Пожар в буше» от Адена до Занзибара

«Альбион» вошел в строй 1 августа 1962 года в качестве второго корабля коммандос Королевского Флота. От термина «авианосец» Адмиралтейство отказалось, как и американский флот, чтобы избежать путаницы с нормальными «самолетными» авианосцами. Внешне он походил на «Бульварк», но и десантное подразделение и вертолеты на этих кораблях были разными. Королевская Морская Пехота не имела артиллерии, и, чтобы обеспечить десантников артиллерийской поддержкой, на борт «Альбиона» были погружены 4 – 105-мм гаубицы, которые обслуживали 60 солдат Королевской Артиллерии.

Вместо эскадрильи «Уирлуиндов», как на «Бульварке», «Альбион» имел 8 «Уирлуиндов» и 12 новых вертолетов «Уэссекс» Mk.1. Последние имели большую дальность и скорость и могли поднимать 12 солдат, а не 5, как старый вертолет. «Уэссекс» также мог нести 4000 фунтов груза, включая пушку или небольшой автомобиль на внешней подвеске. «Уэссекс» имел 4 узла крепления оружия и мог нести различные комбинации пулеметов, кассет 52-мм ракет, ПТУРСов французского производства «Норд» SS.11. Позднее появились улучшенные «Уэссексы» Mk.5. Позднее все это появилось и на борту «Бульварка».

«Альбион» ушел «на восток от Суэца» в ноябре 1962 года. Пересекая Индийский океан по пути в Сингапур, он получил приказ следовать полным ходом. 8 декабря 1962 года в султанате Бруней, английском протекторате, находящемся внутри британской колонии Саравак, началось маленькое и не слишком серьезное восстание. Само восстание было быстро подавлено английскими войсками, переброшенными по морю и воздуху в ответ на просьбу султана. Порядок был восстановлен, а главарь мятежников удрал на Филиппины.

Многие повстанцы нашли убежище в джунглях, а некоторые пересекли границу Индонезии. Эти повстанцы были перевооружены и обучены индонезийцами. Они вернулись в Саравак вместе с индонезийскими солдатами. Англичане столкнулись с проблемой просачивания партизан через границу в джунглях, имеющую протяженность сотни миль.

Прибыв в Сингапур, «Альбион» принял на борт дополнительные войска и отправился на Борнео, куда прибыл 15 декабря. 18 вертолетов «Альбиона» были немедленно привлечены к поддержке английских войск на берегу. Вертолеты позволяли войскам патрулировать район с большей скоростью. При этом использовалось меньше людей, чем при высылке патрулей на автомобилях. К тому же вертолеты позволяли осматривать такие районы, куда другие средства транспорта попасть просто не могли. 8 «Уирлуиндов» «Альбиона» базировались на берегу. «Уэссексы», имевшие большую дальность полета, действовали как с корабля, так и с береговых баз. Часть береговых «аэродромов» на Борнео была просто полянами, расчищенными в джунглях, куда завезли несколько бочек бензина. Обслуживание вертолетов на берегу превращалось в операцию по выживанию для летчиков и техников. Как вспоминал один из механиков: «Требовалось обслуживать машину при погоде или слишком жаркой, или слишком влажной. Лишь изредка выпадало что-то среднее. Мы не имели ничего, кроме походных кроватей, противомоскитных сеток и туземных баша (бамбуковых хижин). Питались только сухим пайком и тем, что удавалось приобрести у местных племен».

Последующие 3 года английские и малазийские войска оказались связаны в трудной кампании, которую называют конфронтацией с индонезийскими солдатами и местными партизанами. Главной задачей Королевского Флота была охрана береговой линии Малайзии от вражеских высадок. Чаще всего они производились с сампанов, иногда с торпедных катеров, которые были поставлены Индонезии Советами. Английские проблемы усложнялись традиционной меновой торговлей между индонезийцами и тысячами рыбаков в узостях Малаккского и Сингапурского проливов. Главная тяжесть патрулирования легла на мелкие корабли. Однако крупные корабли, включая корабли коммандос, регулярно ремонтировали, заправляли, снабжали продуктами «меньших братьев». Более важным было то, что либо «Бульварк», либо «Альбион» находились недалеко от берега и могли, в случае необходимости, перебросить в район операции войска и технику. Собственные вертолеты кораблей коммандос часто бывали на берегу, так же, как и их морские пехотинцы, переходя под оперативный контроль КВВС. Это сотрудничество, а также участие австралийских и новозеландских войск сделали кампанию одной из самых «комбинированных» в военной истории. Конфронтация с Индонезией продолжалась до неудачной попытки коммунистического переворота в этой стране и прихода к власти военных осенью 1965 года.

В 1963 году командование Королевского Флота решило держать по крайней мере 2 ударных авианосца «к востоку от Суэца», не считая 1 корабля коммандос. 1 батальон морской пехоты находился на борту корабля коммандос, а второй батальон и штаб бригады находились в Сингапуре. Третий батальон находился в Адене. Так как корабль коммандос на короткое время мог взять на борт 2 батальона, то Королевский Флот в этот период имел в Юго-Восточной Азии мощные десантные силы.

Когда англичане накрепко завязли в конфронтации с Индонезией, в Йемене началась гражданская война. Потребовались дополнительные сухопутные и воздушные силы, чтобы патрулировать границы Адена и Южно-Аравийской федерации. Эти задачи решались мелкими подразделениями, целиком зависевшими от снабжения по морю. Затем разразился третий кризис: в конце января 1964 года произошла революция на острове Занзибар и взбунтовались армейские части в соседней Танганьике. Было ясно, что на соседние Кению и Уганду надвигается серьезная угроза. Все эти молодые государства входили в Британское Содружество. В Кении и Уганде верные правительству войска контролировали важные аэродромы, что сделало возможной переброску войск по воздуху из Адена и Соединенного Королевства. Но в Танганьике мятежники захватили аэродромы, столицу Дар-эс-Салам и порт.

В это время единственный корабль коммандос «к востоку от Суэца» — «Альбион» — находился у берегов Борнео. К счастью, ударный авианосец «Кентаур», когда-то однотипный с «Бульварком» и «Альбионом», только что прибыл в Аден, пройдя через Суэцкий канал и Красное море. В Адене к нему на борт сели 2 больших вертолета «Бельведер» (2 турбины, 19 мест). Собственные самолеты авианосца были спущены в ангар, и на полетной палубе еще осталось место для 3 корабельных «Уэссексов». Со всех 6 «Уэссексов» H.A.S.1, имевшихся на «Кентауре», было снято их гидролокационное оборудование, чтобы вертолеты могли принимать по 8 пассажиров.

Погрузив на борт батальон морской пехоты (600 человек) и его технику менее чем за 12 часов, незадолго до полуночи 20/21 января «Кентаур» вышел из Адена и направился к юго-восточному побережью Африки. В пути офицеры морской пехоты и летчики выработали план высадки. 6 «Уэссексов» и 2 «Бельведера» должны были перебрасывать солдат, по 8 и 16 человек соответственно. 2 старых вертолета «Уирлуинд», имевшихся на корабле, предполагалось использовать для спасательных работ. Солдат и технику кое-как разместили, но их количество все равно превышало любые мыслимые нормы, и авианосец просто не мог действовать нормально. Положение осложнялось тем, что морская пехота погрузила на борт 130 канистр с бензином для своих машин. Это создавало серьезную опасность пожара. Винты «Бельведеров» не складывались, и это мешало опустить их в ангар. Походные койки морских пехотинцев и их припасы заполнили почти каждый квадратный фут нижних палуб. На случай, если «Кентауру» потребуется использовать свои самолеты, был выработан план, по которому каждый морской пехотинец забирал свои оружие и шмотки, после чего людей разгоняли по углам, чтобы хоть как-то освободить пространство. К счастью, эта «Операция Сардинки» так и не состоялась.

Ночью 24/25 января «Кентаур» подошел к Дар-эс-Саламу и принял на борт бывшего командира танганьикских стрелков, который скрывался от мятежников. Этот английский офицер должен был принять командование операциями на берегу. Первой задачей морской пехоты было разоружение мятежников в казармах к северу от города.

Для высадки с вертолетов имелись 2 свободных участка: первый в миле или двух к югу от казарм, второй — прямо на спортплощадке всего в 50 ярдах от ближайшей казармы. Если вертолеты сядут на дальний участок, разбросанные силы мятежников получат время для организации сопротивления. Если они сядут на ближний, несколько мятежников с пулеметами могут устроить настоящее побоище, пока вертолеты будут садиться. Было решено садиться ближе к казармам, так как это был более простой план. Кроме того, увеличивались шансы на внезапность, а вертолеты садились в мертвой зоне для минометов мятежников. Чтобы подстраховаться, была выбрана еще одна посадочная площадка немного поодаль.

«Кентаур» подошел ближе к берегу, чтобы уменьшить время полета вертолетов, и в 6.10 взлетела первая волна. Через 5 минут морские пехотинцы уже спрыгивали на землю с вертолетов, повисших в нескольких футах над землей рядом с казармами.

Внезапно небо расколол грохот. Это английский эсминец, пришедший вместе с «Кентауром», открыл огонь по казармам шрапнелью из своих 4.5І орудий. Рота морской пехоты, которая только что высадилась, добавила переполоха, обстреляв казармы ПТУРСами.

Хотя десант достиг полной внезапности, вскоре мятежники начали слабо отстреливаться. Морские пехотинцы обстреляли узлы сопротивления из винтовок и легких пулеметов. Когда мятежники отвергли призыв их бывшего командира сдаться, десантники выпустили ПТУРС в крышу караулки. Мятежники немедленно сдались.

Понадобилось 70 минут, чтобы высадить 3 роты, и еще 2 часа, чтобы прочесать район и окружить мятежников. Лишь немногим удалось скрыться. (Рота поддержки осталась на борту авианосца.) Как писал командир батальона: «Оглядываясь назад, можно сказать, что операция была легкой. Учитывая уязвимость вертолетов в момент посадки и запрещение из политических соображений массированного артобстрела, мы удивились собственной стремительности. Возможно, неожиданность и натиск в первые 40 минут помешали завязке серьезного боя. Жертв в Колито <казармах> было немного».

Имея грузовики, переброшенные по воздуху «Бельведерами» и захваченные у танганьикских стрелков, морская пехота направилась на аэродром, лежащий в 10 милях от Колито, и в Дар-эс-Салам. Впереди на вертолетах летела разведка, так как имелись сообщения, что в обоих местах замечены вооруженные люди.

Мятежники покинули аэродром незадолго до прибытия морской пехоты. Теперь морские пехотинцы двигались к Дар-эс-Саламу из аэропорта (с юга) и от казарм (с севера). В городе сопротивления не было. Наоборот, англичан встречали очень тепло.

Затем морскую пехоту попросили подавить восстание другого батальона танганьикских стрелков, расквартированного в Табора, в 340 милях от побережья. Рота поддержки была переброшена на берег, чтобы патрулировать в Дар-эс-Саламе. Остальные 3 роты приготовились двигаться на Табору. Так как город лежал вне эффективного радиуса вертолетов, то КВВС начали готовить к вылету в Дар-эс-Салам транспортные самолеты, чтобы перебросить морских пехотинцев к пункту назначения. Однако, пока дожидались прибытия этих самых самолетов, появился 4-моторный пассажирский самолет, и 60 морских пехотинцев вылетели в Табору. К этому времени «Кентаур» освободился от последних своих гостей и возобновил полеты самолетов. Он поднял звено истребителей «Си Виксен», которые прилетели в Табору незадолго до прибытия морской пехоты.

Когда самолет с морскими пехотинцами начал заходить на посадку, то пилот увидел другой самолет, заходящий на посадку с противоположного конца полосы. Выругавшись по радио, пилот резко сманеврировал и увернулся от столкновения. Морские пехотинцы высадились через минуту или две. Вторым самолетом оказался транспортник КВВС из Найроби, который перевозил личный состав КВВС для захвата аэродрома.

Мятежники в Таборе сложили оружие, и морская пехота осталась в роли наблюдателя. В этот же день в Табору прилетели 2 полных роты морской пехоты. Затем прибыл батальон туземных войск, и лидеры мятежников были арестованы. Это произошло менее чем через 24 часа после первоначальной высадки в Дар-эс-Саламе.

Затем морской пехоте было приказано приступить к новым операциям. Одна рота осталась в Таборе, а другая вылетела в Дар-эс-Салам. Заключительная операция была проведена в Натчингвеа, в 220 милях к югу от Дар-эс-Салама, где взбунтовалась рота из батальона, стоявшего в Таборе. Ситуация повторилась. Мятежники имели на руках оружие, но близость аэродрома к казармам сделала удар верных правительству войск внезапным. Снова «Си Виксены» обеспечивали прикрытие, пока транспортники КВВС перебрасывали роту морской пехоты. Лидеры восстания были быстро арестованы, и мятежники сложили оружие.

30 января в Танганьику из Англии прилетел еще один батальон морской пехоты. Коммандос с «Кентаура» погрузились на борт ударного авианосца «Викториес» для последующего перехода на корабль коммандос «Альбион». 25 февраля морские пехотинцы вернулись на свою базу в Адене, через 5 недель после того, как отправились в свою захватывающую одиссею.

Операция была великолепным примером мобильности и гибкости авианосцев. Без «Кентаура» высадка войск в Танганьике была бы крайне рискованной, если вообще возможной. Мятежники контролировали аэродромы и порт. Они были готовы использовать оружие, как показали первые минуты после высадки десанта. Выброска парашютного десанта с аэродромов Кении или Уганды повлекла бы за собой задержки и риск, присущий всем парашютно-десантным операциям, ведь снижающиеся парашютисты очень уязвимы для огня с земли. В случае, если бы было встречено более серьезное сопротивление, самолеты «Кентаура» могли оказать десанту воздушную поддержку.

В своей смешанной роли корабля коммандос и ударного авианосца «Кентаур» был занят по уши и за 6 месяцев прошел 50000 миль. Эта цифра была бы приличной и для операций «горячей войны».

Английские авианосцы в послесуэцкий период продемонстрировали свою неизменную значимость и все увеличивающийся возраст. Старое правило всех военных флотов, что корабль устаревает, прослужив 20 лет, вполне подходило к «Викториесу», вошедшему в строй в 1941 году, и к более поздним авианосцам военных кораблестроительных программ, использовавшим современные реактивные самолеты. Все возрастающие размеры, посадочная скорость и сложность новых самолетов тяжело отражались на боеспособности авианосцев. Большие «Арк Ройял» и «Игл», спроектированные, чтобы действовать 100 самолетами, в начале 60-х годов могли принять менее половины этого числа, включая 8 противолодочных вертолетов. «Викториес» мог использовать 25 самолетов и 8 вертолетов. «Кентаур» и «Гермес» могли нести по 20 самолетов и 8 вертолетов. Всего же 5 английских авианосцев несли 145 самолетов и 40 вертолетов. Остро требовались новые авианосцы. В бюджете флота на 1962 — 63 год наконец было сказано: «Пока еще нет необходимости заказывать новый авианосец, но уже необходимо начать работы по его проектированию».

Дата добавления: 2015-09-06