Полемический стиль общения, преобладающий в Ваших статьях, является ли данью древней святоотеческой традиции или это просто присуще Вашему характеру?

- По своему характеру я довольно тихий человек. Жажда полемики меня не снедает. Но постоянное чтение древнейших отцов какой-то отпечаток наложило. У них полемизм, по современным меркам, даже чрезмерный, методы ведения дискуссии удивительные. Тогда и в Церкви, и в миру была совершенно иная культура ведения полемики.

От античной культуры Отцы унаследовали определенные нормы речевого и полемического этикета, довольно решительно отличающиеся от современных. В античных школа риторики специально преподавалось умение пронести по всем кочкам своего оппонента[4]. В ход разрешалось пускать самые обидные сравнения и эпитеты, вполне нормальным считалось переходить от критики взглядов к критике самого оппонента - вплоть до критики особенностей его фигуры: "Как же быть правой мысли у тех, у кого и ноги кривы?" (св. Василий Великий)[5]. "А с противоположной стороны какие-нибудь жабы, моськи, мухи издыхающие жужжат православным..." (преп. Викентий Лиринский)[6]. «Выкидыши безумия, я говорю о ничтожных человечешках, недостойных и поздороваться с ними»[7]. «Словом ли надлежит назвать сказанное [еретиком Евномием] или скорее куском какой-то мокроты, выплевываемой при усилившейся водянке?» (св. Григорий Нисский)[8].

Вновь говорю: это было в порядке вещей в античной риторике - как языческой, так и христианской. Не "нетерпимость" христиан тому виной, а стиль, характерный для всей литературы той эпохи. Весьма уважаемый жанр античной литературы назывался псогос – «хула» (от yegw - ругаю). «Жанр этот требовал от автора исключительно очернительства»[9]. То, что сегодня этот стиль кажется недопустимым, - это одно из прорастаний той евангельской "закваски", что постепенно квасит тесто человеческой культуры и истории. И в этом вопросе лучше быть "модернистом", лучше ориентировался не на образцы античной и патристической эпохи, а на нормы современного этикета.

Так что уж если я полемичен – то это как раз связано с моим погружением в мир Отцов. Почитайте откровенные издевательства над сектами у св. Иринея Лионского (христианского писателя и мученика 2 века) – Против ересей 1,13,3.

А вот действия царя Алексея Михайловича, именуемого Тишайшим: В Саввино-Сторожевском монастыре на службе присутствуют антиохийский патриарх Макарий и царь. Чтец по ходу службы произносит: «Благослови, отче». «Вдруг царь вскакивает на ноги и с бранью говорит чтецу: «Что говоришь, мужик, блядин сын… Тут патриарх, скажи «благослови, владыко!»!»…От начала до конца службы он учил монахов обрядам и говорил, обходя их: «Читайте то-то, пойте такой-то канон, такой-то ирмос, такой-то тропарь таким-то гласом». Если они ошибались, он поправлял их с бранью»[10]. Такой же стиль выражений был и у патриарха Никона, у протопопа Аввакума, у святителя Димитрия Ростовского: «Дети, блядины дети. Слышу о вас худо, место учениа учитеся развращениа, неции от вас и въслед блуднаго сына пошли с свинями конверсовати. Печалюся зело и гневаюся на вас»[11].

Тут стоит пояснить, что слово б… не есть мат. По Фасмеру, первичное значение этого слова - "приводящий в заблуждение", отсюда "блядивый" - празднословный[12]. Аналогично в словаре прот. Григория Дьяченко значения ему придаются в таком порядке: 1) обман 2) пустословие 3) разврат[13]. Это старо-славянское слово является отглагольной формой от древнерусского слова "бляду, блясти", означающего "блуждать, ошибаться". В свою очередь, древнерусское слово родственно готскому "blinds" - "слепой" и древне-северному "blindr" - "слепой, смутный" (отсюда же современное английское "blind" - "слепой"). Всё это, в свою очередь, восходит к общему индоевропейскому корню "*bhel-" - "белый" (именно от него современное слово "белый"), "блестеть".

Отсюда будет понятен текст протопопа Аввакума: “Да вси святии нас научают, яко риторство и философство – внешняя блядь, свойствена огню негасимому”[14]. Тут Аввакум явно держал в уме 2-ю стихиру на стиховне вечерни Пятидесятницы: «Риторов блядей безбожных огнем духа попаливша». И 4-й анафематизм чина торжества православия: "блядословящим не нужно быти ко спасению нашему и ко очищению грехов пришествия в мир Сына Божия во плоти, и Его вольное страдание, смерть и воскресение, анафема" (правда, с 1840 года заменено на «безумне глаголющим"). Церковнославянский перевод Писания до сих пор не чужд слова, которое какой-то модерновый умник занес в число матерно-запретных: «не точию праздны, но и блядивы» (1 Тим 5,13; в рус. переводе - болтливые).

Но и в ХХ веке св. Николай Японский помнил об этом словечке: «Дай же, Боже, побольше сего, чтобы не блядословили католики, будто православие здесь зависит от человека, а не от своей силы и правды» (св. Николай Японский. Запись в дневнике 19.5.1901)[15].

Так что не будем считать сквернословами наших наставников. Но выражались они точно и резко. Что ж, не все и не всегда должны быть Серафимами Саровскими. Я то уж точно не Серафим Саровский и в ближайшие 20 лет на путь стяжания "мирного духа" и старчества становиться не собираюсь. Каждый должен оставаться в своем звании и возрасте. Моему возрасту еще свойственна полемичность.

Вновь и вновь я говорю: послушайте, из тринадцати[16] апостолов Христа 12 (исключение - старец Иоанн Богослов[17]) были убиты иудеями и язычниками... Значит, в их проповеди было что-то, что задевало, царапало, шокировало и скандализировало народы Римской империи - и эллинов, и иудеев. О чем и говорит честно православное Богослужение: апостолов оно именует «заушающие словом» (3-я песнь канона на утрене Пятидесятницы). «Заушати» значит «заграждать уста, не давать говорить», а «заушница» означает пощечину.

Слово «скандал» апостолы прилагают сами к своей проповеди: «мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн (skandalon, а для Еллинов безумие» (1 Кор 1,23). Слово skandalon родственно санскритскому skаndati – “подскакивать, подпрыгивать, брызгать”, a-skandati «нападать, застигать», лат. scando «восходить, подниматься, взлетать». Из этого следует, что ноэмой слова skandalon является «подскакивающее, брызгающее». С этой ноэмой в греческом языке был отождествлен, во-первых, эйдос капкана, ловушки, западни, который сам стал ноэмой эйдоса чего-то побуждающего ко греху, отпадению, отречению; во-вторых, с этой ноэмой был отождествлен эйдос возмущенного оскорбленного человека; такой человек отождествлен в инобытии греческого языкового сознания с подскакивающим, брызжущим человеком; отсюда у skandalon значение «обида, оскорбление»… Как же должен понимать каждый иудей распятого Христа – как искушение или как оскорбление? Вероятнее всего, что он имел в виду и то, и другое: распятый Христос оскорблял понятие иудеев о мессии - великим царе и победителе своих врагов… Съблазн образовано от праславянского *blaznъ, которое было прилагательным, образованным от основы *blaz- с помощью суффикса –n-. В отношении этимологии наиболее удачно объяснение от индо-европейского *bhlag-, откуда также лат. flag-rum (бич). Следовательно, ноэмой блазнъ было «ударенный»»[18]. В лютеровском переводе Библии слово «скандал» переведено как argernis – оскорбление[19].

А нас сегодня пробуют уверить, будто Христос завещал нам «политкорректность»!

Жесткая дискуссионность традиционна для христианства. В Евангелии от Матфея (Мф. 22,34) говорится, что Христос «привел саддукеев в молчание». Но это мягко сказано (точнее говоря – смягченно переведено). Буквальный смысл греческого слова, стоящего в оригинале - «надел намордник» (ejimosen от jimos - намордник)[20].

Так что вслед за великим ученым и умницей о. Георгием Флоровским я могу сказать – «Я считаю резкость добродетелью»[21].

Это смущает многих нецерковных людей, но такова реальность: проповедь христианства неизбежно носит не только созидательный, но разрушительный характер. Христианство с самого начала полемично[22]. Ведь если провозглашается Новый Завет - значит, некий иной Завет вполне недипломатично именуется устаревшим, обветшавшим. Апостолы проповедуют не в атеистическом мире. Мир, к которому они обращаются, настолько религиозен, что сами христиане обзываются "атеистами", "безбожниками" - за то, что не оказывают почтения традиционным языческим богам.

Как ни странно, эта полемика велась апостолами во имя именно Непостижимого Бога. Языческие представления о Боге были слишком заниженными - и потому их нужно было сломать ради того, чтобы освободить человеческую душу для более высокого представления о Божестве. Люди строят слишком низкие потолки над своими головами - и их приходится сносить. Как сказал немецкий поэт Эйхендорф: "Ты тот, Кто кротко рушит над нами То, что мы строим, Чтобы мы увидели небо - Поэтому я не жалуюсь"[23].

Не стоит обвинять апостолов в "нетерпимости". Хотя бы потому, что для человеческой мысли вообще свойственно развиваться в полемике[24]. Кроме того, даже храмы можно сносить - но лишь при условии, что на месте снесенного храма будет построен не туалет, а другой храм, более высокий.

Дата добавления: 2015-10-13