты самый сильный человек на земле.
Услышав эти слова, он немного расслабился и сказал:
- Я никогда не сдамся!!!
- Правильно, не сдавайся! Ты самый сильный! Никогда не сдавайся!
Он удовлетворенно расслабился и расцепил борцовскую хватку. Я продолжаю лежать спиной на его животе.
Мы оба сели на песок, друг напротив друга. Глядя ему в глаза, протягиваю руку.
- Илья!
Он с размаху пожимает ее.
- Женя! Будем знакомы!
Женя счастливый вернулся в свою компанию. А я, счастливый, вернулся к насмерть перепуганной жене. Драки не состоялось, зато каждый получил свое.

В тот момент, когда мы с Женей пожимали друг другу руки, меня словно пронзила черная молния. Она, словно сваркой, прижгла новое имя ко мне. Новое имя заново скрепило душу и тело. Теперь душа больше не стремилась вылететь прочь. В моих ощущениях, нижний центр еще долго оставался горячим, словно металл после сварных работ.

В эту ночь пошел долгожданный проливной дождь. Мы с женой полночи танцевали босиком по теплым лужам, вернулись домой насквозь мокрые и абсолютно счастливые. Этот дождь стал для нас божьим знаком.

У человека три центра осознания, к каждому из которых вполне возможно привязать свое имя. Имя, что дают нам родители, привязано к голове. Это имя личности. Второе, духовное имя, привязано к сердечному центру. Через него раскрываются сердце и душа. У меня есть духовное имя, Левша, по этому, имя Илья оказалось привязанным к нижнему центру, к средоточию жизненной силы.
Когда из-за болезни отключались верхние центры и меня закидывало в сумеречную зону, мое осознание через новое имя коренились в нижнем центре. Новое имя стало якорем, удерживающим меня в двух мирах.

«Ядер сознания три — Верхнее, Среднее и Нижнее. Они рас­положены внутри Пузыря Жизни (он же Поселенный Пустырь), который видится как та самая знаменитая среди эзотериков аура человека. У каждого из Ядер сознания есть свое «Царство» и своя «Царевна» или «Царица». Именуются Царства сознания соответственно: Среднее (оно же первое) — Медным, Нижнее — Серебряным, Верхнее — Золотым. Правит Медным Царством Дева Обида, Серебряным — Дева Боль, а Золотым — Безмолвная София» (А. Андреев, «Мир Тропы, очерки русской этнопсихологии»).

Начиная с того дня, я стал воспринимать как обычный мир, так и тот, что находится за гранью, - так называемую сумеречную зону. Двойственность восприятия наложила сильный отпечаток как на психику, так и на поведенческие реакции, которые частенько были не адекватными. Они подчинялись логике иного мира, который воспринимал так же ярко, как мир повседневной реальности. Когда меня смещало слишком далеко за грань, то для меня мир превращался в сплошную сумеречную зону, по которой ходить было небезопасно. В сумеречной зоне постоянно дует сильный ветер, он может подхватить одинокую душу и унести ее прочь.

Дата добавления: 2015-09-06