Почему после революции православный народ так быстро отказался от своих святынь, так легко отвернулся от Бога?

— Дело в том, что есть люди, по-разному одаренные. Именно религиозно одаренные. Есть люди, по-разному отзывчивые к евангельскому слову…

Да, Фазиль Искандер говорил, что вера – это как музыкальный слух: кому-то дано, кому-то нет. Дело не в уме, не в личных качествах человека – просто кто-то может различать оттенки нот, а кто-то нет. Это верно?

– Это очень близко к истине. Единственное уточнение – совсем неспособных не существует. Конечно, есть градация этих талантов, а есть еще и то, как человек с этим талантом обращается. Смог ли он сохранить и взрастить крупицу, которую получил изначально – или же растранжирил огромные сокровища.

Извечная трагедия и проблема церковной жизни состоит в том, что формы и цели религиозной жизни формируются людьми богатырского духовного роста — святыми. Их душа жаждет большего подвига, большей молитвы, большей душевной чистоты. А затем, видя их, другие люди начинают им подражать. Тем более, когда государство является христианским, за образец жизни берутся жития святых. А потом оказывается, что эта одежда не в пору очень многим людям. Людям, которые не имеют такой религиозной одаренности, а порой даже и просто религиозно бездарны. Знаете, как однажды Бунин сказал о Льве Толстом: «Просто у Толстого нет органа, которым верят». Такие люди не имеют личного религиозного призвания, но в христианском государстве они вынуждены имитировать духовность. А потому в них потихонечку начинает расти чувство отторжения: «Зачем?! Я не понимаю, к чему это. Давайте обойдемся без этого!». И со временем может возникнуть протест, взрыв.

Впрочем, и «стремительного отворота» тоже не было. Всесоюзная перепись населения 1938 года была последней переписью, на которой задавался вопрос об отношении к религии. И оказалось, что примерно половина городского населения и две трети сельского населения не постеснялись заявить о своей религиозности. А ведь в анкете, где ты называешь свою фамилию, имя, отчество, сказать о своей вере, да еще в такие времена – это очень серьезный жест.

Быстро сломалась не вера; сломались способы трансляции веры. Люди, воспитанные в старой школе, остались в вере. Но они не умели передавать эту свою веру своим детям, не умели противостоять пропаганде. И в этом – изъян предыдущей русской жизни. Люди воспринимали веру или как нечто само собой разумеющееся, или как то, за сохранение чего отвечает государство. Или батюшка. И соответственно, люди не были готовы к самоорганизации. И буквально к физической защите своих святынь, и к тому, чтобы знать свою веру настолько хорошо, чтобы передать ее своим детям вопреки давлению официальных органов.

Дата добавления: 2015-10-13